Моё проклятье

27 глава Итан

Лили проходит в комнату. Стоит мне оказаться внутри, как она делает шаг к выходу. Но не успевает. Поворачиваю ключ, и от характерного звука она вздрагивает, словно сквозь её тело пропускают разряд тока.

— Ты говорил только подняться в комнату и всё, — заноза толкает меня в грудь, пытается выхватить свой шанс на побег.

Но, как я говорил ранее, она такая хрупкая, что против меня у неё нет ни единого шанса. Жалкие попытки, словно прелюдия перед сексом, только распаляют пламя внутри.

— Я передумал, — ухмылка расплывается на моём лице, заставляя её сделать шаг назад.

Святые небеса, дайте мне сил не сожрать её своим взглядом. Грудь Лили вздымается так же часто, как и тяжёлое дыхание срывается с полных приоткрытых губ.

— Хватит дрожать, мы всего лишь поговорим, — приподнимаю бровь, убираю ключ в карман брюк.

Она опускает разъярённый взгляд, скользя им по моей груди, и останавливается в области паха, где ткань натянута из-за эрегированного члена, который неприятно упирается в ширинку.

— По тебе не похоже, что ты хочешь поговорить, — она громко сглатывает, обхватывает себя руками и совершает ещё один шаг назад, пока не упирается бедром в мою кровать.

Внимательная маленькая заноза, а я немного одержимый её красотой парень, и, чёрт возьми, мы находимся одни за закрытой дверью. Пусть кто-то только попробует помешать. На её замечание по поводу стояка лишь хмыкаю и развожу руками.

— Не думаю, что это помешает нам поговорить, — подхожу слишком близко к ней, специально раззадоривая, опускаюсь на матрас и хлопаю рядом с собой. — Обещаю, поговорим, и я открою дверь.

Лили прикусывает нижнюю губу, раздумывая, стоит мне доверять или нет. Только вот у неё нет выбора, мышка в клетке, а ключи от неё у меня.

— Не делай так, если не хочешь, чтобы я снова попытался тебя поцеловать, — протягиваю руку и провожу большим пальцем по её нижней губе. — Не прикусывай, это слишком заводит.

Проходит несколько минут, как мы находимся в замкнутом пространстве, но этого времени Лили хватает, чтобы вернуть себе прежнюю уверенность. Она немного отступает и садится на другой конец кровати, специально оставляя между нами безопасное расстояние. Может, оно и к лучшему. Мне, на самом деле, важно задать ей несколько вопросов, а то они в последнее время каждую секунду проедают мой мозг.

— Хорошая девочка, — наклоняю голову в её сторону и с улыбкой говорю, — а теперь давай поиграем в игру «три вопроса». Я спрашиваю, а ты отвечаешь.

Лили выпрямляется и выставляет свою маленькую ладонь в останавливающем жесте, чтобы высказаться. Если честно, её поведение иногда обескураживает меня. Обычно в моём присутствии девушки предпочитают, открыв рот, ждать, что я хоть что-то скажу в их сторону. А тут какая-то девчонка, которая непонятно по каким причинам занимает все мои мысли, да ещё и ведёт себя совсем не так, как я хочу.

— Стоп, стоп! — своим резким тоном и гневным взглядом она мгновенно останавливает поток мыслей у меня в голове и заставляет выслушать её. — Что за сексизм? — фыркает она, а моя челюсть чуть не ударяется о пол. — Если ты хочешь, чтобы я отвечала на твои дурацкие вопросы, то будь добр отвечать на мои. И я буду первой, — Лили повышает голос, и от неё исходит мощная энергия, которая пытается вернуть ей контроль над ситуацией.

Вот только контроль в данный момент полностью в моих руках.

— Нет. Первая отвечаешь ты, — не даю ей времени на перезагрузку и задаю свой вопрос. — Почему ты не даёшь к себе приблизиться? Я же вижу, как твоё тело кричит, что ты этого хочешь.

Заноза открывает рот и закрывает его не в силах подобрать ни слова, а потом отрицательно машет головой.

— Ничего оно не хочет, ты себе нафантазировал, — ноздри Лили раздуваются от злости, но глаза нервно бегают от моих губ к скрещённым рукам.

— За ответ принимается только правда, а сейчас ты лжёшь. Вторая попытка, и, если снова будешь обманывать, придётся продемонстрировать на практике.

Румянец на её щеках уже практически такой же, как и цвет красного платья, зрачки расширены, а рот приоткрыт. Немного приближаюсь к ней, и это действует благотворно, Лили начинает говорить, но прикрывает веки и опускает голову вниз.

— Я тебя боюсь, — шепчет она. — Боюсь себя, когда ты нарушаешь мои личные границы, а ещё ты уже который раз пытаешься украсть мой первый поцелуй, — она поднимает на меня взгляд, блестящий от слёз, и это действует сильнее пощёчины.

Её слова заставляют меня отодвинуться на прежнее расстояние, и после этого я замечаю, как Лили вздыхает полной грудью. А в голове, как карусель на бешеной скорости, проносятся одни и те же слова.

Первый поцелуй.

В смысле, первый поцелуй?

— Не смотри так на меня! — из её рта вырывается шипение, а ладонями Лили с силой сжимает плед, словно вымещая на нём свою обиду.

Итан, соберись. Вот же дерьмо.

Как она могла дожить до девятнадцати лет и ни с кем не поцеловаться? Бред какой-то. Медленно, но до меня доходит осознание того, какой урод я сейчас в её глазах. Эта мысль душит и болезненно бьёт под дых.

— Как я на тебя смотрю? — провожу ладонями по лицу, пытаясь стереть удивление, которое, уверен, застыло маской и не хочет спадать.

— Как на уродку или неполноценную из-за того, что этого ещё не было в моей жизни, — злость отступает, а на дне её синих радужек остаётся расстройство. — Я не обязана жить по каким-то стандартам и общим шаблонам.

Понимаю, что если приближусь сейчас к Лили, то она только оттолкнет, но во мне возникает непонятное желание просто прижать эту хрупкую девушку к себе.

— Я не считаю тебя уродкой или неполноценной, наоборот. Задавай свой вопрос.

Она поднимает голову, чтобы не дать слезам скатиться по алым щекам. Пытается выглядеть храброй, и в данный момент, когда я гляжу на Лилиан, что-то в моей груди зарождается, непривычное и обжигающее. Мне хочется защитить её от самого себя.

Как такое, чёрт возьми, может быть?

— Почему ты меня ненавидишь? — голос звучит уверенно, но руки так и сжимают мягкую ткань до побелевших костяшек.

Добивает контрольным, прямиком в голову. Что мне ответить на это? Никто кроме друзей не в курсе, почему я отношусь к девушкам так потребительски. Наверное, сам до конца не понимаю, просто не могу допустить, чтобы кто-то имел надо мной какую-то власть, не желаю доверять, чтобы испытать предательства. Не могу допустить, чтобы моими действиями управлял кто-то, сделал меня слабым.

— Не бери это на свой счёт, просто ты оказалась не в том месте, не в то время, — решаю рассказать Лили часть правды, всё же она открылась передо мной, хоть далось это ей нелегко. Но я ценю это качество в людях, она маленькая храбрая девочка. — До тебя устраивались другие девушки, но всех интересовало лишь количество денег в кошельке у отца. Они стремились сразу же залезть к нему в постель.

— Поэтому ты приставал ко мне? Думал, что я такая же? — Лили немного успокаивается, видимо, понимает, что я не представляю для неё угрозы.

Хоть злость пропадает с её лица, но глаза до сих пор выглядят потеряно. Она периодически посматривает в сторону закрытой двери. Не знаю, почему решаю ослабить хватку, но сейчас мне кажется, что это верное решение. Открываю замок и возвращаюсь на кровать.

— Ты можешь уйти, — киваю в сторону выхода. — Я не буду тебя удерживать. Но мне бы хотелось закончить нашу игру. Может, тогда бы мы смогли нормально сосуществовать под одной крышей.

Лили громко выдыхает, и её напряжённые плечи расслабляются.

— Я задала вопрос, отвечай, — говорит она и тем самым даёт понять, что хочет продолжить.

Несмотря на то, как некомфортно она себя чувствует, всё равно не даёт мне доминировать. Лили сопротивляется моей энергии, и эта борьба пьянит, задевает все эрогенные зоны больного подсознания. Большинство незнакомых людей с трудом выдерживают мой прямой взгляд и почти сразу отводят глаза в сторону. Но не она. С каждой секундой желание покопаться в её мыслях только усиливается. Три вопроса — это определённо мало. Но разве нам кто-то мешает как-нибудь повторить?

— Сперва я хотел просто заняться с тобой сексом, — синие глаза напротив широко распахиваются, и, если я до этого считал их огромными, то теперь это просто всепоглощающий синий океан, бескрайний, бушующий, манящий своей мощью. — Но, когда увидел, как вы с отцом выходите из спальни, решил, что сценарий вновь повторяется, и мне ещё больше захотелось избавиться от тебя. Ты стала моей целью.

Лилиан приподнимает бровь, хмыкает. Понимаю, что неприятно, когда о тебе думают как о вещи. Это, как минимум, обидно.

— Ты девственница? — не могу не спросить, но, стоит моим словам сорваться с губ, как её рот кривится словно от дольки кислого лимона. — Просто ответь, да или нет. То, что ты не целовалась, не значит, что ты не была с мужчиной. Лично я не особо люблю эти нежности.

Воздух между нами становится огненным, он обжигает лёгкие. Лилиан же должна чувствовать то же самое? Или у меня уже передозировка от этой девчонки, и я кайфую как наркоман, видя её раздражение. Но, что самое интересное, я согласен и на такие эмоции со стороны занозы. Злость — это не безразличие, она страстная, бурлящая, и от неё тоже можно получать наслаждение. А вот если попадаешь в зону равнодушия, то это западня. Большая часть людей, которые или присутствуют в моей жизни сейчас, или были её частью раньше, как раз зависали на этой фазе. Но не она. Лили всё время держит в напряжении, в нездоровом возбуждении, стоит ей только показаться на виду. Иногда достаточно одной только мысли о ней.

— Да, я девственница, — она стискивает челюсти. Уверен, если прислушаться, можно услышать скрежет. — Задавай свой последний вопрос, потом я, и мне очень хочется напиться.

— Я не хочу, чтобы ты пила, — мне не нравится перспектива того, что Лили будет ходить пьяная и любой придурок сможет позволить себе лишнего. Хотя мне должно быть всё равно, но это не так. Появляется желание заочно выдернуть всем руки и выколоть глаза.

— Теперь мне хочется выпить ещё больше, — специально говорит противоположное.

— Я против. Как твой начальник, запрещаю, — её непослушание заставляет всё внутри сжиматься, а неприятное разрушающее ощущение злости заполняет до краёв.

— Мой рабочий день закончился, сейчас я отдыхаю по приглашению Леона.

Упрямая. Маленькая. Заноза.

— Ты хочешь меня? — это мой последний вопрос, и я сливаю его на такую хрень. Но если она сейчас ответит верно, то из этой комнаты в ближайшее время мы не выйдем.