Любовь, которую ты вспомнишь

Эпилог.

– Что на этот раз?

Я обняла Диего со спины, прижимаясь щекой к его широкой спине. Мой муж вздрогнул, выныривая из воспоминаний, и накрыл своей ладошкой мою, замершую на его животе.

– Твое свадебное платье, – тихо, с улыбкой произнес Ди. – Мы порвали его, когда я пытался занести тебя в спальню, а подол зацепился за дверную ручку.

Сцены из нашего прошлого приходили к нему внезапно, без какой-либо системности или стабильности. Первый раз это случилось в аэропорту, когда мы провожали моих родителей после новостей о беременности: Диего замер посреди зала, его взгляд остекленел, и на вопросы муж отреагировал далеко не сразу, напугав меня до полусмерти. А затем, с трудом сфокусировав взгляд, вдруг произнес:

– Ты запретила провожать тебя в аэропорт, когда улетала. Но просилась проводить меня, когда улетал я. Правда?

Я разрыдалась, подтверждая каждое слово. И потом плакала каждый раз, когда Ди что-то воспоминал. После родов стало легче, но даже сейчас, получая напоминания о наших общих моментах счастья от мужа, я улыбалась и испытывала невероятный прилив нежности и гордости.

Он сражался каждый день, мой герой. Сражался сам с собой. И пусть медленно, но побеждал амнезию.

Теперь Ди даже не спрашивал, правдивы его видения или нет – он просто их озвучивал, не требуя подтверждений. Он в них верил.

– Мам, пап, дядя Хави подарил мне приставку!

Александр, загорелый и счастливый, подлетел к нам всего на секунду, чтобы продемонстрировать коробку, а после улетел обратно, навстречу не менее довольному родственнику.

Сегодня нашему мальчику исполнилось семь. Уже год он ходил в испанскую школу, радуя родителей успехами во многих предметах, но особенно – в языках. Скорость, с которой Алекс освоил каталонский, до сих пор оставалась для меня немыслимой, но факт оставался фактом: за те два года, что мы живем в Барселоне, наш сын почти полностью избавился от акцента. В отличие от меня – Ди все еще периодически шутил на эту тему.

В прочем, акцент никак не мешал мне в работе: что я, что меня прекрасно понимали, поэтому дела у нашей с Пашей фирмы шли замечательно – а полгода назад Миронов сделал меня официальным партнером. Наверняка к этому руку снова приложил мой муж, но на все вопросы что Павел, что Диего упорно отмалчивались, поэтому спрашивать я перестала.

Барселонский филиал мы все-таки открыли. Ди предлагал дождаться родов, чтобы минимизировать стресс, но я куда больше нервничала, оставаясь дома одна, когда муж уходил на работу, а сын – на подготовительные курсы. Мне нужно было занятие, и я его нашла. Было тяжело, особенно на последних сроках, когда я больше походила на бегемота, чем на человека, но мы справились. А Диего, хоть и ворчал недовольно, помогал больше всех, за что я ему до сих пор безмерно благодарна.

Наша дочь родилась в середине марта и сразу показала, кто в доме главный: в отличие от своего брата, София любила покричать и поплакать, если ей хоть что-то не нравилось. Она предпочитала быть в центре внимания (и совершенно не выносила одиночества), обожала Александра (услышав его с другого конца комнаты, кричала и сжимала кулаки, пока брат не подойдет к ней поздороваться), но самым любимым ее местом в доме стали отцовские руки (с которых дочь не слезала до сих пор).

Диего был прекрасным отцом, который никогда не отлынивал от ухода за младенцем. Переодеть, покачать, поменять подгузник – все это он делал без споров и лишних напоминаний, а порой первым вставал среди ночи, чтобы принести мне малышку для кормления. При этом он с такой нежностью смотрел на Софию, что мое сердце сжималось. От счастья.

Ди не выделял наших детей, умудряясь уделять равное внимание обоим, чего не удавалось даже мне. Поэтому не удивительно, что авторитетом среди них считался именно папа, а маму что Алекс, что София начинали слушаться только тогда, когда она им грозила нажаловаться отцу.

Я не завидовала этому – я была счастлива. И это чувство лишь крепло день ото дня.

– Мне кажется, твоя сестра родит раньше, чем наша дочь ее отпустит, – указав подбородком в сторону моря, сообщил Ди.

Я выглянула из-за мужского плеча, чтобы разглядеть босую малышку в белоснежном платьице, что под руку с тетей Лерой уже в сотый раз шлепала по волнам, возмущаясь на каждую попытку увести ее в сторону играющих детей.

Любовь к морю Софии передалась от отца: как только эта маленькая проказница видела воду, отвлечь ее чем-то другим становилось практически нереально.

Валерия, конечно, пыталась, задействуя и подкуп, и жалость, но даже ее заметно округлившийся животик, который Лера придерживала одной рукой, не был слишком убедительным доводом для нашей младшей дочери.

– Пойду спасать будущую мамочку, – сообщила я и, поцеловав мужа в щеку, нехотя разжала объятия.

По пути к кромке воды мне пришлось увернуться от целой стайки бегающих туда-сюда детей: тут и Алекс, и Матео с Сантьяго, и еще множество их общих друзей со школы. Младший сеньор Солер всегда был общительным ребенком, и я только радовалась, что после переезда он не растерял эту свою особенность, даже несмотря на языковой барьер, мешавший ему в первое время.

– А кого это я тут поймала? – произнесла я, подхватывая дочку на руки. Та недовольно завизжала, но быстро смирилась, обхватив меня руками и ногами. Это, конечно, не папины объятия, но на худой конец и такие сойдут.

– Спасибо, – выдохнула Лера с улыбкой, поглаживая спину. – А то если я сейчас не сяду, боюсь, мой позвоночник обидится и уйдет от меня.

Долгожданная беременность была очень к лицу моей сестре, а еще сделала Валерию спокойнее и размереннее. Она больше никуда не спешила, ни во что не лезла, а научилась наслаждаться тем, что есть вокруг. К нам в гости они с Пашей выбирались летом на неделю или две, обычно – как сейчас, на день рождения Алекса, привозя ему подарки от бабушки и дедушки, которых мы сами навещали зимой – чтобы показать детям настоящую зиму.

– Нау! Нау!

Мы почти дошли до веранды, как моя маленькая копия начала елозить и требовать поставить ее на ноги, указывая ручкой в сторону отца. Брошенный на него взгляд подтверждал то, что уже озвучила София: рядом с Диего стоял Арнау Серра, которого наша дочь ласково называла «тито Нау».

Когда я увидела этого лощенного адвоката впервые, даже предположить не могла, что он станет частым гостем в нашем доме. Сначала он помогал оформить документы для Александра, потом курировал получение мной статуса резидента. После они с Диего провернули еще несколько совместных проектов, и как-то само собой получилось, что из статуса личного юриста Арнау перерос в полноценного друга. Больше, конечно, это относилось к его общению с Ди, но и со мной сеньор Серра общался вполне по-приятельски.

Правда, чем именно он покорил нашу полуторогодовалую дочь, я так и не поняла. Но стоило только Арнау появиться поблизости, как София бросала все свои дела и направлялась к нему.

Вот и сейчас пришлось позволить дочери шлепать в нужную сторону, придерживая ее за руку, чтобы не навернулась.

– Нау!

– Малышка София!

Меня всегда умиляло, когда холенный Арнау, выглядевший как бизнесмен с обложки Forbes, нагибался и подхватывал на руки спешащую к нему малышку. Серра не создавал впечатления человека, стремившегося к семье или детям, поэтому в тридцать восемь до сих пор ходил холостым. И на приемах, где мы с Ди присутствовали, он всегда появлялся с разными спутницами.

– Что за несправедливость, я практически ревную! – наигранно возмутился стоящий рядом Хави. Ему внимание Софии доставалось куда меньше.

– Все честно, вы поделили наших детей поровну, – не без гордости парировал Диего. – Тебя обожает Алекс, а Арнау достается любовь принцессы.

– Просто я умею завоевывать женские сердца, – в словах Серра не было никакого пафоса или излишней самоуверенности: он произносил эту фразу как факт, как данность, как нечто само собой разумеющееся. Мол, да, вот я такой. Имейте ввиду.

Мы, конечно, посмеялись над его словами, но почти сразу наш дружный смех был прерван раздавшимся из-за спины Арнау голосом.

– Это кто тут покоритель женских сердец? Я бы не отказалась, чтобы мое завоевали.

Точеная фигурка появилась внезапно, как, собственно, и всегда. Предсказать визит Марии Солер не могли ни синоптики, ни ее братья или сестра: их младшенькая возникала, как ураган, и вносила в жизни всех присутствующих капельку безумия. Глядя на эту красотку, догадаться о том, что она – воплощение хаоса и непостоянства, было просто невозможно.

Мужчины одновременно повернулись к ней, но если Хави и Диего тут же расплылись в приветственных улыбках, то Арнау лишь лениво скользнул взглядом по младшей Солер и переключил внимание на Софию.

– Рири! – Хавьер шагнул вперед и заключил сестру в свои медвежьи объятия. – Ты как обычно внезапна. Давно вернулась? Почему не позвонила?

– Хотела сделать сюрприз, – призналась Мария, но при этом ее взгляд не отрывался от адвоката, пытавшегося отобрать свой галстук из загребущих рук нашей младшей дочери. – У вас новый друг?

– Это Арнау Серра, – представил Диего, и мужчине пришлось снова перевести взгляд на девушку. – Арнау, это – наша младшая сестра Мария.

– Очень приятно, – вежливо, но равнодушно отозвался адвокат. – София, только не мусолить!

И битва за галстук продолжилась под наши тихие смешки и улыбки. Арнау попытался отвлечь малышку развешанными вокруг шариками и отошел от нас. Мне показалось, что Мария от этого немного погрустнела.

– Так, где ваш чудесный именинник? – даже если сеньорита Солер огорчилась от отсутствия мужского внимания, долго грустить она не собиралась. – У меня для него чудесный подарок!

В подтверждение своих слов Мария подняла вверх большой подарочный пакет. Мы все оглянулись в поисках Алекса, но он как сквозь землю провалился.

– Думаю, он где-то там, – задумчиво растягивая гласные, протянул Хавьер, указывая рукой в неопределенном направлении. – Поищем?

Брат и сестра Солер ушли, оставив нас с Диего одних. И я тут же оказалась притянута к крепкому боку мужа.

– Устала?

Я улыбнулась, обнимая Ди в ответ, и осмотрела наш задний пляж, украшенный гирляндами, шарами и фигурками любимых супергероев Александра. Дети носились по песку, взрослые общались друг с другом вокруг столов с закусками – гостей было не так много, но все – близкие нам люди.

– Если только чуть-чуть, – призналась я. – Но это счастливая усталость.

Рука Диего плотнее прижала меня, а губы оставили нежный поцелуй на виске, даря чувство защищенности и полной безмятежности. Рядом с этим мужчиной я могла отпустить все свои проблемы и страхи, позволив ему быть моей стеной, щитом и мечом.

– А ты? – я чуть отстранилась, чтобы заглянуть мужу в глаза. – Ты счастлив?

Диего смотрел на меня долго. Улыбался нежно, заправлял выбившуюся из прически прядку за ухо. И лишь после отвечал:

– Ты даже не можешь себе представить, насколько. И все это – благодаря тебе.

Он склонился ниже, даря мне очередной поцелуй. Несмотря на то, что в нашей жизни их было бессчетное множество, до сих пор каждый их них ощущался как нечто самое нежное, самое трепетное, самое важное.

Как подтверждение, что все у нас хорошо. И будет хорошо так долго, как мы сами этого захотим. Вместе.