Кровный долг

Глава 25

Деми

Маттео уходит от ответа, говоря, что приглашает меня поужинать. Это не может быть так просто, я знаю лучше. Есть еще кое-что, о чем он мне не говорит.

Кольт замечает, что я наблюдаю за ним в зеркало заднего вида в четвертый раз. Он не ухмыляется, только удерживает мой взгляд, пока я не отвожу взгляд от его очевидных мыслей. Я возвращаюсь к игнорированию Маттео и вполуха слушаю их с Грейсоном разговор.

Я хуже всех умею вести светскую беседу, и я не могу гарантировать, что не ударю кого-нибудь ножом. Особенно, если судороги начнутся снова. Эвелин заставила меня принять четыре таблетки ибупрофена, сказав, что это снимет боль.

Неужели прошло так много времени с тех пор, как она испытывала, как вагины восстают против своих владельцев? Если она сестра Маттео, то ответ "да". Эвелин не имеет ни малейшего представления о боли.

Кольт тормозит возле Pescaraz, самого популярного и труднодоступного итальянского ресторана.

— Черт возьми, — шепчу я, наблюдая за тем, как внутри проносится целая толпа моделей. — Мы едим здесь?

Все мысли о поножовщине улетучились вместе с обещанием божественной пасты, дарящей оральный оргазм.

— Ты одобряешь?

Я резко поворачиваю голову и насмехаюсь над Маттео.

— Черт возьми, да, я одобряю. Знаешь, как нам, простым крестьянам, трудно попасть в очередь?

Он наклоняет голову набок и изучает меня.

— Ты не крестьянка.

Может, и так, но это не меняет того, что я выросла одной из них. У моих родителей были деньги, но не такие. Это были деньги типа „давай покатаемся на яхте в эти выходные, а в понедельник полетим в Милан”. А не „деньги на отпуск в следующем году”. Это совершенно разные вещи.

Когда мы выходим из машины, парковщик забирает у Кольта ключи. Маттео выскальзывает следом за мной и протягивает руку. Я поджимаю губы в знак неодобрения, но протягиваю ему свою руку, потому что у ресторана притаилось несколько человек, надеющихся занять место, когда кто-то не явится по заказанному столику. Они смотрят на нас, когда мы входим в дверь; их кожа практически зеленеет от зависти, когда хозяйка кивает Маттео и мы обходим ее стойку.

Он ведет нашу группу в заднюю часть ресторана, держа взгляд прямо перед собой и не обращая внимания на то, как некоторые посетители пялятся на нас… или, на самом деле, только на него. Если бы костюмы "Кровной Мафии" Кольта и Грейсона не выдавали его, я бы сказала, что это аура злобы, которая ощутимыми волнами исходит от Маттео.

Никто не обращает на меня внимания, и я не могу сказать, что виню их. Маттео подобен яркому пламени, а люди в обеденном зале — мотыльки, которые подбираются все ближе, и им наплевать, выберутся ли они оттуда живыми..

В Pescaraz есть несколько отдельных комнат с темными тонированными окнами, так что ты не можешь видеть, кто находится внутри, скрытый от остального населения. Маттео останавливается перед дверью номер два, задерживаясь рядом со мной, в то время как Кольт и Грейсон заходят первыми. Пальцы Грейсона сжимают рукоятку "Глока", и искра страха пробегает по мне.

С кем мы встречаемся?

Кольт высовывает голову через дверь, губы сжаты в твердую линию, а кожа вокруг глаз сморщена.

— Чисто.

Маттео искоса смотрит на меня, вероятно, прислушиваясь к неровному биению моего сердца. Он поднимает руку и убирает волосы с моего уха.

— Полегче, маленький охотник, ты в безопасности.

Я делаю мысленную заметку врезать Эвелин за то, что она назвала ему мое прозвище. Мне не нравится, когда меня дразнят за то, что я пытаюсь разумно расходовать деньги. Мы, простые смертные — или те, кто не купается в деньгах, — должны мыслить практически. Они не должны стыдить меня за это.

Сделав глубокий вдох, я смотрю прямо перед собой и нацепляю на лицо безразличную улыбку.

— Если это ловушка, я найду способ преследовать тебя из могилы.

От мрачного смеха Маттео у меня мурашки бегут по коже, и я следую за ним, когда он ведет нас в уютную столовую.

Стол на восемь персон стоит на видном месте в центре комнаты; большая элегантная люстра свисает с потолка, зависая в нескольких футах над центром стола. Бордовая скатерть шелковисто-мягкая, а черные бокалы и стаканы для воды прекрасно контрастируют с тканью. Однако декор стоимостью в тысячи долларов — не самая впечатляющая вещь в комнате.

Во главе стола сидит мужчина почти в два раза крупнее Маттео. Он встает, когда мы входим, вытягиваясь почти до семи футов ростом. Его руки больше моих бедер, а черная рубашка, которая на нем надета, обтягивает фунт за фунтом крепких мышц. Его глаза вспыхивают желтым, когда он смотрит на Маттео.

Я вздыхаю, когда понимаю, кто это, привлекая всю силу его внимания.

Маленькая Красная Шапочка сильно недооценила, насколько ужасным был большой злой волк. Передо мной стоит Блейз, альфа-наследник Юго-Запада США. Великий альфа, имеющий прямую связь со старейшинами, а не какой-то альфа-неудачник, управляющий одним городом. Он управляет целым регионом волков, и то немногое, что Кевин рассказал мне о нем, было ужасающим.

Его альфа-сила обрушивается на меня, заставляя мои колени дрожать, а сердце замирать. Рука Маттео гладит мое предплечье, напоминая мне, с кем я пришла. Острые зубы сверкают, когда он улыбается, и блеск в его глазах угасает. Вместе с этим исчезает и его сила. Затем я замечаю, что трое его людей стоят позади него, скрестив руки на груди и уставившись на Маттео.

— Здравствуй, Деметрия.

Мое имя звучит не так приятно в его устах.

— Привет. — говорю я, не позволяя своему спокойному внешнему виду ускользнуть. Конечно, он слышит стук моего сердца, но никакой другой реакции от меня он не дождется.

Он указывает на сиденья.

— Присаживайтесь.

Маттео не двигается, и я тоже.

— Я не один из твоих волков, которым ты можешь командовать. — в словах Маттео лед.

Блейз прищуривается, но мудро спрашивает:

— Не хочешь присоединиться ко мне?

На лице Маттео появляется злобная улыбка.

— Так-то лучше.

Грейсон появляется передо мной, выдвигает стул и глазами показывает, что я должна сесть. Маттео отпускает мою руку и садится рядом со мной, прямо напротив Блейза. Маттео показывает пальцем на своих людей. Кольт садится справа от него, а Грейсон — слева от меня.

Блейз наблюдает за нами, не предлагая своим людям присесть.

Официантка принимает наши заказы. Вампиры заказывают кровавые коктейли, я заказываю дорогой Мальбек, поскольку платит Маттео. Блейз заказывает старомодную настойку с горчинкой «Изгородь Ведьмы», специально приготовленную настойку, которая удваивает эффект алкоголя.

Когда она уходит, никто не произносит ни слова. Тишина становится напряженной, когда два лидера на противоположных концах сверхъестественного спектра встречаются взглядами. Изменение в воздухе совсем неуловимо, когда Маттео высвобождает свою мощь, направляя ее на Блейза со всей грацией быка в доме из стекла.

Когда взгляд Блейза перемещается и его сила переплетается с силой Маттео, я перестаю дышать. Соревнование по измерению члена приведет меня к смерти.

Пальцы Грейсона скользят по моей шее сзади, простое прикосновение напоминает мне о необходимости дышать. Он прижимает руку к моей коже, пока мы ждем.

Блейз моргает несколько раз, малейшее движение — и чары разрушены. Он подчинился силе Маттео. Рука Грейсона покидает меня. Я ненавижу то, что скучаю по успокаивающему контакту, потому что он все еще в моем списке дерьма.

Официантка возвращается с напитками. Как только она ставит мое вино на стол, я выпиваю половину.

Блейз ухмыляется, когда я на несколько секунд перевожу взгляд в его сторону. Я не встречаюсь с ним взглядом и вместо этого поворачиваюсь лицом к Маттео, который с любопытством наблюдает за мной.

— Чего ты хочешь, Блейз? — Маттео спрашивает это, глядя на меня. Его действия неуважительны, но нелепому вампиру на это наплевать.

Мы все знаем, кто победил бы в драке. Вампиры — вершина сверхъестественной пищевой цепочки, ниже них находятся волки и ведьмы. Я не беру в расчет существ из других миров, фейри и демоны — это совсем другая порода неприятностей.

— Думаю, ты знаешь, почему я тебя позвал. — желтые глаза Блейза горят, когда они касаются моего лица.

О черт возьми, нет. Они не продадут меня этому гребаному альфа-члену.

Я делаю еще глоток вина и, когда ставлю бокал на стол, позволяю своей руке упасть на зазубренный нож. Рука Маттео накрывает мою, когда я обхватываю пальцами рукоятку.

Я хмуро смотрю на него и позволяю всем своим мыслям отразиться на моем лице.

Его губы едва заметно подергиваются.

Он смеется надо мной?

Я собираюсь ударить его первым.

Он смотрит на Блейза.

— Я нахожу увлечение волков Деми очень интересным. Скажи мне, чего хочет альфа от человеческой девушки?

Блейз запрокидывает голову и издает безумный лающий смех. Его люди переминаются с ноги на ногу, заставляя Грейсона и Кольта повернуться на своих сиденьях лицом к ним.

Кожа на моей шее предупреждающе вздымается, когда Блейз опускает голову и смотрит на меня.

— Мы оба знаем, что она не девушка и не человек.

Какого черта? Все знают, что я не человек? У меня на лбу что, чертов знак или что-то в этом роде?

— Она не продается. — говорит Маттео, не подтверждая и не опровергая комментарий Блейза. Вампир поднимает мою руку, сжимающую нож. Глаза Блейза задерживаются на острие, когда Маттео выхватывает его из моей руки. Он ударяет ножом по столу и тянет мое запястье к своему рту, вонзая клыки в кожу.

— Ох. — говорю я, задыхаясь, не презирая ощущений, нахлынувших на меня, когда он питается от меня.

Блейз злится все больше с каждой секундой, его лицо краснеет, а глаза светятся ярким, жутковатым желтым светом.

Волки тоже любят кровь, но по-другому. Кровь напоминает им о свежем мясе и пиршестве, в то время как вампиры просто хотят немного пососать.

Из глубины груди Блейза раздается громкое рычание. Маттео не обращает на него внимания, берет еще немного крови, прежде чем провести языком по ране, чтобы запечатать ее.

От вина — или, что более вероятно, от потери крови — у меня кружится голова. Не самое лучшее состояние, когда большой злой волк хочет тебя заполучить. Маттео режет себя ножом по запястью, протягивая его мне.

Он использует ситуацию в своих интересах, получая еще одну порцию крови, чтобы защитить меня от альфы. Я ненавижу его за это, но беру его запястье в свою руку и прижимаюсь губами к ране, выпивая его кровь.

Я не хочу уходить с волками.

И снова я ловлю себя на том, что принимаю решение остаться с Кровной Мафией.

Маттео гладит меня по голове, пока я пью, и насмехается над Блейзом.

Волк немного восстановил контроль, но когда я смотрю на него, пока пью кровь Маттео, я вижу, что он все еще зол.

Прилив сверхъестественной силы пробегает по моему телу, и Маттео слегка дергает меня за волосы.

Мудак.

Я кусаю его запястье своими тупыми зубами и сильно тяну, прежде чем отпустить его плоть. Он удивленно хмыкает. Струйка крови стекает по моему подбородку, и я вытираю ее дорогой салфеткой, как подобает настоящей леди.

— Ты позволил ей причинить тебе боль?

Маттео делает глоток своего мартини с кровью.

— У нас с Деми взаимопонимание. Она любит грубость.

Я давлюсь вином.

Грейсон похлопывает меня по спине.

— Домашние животные должны знать свое место.

— Так же как и шавки, но у нас здесь есть одна, сидящая за столом. — я виню вино и кровь вампира. Мой рот не имеет к этому никакого отношения.

Стул Блейза с грохотом отодвигается, и он хлопает руками по столу, наклоняясь ко мне. Каждый дюйм его тела изогнут для удара. Его лицо частично меняется, и его слова звучат гортанно.

— Укажи своей сучке ее место, или это сделаю я.

Он разговаривает с Маттео, но свирепо смотрит на меня. Я сильно обижаюсь, потому что никто не называет меня сучкой — кроме Лекси — и выхватываю нож Грейсона. Я вонзаю его ему в глаз, или я бы это сделала, если бы Маттео не бросился ко мне и не остановил меня.

Слюна капает с клыков Блейза, и его рычание прорывается сквозь мое идиотское представление о том, что я могла бы победить его.

Грейсон и Кольт направили свои пистолеты на волков Блейза. Угрозы, что серебро пронзит их сердце, достаточно, чтобы удержать их. Они рычат на нас, ясно выражая свое неодобрение.

— Сядь, Блейз, пока я не позволил ей проткнуть тебя насквозь.

Уверенность Маттео во мне приносит ему несколько очков. Сила супера все еще в моей крови, и у меня есть временное преимущество, которым я бы с удовольствием воспользовалась, чтобы атаковать Блейза.

Блейз не отступает, поэтому Маттео отпускает мою руку и вцепляется ему в горло, грубо сдавливая шею альфы. Он смотрит в глаза волку и прижимает его к себе.

— Успокойся, пока я не был вынужден убить тебя.

Волк скулит, подчиняясь приказу более сильного существа, и возвращается в человеческий облик. Сияние в его глазах исчезает. Маттео поднимает его с земли… и, учитывая, насколько Блейз крупнее, я впечатлена.

— Деметрия под запретом, ты понимаешь? — Маттео спрашивает его убийственно тихим голосом. Он убьет волка, если придется, наплевав на то, что навлечет на себя гнев старейшин и стаи.

Губы Блейза начали синеть.

— Да. — говорит он хриплым голосом.

— Хорошо. — Маттео швыряет его на сиденье.

Один из его приспешников бросается вперед, чтобы поддержать альфу. При обычных обстоятельствах Блейз приземлился бы с легкостью. Маттео полностью скрутил его, а затем задушил, так что Блейз не совсем в отличной форме.

— Оставь нас.

Блейз рычит и встает, поправляя рубашку.

— Ты мертв, Маттео.

Смех Маттео сардонический и оскорбительный.

— Я бы хотел посмотреть, как ты попытаешься, щенок.

Бросив на меня последний полный ненависти взгляд, Блейз и его люди вылетают из комнаты, дверь с грохотом ударяется о стену, заставляя ее сотрясаться от удара.

— Как вам феттучини?

Кольт, Грейсон и Маттео смотрят на меня так, словно я сошла с ума. Смело с их стороны предполагать, что раньше у меня все было в порядке. Я не позволю угрозам расправы и рычащим волкам помешать мне поесть здесь.

Я также заказываю хлебные палочки. Они все могут поцеловать меня в задницу.

Грейсон

Если раньше я не был уверен в своем влечении к Деми, то теперь этот факт высечен на камне. У нее не было никаких проблем с тем, чтобы воткнуть нож в лицо Блейза. Ее глаза горели чистой яростью и решимостью.

Ее временной суперсилы благодаря крови Маттео могло хватить на несколько ударов, но с таким древним супером, как Блейз, она бы ни за что не выиграла бой. Маттео говорит, что когда ей исполнится двадцать пять, она будет достаточно сильна, чтобы справиться с вампиром. Мы не узнаем ее полную мощь, пока она не обретет свою силу.

Ее день рождения через две недели. Я не уверен, что она помнит об этом, как и о значении своего четвертьвекового дня рождения.

Она потягивает вино и хлопает ресницами, когда замечает, что я на нее смотрю. Мы все снова заняли свои места и заказали еду.

— Кажется, я помню, как ты обещал показать мне, как правильно пользоваться ножом… Я бы сказала, что сегодняшние события подчеркивают мою потребность в надлежащем обучении защите от вас, животных.

Кольт надулся.

— Мы не животные.

Она вздергивает бровь.

— Продолжай говорить себе это, зайчик. — ее глубокий карий взгляд снова находит мой. — Когда мы начнем?

Я смотрю на Маттео, надеясь получить хоть какой-то намек на то, как действовать дальше. Поцелуи Деми нарушили его планы держать ее при себе, так что сейчас мы находимся на неизведанной территории.

Вечно проницательная Деми бросает хмурый взгляд на моего босса и брата этой ночи.

— Ты не можешь приказать им игнорировать меня.

Зловещая улыбка прорезает его лицо.

— О?

— Если ты будешь скрывать их от меня, я не выполню нашу сделку. Ты не получишь свой третий укус.

Маттео взбалтывает свой кровавый коктейль и делает глоток.

— Что, скажи на милость, заставляет тебя думать, что ты сможешь помешать мне это сделать?

Мы с Кольтом обмениваемся обеспокоенными взглядами. Эмоции Маттео были переменчивы, когда дело касалось нашей маленькой Охотницы. Я не могу понять, злится он или забавляется ее требованиями. Тот Маттео, которого я знаю, вырвал бы ей горло.

— Потому что, дорогой, несмотря на этот колючий фасад, ты хочешь, чтобы я была счастлива.

Все следы юмора и злобы исчезают с лица Маттео. Его глаза закрываются, и остается лишь оболочка человека, оцепеневшая от мира и слов Деметрии. Она задела за живое, вытащила карту, к которой он не был готов. Она знает себе цену, а это опасно для такой женщины, как она.

Деми чувствует перемену в его настроении. Она бросает взгляд на Кольта, нахмурив брови. Ублюдок ободряюще кивает и подмигивает ей.

Я чуть не поперхнулся своим напитком. Кольт, бессердечный мудак, подмигнул нашей девочке. Кажется, у меня начинается сердечный приступ.

Нет, это просто взрыв смеха, который пытается вырваться из моей груди. Я прикусываю внутреннюю сторону щеки и отвожу взгляд от них.

Мы — жалкая кучка вампиров, сохнущих по женщине, которая нас презирает. Но ее ненависть так приятна. Мы такие же дерьмовые, как и она, и хотим того, кто был рожден, чтобы убивать таких, как мы. Влюбленность расцвела, когда она пригрозила зарезать меня, и переросла в одержимость, чем дольше она здесь находится.

Мне нужны ее угрозы.

Ее нож у моего горла.

Я хочу ее ярости.

Ее влажная киска, обхватывающая мой член, когда я вхожу в нее во время злобного траха.

Мой член твердеет в штанах. Кольт и Маттео сузили глаза, глядя на меня. Ничто не проходит мимо этих двоих.

Затем Деми произносит эти четыре слова, от которых мы все трое задыхаемся.

— Я покончу с собой.

— Нет, черт возьми, не покончишь. — рычит Кольт, отодвигая свой стул и наклоняясь над ней.

— О, детка, я и не знала, что тебе не все равно.

Ее сарказм в этот момент скорее раздражает, чем умиляет.

— Зачем тебе угрожать подобной вещью. — спрашиваю я, кладя свою руку поверх ее на стол.

Она отдергивает руку, не принимая моего утешения.

— Потому что, — говорит она и делает последний глоток вина, прежде чем продолжить. — Я лучше умру, чем буду под контролем мужчины.

Кольт

Не знаю, что на меня нашло. У нас был план. Забраться в ее голову. Как, черт возьми, ей удалось забраться в мою?

Я не ожидал такого развития событий. Я считал Деми труднодоступной, но не чертовски невозможной. Маттео слишком долго блокировал меня, и я на сто процентов с ней согласен. Маттео не может скрыть ее от нас.

Но это не значит, что я хочу, чтобы она покончила с собой. Драматичная, хоть и великолепная крошка смотрит на Маттео с ожидающим выражением лица. Она не отступает.

— Деми. — говорю я, сдерживая нахлынувший на меня гнев.

Она наклоняет голову и смотрит на меня; уголок ее губ кривится.

— Да?

— Не будет никакого самоуничтожения

Ее рука ласкает мою щеку, а глаза опускаются к моим губам.

— О, Кольт, если ты еще не понял, что самоуничтожение — это мой способ действия, то ты не так умен, как я думала.

Грейсон разражается смехом, который он сдерживал уже несколько минут. Он достаточно громкий, чтобы напугать ее, но ее глаза не отрываются от моих. Она щиплет меня за щеку.

— Как я уже сказала, я лучше умру, чем буду управляемой мужчиной.

Маттео тяжело выдыхает.

— То, что он не хочет, чтобы ты покончила с собой, вряд ли можно назвать контролем.

Когда она переводит взгляд на Маттео, с меня спадает тяжесть.

— Ты уклоняешься от ответа. Избегание — искусство трусов, Маттео. Я думала, ты лучше.

— Ты ведешь жесткую сделку, Деметрия. — Маттео допивает свой напиток. — Мое решение скрыть от тебя Кольта и Грейсона, возможно, было опрометчивым.

Деми насмехается, но замолкает, когда он бросает на нее раздраженный взгляд.

— Но, — продолжает он. — Я пришел к выводу, что полезно позволять вашим отношениям продолжать развиваться

Если бы я не был его вторым помощником и не боялся его возмездия, моя ладонь ударила бы меня по лицу достаточно сильно, чтобы вырубить меня.

О чем он думал?