Кровный долг

Глава 22

Деми

Легкие шаги будят меня посреди кровавого сна. Мой взгляд немедленно перемещается на стул, где, я знаю, будет сидеть Маттео. Он не двигается, и я молчу.

Тишина между нами затягивается, и я сажусь, не сводя от него глаз.

— Что ты хочешь? — спрашиваю я, наконец-то устав от тишины. В отличие от последнего визита, он не протестует, когда я включаю прикроватную лампу.

Тусклый свет заливает комнату. Маттео подается вперед, его темные глаза опускаются.

Я заснула в одном из купленных мною комплектов шелковой пижамы. Некоторые женщины могли бы ахнуть и поспешить прикрыться. Я говорю, к черту это. Пусть он посмотрит, увидит то, чего у него никогда не будет.

Откинув одеяло, я опускаю ноги на пол и встаю, вытягивая руки над головой. Шелковый материал моей ночной рубашки задирается, открывая половину моего живота сварливому вампиру. Может быть, ночь делает меня храброй — или у меня серьезный недостаток самосохранения, — потому что я с важным видом подхожу к нему, еще больше покачивая бедрами. Подходящие шорты задираются вверх по моим бедрам. Я ухмыляюсь, когда Маттео замечает всю мою плоть, выставленную напоказ.

Интересно, не потеряла ли я его окончательно?

Маттео не двигается, пока я не оказываюсь перед ним. Он откидывается назад, упираясь руками в подлокотники стула и поднимая подбородок, чтобы встретиться со мной взглядом.

Я кладу руки на бедра.

— Почему ты ведешь себя жутко?

Его глаза сверкают раздражением.

— Я не веду себя жутко. — Его грубый голос скользит по моей спине. Должно быть незаконно, чтобы мужской голос был таким глубоким и полным мрачных обещаний.

— Наблюдать за мной, пока я сплю — жульничество следующего уровня, Маттео.

Одна сторона его рта изогнулась.

— Ты бы предпочла, чтобы я посмотрел на тебя через камеру?

Я скрещиваю руки под грудью, целенаправленно поднимая их вверх. Как и было предсказано, взгляд Маттео упал на девочек. До этого момента я никогда особо не гордилась своей грудью. B — чашки тоже могут быть оружием.

— Я бы предпочла, чтобы ты вообще за мной не следил, — признаюсь я. — Чего ты хочешь от меня? Почему ты здесь?

Чего хочет Маттео, довольно ясно, по крайней мере, в одном отношении. Меня смущает все остальное, чего он хочет. Почему он хочет привязать меня к себе? Кто я такая и почему он скрывает это от меня?

— Спроси меня об этом еще раз.

Его руки вытягиваются и хватают меня за бедра, притягивая к себе на колени. Мои колени опускаются по обе стороны от его толстых ног, и я упираюсь руками в спинку стула, глядя на него сверху вниз. Голова Маттео находится на одной линии с моей грудью, его дыхание обдувает ночную рубашку, заставляя мои соски затвердевать в ответ.

Очень медленно он отводит взгляд от них, чтобы посмотреть на меня.

— Спроси меня снова.

Я качаю головой, проводя пальцем по нижней стороне его челюсти.

— Если ты думаешь, что все так просто, Маттео, ты сильно ошибаешься. Я ни за что на свете не дам тебе то, чего ты хочешь.

Когда он прикусывает нижнюю губу, я сожалею об этих словах, потому что, черт возьми, он горячий. Я опускаю бедра и сажусь к нему на колени, положив руки по обе стороны от его головы.

Маттео убирает руки, чтобы обхватить мою задницу.

— Не давай обещаний, которые не сможешь выполнить, малышка. — крепко сжав меня, он перекатывает мое ядро через свое, позволяя мне почувствовать его всего.

Я подавляю стон, потому что, хотя его член впечатляющий и горячий, я с ним не собираюсь спать. Я наклоняюсь вперед, чтобы прошептать ему на ухо.

— Ты должен почувствовать, насколько я мокрая, Маттео, — я прикусываю его за ухо, а затем говорю. — Жаль, что я уже решила не трахать тебя.

Затем я слезаю с его колен и отхожу в сторону. Он не обязан этого делать, но он отпускает меня.

— Ты играешь с огнем, Деми. Я не Кольт и не Грейсон.

Я делаю еще шаг назад, когда он встает.

— Если ты хочешь поиграть в игры, мы можем.

Его руки в мгновение ока обхватывают меня, и он запрокидывает мою голову назад, используя мои волосы как захват. Дразня мою шею своими острыми зубами, Маттео проводит ими по моей коже.

По позвоночнику пробегает возбужденная дрожь, и я облизываю губы в предвкушении. Когда он сильнее вдавливает клыки в мою шею, я таю в его объятиях. Я никогда не думала, что буду отчаянно желать, чтобы меня опустошил вампир, но вот я вся мокрая и нуждаюсь в Маттео, когда он еще даже не укусил меня.

Его рука скользит по моему животу, и он стягивает с меня шорты и нижнее белье. Я задыхаюсь, когда он вводит в меня два пальца, мое ядро сжимается вокруг него, и я бесстыдно прижимаюсь к нему на секунду, забывая, что буквально несколько секунд назад сказала ему, что не дам ему того, чего он хочет.

Я перестаю двигаться, тяжело дыша, закрываю глаза, игнорируя огромного вампира. Он медленно убирает пальцы, и я сдерживаю свой протест.

Мрачный смешок, полный высокомерной энергии большого члена, щекочет мне ухо, вызывая еще одну дрожь

— Давай поиграем, Деметрия.

О, черт возьми, да.

Когда его руки отпускают меня, и он вылетает из квартиры, я хмуро смотрю ему вслед.

— Какого черта? — кричу я, ненавидя то, как сильно мне хотелось, чтобы он подтолкнул меня дальше.

Я хотела, чтобы он пересек черту, которую я провела.

Черт возьми, я хотела, чтобы он облил это бензином и зажег спичку, полностью уничтожив мои жалкие угрозы.

Одно простое обещание быть укушенной ослабило мою решимость ненавидеть его?

Жалкая.

Я провожу рукой по лицу, ненавидя то, насколько я возбуждена. Мои шорты и нижнее белье все еще спущены, поэтому я снимаю их. Прошло много времени с тех пор, как я заботилась о своих потребностях без игрушки, но я знаю, что мне нужно. Скользнув между простынями, я провожу руками вниз по своему телу и просовываю палец внутрь ноющей сердцевины, привлекая влагу к клитору, обводя и надавливая на чувствительный бугорок. Мои руки — всего лишь эхо того, что чувствовал Маттео, но они подойдут.

Когда я вскрикиваю от облегчения, я слышу потрескивание динамика.

Блять.

Я прищуриваюсь, позволяя коварной ухмылке проскользнуть по моему лицу.

Он хотел играть.

Прежде чем он успевает сказать что-нибудь глупое, я снимаю рубашку и массирую грудь, зажимая соски пальцами и издавая горловой стон. Откидывая простыни, я широко раздвигаю ноги, надеясь, что ему прекрасно видно, что я собираюсь сделать.

Белый шум динамика затихает на задворках моего сознания, когда я сосредотачиваюсь на том, чтобы заставить себя кончить снова. Осознание того, что Маттео наблюдает, только придает мне решимости, и довольно скоро я издаю сдавленный вздох.

Несколько мгновений я не двигаюсь, позволяя себе полностью сойти с оргазмического пика, прежде чем одеться.

— Спокойной ночи, Деми. — его голос — рычание разочарования, и я втягиваю воздух, проклиная себя за то, что на секунду забыла о нем.

— Надеюсь, тебе понравилось шоу, — говорю я, натягивая топ. — Это самое близкое к тому, чтобы трахнуть меня.

По комнате разносится глубокий раскат смеха.

— Ты так уверена в себе, малышка. Я напомню тебе о твоем обещании, когда ты попросишь мой член.

Я хмурюсь и подхватываю шорты с пола.

— Отличный шанс. — говорю я и направляюсь в ванную.

К счастью, динамик выключается.

Уколола.

Моя утренняя тренировка с Алиссой не скоро наступит.

Маттео

Я распахиваю дверь в свой кабинет с такой силой, что дерево трескается. Кольт поднимает бровь в молчаливом вопросе. Он замечает мой помятый вид и бросает взгляд на Грейсона.

Они всегда так делают, общаются взглядами, которые, по их мнению, я не понимаю. Они оба слишком тупые, чтобы понять, что я выучил их секретный язык много лет назад?

— Босс, — говорит Грейсон, ударяя лодыжкой по колену. — Все в порядке?

Я бросаю на них испепеляющий взгляд, обхожу большой письменный стол из красного дерева, выдвигаю свое кожаное кресло и сажусь.

— Почему ты считаешь, что что-то не так? — мой голос дрожит от гнева.

Они обмениваются еще одним взглядом.

— Тебе есть что сказать, Кольт?

Мой номер один отлипает от стены и подходит к столу, становясь напротив меня. Его брови опускаются, та, что со шрамом, опускается чуть ниже.

— Деми?

Я кряхчу и снимаю колпачок с ручки.

— Что насчет нее?

— Что она сделала? — спрашивает Кольт, опираясь руками на стол. — Я не помню, когда в последний раз видел тебя таким взвинченным.

Он намекает на то, что я эмоционален? Искра гнева вспыхивает где-то внизу моего живота, и я ощущаю это чувство с растущим беспокойством. Я эмоционален. Я предпринял тщательные меры, чтобы сдерживать свои чувства, и теперь они проявляются достаточно сильно, чтобы мои люди могли это заметить.

— Ничего. — грубо отвечаю я, просматривая один из контрактов на моем столе. Я читаю его, чувствуя, как они обмениваются еще одним взглядом.

Грейсон откашливается.

— Если бы мы могли ее увидеть, мы могли бы помочь.

— Нет, я сказал тебе оставить ее в покое.

Кольт издает низкий звук разочарования, и я бросаю на него холодный взгляд, пряча все свои эмоции за фасадом расчетливого убийцы.

Он чувствует перемену в моем поведении и отступает назад, засовывая руки в брюки.

Глаза Грейсона зажмурены от разочарования, но он кивает.

— Нью-Йорк прислал нам подарок.

Я сжимаю ручку в кулаке.

— Что за подарок?

Кольт отодвигается, но не отводит взгляда. Он мой первый не просто так. Он не дрожит от страха в моем присутствии, и он почти такой же могущественный, как я. Почти.

Грейсон открывает папку на столе, достает несколько фотографий и раскладывает их передо мной. Я смотрю на кровавую бойню. Здесь так много мертвых людей, что этого достаточно, чтобы взбудоражить СМИ.

— Где это было?

— Рядом с Хейтом и Эшбери. — говорит Кольт.

Я вздыхаю.

— Они убили хиппи?

Грейсон гримасничает и кивает.

— Еще несколько детей.

— А груз?

Кольт качает головой.

— Пропал.

Ручка щелкает у меня в руке. Я выбрасываю ее в мусорное ведро, испуская поток проклятий. Хиппи, продающие героин и травку Кровной Мафии, составляют большую часть нашей прибыли. Рентабельность наркотиков не так высока, как оружия, но они продаются намного быстрее.

— На этот раз Сиско зашел слишком далеко. — говорю я, размышляя о том, сколько жизней я потерял. Я не люблю, когда меня испытывают на прочность, а Сиско собирается испытать на себе весь мой гнев.

— Должны ли мы отправить ему ответное сообщение?

Я пристально смотрю на Грейсона, хотя он не в центре моего гнева.

— Думаю, у меня есть идея возмездия, но на разработку плана уйдет несколько дней.

Грейсон наклоняется вперед, на его лице мелькает злая улыбка. Он любит хорошие битвы.

— Все, что вам нужно, босс, я ваш человек.

Мое кресло стонет, когда я откидываюсь назад, такова цена того, что я крупный мужчина. Я постукиваю по краю своего стола

— Вот план. — я объясняю свою идею, обнаруживая, что улыбаюсь вместе с Грейсоном, пока рассказываю обо всех гнусных поступках, которые мне хотелось бы совершить.

Сиско будет сожалеть о том дне, когда встретил меня.

Деми

Алисса ждет меня на беговой дорожке. Я собираю волосы в тугой пучок, закрепляю резинку на месте и начинаю медленную прогулку.

— Дай угадаю, какой-то конкретный босс мафии причиняет тебе боль в заднице?

Я покосилась в ее сторону.

— Откуда ты знаешь?

Она пожимает плечами.

— У тебя стервозное личико. Небольшой оскал зубов не был похож на улыбку.

Увеличив скорость на несколько ступеней, я тяжело вздыхаю.

— Я бы предпочла не говорить о нем, он был бы слишком доволен собой, если бы узнал, что я тебе на него жаловалась.

— Справедливо, двадцатиминутная разминка?

То, что Алисса считает разминкой, для меня — почти целая тренировка, хотя я и не высказываю своих жалоб. Она намного быстрее меня, поэтому я не обращаю внимания на то, как на экране ее дисплея набираются мили, пока я пробегаю две. Мое тело все еще болит после нашей последней тренировки, поэтому я пробегаю мили медленнее, чем обычно.

Пока я перевязываю руки, готовясь к очередному надиранию задницы, Алисса вскидывает голову, и ее глаза расширяются. Она входит в мое личное пространство и делает глубокий вдох.

— Ого, женщина. Это не нормально, я не люблю цыпочек.

Она ухмыляется мне, а затем становится серьезной.

— Нам нужно вернуть тебя в твою квартиру.

Я щурюсь на нее, останавливаясь на полпути.

— Почему?

— Потому что у тебя скоро начнутся месячные.

Ох, я знала, что эта сучка долго молчать не будет.

— Мне сказали, что менструальная кровь не нравится вампирам.

Брови Алисы коснулись линии роста волос.

— Кто? Это кровь. Может, мы и не хотим засовывать свои лица тебе между ног, но запах свежей крови соблазнителен для любого вампира. Особенно учитывая, что твоя так вкусно пахнет.

Моё лицо морщится.

— Черт возьми, я не хочу думать о том, что тебе нравится запах моих месячных, Алисса.

Она хихикает.

— Тебе нужно беспокоиться не обо мне. — подняв подбородок к силовым тренажерам, она вздыхает. — Это все остальные. Ну давай же.

Алисса хватает меня за руку. Я едва успеваю разорвать ленту и выбросить рулон в мусорное ведро, прежде чем она тащит меня к лифту. Она сводит с ума нескольких вампиров, мимо которых мы проходим, шипя на одного из парней, который зовет меня кошечкой.

— Я кастрирую тебя, если ты прикоснешься к ней, Джонни.

О, мне нравится злая Алисса.

Она заталкивает меня в лифт и нажимает кнопку моего этажа.

Я скрещиваю руки и прислоняюсь к углу.

— Ты уверена, что не преувеличиваешь?

Проведя руками по ярко-бирюзовому топу, она качает головой.

— Нет, мне бы хотелось, но у тебя с собой какая-то особая кровь амулетов или что-то в этом роде. — подняв взгляд и встретившись с моим, она всасывает одну щеку. — Ты уверена, что ты человек?

— Да. — говорю я, затем бросаю взгляд на двери. Алисса милая, но я не знаю ее или ее мотивов. Она говорит, что хочет помочь, и она была верна своему слову. Это не значит, что ей нужно знать, что я кто-то другой.

— Ага. Ну, в любом случае, тебе лучше оставаться в своей комнате, пока не закончится цикл.

Я бью головой о стену.

— Черт, это отстой.

— Это лучше, чем быть мертвой, правда?

Я скольжу взглядом по ее лицу. Она слегка нахмурилась, и на лбу у нее образовалась складка.

— Не пойми меня неправильно, я люблю жить. Хотя я немного устала от пребывания в плену.

Ее лицо смягчается.

— Это всего лишь неделя, верно? Я прийду в гости.

Лифт открывается, и я выхожу, глядя на нее через плечо.

— Тебе лучше принести печенье.

— О, быть человеком. Я обещаю.

— Это одно из обещаний, которое тебе лучше не нарушать. — предупреждаю я ее. Я слышу ее смех прямо перед тем, как лифт закрывается, и злюсь, врываюсь в свою квартиру и захлопываю за собой дверь.

Эта неделя будет отстойной, без каламбура.