Любовь на грани смерти

Глава 37. Сливки с клубникой

Обедаем в полном молчании. Каролина сидит рядом с Владом, а я — со Стасом. Леон несколько раз смотрит в мою сторону, но ничего не говорит. Даже, если заметил моё плохое настроение, скорее всего решил, что это из-за нашего разговора в коридоре.

Влад уходит первым, Каролина семенит за ним сзади.

— Каролина, останься и помоги Лизе убрать со стола, — приказывает Бесов. Та не смеет ослушаться и, недовольно морщась, начинает мне помогать.

Стас относит тяжёлые подносы с грязной посудой на кухню. Леон отвечает на какой-то важный звонок и тоже отходит в сторону. Оставшись одна, начинаю мыть посуду. Почти заканчиваю, когда приходит Бесов. Я понимаю, что это он, даже не слыша его шаги.

— Почему Каролину не оставила себе помочь? — спрашивает мужчина.

— Я, что, её старшая сестра или надзирательница? Ушла и ушла, мне одной лучше. Никто не путается под ногами. Вы были заняты. Какая разница, ждала бы я вас или домывала посуду. Как раз всё закончила.

Споласкиваю руки и промокаю чистым полотенцем. Мужчина привлекает меня к себе и касается губ своими губами. Я отвечаю на его поцелуй. Забываюсь.

— Может, ты куда-нибудь хочешь, Лиз? — спрашивает начальник. — Ты говори, не молчи. Театр, ресторан, клуб. На улице дождь, поэтому просто погулять не получится.

Я пожимаю плечами:

— Мы же покушали. Что ещё делать в ресторане? Я не привыкла ко всем этим развлечениям. И в театр последний раз ещё в школе ходила. Всем классом. Там мне понравилось. А потом времени не хватало. И компании подходящей не было. Один раз с однокурсницей выбрались. Но, буквально, за день до похода она гриппом заболела. А я одна так и не решилась пойти. Вам же охрану тащить с собой нужно. Может, когда-нибудь позже?

— Можно и позже, — он задумчиво смотрит на блюдо с крупной спелой клубникой, стоящее на столе. — Если никуда не хочешь, давай сделаем десерт и вернёмся в спальню. Может, фильм какой посмотрим.

— Десерт? — я тоже смотрю на клубнику. — Мне казалось, что вы не любите клубнику?

— Иногда хочется. Например, со взбитыми сливками. Сможем приготовить?

— Наверное.

Я снова лезу в холодильник. На столе каждый день домашняя выпечка, поэтому у повара в запасе несколько видов жирных сливок. Беру один из пакетов, выливаю в миску и, найдя миксер, начинаю взбивать. Постепенно ввожу в крем сахарную пудру.

— Можно корицы щепотку добавить, если вы любите, — спрашиваю у мужчины.

— Добавь, — соглашается тот. — Но ягоды не режь. Возьмём отдельно тарелку с кремом и отдельно с ягодами.

Возвращаемся в коридор, который отделяет хозяйские комнаты от остальной части дома. Мужчина вновь запирает тяжёлую дверь. Но мы идём не в спальню, а в гостиную. Ставим тарелки на небольшой круглый столик. Здесь висит большая панель телевизора и стоит огромный угловой диван. Большие окна занавешены тонкими гардинами. Сквозь них хорошо видно, как с крыши стекают потоки воды. А ещё в гостиной горит самый настоящий дровяной камин.

— Красиво. Мне нравится, — улыбаюсь я и сажусь перед ним прямо на ковёр.

— Попросил Стаса, чтобы разжёг, — признаётся Леон. — Сейчас плед принесу.

Ещё только пять часов вечера, но из-за дождя в гостиной довольно сумеречно. Мужчина скоро возвращается и расстилает плед. Я пересаживаюсь на него, сбросив туфли. Бесов тоже садится рядом. На нём домашние брюки и футболка с коротким рукавом. Босиком, как и я.

Блики огня красиво отражаются на его смуглой коже. Я задерживаю свой взгляд, и мужчина замечает это.

— Можешь снять, Лиз.

Он поднимает руки, и я стягиваю футболку. Вдыхаю запах его тела и прижимаюсь губами к широкой груди.

— Давай, твоё платье тоже снимем, — предлагает Леон.

— Давай.

Под ним у меня красивый кружевный комплект. Мужчина долго рассматривает его, водя пальцем по кружеву бюстгальтера, затем щёлкает застёжкой. Дорогая, но уже не нужная вещица отлетает в сторону. Кажется, телевизор смотреть мы сегодня не будем. Жду, пока его глаза насмотрятся на моё тело и тянусь к его губам.

— Не спеши, — напоминает мне мужчина. — Ты забыла про десерт. Как мы его будем есть, Лиза?

У меня сбивается дыхание от хрипотцы, появившейся в его голосе.

— А как ты хочешь? — спрашиваю я, начиная дрожать. Но мне не холодно. Тепло от горящего в камине огня согревает тело. Горячит. До влаги между ног.

Взяв ягоду, мужчина обмакивает её в густой крем и подносит к моему рту. Я принимаю угощение, тщательно облизав его пальцы. Теперь он приникает к моим губам своим ртом. Наши языки играют друг с другом. Проталкиваю в его рот часть сладкого крема. Раскусываю сочную клубнику и тоже делюсь с ним. Наш сладкий клубничный поцелуй затягивается на полчаса.

— Твоя очередь, Лиз, — напоминает мужчина.

Зачерпнув ладонью кремовую шапку с клубникой, кладу себе на грудь, тоже проделываю с другой.

— Так нравится, Хайдар?

— Очень, — прошептал он, начиная слизывать языком крем с моей груди. Когда добрался до второй, я перестала контролировать свое дыхание. Оно стало частым и хриплым.

А напитавшие влаги трусики стали неприятно тереться о ставшие слишком чувствительными, набухшие складочки между ножек. Я заёрзала бёдрами, стремясь от них избавиться. Мужчина медленно прошёлся губами по моему животу, плавно очерчивая его линии. Несколько раз обвёл горячим языком впадинку пупка и, став на колени, стянул мешающее бельё. Подчиняясь его взгляду, я широко раздвинула ноги, разбросав по разным сторонам от его бёдер. Во мне всё задрожало, когда он чуть прикусил нежную кожу гладкого лобка и обвёл его языком.

Выбрав самую крупную ягоду, мужчина засунул её мне в рот, приказав:

— Хорошо оближи, но не ешь и не раскусывай.

Мне с трудом удалось сосредоточиться на этой простой просьбе, потому что он стал касаться пальцами влажных складочек. Это очень отвлекало. Очень-очень. Легко меня поцеловав, Хайдар забрал ягоду своими губами. Хорошенько облизал, словно проверяя мою работу, и наклонил голову. И здесь я поняла, что он собрался сделать. Возбуждение прошило тело пулеметной очередью. За секунду до того, как он языком запихнул клубнику внутрь меня.

— Хайдар!

— Тише, не сжимайся так. Раздвинь бедра шире, расслабься, я хочу её увидеть, — каждое его слово вызывало во мне обжигающий спазм удовольствия.

Мужчина пристально смотрел на меня, наклонив голову и проводя языком по горошине клитора. Я очень хотела закрыть глаза, но не могла, не в силах отвести взгляда от открывшейся картины его головы между моих ног. Он тоже смотрел на меня, продолжая неторопливо ласкать. Его язык скользил по кусочку плоти, посылая волны удовольствия всему моему телу, а пальцы дразнили края лона, то чуть доставая, то толкая обратно крупную ягоду.

Я даже не почувствовала, когда начала двигаться бёдрами ему навстречу, стараясь насадиться на его пальцы и рот, желая немедленного приближения разрядки.

— Хайдар, я больше не могу! — взмолилась от неконтролируемого желания.

Я думала, что умру, от наслаждения. Не переживу этих минут, пока он языком доставал клубнику обратно, раскусывал её зубами, забрызгивая меня соком, разжевывая ягоду.

— Пожалуйста, — Я потянулась к его рту, жадно отбирая оставшуюся мякоть, сглатывая его слюну, глубоко впуская в рот его язык. Он двигал пальцами внутри меня, резко и быстро, я выгибалась, сжималась и до безумия хотела его.

Мужчина вновь вернулся к моим бёдрам, втянул скользкую бусинку в рот, не переставая двигать пальцами. Язык с силой нажал на оголённый нерв, я выгнулась от мощного удовольствия и, откинув голову назад, закричала, не в силах молча отдаваться самому ослепительному оргазму, что у меня был.

Когда спазмы затихли, а возбуждение чуть улеглось, толкнула мужчину на плед, стягивая с него бельё и брюки. Теперь настала моя очередь играть с уже налитой, твёрдой плотью. Зачерпнув крема, нанесла на чуть подрагивающую вершину. Сначала слизала остатки крема с собственных пальцев, затем, обхватив ими ещё более разбухшую плоть, стала губами и языком слизывать то, что испачкала. Ещё никогда мне не было так сладко и хорошо. Сама не почувствовала, как заурчала от удовольствия. Мужчина тоже не сдержался и с силой толкнулся мне в рот. Я как можно сильнее расслабила мышцы гортани, выдерживая его натиск. Совершив несколько толчков, Хайдар всё же справился с собой, дав возможность мне дальше продолжить облизывания и посасывания.

В какой-то момент вновь толкнул меня на плед. Я смотрела, как мужчина раздвинул мне ноги, согнув в коленях и, устроившись между ними, глубоко вошёл одним мощным толчком. Я вскрикнула от ощущения сильной наполненности и подалась бёдрами навстречу, пытаясь двигаться на твёрдом члене. Но он, вжавшись в меня до самого основания, просто остановился и стал снова играть с моей грудью, пачкая кремом и слизывая губами и языком.

Когда горячий рот стал втягивать набухшую вершину, а пальцы второй руки играть с другой грудью, я снова застонала, чувствуя, как сокращается лоно в ответ на ласки моих чувствительных округлостей. Внутренние мышцы сжались, пытаясь то ли вытолкнуть, то ли втянуть ещё сильнее неподвижный и каменный член. Я не могла сдержаться от новых стонов, особенно, когда его язык стал ударять по превратившимся в твёрдые камешки соскам.

— Хайдар, пожалуйста, хочу тебя…

Я хныкала и вертелась под ним, требуя движения, чувствуя приближение второго оргазма. Тело молило и желало глубоких толчков. Приподнялась, пытаясь ухватиться руками за его плечи. Мужчина всё же не выдержал. Толкнув меня на спину, стал врезаться резко и яростно, отбросив нежность и ласку, грубо врываясь и яростно тараня моё тело. Но я лишь вскрикивала от того, что пик удовольствия снова и снова ускользал от моего перевозбуждённого тела. Изогнулась, меняя угол проникновения и, наконец-то, улетела в заслуженный рай. Он тоже вскоре кончил, прижавшись своим мокрым лбом к моему.

Мы долго лежали, полностью обнажённые, влажные от пота и липкие от сладких сливок. Тепло камина согревало удовлетворённые разнежившиеся тела. И даже монотонный стук осеннего дождя за окном, наполнял нас негой и удовлетворением.

На ужин в столовую мы не пошли. Леон сходил на кухню, натянув брюки с футболкой и принёс несколько тарелок с едой. Мы кормили друг друга руками, полностью обнажённые, затем снова занимались любовью. В десять часов приняли душ и легли спать, так как утром нужно было вставать на работу.