Кровный долг

Глава 14

Деми

Он оставлил меня привязанной к кровати, ублюдок. Я сбита с толку его непреклонным заявлением, что он никогда бы не прикоснулся ко мне так, как я боялась.

Я ничего не понимаю, ничего не имеет смысла. То, как он и Кольт отреагировали на мою кровь, ненормально.

Об этом написано достаточно фэнтезийных книг и фильмов. Я знаю, что это значит. Я другая. Я не знаю, как и почему, но я такая, и теперь, когда он попробовал меня на вкус, это что-то изменило.

Чуть позже в комнату входит та же девушка, шаркая ко мне с ножом.

— Да ладно, ты даже сам эту работу не можешь сделать? — я кричу в потолок, надеясь, что ублюдок услышит, как я его зову.

Девушка не смотрит мне в глаза, и я не уверена, слышала ли она, как я кричу. Она немая?

Она поднимает лезвие.

— Сделай это быстро. — говорю я ей и закрываю глаза.

Когда нож просвистывает в воздухе, я ожидаю немедленной боли. Вместо этого мои запястья падают на кровать, когда веревка обрезается.

Я задыхаюсь и смотрю на девушку, когда она подходит к моим ногам. Как только они тоже освобождаются, я спихиваю себя с кровати. Мои ноги подгибаются под моим весом. Стиснув зубы, я заставляю себя подняться и, шатаясь, встаю на ноги.

Девушка направляется к двери, совершенно не замечая меня. Я, спотыкаясь, иду за ней и хватаю ее за волосы, запрокидывая ее голову назад как раз в тот момент, когда она кладет руку на дверную ручку. Она не вскрикивает от удивления и не издает ни звука. Она продолжает открывать дверь, как будто мои действия не имеют никаких последствий.

Динамик потрескивает позади меня, где бы ни находилась эта чертова коробка, но я игнорирую его и выхватываю нож из ее руки.

Это почти слишком просто.

Это еще одна игра?

Обхватив ее рукой за грудь, я прижимаю острый конец лезвия к ее шее и поворачиваюсь, впиваясь взглядом в пустую комнату.

— Отпусти меня, иначе она умрет.

Белый шум наполняет комнату.

Затем он говорит.

— Тогда убей ее.

Глупый равнодушный вампир. Я вжимаю нож в шею девушки. Она по-прежнему не протестует, хотя я знаю, что это, должно быть, больно.

— Давай, сделай это.

Я ненавижу, когда меня уличают в блефе. Я также не хочу убивать ее. Тем более, что она находится под каким-то контролем разума. Вампирское принуждение. Она понятия не имеет, как легко я могла бы убить ее.

Черт.

Я отталкиваю девушку от себя и поворачиваюсь, чтобы уйти, выставив нож перед собой.

— Тебе не нужны ответы?

Моя спина напрягается.

— Я не задавала вопросов.

— До свидания, Деми.

Я хмурюсь и оглядываюсь через плечо, осматривая шикарную комнату. Я все еще не знаю, где камера.

— Просто так?

Динамик хрипит.

— Просто так.

Ему не нужно повторять мне дважды. Я пинком открываю дверь и осторожно ступаю в темный холл, держа нож наготове.

Я почти у лифта, когда меня осеняет мысль.

Он знает, кто я.

Я не знаю, кто я.

Он знает, что я не знаю, и он знает, что я знаю, что он знает.

Сволочь.

Я закусываю губу и морщу лицо.

Действительно ли я подумываю остаться? После того, как мне предоставили свободу?

Смогу ли я прожить остаток своей жизни, не зная, кто я такая? Не зная, что заставило босса вампирской мафии посмотреть на меня с откровенным ужасом, написанным на его лице?

Развернувшись на пятках, я несусь обратно в спальню.

— Если я останусь, вся эта ерунда с приковыванием Деми цепями закончится.

Белый шум динамика наполняет комнату, когда я вхожу, и его насмешливый смех наполняет воздух.

— Добро пожаловать в Кровную Мафию, Деми.

Динамик выключается.

В коридоре открывается дверь, и несколько вампиров кричат и толкают друг друга по пути к лифту. Я тихо закрыла дверь, прислонившись головой к дереву.

Теперь я добровольно запираюсь в этой комнате. Это полный пиздец. Я знаю, что веду себя как сумасшедшая. Я должна бежать быстро и как можно дальше от этого места. Но я не могу, не с тем маленьким кусочком информации, который болтается передо мной.

Я фейри? Что-то удивительное, вроде нимфы? Нет, это бессмысленно, я ненавижу водоемы, особенно когда не видно дна.

Может я элементаль? Мне нравятся деревья… Я не хиппи, но я за зеленое движение. Я качаю головой.

Нет, Деми, ты не элементаль земли только потому, что тебе нравятся деревья.

Огонь прекрасен, но я не поджигатель.

Воздух? Нет.

Блять. Я понятия не имею. Именно поэтому я осталась.

Как еще я пойму, кто я? Может быть, я ничего собой и не представляю, и они обманывают меня, используя мое любопытство против меня. Что ж, это чертовски сработало, они заслуживают "Золотого глобуса" за этот поступок.

Я такая глупая.

Наивная. Кевин обычно называл меня так. Наивный человек, который не знал, когда нужно держать рот на замке. Обычно я заканчивала тем, что огрызалась на него за эти комментарии, потому что никто, даже супер, не смеет так со мной разговаривать.

Я поворачиваюсь, скатываюсь спиной к двери и опускаю голову на колени.

— Мне следовало уйти от него давным-давно.

— Уйти от кого? — женский голос спрашивает сквозь дерево. Ногти стучат в дверь, когда я не отвечаю. — Кого ты оставила?

Я вздыхаю.

— Моего бывшего парня-изменщика.

Вампир в зале шипит.

— Ты хочешь, чтобы я убила его?

— Что? Нет, Иисус. Ты меня даже не знаешь, уходи.

Она цокает.

— Я не могу этого сделать. Маттео разрешил мне прийти посмотреть на его новую игрушку.

Игрушка?

О черт возьми, нет.

Я поднимаю нож с пола, встаю, распахиваю дверь и направляю оружие ей в лицо.

— Я не игрушка. — говорю я самой красивой женщине, которую я когда-либо видела.

Ее волосы цвета черного дерева ниспадают до бедер. У нее кремовая кожа и нежное лицо. У нее пухлые губы сливового цвета. На ней простое черное платье и туфли на каблуках, которые выглядят на ней потрясающе.

— Я уже тебя ненавижу. — честно говорю я ей.

Она улыбается мне — ее улыбка идеальна — и хлопает в ладоши.

— С тобой будет очень весело. — она сжимает губы и выдавливает последнее слово. Это не агрессивно до такой степени, чтобы я беспокоилась о своей безопасности, скорее, она не может сдержать своего волнения.

Я подхожу ближе и подношу нож на уровень ее левого глаза.

— Что ты хочешь?

— Твою кровь. — она подмигивает мне.

Я не смеюсь.

Она дуется.

— Кольт сказал, что ты забавная.

Мои брови поднимаются.

— Он это сделал? Он также сказал тебе, что мне нравится колоть вампиров?

— Он упомянул об этом. — она пожимает плечами. — Честно говоря, «Челси» это заслужила. Она забрала Хэнка у Мории, и бедняжке стало так грустно.

— Без обид… — я делаю паузу, ожидая, пока она заполнит пробел.

— Эвелин. — говорит она с широкой улыбкой.

Я хмурюсь на нее. Она ужасно читает людей.

— Без обид, Эвелин, но отвали.

Она задыхается и кладет руку на грудь, и ее восторг растет.

— О боже, ты дерзкая. Ты мне нравишься.

Со стоном я бью ее ножом по лицу.

— Отвали, клыкастая.

Она смеется над моим оскорблением и бьет меня ладонью по руке быстрее, чем я успеваю уследить. Лезвие выпадает из моей руки. Она ловит его до того, как оно падает на пол, и перебрасывает через плечо. Оно попадает по острию и втыкается в гипсокартон.

Проклятие. Мне нужно научиться этому.

Эвелин протискивается мимо меня, насвистывая, когда осматривает квартиру. Она поворачивается и встречается с моими темно-карими глазами. Нежный, но сильный импульс силы пробегает по моей коже. Это более интенсивно, чем у Грейсона и Кольта. Она, должно быть, старше, это единственное логичное объяснение.

— Ты определенно нравишься моему брату, не так ли? В конце концов, он сохранил тебе жизнь. Сколько тебе лет, Деметрия?

— Деми. — она улыбается, когда я моргаю, а затем хмурюсь, когда я автоматически исправляю свое имя.

Блин.

Почему мне кажется, что я потеряла преимущество, впустив ее сюда?

Однако я не отвечаю на ее вопрос; она не моя подруга.

Эвелин окидывает меня своими карими глазами.

— Это боди сексуальное. Это то, что было на тебе, когда они тебя похитили?

Я хмыкаю.

— Нет.

Она хмурится.

— Маттео, должно быть, сходит с ума. Ну, это прекрасно.

— Это потому, что оно твое, Эвелин.

Голос Грейсона звучит неожиданно и пугает меня. Я вскрикиваю, а затем проклинаю себя за то, что удивилась.

— Я думала, что узнала его. Что ж, Деми, можешь оставить его себе. Оно подходит тебе гораздо больше, чем мне. — ее взгляд падает на мою грудь.

Глаза Грейсона следуют за ним.

Мои щеки горят.

— Ты можешь не смотреть на мои сиськи?

Грейсон отводит взгляд.

Эвелин подходит ко мне и обнимает.

— Эти сиськи идеальны, Деми.

Это, безусловно, самый странный разговор, в котором я когда-либо участвовала, и я в тупике.

Она выходит из комнаты.

— Увидимся завтра, Деми. — кричит она через плечо.

Грейсон наблюдает, как она выходит из комнаты, со смешной улыбкой на лице.

Я стараюсь не позволять его красоте влиять на меня, но это трудно. Вампир легко мог бы сойти за одну из тех накачанных красавцев-моделей GQ. С клыками, конечно.

— Эвелин…

— Безумная? — спрашиваю я, перебивая его.

Он смеется.

— Нет. Она очень добрая и веселая. Она прожила очень долгую жизнь и ей уже плевать. Иногда это застает людей врасплох.

Я смотрю на нож, воткнутый в стену. Это слишком далеко, чтобы ударить его.

— Чего ты хочешь?

— Зависит от того, о чем ты говоришь, тигрица. — эти смертоносные голубые глаза скользят по моему телу. Маленькое черное боди внезапно кажется еще меньше.

— Я остаюсь.

— Хм. Я слышал. Я тебе слишком нравлюсь, чтобы уйти, да?

— Вряд ли. — говорю я и подхожу к комоду. Я выдвигаю ящики один за другим, хмурясь, когда нахожу их пустыми. Я захлопываю последний и фыркаю.

Грейсон откашливается.

— На тебе, э-э, нет трусиков.

Прикрывая задницу руками и вставая, я бросаю взгляд в его сторону.

— Блин, не говори трусики.

Он достаточно умен, чтобы не сводить глаз с моего лица. Я не могу злиться на него за то, что он засмотрелся, ведь это я нагнулась. Кроме того, он уже видел меня полностью обнаженной.

— Кто я?

Грейсон вздыхает.

— Я не должен тебе говорить.

Положив руки на бедра, я разочарованно вздохнула.

— Дай угадаю, человек за дверью номер три сказал тебе не делать этого?

Его губы дергаются.

— Ну, если бы он был здесь, он бы сказал, что находится за дверью номер один, но да, он хотел бы сказать тебе сам.

— Смогу ли я встретиться с ним лицом к лицу? Он уродливый или что-то в этом роде?

— Определенно не уродливый, поверь мне.

— Маттео, насадка для душа, не уродлив. Прекрасные новости.

Грейсон качает головой, не зная, что со мной делать.

— Тебе действительно не следует говорить такие вещи. До сих пор тебе все давалось легко… Но другим вампирам, и Маттео не будут нравиться твои насмешки так, как мне.

— Кольту это тоже нравится.

Грейсон кивает.

— Маттео не нравится.

— Я не думаю, что он мне понравится.

— Значит мы тебе нравимся?

Я прищуриваюсь.

— Я этого не говорила.

Вампир приподнимает плечо, ухмыляясь мне и говоря:

— Достаточно близко, тигрица. Пойдем, я провожу тебя в твою новую комнату.

Он протягивает руку. Я пристально смотрю на нее, затем медленно поднимаю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. Он замечает выражение моего лица и убирает оскорбительный отросток обратно.

— Правильно, конечно, сюда.

Грейсон ведет меня к лифту и спускает на несколько этажей вниз. Мы выходим на двадцать седьмом уровне. На этом уровне меньше дверей. Комнаты намного больше, чем на другом этаже.

Он останавливается перед комнатой две тысячи семьсот три.

— Мы здесь. — вытаскивая черный ключ из кармана джинсов, он вставляет его в дверь, и замок открывается.

Я следую за ним в квартиру, поражаясь тому, насколько она роскошна. Ковра нет, вместо него пол покрыт великолепным вишнево-красным мореным деревом. У одной стены стоит красивый черный шезлонг, а по диагонали от него — кожаный диван.

Между ними низкий журнальный столик, вырезанный в форме стопки книг. Корешки и обложки выкрашены в темно-коричневый цвет, но страницы красивого кремового цвета, который контрастирует с другими цветами в комнате.

— Вау. — говорю я на выдохе.

Грейсон смеется.

— Добро пожаловать домой.

— Это не мой дом. Здесь нет моих вещей

— Проверь спальню.

Я подозрительно смотрю на него, прежде чем идти в коридор. На мягком темно-бордовом ковре стоит стопка чемоданов.

— Ты принес мои вещи.

— Ага. — говорит Грейсон, слишком гордый собой.

— Зачем ты это сделал?

Он хмурит бровь.

— Потому что ты сказала, что тебе нужны вещи. Я собрал эти принадлежности из твоей ванной и специальное нижнее белье.

— Кто я, мормон? Специальное нижнее белье?

— Старомодные, которые были у тебя в комоде.

Я стискиваю зубы.

— Старомодные?

Подняв руки, чтобы успокоить меня, он говорит:

— Не сердись. Я даже принес тебе запас черной лакрицы.

Разжав челюсть, я смотрю на пакеты с меньшей враждебностью.

— Действительно? — они были в шкафу с моими тампонами… Обычно я ненавижу черную лакрицу, но когда эстроген бушует и моя матка ощущается как боксерская груша, они попадают в точку.

Он кивает.

— Я не уверен, что понимаю, почему они тебе нравятся, но я подумал, что они могут помочь.

Я расстегиваю молнию на верхнем чемодане в поисках конфет. Теперь, когда я добровольный участник этого дерьмового шоу, которым является моя жизнь с Кровной мафией, и моя паника немного улеглась, мой ПМС ударил в полную силу.

— Они во второй сумке.

Я хмыкаю и бормочу "спасибо", бросаю первую конфету на пол и роюсь во второй. Пластиковая упаковка сминается под свитером. Я улыбаюсь, когда достаю свою заначку. Грейсон наблюдает, как я откусываю кусочек лакрицы и жую.

— Боже, да. — знакомый вкус успокаивает меня. Если бы я не застряла в здании, полном вампиров, я бы чувствовала себя почти нормально.

— Итак, Деми. — начинает Грейсон, но останавливается, когда я поднимаю руку.

— Нет, не прерывай мой момент. Дай мне две минуты покоя, чтобы насладиться этой лакрицей, ты мне это должен.

Его зубы щелкают, когда он закрывает рот.

— Я буду в гостиной.

Ой, думаю, я задела чувства вампира.

Я отмахиваюсь от него, как только он исчезает из виду, и откусываю еще кусочек конфеты. Жесткая, похожая на жевательную резинку текстура успокаивает меня, а во рту появляется странный сладкий анисовый привкус. Я доедаю первую конфету и съедаю еще одну — ради безопасности Грейсона, — а затем иду в ванную комнату и пью из крана.

Классно, я знаю, но я бы предпочла смахнуть со рта последние крошки лакрицы, прежде чем идти в гостиную с красивым вампиром.

— Он некрасивый, Деми. Он засранец-нежить, который, вероятно, когда-то сосал грудь Нефертити. — бормочу я про себя.

На столешнице все еще лежит расческа с прикрепленной биркой, поэтому я использую ее, чтобы привести в порядок растрепанные волосы и поправить боди. Я выгляжу как заезженная порнозвезда. Решив, что он может подождать еще немного, я беру свои туалетные принадлежности и свежую одежду и долго принимаю горячий душ.

Напор воды в этом душе потрясающий, и я не хочу вылезать, но мои пальцы начали сморщиваться, а вода из адски горячей превратилась в чуть теплую.

Я натягиваю джинсовые шорты и V-образный вырез Weezer и быстро заплетаю волосы в две длинные косы. Фена нет, и мои волосы будут в беспорядке, если я их не высушу.

Грейсон лежит в шезлонге с закрытыми глазами, когда я выхожу. Он дышит ровно и не двигается, когда я подхожу к нему. Вампиры не дремлют, так что меня не одурачить, но я позволяю ему думать, что это так. Я хватаю вазу с кофейного столика и поднимаю ее над головой. Прежде чем я успеваю разбить ее о его лицо, его глаза резко открываются, и он выхватывает стекло из моей руки, отбрасывая его в сторону.

— Нельзя винить девушку за попытку. — я ухмыляюсь и пытаюсь вырвать свою руку из его хватки. Он держится крепко.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, Маттео снова наденет на тебя наручники быстрее, чем ты успеешь сказать «насадка для душа».

Его предупреждение ясно.

Я опускаю взгляд и киваю.

— Я слышу тебя.

— Ты решила остаться. Ты здесь, и ты не уйдешь. Будет ли твое пребывание здесь замечательным или ужасным, зависит от тебя.

На этот раз, когда я отдергиваю руку, он отпускает меня.

— Остынь, Грейсон. Я сказала, что услышала тебя.

Он откидывается на спинку шезлонга и кладет руку под голову. Рукав его футболки задирается вверх, открывая еще больше татуировок, но я не собираюсь позволять его симпатичному лицу и татуировкам отвлекать меня.

— Видишь что-то, что тебе нравится? — его глаза прикрыты, когда он смотрит на меня.

Дерьмо.

— Все, что я вижу, это вампир, которого я когда-нибудь убью.

Грейсон закусывает нижнюю губу.

Я смотрю на него.

— Ты знаешь, какая ты сексуальная, когда злишься?

— Тебя всегда возбуждает, когда женщина тебе угрожает? — спрашиваю я и наклоняю голову, позволяя легкой улыбке расползаться по моему лицу.

— Только когда ты это делаешь.

Я усмехаюсь.

— Конечно, Грейсон. Что ты хотел сказать ранее?

Он похлопывает по краю шезлонга. Я бросаю на него взгляд и сажусь на диван. С драматическим вздохом он кладет другую руку за голову.

— Поскольку ты останешься на некоторое время, я подумал, что тебе, возможно, захочется научиться на самом деле пользоваться ножом.

— Меня не интересуют уроки кулинарии.

Эти голубые глаза встречаются с моими.

— Не скромничай, я предлагаю научить тебя правильно убивать. Я больше не буду предлагать.

Это чертовски выгодное предложение, учитывая, что он один из вампиров, которых я хочу убить.

— Мне бы этого хотелось. — говорю я, сохраняя нейтральное выражение лица.

Он изучает меня какое-то время.

— Я так и думал, что ты захочешь. Ты голодна?

— Всегда.

Грейсон встает и потягивается. Его рубашка задирается, обнажая очень соблазнительный V-образный вырез, от которого я не могу отвести глаз.

Возвращайся на землю, Деми, он не еда.

Я прикусываю щеку и опускаю взгляд на свои ногти, которые в плохом состоянии. Красный лак на ногтях выцвел, и они деформировались от моей борьбы. Мои запястья и лодыжки все еще ободраны и болят от веревок.

— Хочешь немного моей слюны?

— Фу, Грейсон. Нет.

Он указывает на то место, где моя рука потирает запястье.

— Это залечит эти раны.

Я качаю головой.

— Я не хочу забывать, что ты со мной сделал.

Грейсон вздыхает.

— Вы с Кольтом совершенно одинаковы. Удаление шрамов не устранит травму.

— У Кольта травма? — Я смеюсь. — Мы не одинаковые, Грейсон.

Он кивает.

— Продолжай говорить себе это, тигрица.