Любовь Демона

Эпилог 1

Демьян

Завтра наша с Ангелом свадьба.

Я все организовал в считанные дни, надо было действовать быстро, пока она не передумала.

Приехал к Лидии, поговорил с ней, заручился поддержкой. Вместе мы подключили Григория. А этот черт всегда умел устроить любой движ в самые сжатые сроки.

Мне самому свадьба не сильно нужна, у меня теперь перед глазами будет вечно стоять беременная Ангелина на моей свадьбе с Маргаритой. Но ту свадьбу я до сих пор считаю ненастоящей.

Пятьсот человек приглашенных, из которых я хорошо если двадцать-тридцать от силы знал. Ярмарка тщеславия и самолюбования во всей своей отвратной сути. И точно такой же была наша с Ритой семья.

Поэтому с Ангелиной должно быть все иначе.

Только близкий круг, никаких левых гостей, а на следующий день мы улетим в свадебное путешествие.

Впервые в жизни испытываю что-то похожее на мандраж. Я никогда не был суеверным, но сейчас пока не надену на ее палец кольцо, пока не увижу в книге регистрации ее подпись, не успокоюсь.

Теперь я точно знаю — все эти годы без своего Ангела я не жил, а существовал. Больше так не хочу.

У меня появился шанс подвести жирную черту под прошлым, перевернуть страницы и начать жизнь сначала. И последние дни перед свадьбой я трачу на то, чтобы все для этого сделать.

В первую очередь следовало закрыть вопросы, связанные с бизнесом бывшего тестя.

Я позвонил Игнату.

— Каренин? — голос был как не его, сухой и напряженный.

Испугался? Не ожидал?

— Нужно встретиться, — сказал я. — Завтра в десять у тебя в офисе.

— Хорошо, — почти без паузы согласился он.

В назначенное время я подъехал к бизнес-центру. Вышел из лифта, не спеша поправил галстук, заправил манжеты рубашки.

Игнат уже ждал в кабинете, сидя в директорском кресле. Взгляд недоверчивый, настороженный. Умею я, сука, к себе людей расположить.

— Демьян, — он подорвался, протянул мне руку.

— Хочу продать тебе свою долю в компании, — сказал я без лишних прелюдий, отвечая на рукопожатие. — На хороших условиях.

Игнат прищурился, наклонил голову, будто не расслышал.

— Почему? — спросил медленно.

— Потому что хочу поставить точку.

Прохоров постучал пальцами по столу, лихорадочно обдумывая мое предложение.

— Какие условия? — произнес наконец.

— Ты получаешь мою долю, выплачиваешь частями в течение пяти лет. Полное разделение активов — недвижимость и имущество распределяем поровну, акции ты выкупаешь по рыночной цене. Цена фиксированная, без торгов.

Настороженность Игната таяла на глазах. Он не ожидал такого предложения.

— Ни хуя себе, — медленно сказал, оценивающе глядя на меня. — Послушай, Демьян, скажи правду, что это за аттракцион неслыханной щедрости? Тебе не нужны деньги?

— Почему же, деньги всем нужны. Но я хочу завязать с прошлым. Этот бизнес, этот брак... Все, навязанное чужими решениями... Я заебался все это тащить за собой.

Игнат замолчал, потом усмехнулся.

— Не ожидал. Думал, ты будешь держаться за свою долю до конца.

— Ошибся. Мне важнее оставить все позади.

Игнат выдохнул, потер подбородок.

— Мы оба знали, что этот брак был ошибкой, — произнес он глухо. — Ты страдал, Ритка страдала, думаешь, я не видел?

Я кивнул.

— Я знаю. Мне тоже жаль.

Он на секунду замялся, потом сказал:

— Рита уехала в Британию. Там ее никто не знает, она хочет начать заново. Возможно, это даже к лучшему.

— Возможно, — кивнул я. — Передай, что я желаю ей удачи. И... пусть простит меня за то, что я ее не любил.

Мы встали, снова пожали друг другу руки. Теперь можно было сказать, что почти по-дружески.

И когда я закрывал дверь его кабинета, кожей ощущал, что закрываю еще одну дверь в прошлое.

***

В кармане пиджака вибрирует телефон. Вытаскиваю, смотрю на экран — это Архип, охранник, который у матери дежурит.

— Да? — отвечаю, продолжая просматривать бумаги.

— Демьян Андреевич, Анна Александровна хочет с вами поговорить. Говорит, что важно.

Может и правда что-то важное?

— Соединяйте.

Через мгновение в трубке раздается голос матери — трагичный и холодный.

— Демьян, ты собирался игнорировать меня до конца жизни?

— Здравствуй, мама. Давай по существу, — мой голос ровный, в меру вежливый, но достаточно отстраненный.

— Я сегодня узнала, что ты женишься. Ты не считаешь, что я должна быть на твоей свадьбе?

— Нет, мама, тебя там не будет, — собираюсь отбиться.

— Ты не можешь меня вычеркнуть, — с негодованием выкрикивает она.

— Могу. Уже вычеркнул.

Мне не доставляет удовольствия этот разговор. Но просто отключиться не могу, что-то останавливает.

— Это абсурд! Что скажут люди? Ты исключил меня из своей жизни! Свою собственную мать! — в ее голосе звенят ноты возмущения.

— Меня не волнует мнение людей, — спокойно отвечаю. — Меня больше волнует благополучие моей семьи.

— А разве я не часть твоей семьи?

— Была. Но ты уничтожила эту связь. Ты сделала свой выбор, а я сделал свой. Не заводи по кругу, мама, тебя не будет на моей свадьбе.

— Я твоя мать! — почти кричит она. — И я имею право!

— Имела. Теперь нет. Ты предала меня, Ангелину, мою дочь. Я больше не позволю тебе вмешиваться в мою жизнь.

— Я хотела как лучше! Ты не понимаешь, я пыталась тебя защитить, уберечь от ошибок! — теперь ее голос полон боли, она поняла, что теряет контроль над ситуацией.

— От каких ошибок? От любви? От счастья? Или от собственного выбора? Ты пыталась защитить не меня, а себя и свои интересы. Теперь я решаю, что для меня лучше.

— Демьян, не говори так… — ее голос дрожит. — Я не чудовище. Я не хотела, чтобы все зашло так далеко. Дай мне шанс…

— Нет, мама, поздно. Свой шанс ты упустила.

В трубке раздается сдавленный всхлип.

— Я знаю, что сделала много плохого, но... Я люблю тебя, сынок. Я хочу быть рядом…

Это «сынок» больно царапает. Отвожу руку с телефоном от уха, делаю вдох.

Я бы все отдал, если бы это было правдой. Но я знаю свою мать.

Подношу телефон обратно к уху.

— Ты хочешь быть рядом только когда тебе удобно. Нет, мама. Ты сама все разрушила. И теперь дороги обратно нет. Всего доброго.

Сбрасываю вызов, откладываю телефон в сторону и медленно выдыхаю. Очередная попытка матери вернуть контроль и еще один вбитый гвоздь в крышку гроба наших с ней отношений.

***

Сегодня у Ангелины девичник. Миланка поехала к Лидии с Григорием, Ангелина встречается в подружками. Пусть у них будет все по-настоящему.

Мне положен мальчишник, только он мне нахуй не нужен.

Когда-то у меня был друг. Потом все пошло по пизде, друг оказался предателем.

Приятелей и знакомых хватает, но сегодня я хочу видеть только Топольского. Ему тоже пришлось слишком дорого заплатить за свои косяки, поэтому он меня поймет как никто другой.

А пока у меня есть еще одно дело. Последнее.

***

Выхожу из машины, бросаю короткий взгляд на здание тюрьмы. Адвокат уже ждет, мы вместе проходим через охрану.

Глухие металлические двери закрываются за спиной с характерным щелчком.

В комнате для свиданий с заключенными тяжелая энергетика. И свет тусклый. Сажусь за стол, сложив руки в замок, жду.

Дверь открывается, охранник вводит Артура. Он изменился — осунулся, взгляд потухший, плечи сутулые. Мы смотрим друг на друга несколько долгих секунд.

— Каренин? — говорит он пораженно. — Зачем ты пришел?

Садится напротив, не отводя взгляда. В нем больше нет ни дерзости, ни понтов.

— С тебя сняты все обвинения, — говорю бывшему другу, глядя прямо в глаза. — Ты можешь выйти на свободу прямо сейчас. Все документы готовы.

Он моргает, медленно осознавая смысл сказанного.

— Что? — переспрашивает. — Это какая-то игра? Или пиздеж?

— Нет, — мотаю головой, — мы оба знаем, кто был настоящим организатором. Я считаю несправедливым, чтобы за все отдувался только ты.

Артур молчит. Наклоняет голову, сцепляет пальцы, долго не поднимает глаз.

— И что? Ты думаешь, мне от этого легче стало? — наконец выговаривает с трудом. — Мое имя запятнано, моя карьера уничтожена. Я все потерял, Демьян. А ты теперь такой приходишь, благодетель, и меня на волю выпускаешь?

— Да, — киваю, — выпускаю. Наказание ты уже понес. Я же не злорадствовать пришел, Артур. Просто сообщить тебе факт. Ты свободен.

Он усмехается, но без злобы, без прежнего высокомерия.

— Интересно, зачем. Чтобы мне стало еще хуже? Или чтобы меня унизить?

— Нет, — качаю головой. — Чтобы поставить точку. И, возможно, чтобы ты сам когда-нибудь смог это сделать.

Я встаю, он не двигается. Просто смотрит на меня, будто хочет что-то сказать, но молчит.

— Удачи, Артур, — говорю напоследок и направляюсь к выходу.

Охранник меня выпускает, я выхожу, чувствуя легкость и в теле, и в душе. Дверь за спиной с лязгом захлопывается, и я отмечаю про себя, что это последняя дверь. Больше не осталось.

Все. Теперь можно и на мальчишник с Никитосом.

Спустя два дня

Я не собираюсь нарушать традиции — в номер для молодоженов вношу свою жену на руках. Ангелина обнимает меня за шею, ее глаза сияют, несмотря на усталость и многочасовой перелет.

— Демьян, как здесь красиво! — восклицает Ангел, оглядываясь. — Ты только посмотри! Я столько живых цветов видела только в цветочном магазине!

— Красивее тебя здесь ничего нет, — отвечаю я и ставлю ее на пол.

Но прежде, чем она успевает сделать хоть шаг, притягиваю к себе и целую.

Глубоко, требовательно, сметая остатки усталости. Она мгновенно отвечает, ее пальцы сжимают мой затылок. Мои губы горячие и нетерпеливые, ее — мягкие и податливые.

У нас с Ангелиной есть целая неделя, чтобы побыть вдвоем.

Миланка осталась с Лидией, я с ней хоть и с трудом, но договорился. Дочка, конечно, сначала обиделась, но я пообещал, что они потом прилетят с бабушкой, Гришей и братишкой.

Я хотел оплатить будущим родственникам отдых, но Григорий отказался.

Он хорошо зарабатывает, а поездку в отель протащил перед работодателями как возможность помимо отдыха перенять опыт у известной мировой сети. Ему еще и путевку оплатили в качестве премии.

Я знаю, что очень скоро начну скучать по «папиной ядости», но сейчас у нас с Ангелом впереди наша первая брачная ночь.

И мне похуй на усталость — я ее уже не чувствую.

Зато я чувствую, как дрожит под моими руками моя любимая.

До спальни мы даже здесь не успеваем дойти.

Стягиваю с плеч Ангелины платье — не свадебное, но тоже красивое — провожу ладонями по обнаженной коже, наслаждаясь этой дрожью. Ангел запрокидывает голову, давая мне полный доступ к своей шее. Скольжу языком, спускаясь к ключицам.

— Так ты даже не дашь мне осмотреть номер? — ее голос сипит от сдерживаемого возбуждения.

— Потом, — хрипло шепчу, задирая подол, и накрываю руками намокший треугольник белья.

Я хочу ее здесь. Сейчас. И она хочет.

Ангелина разворачивается, тянет меня за пояс джинсов. Я глухо стону ей в рот, позволяя расстегнуть ремень.

— Ты — моя, — шепчу, прежде чем мы сплетаемся языками.

Ангел кивает, нетерпеливо стягивает с меня рубашку, от джинсов я избавляюсь сам.

Накрываю ее своим телом, разрываю тонкое кружево. Оно рвется легко, или это я слишком возбужденный?

Ангел зовет меня по имени, выгибается навстречу, впивается ногтями в плечи. Я врываюсь в нее одним толчком и сразу начинаю вбиваться.

Никаких медленных покачиваний и размеренных движений.

Глубоко, резко, размашисто. Так, чтобы прочувствовать по полной. Чтобы до самого сердца.

Кончаем почти одновременно, Ангелина обмякает в моих объятиях.

— Может, мы теперь посмотрим номер? — шепчет, рвано дыша мне в ухо.

— Пойдем, — рывком, поднимаю ее на руки, даже не отдышавшись, — начнем осмотр с кровати.

И несу ее в спальню.

Конец

‍ ‌‌  ‌‌‌  ‌ ‌‌ ‌   ‌ ‌‌‌ ‌‌   ‌‌  ‌‌ ‌ ‌