Любовь Демона

Глава 14

Ангелина

Медленным шагом иду по ярко освещенному проспекту. Демьян прислал сообщение с адресом отеля и номером, маме я сказала, что надо задержаться по работе. Подтянуть концы перед увольнением.

Сегодня понедельник, мне осталось пять дней. Пять рабочих дней, и я свободна. У Григория с мамой все готово к переезду, он снял большой дом, где мы не будем сидеть друг у друга на голове.

Я уже связалась с риелтором. Как только мы с Миланкой съедем, он выставит квартиру на продажу. И все, с этим городом меня ничего не будет связывать.

Остается только одна неразрешенная проблема.

Демьян.

Судя по тому, что никто не ищет нового секретаря, он не в курсе о моем увольнении. А может, у него есть кандидатуры среди работников своей компании, не знаю.

Я точно не могу сказать, приведет ли он в исполнение угрозу обнародовать то позорное видео или нет. Но точно знаю, что нет ни одной причины, которая может ему помешать. И точно нет ничего, что может остановить Вишневскую.

На самом деле не так важно, увидит ли то видео кто-то из моего нынешнего коллектива. Нет, мне не все равно, я не хочу, чтобы меня считали шлюхой. Но гораздо хуже, если о нем станет известно на новой работе. Я же не собираюсь сидеть без дела, отчим обещал помочь с поиском нового места. Тем более, у меня уже есть опыт работы в большой компании.

А самое ужасное, если когда-то эти грязные кадры увидит мой ребенок. Ведь то, что попало в интернет, остается там навечно. Удалить его невозможно.

Так что я готова выполнить свою сторону сделки. Мало того, я постараюсь сделать так, чтобы Демьяну не понравилось. В идеале, чтобы он меня прогнал и отказался от сделки.

В последнем не уверена. Я видела его глаза — в них бушевало такое пламя, которое я видела только в самом начале наших с ним отношений.

Я далека от мысли, что этот огонь как-то связан с чувствами Каренина ко мне. Скорее всего, в нем проснулся азарт, Демон вышел на охоту, и я очень удачная жертва.

Только самое странное, что как раз я себя жертвой не чувствую. Скорее, наоборот. И еще меня не ужасает мысль о предстоящем свидании.

Это как раз мне не нравится. Я не боюсь Демьяна и не потому, что доверяю. Потому что вижу — он меня хочет. Надо быть слепой, чтобы этого не видеть. И я солгу, если скажу, что в глубине души я не чувствую удовлетворения.

Он решил развестись, съехал в отель. Это правда, иначе Анна не прибежала бы ко мне с разборками.

Возможно, потом все изменится. После того, как я исчезну, Каренин передумает и вернется к жене. Марго родит ему наследника или наследницу.

А пока все так как есть, и это моя месть — и Маргарите, и Анне. И самому Демьяну. Даже если она продлится недолго.

Главное, чтобы меня тоже не зацепило, не захлестнуло. У меня никого не было кроме Демьяна, он мой первый и единственный мужчина. Мне нравился секс с ним, и я не должна допустить, чтобы во мне снова проснулись какие-то чувства.

Умерла так умерла.

Вхожу в холл отеля, подхожу к ресепшену. Мне мило улыбаются, вручают ключи от номера, желают приятного вечера. Никому нет до нас дела, и это правильно. Сотни тысяч пар встречаются в отелях по всему миру.

Бесшумный лифт поднимает на последний этаж — Демьян всегда любил красивые виды.

Иду по длинному коридору, и сердце пускается вскачь со скоростью сто ударов в секунду. А вместе с тем накатывает страх.

Что, если я просчиталась? Что, если я за похоть приняла совсем другое желание — унизить и растоптать?

Подхожу к двери, подношу к замку ключ-карту и...

Дверь распахивается, на пороге стоит Демьян. Я отшатываюсь от неожиданности, а еще от того, что он сейчас в самом деле напоминает демона. Высокий и... темный.

То ли темные волосы вместе с мрачным видом производят такой эффект, то ли черная рубашка еще больше оттеняет смуглую кожу. То ли адское пламя в глазах, которое так и не гаснет.

Сложно сказать. Но если бы нашим пиарщикам пришло в голову создать эмблему с изображением выходцев из ада, генеральный директор компании подошел бы со стопроцентным попаданием в образ.

Смотрю ему в глаза, не давая себе проявить слабость. Хотя больше всего мне хочется его ударить, бросить чем-то тяжелым, закричать какую-то глупость типа «как ты мог?»

Нет, не стану. Пусть у него глаза сверкают огнем, я буду сверкать льдинками. И если он собирается меня сжечь, я сделаю все, чтобы его заморозить.

— У меня мало времени, Демьян, — говорю холодным безразличным голосом.

Каренин молча отходит в сторону, пропуская меня внутрь. Прохожу в номер, на ходу стягиваю перчатки с пальто и бросаю их на тахту в прихожей. По одной расстегиваю пуговицы на блузке.

Оборачиваюсь. Демьян следит за мной с бесстрастным видом, но я почему-то ясно вижу бушующее внутри пламя. Даже становится страшно, что если он прикоснется, на коже останется ожог.

— Мне раздеться полностью или обойдемся? — спрашиваю деловым тоном, словно мы собираемся составить планнинг на следующий день.

Демьян сглатывает, облизывает губы, и я едва сдерживаюсь, чтобы тоже не облизнуть. Во рту и в горле пересохло, как будто и меня изнутри сжигает. Уже сжигает...

— Полностью, — он выпрямляется, пряча руки в карманы брюк. Но я точно знаю, что он сжимает их в кулаки до побелевших костяшек.

— Хорошо, — пожимаю плечами и поворачиваюсь к нему спиной.

***

Демьян

Она здесь, она пришла.

Она рядом, протяни руку и возьми.

Я сто раз повторю себе, что она продажная сука. Но продажная сука куда-то подевалась. А здесь сейчас только она — мой Ангел.

Ее спина слишком белая на фоне того дерьма, которым заполнена моя жизнь. Белая, узкая и хрупкая.

Тонкая рука отбрасывает к стене бюстгалтер.

Длинные пальцы подцепляют полоски белья и тянут вниз. Дальше она просто переступает через них стройными ногами.

— Кожу сдерешь сам.

Стерва. Моя. Не моя. Малая.

Чувствую себя пьяным. Не просто пьяным, бухим. Снимаю рубашку и отбрасываю, делаю шаг, протягиваю руку. Ее волосы подняты и скручены на затылке в тугой жгут.

Медленно, по одной достаю шпильки, пока тяжелая волна не падает мне в руки. И я зарываюсь в них лицом.

Они так же пахнут, как и раньше. И такие же шелковые и упругие на ощупь. Вдыхаю охуенный аромат, втягиваю носом, и как со стороны слышу собственное звериное рычание.

— Что... Что ты делаешь, Демьян? — спрашивает Ангелина дрогнувшим голосом.

«Люблю тебя»

Чуть не вырывается, успеваю затолкать обратно в последний момент.

Не люблю, а хочу.

Хватит уже размазывать сопли, особенно перед ней. И так по ходу хватает.

Разворачиваю за плечи, Ангелина инстинктивно прикрывает руками грудь. Неужели она ничего не видит и не понимает?

Впиваюсь в нее ртом и встречаю ожесточенное сопротивление.

Ангелина упирается руками в грудь, яростно уворачивается.

— Нет, Демьян, нет. Мы так не договаривались!

— Мы никак не договаривались, — повторяю попытку, но она снова уворачивается от моих губ.

— Я не хочу, — мотает головой, — не хочу с тобой целоваться.

— А я хочу.

От близости ее голого тела пах распирает, и в области солнечного сплетения тоже распирает. Кажется, сейчас взорвется нахер все.

— Я же шлюха. А у тебя жена есть. Ее целуй.

Отодвигаю девчонку, заглядываю в лицо. И спрашиваю, охуевая от догадки:

— Ты что ревнуешь, Ангел?

Она с силой толкает. Шипит, раскрасневшись от злости:

— Ты трахаться разучился, Каренин? Я не останусь ни на одну лишнюю секунду, будешь себя рукой удовлетворять.

— Ты хотела сказать, додрачивать? — скалюсь и упираюсь лбом в трогательно хрупкое плечо. — Нашла чем пугать. Это мой ежедневный секс.

Она замолкает удивленно. Если не сказать, шокировано.

Беру ее лицо в руки и говорю, сам от себя охуевая.

— Я не люблю Риту, Ангелина. И никогда не любил. И на деньги мне было похуй. Я на ней женился тебе назло. Поняла? Это была ебаная месть.

— Зачем ты мне это говоришь? — она бормочет и пытается вырваться. Не пускаю.

— Чтобы ты знала.

— Мне все равно.

— Мне тоже.

Прокручивается в моих руках, ее тугая попка трется о набухший член. Перед глазами изящная шея, скрытая гривой волос.

Отвожу их в сторону, перебрасываю на плечо. Трусь небритой щекой о шею, провожу языком. Прикусываю нежную кожу на спине.

Не для того, чтобы ее возбудить. А чтобы вспомнить.

Захватываю локтем за шею, притягиваю к себе. Вторую руку кладу на гладкий лобок.

— Ты думала, что я сыграю в благородство, когда шла сюда? Увижу тебя такую холодную и неприступную и откажусь?

Пальцами раздвигаю набухшие складки и накрываю горячее лоно рукой.

— Нет, Ангел, я не откажусь. Я три года этого хотел, три ебучих года. И когда после операции колодой лежал, только на тебя дрочил.

— Когда жену трахал, тоже обо мне думал? — она хватается обеими руками за локоть, пробуя его отодрать. А я снова скалюсь как ненормальный. И делаю пальцами круг, размазывая влагу.

Она течет. Течет мне на руку.

Я и мечтать об этом не мог.

— Всегда, — расстегиваю брюки, член сам выпрыгивает из расстегнутой ширинки. Зубами разрываю фольгу презерватива и раскатываю латекс по всей длине.

— Зачем ты все время врешь? — она снова шипит и уворачивается от моих разгоряченных сухих губ.

— Это правда, Ангелина, — говорю и толкаюсь вместе с ней к стене. Наклоняю вперед, Приставляю член к мокрому от соков входу. — Хоть она нахуй тебе не нужна, эта правда.

— Не нужна, — мотает она головой.

— Сссука, — шиплю, потому что уже в ней.

В узкой, мокрой. Охуенной.

Вошел одним толчком. Она вскрикивает и взвивается.

— Как тебя Артур трахает, такую узкую? — упираюсь одной рукой в стену, второй держу за бедро Ангелину.

— Не твое дело, — огрызается она. Вколачиваюсь членом так, что она на нем подпрыгивает.

— Мое, Ангел. Мое.

Она молчит, занята тем, чтобы сдерживать стоны.

Вот сучка. Приподнимаю за бедра и ритмично вбиваюсь в тесную шелковистую девчонку.

Это ебучий Космос, люди.

Чувствую приближение оргазма, и ставлю Ангелину на пол, не вынимая из нее члена. Нахожу пальцем клитор и заставляю ее кончить, быстро догоняя в финале.

И когда из меня толчками выстреливает сперма, приходит в голову, что это наш первый полноценный секс с Ангелиной. Когда я не в долбанной коляске, а на своих ногах.