Любовь на грани смерти

Глава 60. Когда цвели сады

А мы со Стасом идём дальше. Слова друга мой жених воспринял, как шутку, а я понимаю, что Стас говорил, как никогда серьёзно. И только ему одному я могу доверять.

— Лиза, ты что-то хочешь сказать? — замечает Горыныч. — Говори, не бойся. Мы же одной крови.

— Стас, я не привыкну. Никогда. И в отдельном доме для меня не будет лучше. Я всё время буду там, как в гостях. Понимаешь? Да, я могла бы принять эту страну, выучить язык, изучить традиции, уважать их. Но я никогда не смогу делить Хайдара с другой. Никогда! Я точно это знаю.

— Ты любишь его. И он тебя любит, Лиз, — вздыхает Стас. — Он не разлюбит тебя. Не отпустит. Не оставит. Будь у него хоть тридцать жён.

— Стас, я не хочу, чтобы мои дети росли в этой стране, вместе с детьми от другой женщины. Не хочу, чтобы мой любимый мужчина делил своё внимание между всеми нами! Пожалуйста, помоги мне уехать! Я никогда не буду счастлива в этой стране!

— Лиза, Хайдар будет искать. А ты без него уже не сможешь.

— Смогу. Я всё смогу, Стас. Но думать нужно быстрее. Скорее всего я беременна, — признаюсь ему шёпотом.

— У тебя задержка?

— Пока ещё нет. Дня три до женских дел осталось. Но я чувствую. Ты можешь купить мне тест на беременность? Они здесь продаются? — прошу я.

— Продаются. Я видел, — отвечает мужчина. — Завтра куплю. Хайдара почти весь день не будет в доме. Он уезжает с отцом по делам. Я там не сильно нужен. Сама видишь, здесь и без меня целая армия. Ты сможешь спокойно закрыться в ванной и провести анализ.

Сарбаз приходит с самого утра. Приносит мне завтрак. В нарушение всех традиций. Но Хайдар больше никому не доверяет, кроме лучшего друга и оставляет его присматривать за мной во время своего отсутствия в доме. Закрыв покои на замок, мужчина вынимает из кармана три теста разного производства. Американские. Поясняет, как ими пользоваться. Не сложнее чем русскими.

Все три показывают положительный результат. Я беременна.

Не могу собраться с мыслями и просто плачу, уткнувшись лицом в собственную руку.

— Лиза, попробуй успокоиться, — просит меня мужчина, поднимая на руки и пересаживая к себе на колени. — В твоём положении вредно расстраиваться. Ты не хочешь этого ребёнка?

— Хочу. Очень хочу. Но не здесь. Стас, я умоляю тебя, помоги мне уехать! Когда-то ты увёз Хайдара, но эта страна вновь вернула его себе! Пожалуйста, дай шанс его сыну.

— Сколько до вашей свадьбы? Уже есть точная дата? Хайдар что-нибудь говорил об этом?

— Скорее всего не больше трёх недель. Если он узнает о беременности, значит свадьба состоится на следующий день, — вздыхаю я. — А, если узнает с утра, то и в тот же день успеет.

— Ничего ему пока не говори. Дай мне несколько дней, я постараюсь что-нибудь придумать, — обещает Стас.

Уходя он забирает с собой сделанные тесты. Куда бы я их не спрятала, кто-нибудь может ненароком наткнуться.

Следующие несколько дней Хайдар очень занят и даже не ночует на вилле. Он примерно знает мой женский цикл, но у меня есть ещё несколько дней, чтобы сказать, что ещё рано.

Через три дня Стас зовёт меня гулять по саду. Когда мы уходим достаточно далеко, спрашивает, не передумала ли я.

— Нет! — твёрдо произношу в ответ. — Я не буду ни первой женой, ни второй, ни третьей. Только единственной. Или никакой. Я уверена в своём решении. Ты сможешь помочь мне уехать отсюда?

— Это почти невозможно. Тебя не выпустят из страны без сопровождения мужчины или без соответствующих документов. Но я поговорил с Шир-Дилем. Он поможет нам.

— Нам?

— Да, Лиза. Уехать отсюда ты можешь только вместе со мной и в качестве моей жены. Это одно из самых реальных условий. Шир-Диль потребовал того же. Если ему станет известно о том, что ты носишь под сердцем его внука, значит, ты останешься здесь навсегда. Если и сможешь когда-нибудь уехать, то только без ребёнка. Против Шир-Диля и Хайдара даже мне не выстоять.

— Ты согласен из-за меня пойти на конфликт с Хайдаром?

— Он не поверит, что у нас с тобой роман. Я никогда не хотел сюда возвращаться, а ты всё время хотела уехать. Возможно, твой отъезд он расценит, как предательство, но частично поймёт. Вы с ним во многом похожи, но во многом, как лёд и пламя. Он всегда боялся, что может тебя сломать, но сделал только сильнее.

— Он дал мне всё, — не могу не признать я. — Но мне ничего не нужно. Лишь он сам. Принадлежащий одной мне.

Стасу понадобились две недели, чтобы нас поженить. Это стало возможно ещё и потому, что у Стаса осталось американское гражданство. Только теперь я узнала, что моего уже мужа по документам зовут Стивен Скотт. Стасом он сам себя окрестил для удобства в нашей стране. Личные дела Леона, Стаса и Влада не хранились в отделе кадров, поэтому эта информация не была широко известна. А Леон — настоящее второе имя Хайдара, данное ему при рождении.

В нашу последнюю ночь, а о том, что она последняя известно только мне, Хайдар говорит о том, что через неделю мы официально поженимся с занесением соответствующей записи во все документы. Хорошо, что ещё не посмотрел в мой паспорт, который хранится в сейфе его кабинета. На самом деле его там нет. Шир-Диль ещё неделю назад отдал его Стасу. Моему официальному мужу удалось выполнить ещё одну мою просьбу. Мы теперь являемся не только счастливой семейной парой, но и родителями Дарьи. Шир-Диль помог с усыновлением девочки.

Я видела, что судьба ребёнка ему совершенно безразлична. Но отец Хайдара так обрадовался, что сможет от меня навсегда избавиться, что посодействовал и в этом вопросе. Решил, что Дарья будет постоянно напоминать его сыну обо мне.

— Как скажешь, Хайдар. Через неделю, значит, через неделю, — покорно соглашаюсь я со словами человека, которому уже никогда не стать моим мужем.

— Лиз, я всё хотел тебя спросить, — хмурится мужчина. — Как-то пропустил этот момент, и ты молчишь: у тебя женские дни, когда в последний раз были?

— Неделю назад, когда ты в Кабул уезжал на четыре дня. Перед этим ты с Алией был, потом уехал, вот и не заметил, — вру я.

— Странно, у тебя грудь набухшая, — замечает Хайдар. — Говорят, что при беременности такое бывает. Мы с тобой совсем не предохранялись. Я был уверен, что ты забеременеешь.

— Доктор говорила, что могут быть сбои. Хайдар, а вдруг я не смогу родить тебе ребёнка?

— Это ничего не изменит между нами. Подождём ещё пару месяцев, затем обратимся к врачам. Если будет нужно, пройдём обследования в зарубежных клиниках, — уверенно произносит мужчина. — В любом случае, подобные выводы делать слишком рано. Ты из-за этого такая расстроенная в эти дни? Что не забеременела?

Всё же он заметил.

— Есть немного, — шепчу я, еле сдерживая в глазах слёзы. — Хайдар, люби меня. Долго-долго и нежно-нежно.

— Моя глупая девочка, — шепчет мужчина и накрывает мои губы поцелуем. — Почему ты мне сразу про свои волнения не рассказала? Всё у нас получится. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — произношу, глядя в его глаза. — Хайдар, всегда помни, чтобы не произошло. Я люблю только тебя. Всегда буду любить. Несмотря ни на что. Верь мне, пожалуйста.

— Лиза, ну перестань, — просит мужчина. — Не накручивай себя. Даже, если Алия родит мне десять сыновей, а ты не сможешь, я не откажусь от тебя.

— Пообещай, что ты никогда не забудешь, что я тебе сказала. Пообещай! — прошу я.

— Обещаю!

— Что, обещаю? — не отстаю от него.

— Всегда буду помнить, что ты меня любишь, — покорно повторяет мужчина. — Иди сюда, я лучше тебе покажу.

Утром Хайдар улетает в один из дальних городов Афганистана — Мазари-Шариф. Отец находит для него там срочное дело. Буквально через несколько минут другой вертолёт приземляется на площадке. Стас с утра успел о многом рассказать Дарье, поэтому она без страха уходит с нами. Но девочка тоже растеряна и подавлена. Как-то мягче её подготовить мы не могли, боялись, чтобы ребёнок случайно не проболтался кому-нибудь.

Почти никаких вещей мы с собой не берём. Некогда возиться с багажом. Середина марта и в Джелалабаде очень тепло, а в Москве будет ещё холодно. Стас сразу надел брюки и рубашку европейского образца, а на мне одно из привычных платьев и полностью закрытый синий хиджаб. Сегодня так нужно.

В единственном чемодане, который берёт с собой Стас, купленная им верхняя одежда и брючный костюм для меня. В вертолёте Дарья всё же начинает плакать, крепко цепляясь за мою длинную юбку.

— Всю хорошо, Даша, — пытаюсь успокоить я девочку. — В стране, куда мы летим, тебе будет намного лучше. Ты никогда об этом не пожалеешь.

Ребёнок кивает головой, но ещё всхлипывает, и я глажу её по вздрагивающей спине. Поднимаю голову и вижу в дверях дома Алию. Пока второй лётчик закрывает дверь вертолёта, наши глаза на несколько секунд встречаются.

Первая и уже единственная жена Хайдара тоже рада тому, что я ухожу из её жизни. Черноволосая и темноглазая дочь гор получила от меня самый ценный подарок в мире. Пусть пробует его удержать.

Вертолёт взмывает в воздух. Я, как и отец, покидаю это место на боевой машине. Только папа вернулся домой мёртвым, с пометкой «груз двести». А я могу дышать, но сердце остановилось, едва вертолёт оторвался от площадки. Живым моё сердце может быть лишь с мужчиной, которого я, вполне возможно, больше никогда не увижу.

Мы летим над зацветающими фруктовыми деревьями. Даже здесь, в высоте, воздух наполнен ароматом апельсина. Сейчас в Джелалабаде самая красивая пора. Время цветения фруктовых деревьев. Но я вряд ли смогу когда-либо любоваться цветущими садами. Я всегда буду помнить, что в это, самое прекрасное и чудесное время в году, я не стала женой человека, которого любила больше жизни.

В Кабуле пересаживаемся в старый самолёт. Обращаю внимание на то, что в нём мы с Дарьей единственные женщины на борту. На этом рейсе стюардессы не приветствуют пассажиров и не объясняют правила надевания спасательных жилетов и кислородных масок. Летающие этим рейсом мужчины не смотрят и не слушают, что им говорят женщины.

Во время взлёта один из самых старших мужчин произносит какую-то молитву, и самолёт начинает набирать скорость. Стас находит под хиджабом мою руку и с силой сжимает в своей ладони.

— Не плач, Лиза. Помни о ребёнке.