Моя сладкая певчая птичка

ГЛАВА 27

РАЙКЕР

В часы, предшествующие аукциону, царит суматоха. Старший постоянно звонит мне, внося изменения и добавляя детали, не подозревая, какой хаос это вызывает у тех, кто, подобно мне, выполняет эту работу.

Гости начинают прибывать на вечеринку. Машина за машиной подъезжают к дому, и по гравийной дорожке, покачиваясь, шагают элегантно одетые богачи. Оскар встречает их с бокалами шампанского в руках, забирает пиджаки и провожает по комнатам, давая несколько минут, чтобы они могли устроиться до начала торжества. Не все гости будут присутствовать на аукционе, на самом деле, очень немногие из них придут. Большинство из них здесь только для того, чтобы отпраздновать день рождения Джуниора. По крайней мере, это их оправдание.

Однако я здесь не для того, чтобы приветствовать гостей у главного входа, улыбаться, кивать и угощать их прохладительными напитками. В данный момент я нахожусь у чёрного хода, провожая охранников и их груз в комнаты в ожидании аукциона.

Девушки, спотыкаясь, выходят из фургонов, опустив глаза, со связанными за спиной руками. Некоторые осмеливаются оглядеться по сторонам, но большинство из них смотрят в землю, и их позы полны безысходности.

Охранники обращаются с ними грубо, давая пощёчины и насмехаясь над их дискомфортом. Их поведение вызывает у меня отвращение не потому, что они так поступают, а потому, что я знаю, что ничем не лучше их. Я был таким же. Но на этот раз всё иначе. В выражении лица каждой девушки я вижу Мию или Эверли. На этот раз я действительно вижу их, а не мужчин, стоящих за ними. На этот раз я позволяю себе задуматься, и от этого мне становится нехорошо.

Мой телефон снова звонит. Это Старший.

— Мне нужно, чтобы ты пришёл в мой офис, — произносит он с напором. Без приветствия. Без прелюдии.

— Я только начинаю…

— Сейчас. — Он кладёт трубку. Я смотрю на свой телефон несколько мгновений, затем вздыхаю и возвращаюсь в дом. Я знаю, что не должен этого делать, но прохожу мимо комнаты Мии.

Я надеюсь, что смогу увидеть её хотя бы на мгновение и убедить, что сегодня — тот самый день. Как только все будут заняты аукционом и опьянеют от алкоголя и собственной важности, я украду её отсюда, побегу через поля к спрятанной машине и помчусь к Эверли с максимальной скоростью.

Из-за ночной суеты у нас должно хватить времени, чтобы забрать её до того, как кто-нибудь в особняке поднимет тревогу. Если нам повезёт. Это опасный и рискованный план, но это всё, что у меня есть. Что мы будем делать дальше, зависит от Мии. Отвозить её домой было бы слишком опасно. Вести её в полицию, не зная, кому из них платят Аттертоны, было бы неразумно. Мы будем действовать постепенно. Это единственный выход. Но я спасу их обоих.

Когда я прохожу мимо комнаты Мии, дверь оказывается открытой, и Катрина окликает меня. Я останавливаюсь, пристально глядя на Катрину, и сдерживаю себя от того, чтобы подбежать к Мии, как бы мне этого ни хотелось.

Хотя я не смотрю на неё прямо, я все равно чувствую на себе её взгляд. В нём читаются напряжение и презрение. Я не знаю, почему она должна испытывать что-то другое. Я не сделал ничего, кроме как подвёл её. Я лишь стоял в стороне и позволял избивать и оскорблять её. И не только это — я сам был тем, кто причинял ей боль.

Она заслуживает гораздо большего, чем я, гораздо большего, чем жалкая замена любви, которую я могу предложить. Но сейчас это уже не имеет значения. Единственное, что важно, это освободить её, не причинив вреда ни ей, ни Эверли.

Я с трудом сглатываю, когда Катрина велит мне отвести Мию в комнаты, где живут девочки. Пока Себастьян и Катрина спорят, я украдкой бросаю взгляд на Мию, и у меня перехватывает дыхание.

На ней надето платье кроваво-красного цвета с глубоким вырезом, губы накрашены в тот же оттенок, а в ушах красуются бриллиантовые украшения, которые касаются нежной кожи её шеи. Её глаза широко раскрыты и полны беспокойства, а кожа словно покалывает от страха.

Я почти вздрагиваю, когда Катрина кладёт руку мне на грудь, и мне приходится отвести взгляд от Мии. Хотя это был лишь короткий миг, который, как я думал, остался незамеченным, мне показалось, что прошла целая вечность. Она поймала меня в ловушку. Я попался в её сети. Как Себастьян не упал к её ногам, было выше моего понимания.

— Ты не доверяешь ему свою девушку? Уверяю тебя, у него гораздо более зрелые вкусы. — Катрина продолжает говорить, а я закрываю глаза, желая протянуть руку и увести Мию подальше от этой сцены. — Только на днях он прижимал меня к стене за пределами этой комнаты.

Одна её рука все ещё лежит на моей груди, а другая обвивает мою шею, притягивая меня к себе. Её ядовитые губы прижимаются к моим, и я отвечаю на поцелуй, потому что не знаю, как поступить иначе. Отказать ей, значит вызвать подозрения. Её рот кажется гнилым, а язык холодным и твёрдым. Когда она наконец отстраняется, то холодно улыбается и проводит большим пальцем по моей нижней губе.

Себастьян с отвращением фыркает:

— Ты мне отвратительна, мама.

— Все вы, мальчики, одинаковы. — Её пальцы все ещё обвивают мою шею сзади, словно когти. — Райкер, уведёшь её, пожалуйста, а?

Я не стал дожидаться возражений Себастьяна и потянулся к Мие, но он оттолкнул её, вставая между нами. Его тело сотрясала ярость.

— Не прикасайся к ней, черт возьми, — прошипел он. — Ты больше никогда к ней не прикоснёшься, ясно?

Вместо ответа я повернулся к Катрине, зная, что это лишь усугубит его гнев. Она лишь пожала плечами, и я с ухмылкой посмотрел на Себастьяна.

— Да, сэр.

Затем пришла моя очередь скрывать свою ярость, когда Себастьян резко притянул Мию к себе, обхватив её за шею и с силой вонзив свой язык ей в горло. Мия оказалась зажатой между нами, став невольным заложником в руках двух мужчин. Я опустил голову, не в силах смотреть, как он заканчивает свой натиск и толкает её ко мне.

— Я зайду за тобой позже, — произнёс он.

Хотя эти слова были обращены к Мие, я чувствовал, что они адресованы мне. Это было предупреждение, угроза. Мия задрожала, и свет упал на её кожу, позволяя мне разглядеть синяк на щеке. Мне так хотелось обнять её, защитить от этого чудовища, которое маячило за её спиной. Но вместо этого я повернулся и вышел за дверь, ожидая, что она последует за мной.

Лишь когда я убедился, что нас никто не видит, я остановился и обнял её. Я притянул её к себе, прижался губами к её волосам, вдохнул её запах и с трудом подавил желание взять её за руку и убежать от всего этого. Но меня ждал Старший, и моё отсутствие было бы замечено в считанные минуты. Нет, я должен быть терпеливым и следовать своим скромным планам.

Я отстраняюсь от Мии и смотрю в её большие тёмные глаза.

— Я заберу тебя отсюда, — произношу я, и по её щеке скатывается слеза. Я был свидетелем множества её слёз, и мне хочется верить, что однажды она позволит мне заменить воспоминания о её слезах на воспоминания о её улыбке и смехе. — Сегодня вечером, когда все будут либо пьяны, либо заняты аукционом, либо спать, я приду за тобой, — повторяю я.

В её глазах читается явное сомнение. Я не виню её. Я столько раз подводил её раньше. Я держал её в плену, касался её тела против её воли. И вот теперь она стоит передо мной, её глаза полны слёз, а я стоял в стороне и позволял другому мужчине издеваться над ней. Удивительно, что я вообще могу смотреть ей в глаза. Но опять же, это потому, что она поймала меня в ловушку, я попал в ловушку её взгляда, не в силах отвести глаза, хотя в её присутствии меня переполняет стыд.

— Но как? — Даже её голос срывается.

— Ты в порядке? Твой голос… — Шум позади меня заставляет моё сердце бешено колотиться, и я отстраняюсь от Мии, не желая, чтобы меня поймали.

— Я в порядке, — отвечает она едва слышно. — Но как? — Снова спрашивает она.

— Не беспокойся об этом, — говорю я, потому что, если бы я рассказал ей правду, она бы рассмеялась мне в лицо. Мои планы побега кажутся очень слабыми. — Просто знай, что я приду за тобой.

— Но как же Эверли? — Спрашивает она.

Я больше не могу сопротивляться и притягиваю её к себе, прижимаясь губами к её губам, как будто в них заключена суть самой жизни. Её пальцы нежно перебирают мои волосы, притягивая меня ближе, отвечая на все мои молитвы одним простым движением. Я осознаю своё окружение, улавливаю малейшие звуки, предупреждающие о приближении кого-то, но в то же время я мечтаю о том дне, когда смогу поцеловать её без страха. Когда я смогу упасть к её ногам и раствориться в ней. Когда мы сможем слиться друг с другом, не беспокоясь о возмездии. Если она согласится.

Но сейчас я должен остановиться. С трудом оторвавшись от неё, я переплетаю свои пальцы с её и веду её обратно по коридору, зная, что Старший ждёт меня.

— Я вернусь за тобой вечером, хорошо? Я постараюсь добраться до тебя раньше, чем он. Только никому не говори ни слова.

Она смеётся, и именно тогда я понимаю, какие слова я произнёс.

— Не беспокойся, у меня это хорошо получается.

Я оглядываюсь назад, когда она ослепительно улыбается, и на мгновение представляю, каково было бы быть с ней без этого адского беспорядка, когда она будет смотреть на меня и улыбаться без слёз. В глубине её глаз не будет таиться грусть. И я буду тем, кто будет вызывать только её улыбку.

Затем она добавляет:

— Ты хорошо меня обучил.

Волшебство рассеялось. Иллюзия исчезла. Я поворачиваюсь к ней и беру её лицо в свои ладони, стараясь, чтобы мой взгляд выражал искренность и силу.

— Я никогда не смогу простить себя за то, что сделал. Никогда. И я знаю, что никогда не смогу искупить свою вину перед тобой, но я надеюсь, что смогу подарить тебе свободу.

Свобода… Как будто это то, что я могу ей дать, а не то, что должно принадлежать ей просто потому, что она есть. Это представление о мире глубоко укоренилось во мне. Я верю, что каким-то образом смогу дать ей то, чего у неё никогда не должны были отнимать. Я провожу руками по лицу.

— Что случилось? — Спрашивает она.

— Ничего страшного. — Я пытаюсь успокоить её, улыбаясь, и снова беру за руку, ведя в другую запертую комнату. — Просто подожди меня, хорошо? Подожди здесь. Я приду за тобой.

Она снова улыбается, но на этот раз в её улыбке сквозит грусть.

— Как будто у меня есть выбор.