Ложь грешника

Глава 25

Она опаздывает. Я сижу в кабинке. На нашем обычном месте. Жду встречи с Киа. Я здесь уже тридцать минут. Пыталась позвонить и написать ей, но она не отвечает ни на то, ни на другое. Мой желудок скручивается, и это внутреннее чувство, что что-то действительно не так, сильно поражает меня.

Я борюсь со своим здравым смыслом. Знаю, что не должна этого делать, но все равно выхожу из кафе. Запрыгиваю в машину и еду к ее дому. Я рискую своей работой, делая это, но не могу просто сидеть сложа руки и ждать, когда она мне позвонит. Что-то здесь определенно не так. Я слышала это по ее голосу сегодня утром. Мне следовало раньше предложить ей встретиться.

В динамиках моей машины раздается звонок телефона, вырывая меня из размышлений. Я смотрю на экран, надеясь увидеть имя Киа, но вместо нее появляется имя Гейба. Он — совсем другая проблема, с которой сейчас я не хочу разбираться. Я подумываю о том, чтобы проигнорировать его звонок, но передумываю.

— Привет.

— И тебе привет. Где ты? — спрашивает он.

— Встречаюсь с клиенткой. А что? — Я не говорю ему, что собираюсь поехать домой к той самой клиентке, чтобы найти ее.

— Ничего. Просто хотел услышать твой голос, — говорит Гейб.

— Хорошо… Что-то не так?

— Должно ли быть что-то не так, чтобы я тебе позвонил?

— Нет. — Вздыхаю я.

— Я хочу пригласить тебя куда-нибудь сегодня вечером. Во сколько я могу заехать за тобой?

— Эм, как насчет семи? — предлагаю я.

— Идеально. Тогда увидимся. Люблю тебя, — говорит он.

— Я тоже тебя люблю, но куда мы идем? Мне нужно знать дресс-код, чтобы подготовиться.

— Все, что ты захочешь надеть, соответствует дресс-коду. Но убедись, что одежда удобная и теплая, — говорит он мне.

— Теплая. Ладно, поняла.

— Скоро увидимся, — добавляет он, после чего вешает трубку.

Когда я останавливаюсь возле дома матери Киа, у меня сводит живот. Не знаю почему, но у меня ужасное предчувствие. Тем не менее, даже когда в моей голове звенят тревожные колокольчики, я выхожу из машины и подхожу к входной двери. Поднимаю кулак и стучу.

Когда никто не отвечает, стучу снова. Я слышу движение внутри и приглушенные голоса прямо перед тем, как дверь распахивается и на меня с усмешкой смотрит мужчина.

— Я не куплю то, что ты продаешь, — говорит он и собирается снова захлопнуть дверь у меня перед носом.

Я протягиваю руку, чтобы остановить его.

— Я здесь, чтобы увидеть Киа.

— Ее здесь нет, — ворчит он и на этот раз пытается захлопнуть дверь посильнее.

— Не возражаешь, если я проверю? — Спрашиваю я, уже входя в дом через небольшую щель, которую проделала рукой.

— Вообще-то, возражаю. Убирайся из моего дома. — Он протягивает руку и обхватывает потной ладонью мое предплечье. Его хватка жесткая и неумолимая.

— Отпусти меня. — Я сохраняю свой тон спокойным, но твердым.

— Ты вторглась в мой дом. Убирайся нахуй, пока я не показал тебе, что происходит с женщинами, которые лезут не в свое дело, — шипит он.

Я игнорирую его и кричу:

— Киа, ты здесь?

— Я же сказал, что ее здесь нет, — кричит он еще громче, свободной рукой хватает меня за другую руку и тащит из дома, а потом выталкивает на крыльцо. Я падаю на задницу и с ужасом наблюдаю, как передо мной захлопывается входная дверь.

— Мисс Блейк? — Тихий голос привлекает мое внимание, когда я бросаю взгляд в сторону дома.

— Киа? Ты в порядке? — Спрашиваю я и затем ахаю, увидев ее лицо. Я и раньше замечала на ней синяки, но это… Это хуже, чем все, что я когда-либо видела. Ее челюсть почти фиолетовая, рот распух, а губа разбита. — Садись в мою машину, сейчас же. Я забираю тебя отсюда. — Я поднимаюсь на ноги и иду к машине.

— Я не могу, — говорит Киа.

Я оборачиваюсь.

— Либо ты садишься, либо я вызываю полицию, Киа. — Я никогда раньше не говорила с ней таким тоном, но с меня хватит. Ей нужно убраться из этого места, и я не могу игнорировать очевидное насилие. Уже невозможно отрицать то, что здесь происходит.

Киа бросает взгляд в сторону дома, а затем снова на меня.

— Хорошо, — шепчет она, после чего бросается к моей машине.

Я сажусь за руль и закрываю дверцу со стороны водителя, пока она пристегивает ремень безопасности. Затем завожу двигатель и выезжаю на улицу. Я должна отвезти ее в больницу. Ей это не понравится, но так нужно сделать.

— Мне так жаль, — говорю я ей.

— Это не ваша вина, — тихо говорит она, и я могу прочесть предательство на ее лице. Она верила, что на этот раз все будет по-другому. — Я действительно думала, что она больше не примет его обратно…

— Знаю, — говорю я ей.

Я заезжаю на парковку больницы и поворачиваюсь к ней лицом.

— Киа, я знаю, что тебе страшно, и знаю, что ты не хочешь этого делать, но лучше не станет. Ты должна сообщить о том, что с тобой случилось. Должна позволить властям найти тебе дом получше.

— Я не хочу менять школу, — говорит она.

— Я позабочусь, чтобы этого не случилось. Пойдем. Нам нужно, чтобы тебя осмотрел врач, — говорю я ей.

Через два часа я выхожу из больницы. Без Киа. Она напугана, и я ненавижу то, что мне приходится оставлять ее здесь. Мне бы очень хотелось остаться здесь подольше, но я не ее родитель. Я мало что могу сделать, и больше мне ничего не позволено. Я уже переступила черту.

Ее оставили на ночь, пока служба по делам детей работает над поиском для нее временного жилья в приемной семье. Женщина, с которой я разговаривала, сообщила, что варинты найти жилье поблизости от нынешней школы Киа, невелики. Я хотела сказать, что сделаю это. Что заберу ее домой. Однако у меня нет свободной спальни, и я не могу приютить всех детей, которых хочу спасти. Мне нужно стараться соблюдать профессиональный барьер, даже если это чертовски трудно сделать.

Добравшись до своей квартиры, я вижу, что уже опаздываю. Когда переступаю порог, Гейб уже ждет меня там. Он сидит на моем диване.

— Привет, мне так жаль, что я опоздала, — говорю я ему.

— Ничего страшного. Ты в порядке? — Он встает и подходит ко мне. И как только его руки обхватывают мое тело, я позволяю себе расслабиться в его объятиях.

— Просто был тяжелый день. Мне пришлось отвезти одну из девочек в больницу. Было нелегко оставить ее там, — объясняю я.

Гейб проводит рукой по моей спине.

— У тебя самое большое сердце из всех, кого я знаю, Дейзи.

— Я просто хочу больше помогать, — признаюсь я. — Мне кажется, что я делаю для них слишком мало.

Гейб ничего не говорит. Ему и не нужно. Вместо этого он целует меня в макушку.

— Я люблю тебя так чертовски сильно.

Я поднимаю на него глаза и заставляю себя улыбнуться.

— Я тоже тебя люблю. Как прошел твой день?

— Без происшествий, — говорит он.

— Хорошо. Пойду приму душ. Я буду очень быстро, — говорю я ему, после чего высвобождаюсь из его объятий и снимаю пиджак. Я бросаю его на диван и направляюсь в ванную, когда резкий тон Гейба заставляет меня остановиться на месте и повернуть голову в его сторону.

— Что за хрень?

— Что случилось? — Спрашиваю я его.

— Кто, блять, поднял на тебя руку, Дейзи? — шипит он, протягивая руку, чтобы схватить меня за локоть. Он приподнимает его, чтобы еще раз осмотреть мою и без того покрытую синяками кожу. Его хватка нежная. Легкая. Ничего похожего на то, как жестоко обращался со мной отчим Киа.

Я смотрю вниз на свою руку, затем снова на Гейба.

— Ерунда, — говорю я ему и пытаюсь отстраниться.

— Это не ерунда. Кто, блять, это сделал? — спрашивает он снова. На этот раз сквозь стиснутые зубы. Он выглядит… убийственно.

Я делаю шаг назад.

— Гейб, это ерунда. Я приму душ, а потом мы поедем. Если ты передумал, то тебе лучше сейчас уйти домой.

— Дейзи, мне нужно знать, — умоляет он, его брови хмурятся, а выражение лица смягчается.

— Зачем? — Спрашиваю я, обхватив себя руками за талию. — Чтобы ты мог пойти и что-то сделать? Я не хочу, чтобы ты что-то делал, Гейб. Чего я хочу, так это чтобы ты отвез меня туда, куда ты планировал. Я хочу забыть о том, что сегодня произошло.

Он качает головой.

— Иди прими душ.

— Гейб, пообещай мне, что ты не станешь ничего делать. — Я не верю, что он оставит все как есть. Что он не станет выяснять, кто оставил эти синяки. И я не уверена, что он сделает, но его взгляд говорит мне, что ничего хорошего. Я не хочу, чтобы у него были неприятности из-за меня.

— Иди прими душ, — повторяет он. — Мы опаздываем. Мне нужно позвонить. — Он больше ничего не говорит, выходя на балкон, но уже прижимает телефон к уху, когда закрывает за собой стеклянную дверь.