Леди и Тиран

Глава 31.

Тиран

Мират сидел на полу, прижимал женщину к себе, и молча прислушивался к происходящему снаружи. Рената, перепуганная, тихонько всхлипывала. Он боялся, что переборщил с жестокостью и это навсегда разрушит их связь. Но Рената его не оттолкнула. Она прижималась к королю, как к последнему шансу на выживание.

Он качал ее на руках, хрипло напевал колыбельную, которую помнил от матери, и внимательно следил за тем, что происходит за дверью. К этому моменту в коридоре собрались не только наги, но и появились Инфанты. Судьи должны были забрать убийцу, но, судя по недовольному рыку амразаров, его пришлось не забирать, а собирать по частям.

― Ваше Величество, ― в дверном проеме показалась фигура настоятельницы. Худая, высушенная временем женщина, поклонилась и тихо сказала: ― мы рады принимать вас в обители святой Ифтарии. Для вас будут подготовлены комнаты. Его императорское Величество будет радо принять вас у себя во дворце, или встретиться с вами на территории монастыря.

Тиран молча кивнул и чуть сильнее прижал к себе Ренату. Она перестала всхлипывать и, кажется, уснула. А он провалился в воспоминания.

Чуть больше недели назад ему передали письмо. Оно было написано ровным женским почерком и пахло сыростью. Король был уверен, что его написала Рената. И то, что передали послание через советников, его не смутило. Себе Тиран это объяснил тем, что женщина просто не хочет демонстрировать магические способности. Простую сургучовую печать монастыря, он ломал дрожащими пальцами. И не сразу понял, что было написано в послании. А когда понял, мир на мгновение перестал существовать.

В письме женщина просила ее оставить. Забыть и дать ей спокойно жить вместе с детьми. Они нуждались в ней больше чем он.

«Мое предназначение ― жизнь в обители. Я приняла постриг и теперь могу посвятить себя служению и своим воспитанницам. Верю, что именно для этого великая Ифтария сохранила мою жизнь» ― сообщала Рената в письме. И поздравляла Тирана с воссоединением с настоящей семьей.

«Я рада, что ваш сын и супруга вернулись домой, Ваше Величество. Надеюсь, юный принц станет гордостью дома Мардаров!» ― писала девушка, каждой буквой нанося сердцу мирата болезненные раны.

«И прошу вас, ваше Величество о мудрости. Сохраните мир для наших общих детей. Будьте счастливы! Леди Эмилия Радон»

Сейчас он пытался вспомнить почему не обратил внимание на странности в письме сразу. Почему дал снова себя обмануть. Но в тот момент эмоции были такими сильными, боль настолько осязаемой, что даже подпись его не насторожила. И потом, когда он снова и снова перечитывал это послание, тоже не заметил нестыковок.

Это письмо было единственным, что у него осталось от Леди. Письмо, и ее магия, которая теперь жила в его теле. Возможно, если бы в письме не было строчки о том, что Рената приняла монашеский постриг, он бы отправился в монастырь раньше. Вот только слуги Ифтарии замуж не выходили и миратов к себе не подпускали. Да и закон нагов строго следил за тем, чтобы эти женщины оставались неприкосновенными. Ворваться в монастырь было все равно, что объявить войну. Ту самую войну, которую Рената просила не начинать. Он чувствовал, что попал в ловушку.

Днем, когда нужно было решать государственные дела, и расхлебывать последствия интриг, жертвами которых стала его семья, король держал себя в руках. Тиран понимал, самое худшее, что он может сейчас сделать ― провалиться в омут собственных страданий. Слишком много жизней сейчас зависело от него. Мардар больше не мог себе позволить ошибок, поэтому изо всех сил старался сохранять холодный ум. Дни напролет он старался работать: встречи с министрами, главами городов, старшинами деревень и ведомств. Он выслушивал отчеты, жалобы, читал протоколы, принимал решения.

Даже встречи с Анитой больше не вызывали в нем эмоций. Ее ложь не задевала самолюбия Тирана, ее слезы не вызывали жалости, а ребенок не заставлял испытывать щемящего чувства вины. Король понимал, что юный мират не виноват в том, что родился в семье предателей, и был единственной причиной, благодаря которой его мать еще была жива.

Несмотря на все попытки короля взять себя в руки, день всегда сменялся вечером, а потом приходила ночь. Он снова погружался в пучину собственного отчаяния. Ренаты не было рядом, и эту пустоту он чувствовал всем телом и ничем не мог заполнить. Когда душевная боль становилась невыносимой, он блокировал вход в собственную спальню, или кабинет, и выпускал болезненную ярость наружу.

Под этим напором ломалась мебель, горели картины на стенах, вдребезги разлетались вазы. Спальня превращалась в руины, которые потом целый день приходилось восстанавливать. И вот, в порыве такого же приступа гнева, он вдруг вспомнил ехидную улыбку Леди. То, как она вышла из арки на испытании и встала так, чтобы он обратил на нее внимание. Он вдруг понял, что та Рената, которую он так неосторожно полюбил, никогда не отдаст свою жизнь ни королю, ни богу, ни богине. В голове яркой вспышкой пронесся диалог:

― Наложница номер тридцать семь, что вы готовы дать королю?

― Совет!

― Какой совет?

― Бесплатный!

В руках Мардара вдруг снова оказалось письмо. Письмо, пропитанное мольбой и раболепием. Письмо, которое писала не она. Он почувствовал себя в очередной раз глупцом. С губ сорвалось заклинание, которого он не знал, никогда раньше не произносил. Оно родилось где-то в подсознании и вырвалось наружу. Чернила слетели с тонкой бумаги, словно разогретый воск со старинных дощечек, на которых писали люди еще в начале времен, обнажая настоящее послание Леди.

«Надеюсь, у Вашего величества хватит мозгов не начинать войну из-за женщины!» ― приветствие Рената почему-то опустила. ― «Как у вас вообще хватило ума, пытаться втравить в войну королевство после магического истощения?! Не заставляйте меня в вас разочаровываться, ваше Величество!»

Он не дочитал. Открыл портал и сделал шаг вперед. Сейчас, сидя на полу, он с ужасом думал о том, что бы случилось, опоздай он хоть на мгновенье.

Рената

Шок постепенно проходил. Голос мирата успокаивал, и я медленно начала осознавать, что со мной только что произошло. Правда, вместо паники и отчаяния меня накрыл приступ радости. Настоящей радости. Во-первых, я осталась живой. Во-вторых, осталась в этом мире. Да, у него было много не самых приятных нюансов, но при наличии магии и денег, здесь можно было вполне комфортно жить. Даже интересно жить. А не проводить свои дни между работой и домом, в гонке за карьерным ростом и званием «матери года». Но, самое главное, он! Он пришел. Он был рядом. Я даже могла его потрогать, и уже точно не собиралась никуда отпускать. В свете этих обстоятельств, тот факт, что меня пытались придушить в собственной постели, выглядел мелким недоразумением, не стоящим никакого внимания.

― Я думала, ты не придешь.

― Я был слепым и глупым, ― Тиран прижал меня сильнее, и уткнулся носом в макушку.

― Не буду с этим спорить.

Мы несколько минут сидели молча. Прямо на полу, не обращая внимания на происходящее вокруг.

― Почему меня хотели убить? ― спросила, когда дыхание мирата успокоилось, и я была уверена в том, что он может спокойно говорить.

― Потому что ты моя пара. Моя сила. Мой мир.

Он шумно втянул воздух возле моих волос, я улыбнулась. Почему-то на фоне катастрофы эмоции были острее и слаще.

― Всегда знала, что связываться с королями нельзя.

― Я больше не допущу, чтобы…

― Это я больше не допущу, чтобы во дворце творился бардак. Не понимаю, как вы, Мардары, все эти столетия выживали?

Он ничего не ответил. На секунду испугалась, что переборщила с сарказмом и обидела мирата, но потом передумала. Сам виноват, что довел королевство до такого состояния. И отец его. И с этим теперь придется разбираться.

― Ты станешь моей королевой? ― вдруг спросил Тиран.

― Я знаю, что у тебя на плече уже есть брачная метка, ― теперь я чувствовала нашу связь также четко, как и собственную магию. ― Так что на брачной церемонии можем сэкономить и пустить средства на восстановление какой-нибудь деревни. А потом, когда все наладится, я сделаю приют для одиноких амразаров. Нечего им делать в этих ужасных полях.

― Ы?! ― Байрон услышал что о нем заговорили и тут же появился в комнате.

Только в этот момент я оторвалась от короля и осмотрелась. Байрон был весь в крови, но с довольной рожей. Как будто сделал что-то выдающееся, и теперь мы как минимум обязаны отписать ему половину дворца. В это же время его подруга пронеслась мимо комнаты, с чужой рукой в зубах. За ней следом бежал Инфант. Никто из нагов не рискнул устроить погоню за волчицей. Настоятельница тоже делала вид, что ничего не произошло. Подумаешь, труп мирата, кровавые волки, перепуганные наги. И не такое в этих стенах происходило. Хорошо, что Бухтенвиля с Юной рядом не было. Иначе, пришлось бы выслушать речь, про антисанитарию и плохое воспитание волков.

― Мы не будем заводить больше амразаров, ― предупредил король. ― Это опасно. Двух хватит.

Наивный. Это он еще не знает, что моя маленькая принцесса потащила руку, чтобы сделать заначку для будущего потомства. На случай непредвиденного голода или какой-нибудь другой катастрофы.