Любовь Демона

Глава 25

Ангелина

— Значит, ты решила дать ему шанс? — мама не сводит проницательного взгляда, не скрывая своего неодобрения.

Не хочу ее обманывать, но и правду сказать не могу. Не потому, что не готова или скрываю.

Я сама не знаю.

— Ничего я не решила, — безнадежно машу рукой.

Мама приехала, чтобы подписать договор аренды на квартиру — риэлтер нашел арендаторов. Я успела съездить в университет, решить свои вопросы, а потом мы встретились в кофейне. Мама хотела расспросить меня подробнее, чтобы потом не обсуждать ничего при Демьяне.

Я ждала, что разговор будет непростой, зная как мама «любит» Каренина, и оказалась права.

— Хочешь сказать, он изменился? — мама склоняет голову набок, пытаясь рассмотреть на моем лицеподтверждение своим словам. — Или ты себя в этом уже убедила?

В ответ я лишь пожимаю плечами. Слишком рано об этом судить, мы ведь толком и не общались. Но стоит ли говорить это сейчас?

— Демьян хочет наладить отношения с дочкой, — наконец нахожу наиболее приближенный к действительности ответ. — Это на сегодняшний день главное.

Мама хмыкает и отставляет чашку с капучино в сторону. Ее взгляд становится жестче.

— И тебе, конечно, все равно, что он в тот раз даже не попытался разобраться? Просто взял и поверил какому-то грязному видео?

— Не начинай, пожалуйста, — вздыхаю я. — Я все помню.

— Странно, что помнишь, — резко бросает она. — Лина, доченька, почему ты опять готова ему верить? Люди не меняются так быстро, а иногда — вообще не меняются.

Она говорит практически шепотом, но каждое слово отзывается острой болью. Мама права, права! Только ведь дело не только в Демьяне.

Я всегда мечтала дать дочке то, чего у нее не было — полноценную семью. И пусть речь о семье сейчас не идет, но хотя бы отца она получить может.

Но для мамы это не оправдание и не аргумент. Она слишком зла на Каренина.

Долго молчу, глядя в окно, за которым снег обволакивает уличные фонари мягким светом.

— Ему больно за то, что он потерял время, — произношу наконец. — Он ведь даже не знал, что у него есть дочь.

Мама качает головой, насмешливо улыбаясь.

— Он сам выбрал этот путь. Своими руками разрушил все. А теперь хочет все вернуть? Не слишком ли поздно?

— Я не заступаюсь за него, мам, — на этот раз я смотрю ей прямо в глаза, — но ведь он поверил не только друзьям. В первую очередь Демьян поверил Анне. Я бы тоже тебе поверила. Разве это преступление,дать человеку шанс?

— Шанс? — повторяет она, откидываясь на спинку стула. — А о себе ты подумала? Снова будешь заносить ему хвосты? А если он опять сделает тебе больно? Что тогда? Или ты собираешься терпеть ради ребенка?

Мамины слова бьют точно в цель, впрочем, как всегда. Она знает меня слишком хорошо. Возможно, даже лучше, чем я сама.

— Я просто хочу, чтобы у Миланки был отец, — наконец говорю я. — Настоящий. Обо мне и моих отношениях с Демьяном речь вообще не идет.

Представляю реакцию мамы, узнай она о наших свиданиях. Инфаркт или инсульт ей точно гарантирован, так что об этом лучше молчать. Я слишком ее люблю и дорожу.

— Отец? — мама презрительно фыркает. — Отцы не предают матерей своих детей. Настоящие отцы делают все, чтобы защитить свою семью. А что сделал он? Поверил чужим словам и ушел. Даже не попробовал поговорить с тобой. Ты думаешь, он изменился?

— Может быть, — тихо говорю я. — А может, и нет. Но я бы хотела это узнать, мам.

Мама долго смотрит на меня, словно пытается прочесть мои мысли. Затем тяжело вздыхает и медленно наклоняется вперед, кладя руку на мою.

— Ангелина, я просто не хочу, чтобы ты снова страдала. Подумай об этом. Если он хочет быть папой Миланке, пусть будет. Главное, ты больше не подпускай его так близко.

Вместо ответа я лишь киваю.

— Если бы я только знала, как тебя обезопасить, доченька. Если бы только знала... — горько качает головой мама, и я порывисто ее обнимаю.

— Все будет хорошо, мам. Поехали в больницу, навестишь Миланку. И сама посмотришь, какой из Демьяна отец.

***

Мы вместе выходим из машины, но только подходим к больничному крыльцу, как натыкаемся на женскуюфигуру. Мама замирает, вмиг почувствовав опасность, и я тоже натягиваюсь струной.

Мы сразу узнали. Обе.

— Анна? Что ты здесь делаешь?

Анна оборачивается. Взгляд недовольно скользит по нам, задержавшись на маме.

— Лидия? Ты приехала к Демьяну? — ее тон звучит почти обличающе. На меня Анна и вовсе не смотрит.

Мама выпрямляет спину точно как раньше, когда работала у Вишневских. Но ее голос звучит достаточнотвердо:

— Я приехала навестить внучку. А ты что здесь забыла?

Анна усмехается, ее глаза недобро сверкают.

— Значит, ты мне наврала, что у тебя двойня. Неудивительно, вся ваша семейка лживая. И ты, и твоя дочь.

Мама поджимает губы.

— Я защищала свою семью, — говорит она ровным голосом, — и мне плевать, что ты об этом думаешь.

Анна поворачивается ко мне, меняя тон на резкий и обвиняющий:

— Ты скрыла ребенка от Демьяна. Зачем? Что за игру ты ведешь?

— Это не игра, — отвечаю я, глядя ей в глаза. — Это моя жизнь. И жизнь моей дочери. Я ни перед кем не обязана оправдываться.

— Правда? — Анна усмехается, но в ее голосе слышится металл. — Это касается моего сына. Ты разрушила его жизнь, а теперь еще и ребенка своего навязываешь.

— Хватит, — твердо произносит мама, вставая рядом со мной. — Не смей так разговаривать с моей дочерью, неблагодарная тварь. Забыла, как на коленях ее умоляла вернуться к твоему сыну? Знала бы я, чем это закончится, спустила бы тебя с лестницы.

И тут меня осеняет. Вот сейчас у нас у всех появился шанс — у меня, у Демьяна и у мамы. Я даже рада, что Анна пришла, хоть и не понимаю, откуда она узнала.

Хотя нет, понимаю. Это де очевидно. Алена — Марго — Анна. Все просто.

Достаю телефон, набираю Демьяна. Он отзывается практически сразу.

— Ангелина, ты где?

— Я внизу. Здесь твоя мама.

Звонок сбрасывается, непонимающе смотрю на экран. Он бросил трубку?

— Сучка, — шипит Анна, — решила подставить меня перед сыном? Ничего не выйдет.

Она не успевает договорить, как распахивается дверь, и на крыльцо вылетает Демьян.

***

Демьян

Ангелина задерживается.

И вроде как не поздно. Мы с ней договорились, что она будет решать свои дела столько, сколько потребуется. Я сам вызвался остаться с дочкой, меня никто не принуждал и даже не просил.

Но теперь то и дело поглядываю на часы. Даже Миланка это заметила.

— Тебе скучно со мной, да? Я тебе надоела? — спрашивает с таким несчастным видом, что я сразу же чувтсвую себя днищем.

— Это что за новости? — поднимаю ее на руки. — С чего ты это взяла, Миланка?

Моя девочка обнимает меня за шею и вздыхает. Так тяжело, совсем как взрослая.

— Мне самой тут надоело.

— А ну-ка, — разворачиваю ее, сажаю на одно колено, — говори. Откуда такое упадническое настроение?

— Я домой хочу, — шепчет дочка, вытирая слезы.

Еле удается ее разговорить.

Я не знаю, как успокаивать детей, поэтому начинаю рассказывать. Как попал в аварию и оказался в инвалидном кресле. Как долго лежал в больнице и не верил, что когда-нибудь смогу ходить.

Я выбрал правильный тон. Миланка слушает с расширенными от страха глазами. А я как будто все заново проживаю.

Маленькому ребенку все не расскажешь. Ей не надо знать, какие мысли приходили к ее папе, когда шли дни, а улучшений, которые все обещали, не было. Зато я все рассказал про Ангелину.

— Меня спасла твоя мама. Только благодаря ей я сейчас хожу, — проговариваю эту фразу и замолкаю.

Я живу благодаря Ангелу, не только хожу. И сегодняшнее мое беспокойство напрямую связано с Ангелиной.

Набираю водителя, от него узнаю, что Ангел встретилась с Лидией, они зашли в кофейню.

— Не отходи от них, — говорю ему, — если куда соберутся, следом иди.

— Как скажете, Демьян Андреевич. Будет сделано, — обещает водитель, и я ловлю настороженный взгляд.

— Мама встретилась с бабушкой, — сообщаю малышке. — Они сейчас выпью кофе и приедут.

Дочка морщит носик. Она искренне не понимает, как можно его пить.

— Он гойкий!

Зато уже не грустит и не считает, что может мне надоесть.

На всякий случай повторяю, что я ее люблю. Но прекрасно понимаю, что она имеет полное право во мне сомневаться. И неизвестно сколько пройдет времени, прежде чем моя дочь научится мне доверять.

Стоит мне успокоиться, как звонит водитель.

— Демьян Андреевич, тут у больницы ждала Анна Александровна. Они сцепились с Лидией.

— Что, дерутся?

— Да нет. Но говорят на повышенных. Мне вмешаться?

— Нет, не надо. Просто стой рядом, я сейчас буду.

Внутри закипаю, но перед дочкой держусь изо всех сил.

— Принцесса, я сейчас спущусь вниз, приведу маму с бабушкой, хорошо? А ты сиди тихо, как мышка. Договорились?

Моя кнопка кивает, выбегаю в коридор. Ловлю первую попавшуюся медсестрицу, заталкиваю ее в палату.

— Мне надо отлучиться, посиди с моей дочкой, а? Спасибо, сестра, — и бегу дальше. В голове дохуя мыслей, и ни одной нормальной.

Что здесь делает мама? Откуда она узнала? Зачем пришла?

И от того, что я примерно знаю ответ на каждый из вопросов, становится еще хуевее. А главное, почему молчит Ангелина?

К сожалению, примерно представляю, что может говорить мать, и жгучий стыд затапливает изнутри. С ужасающей реальностью понимаю, почему Ангелина не звонит.

Она не верит. Она тупо НЕ ВЕРИТ, что у меня можно найти защиту.

Уже на лестнице ловлю от Ангела звонок, и от наступившего облегчения становится легче дышать.

— Здесь твоя мама. Пришла просить не навязывать тебе своего ребенка...

Дыхание опять перехватывает, только сейчас оно смешивается с яростью, превращаясь в адовый коктейль.

Зря, мама. Я хотел дать себе время, чтобы успокоиться и не зажечь землю под твоими ногами. Но ты не дала мне ни единого шанса.

***

Ангелина

Демьян быстро оценил ситуацию. Его взгляд скользит по Анне и задерживается на нас с мамой.

— Что здесь происходит? — его голос звучит холодно и ровно.

— Мы просто разговариваем, — сухо отвечает Анна, с трудом скрывая раздражение.

— Разговариваете? — переспрашивает Демьян, становясь между нами. — А судя по твоему виду, ты готова их разорвать. Обеих.

Но Анна оставляет его слова без внимания.

— Это правда? — спрашивает она. Ее голос хоть и звучит резко, но дрожит от сдерживаемых эмоций. — У тебя действительно есть дочь?

— Не у меня, а у нас, — Демьян отвечает с непроницаемым лицом. — Да, мама, это правда. У нас с Ангелиной есть дочь. Ее зовут Милана.

— Как ты можешь заявлять с такой уверенностью? Ты уже сделал тест? Забыл, с кем она таскалась...

— Замолчи, — Демьян остается бесстрастным, и только сжатые до белых костяшек кулаки выдают его состояние. Он реально взбешен. — Только посмей сказать хоть одно слово об Ангелине и нашей дочке.

Но Анна слишком умна, чтобы продолжать. Она мгновенно меняет тактику. Прижимает к груди руки и горестно всхлипывает.

— Демьян, сынок, как ты можешь говорить мне такие ужасные слова? Мы же с тобой самые близкие люди!..

— Я больше не позволю тебе вмешиваться в мою жизнь, — говорит Демьян, глядя ей в глаза. — Ангелина и Миланка — моя семья. Если ты не можешь этого принять, это твоя проблема.

Анна выглядит по-настоящему потрясенной. Она делает шаг назад, ее глаза мечутся между мной и Демьяном.

— Ты правда так все оставишь? — прошептала она. — Ради чего, сынок?

— Ради своей дочери, — резко отвечает он. — И ради Ангелины. Завязывай со своими интригами, все кончено, мама.

И тогда она взрывается.

— Посмотрим, на сколько тебя хватит. Думаешь, она изменилась? Думаешь, она снова не бросит тебя, как в прошлый раз? — разворачивается ко мне и шипит. — Ты думаешь, это тебя спасет? Ты разрушила его жизнь, а теперь хочешь связать его еще крепче, используя ребенка?

— Это не ваше дело, — твердо отвечаю, подавляя просыпающийся гнев. — Это касается только меня, Демьяна и нашей дочери. Вы не имеете права вмешиваться.

— Довольно, — Демьян отходит в сторону, к Анне подходят его охранники. Откуда они взялись? — Увезите ее.

— Меня? Ты в своем уме, сын?

Анна поджимает губы, ее глаза сужаются.

— Мы с тобой еще не договорили, мама, — говорит Демьян и обращается к охранникам. — Отвезите ее домой. Никуда не выпускайте, я скоро приеду.

Охрана уводит сопротивляющуюся Анну, Демьян поворачивается ко мне.

— Ты в порядке?

Я сглатываю и киваю.

— Да. Теперь да.