Любовь, которую ты вспомнишь

Глава 63.

Следующие дни прошли мимо меня, хотя я занималась практически теми же вещами, что и обычно. Завтракала с сыном и сестрой. Ходила на пляж. Гуляла по вечерней Барселоне. Но из окружающего мира будто выкачали все краски.

Все, на что меня хватало – это на улыбки сыну. Рядом с ним я заставляла себя быть легкой, добродушной, необремененной проблемами. Но стоило Александру скрыться в спальне, как тяжесть произошедшего ложилась на плечи настоящей гирей, холодной и неумолимой.

– Эй, – в такие моменты Павел или Лера обнимали меня за плечи и крепко прижимали к себе. – Все наладится.

Но я не верила. Моя жизнь была разбита, и каждый удар растерзанного сердца напоминал об этом с завидным постоянством.

Родственники ни на минуту не оставляли нас с Сашей наедине, и спустя пару дней их общество начало меня утомлять. Что сестра, что ее муж упорно делали вид, будто ничего не случилось. Они не поднимали тему моего развода. Не упоминали Диего. Быстро переводили разговор, если вдруг Саша заикался об отце. Словно не было никакого Ди.

Но ведь это было неправдой.

Я и сама не хотела говорить о нем, но такое тотальное игнорирование слона в посудной лавке выводило из себя, поэтому однажды я предложила Паше исполнить то, что он задумывал изначально: провести время с Лерой наедине.

Но, к моему удивлению, он отказался.

– Я понял, что дико соскучился по Сашке, – заявил мне тогда Миронов, используя самый запрещенный прием: намек на их желание иметь собственного ребенка. – Хочу провести с ним побольше времени, пока есть возможность.

Лера на то же предложение лишь пожала плечами, отметив, что и так все время рядом с мужем, а наше общество ее нисколько не напрягает.

До меня не сразу дошло, что таким образом Паша контролировал, чтобы мы с Диего не общались. Лишь в один из дней, заметив, как он цепко оглядывается по сторонам, стоило нам только выйти из отеля, меня накрыло осознанием. Не спрашивая разрешения, Павел взял на себя роль цербера при мне и моем сыне, и мне страшно было представить, что могло бы произойти, если бы Солер действительно появился на нашем пути.

Но он не появлялся. Не звонил, не писал, не искал встреч. Я знала, что его номер добавлен в черный список на моем телефоне, как и все аккаунты в соцсетях – Миронов постарался. Но все равно испытывала разочарование от того, что Ди не пытался найти другой способ, чтобы объясниться.

В моих глазах это только подтверждало его вину.

Я запрещала себе думать о нем, но каждую ночь, закрывая глаза, я видела Диего. Прокручивала в голове то время, что мы провели вместе за последний месяц, и пыталась найти тот момент, когда все пошло наперекосяк. Когда в его голове появилась мысль, что нашему сыну будет лучше с ним, чем со мной.

И не находила.

Я снова сталкивалась с противоречием: тот Ди, которого я знала, не был способен на интриги и закулисные игры. Но могла ли я сказать с уверенностью то же самое о Диего нынешнем? Сердце кричало, что они идентичны, за исключением памяти. Разум сопротивлялся, напоминая слова самого Солер о том, что я не должна обнадеживаться на его счет.

«Не хочу, чтобы ты ждала от меня каких-то слов или поступков как от Диего, которого ты знала. Потому что его нет, Ана. Его памяти во мне нет. И я не хочу начинать что-то строить на зыбкой надежде, что однажды это может измениться».

Тогда его слова казались искренним порывом души, тянущейся к моей навстречу. Сейчас – предупреждением. Намеком на все, что случилось после.

Я понимала, что застряла в этом состоянии пограничности, когда мне нужно было окончательно принять вину или невиновность Диего, но я малодушно откладывала этот момент, позволяя другим решать за меня.

Паша и мой адвокат однозначно заявляли, что поступок мужа непростителен. Поэтому их ответные шаги – заявление на развод и ходатайство об ограничительных мерах – максимально оправданы.

Александр был целиком на стороне отца. Несмотря на все попытки объяснить ему, что вот так легко простить Диего я не смогу, сын верил, что это – всего лишь вопрос времени.

Родители в телефонном разговоре заняли противоположные стороны: папа непреклонным голосом назвал Ди предателем и посетовал, что не может надавать ему подзатыльников собственными руками. А мама неожиданно поинтересовалась, уверена ли я в том, что Диего причастен к судебному разбирательству.

– Может, он ничего и не помнит, – сказала тогда она, отобрав трубку у отца, – но я не думаю, Ань, что люди после амнезии настолько сильно меняются. Он ведь был здравомыслящим мужиком! Ни за что не поверю, что ему настолько отбило мозги!

В итоге трое категорически запретили мне общаться с мужем. Одна – так же категорично настаивала на откровенном разговоре.

И только Лера подозрительно молчала, словно набрала в рот воды, никак не высказывая свое мнение по поводу сложившейся ситуации.

Это было… странно. Обычно Валерия первой бежала меня поддерживать или вправлять мозги, высказываться или просто делиться наблюдениями. Но сейчас я ловила ее улыбку и чувствовала неестественность. Смотрела на ее общение с мужем и видела не столько любовь, сколько напряженность.

– У вас с Пашей все в порядке? – решилась я спросить у сестры в тот редкий момент, когда мы остались одни. Все остальное время рядом с нами постоянно находился ее муж.

– Да, конечно, – слишком поспешно ответила Лера и натянуто улыбнулась. – Не бери в голову. Просто расстраиваюсь, что он скоро уедет.

Я бы и сама хотела уехать – вернуться в свою уютную квартиру, в привычное одиночество и мир, где Диего Солер не существовало. К родителям, которые всегда поддержат и пожурят одновременно.

Но о последствиях подобного решения буквально вчера меня предупредил Максим Геннадьевич во время звонка, на котором, разумеется, присутствовал и Миронов.

– Ваш отъезд будет выглядеть как попытка скрыть ребенка, – выговаривал он, когда я заикнулась о возможном возвращении на родину. – Адвокат вашего мужа зацепится за это как довод в пользу передачи опеки отцу.

– Думаю, Елена будет только рада, что мы уедем, – горько усмехнулась я, не особо рассчитывая на ответ.

В том, что Мартинез не упустит свой шанс и быстро вернет освободившееся место рядом с Диего, я не сомневалась.

– Ммм, о чем вы, Анна Леонидовна? – неожиданно ворвался в мои мысли голос Шаха. – У вашего мужа другой адвокат, Арнау Серра. Такая акула, которая вцепится в нас и утащит на самое дно, если почувствует хоть каплю крови. Не советую давать ему поводов.

Вопросов в моей голове стало еще больше. Почему Ди сменил защитника? Что произошло у них с Еленой? И зачем ему, как выразился Шах, «юридическая акула»?

Даже озвучь я хоть один из них, вряд ли мне кто-нибудь смог бы ответить. Поэтому я сидела и выслушивала наставления адвоката и Паши, которые в очередной раз объясняли мне, что с отъездом придется повременить, а с мужем общаться только в присутствии Максима Геннадьевича, а еще лучше – вообще не общаться.

Я молча кивала, но чувствовала, что слова беспокоящихся о моем благополучии мужчин никак не отзываются внутри. Словно посторонний шум, которого в присутствии Павла становилось все больше.

Поэтому, когда он уехал, я испытала искреннее облегчение.

Лера поехала провожать мужа в аэропорт, и впервые за несколько дней мы с Сашей оказались предоставлены сами себе. В этот раз на пляж потащила сына я сама, не дожидаясь его просьбы. А всю дорогу до моря всматривалась в идущих навстречу мужчин.

Глупо, но я искала в них Диего. Искала, и не находила.

Пока Саша резвился с другими детьми и строил замки из песка, я раз за разом зависала над списком заблокированных номеров. Их было не так много, но взгляд притягивал только один.

Я была раздавлена поступком Диего, но при этом дико по нему скучала. По его взгляду, напоминавшему безоблачное испанское небо. По его теплым объятиям, в которых я чувствовала себя защищенной. По его нежному шепоту на ухо и горячим поцелуям.

Набрать его номер хотелось до дрожи в пальцах. Но разум упорно твердил, что этим я сделаю только хуже – себе в первую очередь. Прощать одно предательство – это как дать зеленый свет на другое, а я не была уверена, что смогу пережить все это еще хотя бы раз.

Поэтому телефон так и оставался молчалив. Как и я.

Когда мы с сыном вернулись в номер, предварительно поужинав в одном милом прибрежном кафе, Валерия уже успела вернуться. Но выглядела она крайне хмуро.

– Что-то случилось? – уточнила я, пока Саша мыл руки в ванной.

Лера лишь отмахнулась от меня, уткнувшись в телефон. И просидела так она еще два часа, практически не отрываясь. Я думала, что она общается с мужем, но, когда сестра подскочила на диване от входящего звонка и прошипела в трубку «Где ты пропал? Я весь день не могу тебе дозвониться!», я поняла, что речь шла вовсе не про Пашу. С ним так грубо Валерия даже в моменты жгучей обиды не разговаривала.

Возникшие тайны у сестры, которая добрых десять минут разговаривала за закрытой дверью своей спальни, взволновали меня не на шутку, поэтому, усадив Александра за мультики, я дождалась Леру у двери и почти втолкнула ее обратно в спальню.

– И не думай отмазываться, – грозно предупредила я, закрывая спиной проход. – Выкладывай, что у тебя произошло.

Мрачный взгляд исподлобья не сбил меня с намеченной цели узнать правду. Не зря же мы с Леркой родственники – я тоже умела смотреть так, чтобы сомнений не оставалось.

– С Пашкой поссорились, – на выдохе произнесла Валерия и присела на край постели. Ее плечи поникли, а голова опустилась, скрывая лицо распущенными волосами.

Я аккуратно примостилась рядом, подхватывая ладошку сестры.

– Сильно?

Лера тяжело вздохнула.

– Не так, чтобы сильно. – Она недолго помолчала, а после совершенно другим – более взволнованным, искренним голосом. – Просто это так глупо! Я все время думала, что мы с ним на одной волне, что понимаем друг друга с полуслова! А оказалось, что нет.

Мне показалось, что я не вправе давать какие-то советы на эту тему, когда у самой в жизни полный кавардак. Поэтому просто сжала сильнее тонкие пальцы, показывая, что я – рядом. Всегда.

Несколько минут мы просидели молча, лишь звук телевизора из соседней комнаты нарушал устаканившуюся тишину. Не знаю, о чем думала Лера, я же в очередной раз прокручивала свой будущий развод, как неожиданно сестра спросила:

– Ты правда веришь, что Диего мог отобрать у тебя Сашку?

Я отпустила Лерины пальцы и обхватила себя руками за предплечья. Один вопрос, а мне опять становилось холодно, хотя я точно знала, что в номере более чем тепло.

– Я верю, что без его подписи ни один суд не принял бы такой документ.

Это – та правда, в которой я не сомневалась. А остальное – уже детали, разбирать которые у меня не было никакого желания.

– Но все же, – не унималась сестра. Она повернулась в бок, чтобы смотреть мне в глаза, и ее взгляд был полон какой-то непонятной решимости. – Если это чудовищная ошибка, нелепая случайность? Неужели ты позволишь себе отказаться от мужчины, которого любишь столько лет? От отца своего сына?

Ее слова били наотмашь, потому что дарили надежду. Глупую, наивную веру, которую я не могла принять. Найти Диего спустя пять лето было чудом. Потерять его – откровенная смерть. Которую я с трудом пережила. Но на второй заход сил у меня просто не осталось.

– Я не хочу это обсуждать, – тихо, но твердо заявила я, отворачиваясь. Не думать о Диего – единственное правило, которое придумала я сама. И которому я собиралась следовать неукоснительно. Хотя бы ближайшие пару часов.

К моему удивлению, обычно дотошная сестра тут же отстала. А спустя недолгую паузу и вовсе встала, хлопнула в ладоши и воодушевленно предложила:

– Как на счет прогулки? Я сойду с ума от мыслей, если останусь сейчас в номере.

Я не возражала, но столь быстрая смена настроения меня настораживала. Особенно если оценивать ее в рамках остальных странностей, происходящих с моей ближайшей родственницей в последние дни.

– Может, дойдем до того кафе у моря? С дохлой рыбой над входом? – продолжала фонтанировать идеями Валерия. – Я бы не отказалась от ужина.

– Мы с Сашей уже поели, – призналась я, не испытывая такого энтузиазма тащиться целых четыре квартала на ночь глядя.

– Пока мы туда дойдем, мой племянник уже проголодается по новой, – отмахнулась Лерка, залезая в свой чемодан чуть ли не с головой. – Я угощу его картошкой фри. И оплачу детскую комнату напротив, помнишь? Ему там понравилось.

Слова сестры звучали логично, но я никак не могла избавиться от ощущения подставы. И все-таки, постояв еще с минуту, я не нашла, к чему можно придраться. А Лера, однозначно угадав момент моей капитуляции, пошла подговаривать моего сына, который только рад был подговариваться.

Все шло как обычно: мы собрались, покинули отель и двинулись по широкой улице, по которой не раз уже гуляли вечерами. Саша бежал чуть впереди, заглядывая в лотки торговцев. Мы с Лерой чуть запаздывали. Сестра пересказывала мне новости наших общих знакомых, прочитанные ею в соцсетях. Я кивала головой, но половину пропускала мимо ушей, больше глядя по сторонам да на мелькающее в просвете между деревьев море.

Поэтому, видимо, и не заметила, как сын сначала замер, а потом бросился вперед со всех ног, выкрикивая одно слово, заставившее мои ноги врасти в землю.

– Папа!

___

Дорогие читатели! История Диего и Анны приближается к своему финалу, и я буду рада видеть ваши комментарии о ней - оставьте пару слов, если вам не сложно!

А прямо сейчас в моем телеграм-канале идет голосование о том, что именно вы хотите видеть в эпилоге - присоединяйтесь! @rina_sivaya или ищите по названию - Рина Сивая 📚 Автор романов о любви