Любовь, которую ты вспомнишь

Глава 61.

Диего Солер

– Диего Солер, что ты опять натворил?!

Именно такими словами встретила меня Валерия, когда я ввалился в номер. Хотя я не был уверен, что это именно их дверь – просто помнил, как ее муж заявлял, что остановился на том же этаже, что и Анна. Поэтому я собирался стучать во все комнаты подряд, но мне повезло с первого раза.

Хоть в чем-то мне повезло.

Резкая смена настроения Анны выбила меня из колеи. Я не понимал, что могло произойти за время моего отсутствия, ведь когда я уходил принять душ, я оставлял Анну в радужном настроении. Она улыбалась так, что мне хотелось забить на все дела и остаться с ней. Или утащить жену в ванну вместе со мной.

А позже ее глаза прошибали насквозь плескавшимся в них разочарованием. Будто я… предал ее?

Но чем, черт возьми, я успел провиниться за неполные пятнадцать минут?!

В какой-то момент я отчетливо осознал, что не добьюсь от Анны никаких разъяснений. Я не мог осознать, что с ней происходило, но одно было кристально ясно: в таком состоянии каких-то разумных слов ждать глупо. Я мог получить объяснения и позже, дав жене возможность успокоиться.

Но сердце разрывалось на части, когда я оставлял ее одну со своими эмоциями. В какой-то неадекватности. В обществе ребенка, который и сам мало что понимал – я видел, каким растерянным выглядел Алекс, когда я уходил.

Я не смог оставить их одних. И пошел к единственному человеку, который способен был поддержать мою семью вместо меня.

– Ты нужна сестре. Прямо сейчас, – вот и все, что я смог ответить испепеляющей меня недовольством Лере. Рука сама собой потянулась в нагрудный карман, где всегда валялась пара визиток, и лишь наткнувшись на обнаженную кожу я сообразил, что так и не застегнул пуговицы рубашки. А пиджак и вовсе оставил в номере Анны.

Тихо выругался, приводя в порядок одежду. Лера в это время задавала какие-то вопросы и, кажется, возмущалась, называя меня «непутевым зятем», но я не вникал в ее слова.

– Пожалуйста, – с нажимом произнес я, заставляя ее замолчать на середине слова. – Позвони мне, когда поймешь, что случилось. Потому что я ничего не понимаю.

Валерия, не ожидавшая от меня таких слов, зависла на пару мгновений, хлопая своими нарощенными, в отличие от сестры, ресницами. Но у меня не было ни времени, ни желания дожидаться, когда родственница возьмет себя в руки.

– В номере есть пиджак, в кармане – визитка с моим номером. Я буду ждать твоего звонка.

Я ушел, чувствуя себя паршиво, как никогда. Понимание, что близким людям плохо, но я ничего не мог сделать, чтобы облегчить это состояние, било по мозгам все то время, что я добирался до офиса и переодевался в свежий костюм – хорошо, что я имел привычку держать в кабинете сменный комплект одежды. И лишь на время деловой встречи, которую я провел из рук вон плохо, я смог немного абстрагироваться от произошедшего в гостиничном номере.

Но все вновь перевернулось с ног на голову, когда я увидел входящее сообщение с незнакомого номера.

Там не было ни одного слова, но я сразу же понял, что отправитель – сестра моей жены.

А прислала она мне фото, которое просто не могло быть правдой.

Снова и снова я скользил глазами по неровным строчкам смятой ранее бумаги и не мог поверить в то, что видел. Ведь этот документ, на котором стояло мое имя наравне с именем Анны, не мог существовать в моем мире сразу по нескольким причинам.

Первая: я не собирался разводиться со своей женой. Второе: я бы никогда не потребовал единоличной опеки над нашим ребенком.

И третье, самое важное: я ничего подобного не подписывал!

В висках застучало. Кровь ударила в голову с такой силой, что мир поплыл красными пятнами. Руки сами сжались в кулаки – я физически чувствовал, как ломаю кости тому, кто посмел довести Ану до слез.

И я поддался этому чувству, вылетая из кабинета так резко, что распахнутая дверь шумно ударилась о стену, заставляя мою секретаршу вздрагивать. Оглушительный грохот был до смешного несоразмерен тишине кабинета.

– Выясни, кто отправил это моей жене, – прорычал я Бланке, пересылая снимок.

– Ж-ж-жене? – запинаясь, переспросила помощница. – Елене?

Я мысленно дал себе оплеуху. Времени, чтобы сообщить сотрудникам о своем изменившемся семейном положении, у меня не нашлось. Но в компании прекрасно знали, что между мной и Мартинез были отношения, поэтому не удивительно, что Бланка сделала именно такой вывод.

В корне неверный, от того злящий еще больше.

– Мою жену зовут Анна Солер, – выдавил я сквозь зубы. – И твоя задача без лишних вопросов выяснить все о том, как этот чертов документ мог оказаться сегодня утром в ее номере!

Я оставил Бланке адрес отеля и все данные, которые у меня были. В сотый раз напомнил, что результат мне нужен немедленно, а после скрылся в своем кабинете и набрал номер Аны.

Короткие гудки были мне ответом. Монотонный звук в трубке бился в такт пульсации в висках.

Я повторил снова, затем – еще раз. После выждал пятнадцать минут и вызвал абонента повторно. Но результат оставался одинаковым.

Судя по всему, меня добавили в черный список.

Тогда я вернулся в переписку с Валерией. «Я этого не делал» – быстро напечатал и отправил, не зная, как еще можно оправдать произошедшее.

К счастью, хоть тут реакции долго ждать не пришлось.

«Я надеялась, что ты это скажешь».

Меня порадовало, что в этой ситуации у меня имелся хоть один союзник. Но мой следующий вопрос о том, как там Ана, Лера уже проигнорировала, хотя сообщение прочитала. И градус моей радости заметно упал, сменившись липким, неприятным чувством изоляции – изоляции от собственной семьи.

Я срывал рабочий день и себе, и своему секретарю, снова и снова спрашивая у нее, удалось ли что-то выяснить. Бланка заметно нервничала, когда раз за разом отвечала, что делает все возможное. Но мне было этого мало. Я должен был разобраться во всем сию секунду.

– Может, вам стоит обратиться к сеньорите Мартинез? – в какой-то момент предложила Бланка, откровенно уставшая от моего пристального внимания. – В конце концов, это она ваш адвокат, а не я.

Я замер посреди кабинета, пронзенный отчаянной догадкой. Да, Елена – мой адвокат. И именно она могла действовать от моего лица, ведь еще пару лет назад я выдал ей доверенность на ведение судебных процессов. Но не могла же Мартинез использовать свое положение для того, чтобы рассорить меня с женой?

Логика подсказывала, что я ошибался. Но в тот момент я руководствовался совсем не ей, когда прыгал в машину и отправлялся по адресу, где провел достаточно ночей за прошедшие годы.

Я не звонил и не предупреждал о своем визите. Я даже не был уверен, что Елена окажется дома, хотя мы договаривались, что работать она будет именно там. Просто воспользовался своим комплектом ключей, завалявшимся в машине, подумав, что настал прекрасный повод наконец их вернуть.

Но Мартинез оказалась на месте. Она громко разговаривала с кем-то по телефону, расхаживая по комнате, когда я вошел в квартиру, но быстро свернула разговор, заметив меня в коридоре.

– Диего?

На ее лице не было ничего лишнего, кроме искреннего удивления. Но это не сбило моего боевого настроя.

– Какого черта ты сделала? – не сдерживая рычания, поинтересовался я, шагая вперед.

Елена нахмурила свои тонкие брови. Несмотря на позднее время, она расхаживала по дому в тонкой шелковой пижаме, прекрасно мне знакомой, будто только проснулась. Раньше ее домашний вид мне даже нравился. Сейчас вызывал лишь глухое раздражение.

– Я не понимаю, о чем ты, – холодно и уверенно произнесла Мартинез, складывая руки на груди. Ее взгляд отражал полное равнодушие.

– Ты единственная обладаешь правом подавать исковые заявления от моего имени!

На какой-то миг Елена замерла, обдумывая мои слова, а затем ее лицо расслабилось.

– Ты о заявлении на развод что ли? – выдохнула она так, будто речь шла о билетах в кино, а не моем браке. – Я подавала только его. Но ведь ты сам об этом просил.

– ЧТО?!

Я подошел вплотную, заставляя женщину отступить, но за ее спиной была лишь запертая дверь в кухню, и далеко Елене идти было не куда. Она смотрела на меня настороженно, если не пугливо, и явно не видела причин для подобного моего поведения.

– Ты сам просил! – чуть повысив интонации, заявила она, но уже к последнему слову ее глаза забегали из стороны в сторону, словно Елена вдруг поняла, что моя злость вовсе не безосновательна. – Сам… твоя мать сказала, что ты все обдумал и принял решение развестись.

Пришла моя очередь вздрагивать. Даже ярость на миг притихла, пытаясь понять, послышалось нам или нет.

– Моя мать? – все-таки переспросил я, отступая на шаг.

Теперь во взгляде Мартинез отчетливо читался страх. Нет, я не ослышался. Она действительно сообщила, что руку к возникшим ни с того ни с сего проблемам приложила Габриэлла Солер.

– Сеньора Солер, – тяжело сглотнув, Елена вся сжалась, словно я мог ее ударить. Но, кажется, осознание собственной ошибки пугало ее даже больше, чем нависающий над ней я. – В тот раз, когда я забирала ее с виллы… Она сообщила, что вы поговорили и все обсудили, что твои слова в тот вечер были ошибкой, и ты просто поверил в ложь, которую наплела твоя жена. Что ты разочарован, поэтому не позвонил сам, и что тебе нужно время, чтобы все осознать и вернуться ко мне!

Я смотрел на нее, ту, с которой провел три года, и не понимал, как она, такая умная, самодостаточная и уверенная в себе женщина, могла купиться на этот бред. Она же чертов адвокат! Она всегда казалась мне логичной и последовательной! Почему же сейчас вела себя как конченная дура?

– Ты идиотка, Елена, – не удержавшись, бросил ей в лицо. Я говорил сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как гнев выжигает изнутри все внутренности. – Как ты могла поверить в эту ерунду? Ты же должна хоть немного меня знать! Я не меняю своих решений! И если я сказал, что между нами все кончено, значит, так оно и есть!

– Вот именно, Диего! – найдя в себе силы на ответную атаку, Елена расправила плечи, выпячивая грудь вперед. – Я тебя знаю! И я видела, как ты изменился с появлением этой русской ведьмы! Ты сам на себя не был похож!

– Я наконец-то стал похож сам на себя! – отрубил я, не давая Мартинез продолжить. Я так отчетливо слышал в ее словах интонации сеньоры Солер, что при иных обстоятельствах это было бы даже смешно. – Потому что Анна и Александр – это моя семья! Семья, которой меня лишила сначала моя мать, а теперь и ты!

Елена вздрогнула и отшатнулась, словно я действительно ее ударил. В ее глазах застыли слезы, но она не позволила им пролиться.

– Я поступала в твоих интересах! – вздернув подбородок, она продолжала упрямо стоять на своем. Точно так же, как это делала Габриэлла Солер.

Я покачал головой, поняв, что не добьюсь от бывшей любовницы ни понимания, ни извинений. Она не чувствовала себя виноватой, и мои слова вряд ли могли бы это изменить.

– Ты уволена, – вот и все, что я мог ей сказать. – Я инициирую служебное расследование по всем делам, которые ты вела во время работы на меня. Имей в виду, что будешь обязана дать разъяснения, если понадобится.

На миг ее глаза распахнулись в неподдельном шоке, но я не стал ждать ответа, разворачиваясь в сторону выхода. Чужие ключи со звоном упали на стоящую неподалеку тумбочку, поставив громкую точку во всех наших отношениях с Еленой.

– Ты не имеешь права! – прилетело на ультразвуке мне в спину.

– Не имею? – я развернулся, вновь поддаваясь разрушительному влиянию злости. Теперь я знал виновных, но воевать с женщинами – это не мой путь. И все же оставить хоть одну из них безнаказанными я не мог. – Ты хоть понимаешь, что твой поступок – это откровенный подлог документов? Ты воспользовалась моим доверием, ты повелась на уговоры моей матери, даже не попытавшись уточнить у меня, правда это или нет! Как я могу тебе доверять после этого? Хоть одному твоему решению? Где гарантии, что ты не делала этого раньше, за моей спиной?

Мне не хотелось думать, что предательство Елены носило системный характер, но теперь я не мог позволить себе такой роскоши, как безоговорочная вера в людскую честность. Если предают самые близкие, то чего ждать от остальных?

– Но… – Мартинез попыталась что-то ответить, только я не позволил, остановив ее выставленной рукой.

– Скажи спасибо, что я не увольняю тебя со скандалом, – глухо выдал я. – Прощай, Елена. Я больше не хочу тебя знать.

Не дожидаясь ответа, я вышел, тихо прикрыв за собой дверь, и по лестнице спустился вниз, давая себе время остыть и обдумать все, что узнал. Прохладный воздух подъезда обжег легкие после удушающей атмосферы чужой квартиры.

В голове не укладывалось, что мать после всех предупреждений и угроз все-таки рискнула пойти против моего решения. Да еще как! Используя обиженную женщину в качестве орудия своей жестокой мести. Неужели она и правда верила, что так сможет вернуть мое расположение?

Разочарование в женщине, которая подарила мне жизнь, далось куда легче, чем я себе представлял. Словно подсознательно я уже был готов к тому, чтобы вычеркнуть Габриэллу Солер из своей жизни, и все, что мне оставалось – это сообщить ей об этом. Лично.

Но прежде я должен был исправить то, что она натворила руками Елены.

– Найди мне адвоката, – попросил я Бланку, когда сел в машину и набрал ее номер.

– А как же сеньорита Мартинез? – удивилась ассистентка.

– Она больше у нас не работает, – сообщил я, попутно давая распоряжения относительно расследования. – И адвокат, Бланка. Найди лучшего и договорись о встрече. Сегодня. Чего бы мне это не стоило.

– Поняла, сеньор Солер, – устало выдохнула женщина, вынужденная в очередной раз задерживаться из-за моих поручений. – Все сделаю.

Повесив трубку, я усмехнулся. Только что рассуждал о том, что верить хоть кому-то – это неоправданная блажь. Но в Бланке я не сомневался. Если сказала, что сделает – значит, костьми ляжет, но найдет того, кто сможет мне помочь.

Вот бы нашелся еще и тот, кто мог бы за меня поговорить с матерью – на это я не пожалел бы денег.

Но самые сложные решения мне всегда приходилось принимать самому. И сейчас, кажется, назревало самое сложное из всех.