Моя сладкая певчая птичка

ГЛАВА 28

РАЙКЕР

— Где ты был?

Голос Старшего звучит так же отрывисто и грубо, как и по телефону. Я занимаю своё место перед ним, заложив руки за спину и расставив ноги, словно солдат, готовый к выполнению приказа.

— Меня отвлекла просьба Катрины, сэр. Приношу свои извинения.

Он раздражённо фыркает и прищуривает глаза.

— Чего она хотела?

— Чтобы я проводил девушку Джуниора в ваши комнаты.

Глаза старшего сужаются ещё больше, брови сходятся на переносице. Он открывает рот, словно хочет что-то сказать, но затем передумывает и резко закрывает его, качая головой. Встав со стула, он обходит стол и опирается на него, скрестив ноги в лодыжках, с любопытством глядя на меня. В его взгляде есть что-то такое, от чего мне становится не по себе, и я переминаюсь с ноги на ногу, не понимая, зачем он меня сюда позвал.

— Ты счастлив, Райкер?

Я морщу лоб в замешательстве.

— Да, сэр, — отвечаю я, не зная, что ещё сказать.

— Мне кажется, Ты испытываешь некоторое недовольство своим положением здесь, не так ли?

— Нет, сэр. Нисколько. Я что-то сделал, чтобы произвести на вас такое впечатление?

Старший ещё больше отклоняется назад, его голова медленно наклоняется из стороны в сторону. Молчание становится неловким, но я знаю его игры. Я понимаю, что ему нравится заставлять людей нервничать в надежде, что они выплеснут своё скрытое чувство вины. Мы играем в игру: кто дольше выдержит молчание? В конце концов, я побеждаю, и Старший смягчается.

— Ничего особенного, — говорит он. — Просто общее… — Он машет рукой перед грудью, словно пытаясь подобрать нужное слово. — Общее ощущение, можно сказать. — Поднимаясь из-за стола, он возвращается на своё место. — Входи! — Кричит он в пустую комнату.

Дверь распахивается, и Эверли бросается в мои объятия. Моё сердце замирает. Что она здесь делает?

— Ты можешь в это поверить! — Восклицает Эверли. — Он снова прилетел за мной на вертолёте! Он сказал, что несправедливо, что я пропускаю вечеринку Джуниора только потому, что я в школе, и он прислал за мной вертолёт, чтобы я могла приехать. Разве это не мило с его стороны?

Она крепко обнимает меня, и Старший встречается со мной взглядом поверх её головы.

— Он сказал, что тебе сегодня вечером нужно работать, и это так раздражает, но я собираюсь повеселиться. Старший даже сказал, что я могу выпить пару бокалов вина сегодня вечером. — Она хихикает и снова обнимает меня, но тут же отстраняется и хмуро смотрит на меня. — В чём дело? Ты не рад меня видеть?

Я натягиваю улыбку, мой взгляд мечется между вызывающим взглядом Старшего и возбуждённым блеском в глазах Эверли.

— Конечно, я просто немного удивлён, увидев тебя, вот и всё. Я понятия не имел, что ты собираешься прийти сегодня вечером.

Старший снова поднимается из-за стола и обходит его, чтобы обнять Эверли.

— Я подумал, что ей будет полезно ненадолго вернуться домой, как ты думаешь, Райкер? Убедись, что она помнит, кто те люди, которые любят её. Те, кто защищает её и присматривает за ней.

Эверли смеётся.

— Как будто я когда-нибудь смогу забыть. Вы дали мне всё, мистер Аттертон. Я никогда не смогу отплатить вам за вашу доброту. Она говорит правильные слова для человека, который никогда не сталкивался с тёмной стороной семьи. Она не имеет представления об их криминальных связях. Она не знает, что есть девочки, всего на несколько лет старше её, запертые в комнатах, готовые быть проданными тому, кто больше заплатит, и с ними будут делать всё, что захотят.

— Я даже купил тебе красивое вечернее платье.

Глаза Эверли округляются, и она обхватывает подбородок руками.

— Красивое платье для красивой девушки.

Старший пристально смотрит на меня, произнося эти слова, и я чувствую, как внутри всё сжимается от страха. Мои планы на вечер начинают рушиться.

Он нежно берет Эверли за руку:

— У тебя будет достаточно времени, чтобы встретиться с Райкером завтра. А теперь тебе нужно подготовиться к вечеринке, не так ли? — Он ласково похлопывает её по руке. — Сегодня вечером здесь будет много людей, гости уже начинают прибывать, — он снова бросает взгляд на меня, — поэтому я договорился с Кэмероном, чтобы он сопровождал тебя, присматривал за тобой и обеспечивал твою безопасность.

Кэмерон входит в комнату, сияя ослепительной улыбкой, которая подчёркивает его статус в семье. Он делает шаг вперёд, чтобы предложить ей руку.

— Для меня будет удовольствием сопровождать такую прекрасную леди, — говорит он с искренней улыбкой.

Старший вновь смотрит на меня, его взгляд полон решимости.

— Не упускай её из виду. Мы не можем допустить, чтобы она бегала по дому посреди ночи, — говорит он, не оставляя сомнений в серьёзности своих намерений.

У Старшего есть свои способы наблюдать за мной, но это нечто большее, чем просто слежка. Это предупреждение. Он проник в мои мысли и хочет, чтобы я понимал: от него ничего не укрывается. Так было всегда. Невысказанные угрозы, молчаливые напоминания о том, кто он и кто я. Хозяин и слуга.

Эверли подходит ко мне и нежно целует в щеку. Затем, опираясь на руку Кэмерона, она спешит уйти, не обращая внимания на только что произошедший разговор.

— О, Райкер, — говорит Старший, подходя к окну и глядя вниз, где ещё одна машина подъезжает к дому. Водитель открывает двери, выпуская пассажиров. — На моем столе список девушек, которых я хочу видеть на сегодняшнем аукционе. Не забудь захватить его, когда будешь уходить.

Я киваю, хотя он и не смотрит на меня, и направляюсь к столу. Его ноутбук открыт, а изображение на экране приостановлено. Запястья Мии скованы цепями, её обнажённое тело туго натянуто, а я прижимаю её к стене, надавливая рукой ей на горло и перекрывая доступ воздуха. Силы покидают моё тело, и я чувствую, что могу упасть на пол, в то время как волна ярости пробегает по моим мышцам.

Старший медленно поворачивается и встречается со мной взглядом.

— Удивительно, как все меняется вокруг, не так ли? — Говорит он.

Ему больше нечего сказать. Его слова были предельно ясны.

— О, и Райкер? Я бы хотел, чтобы именно ты вывел девочек на сцену сегодня вечером. Обычно я поручаю это тренерам, но теперь, когда Марсель ушёл, а ты стал опытнее, клиентам будет полезно узнать, кто ты такой, и понять, насколько ты важен для моей работы. Считай это повышением по службе.

Старший улыбается, но только его губы двигаются. Остальная часть его лица остаётся неподвижной.

Я киваю, затем ухожу, не говоря ни слова, сжимая в руке список и возвращаясь к роли, которую я вынужден играть.

Аукцион начинается в три часа ночи. Гости уже пьяны, но есть несколько человек, которые прячутся в глубине зала, глядя прямо перед собой. Они настроены серьёзно. Они здесь не для того, чтобы играть. Они здесь только ради аукциона. В их глазах есть тьма и жестокость, которых нет у других.

Помещение оформлено как модный подиум. Клиенты заполняют все пространство, а в центре возвышается платформа, освещённая прожекторами и готовая к представлению своей «добычи».

Я нетерпеливо расхаживаю по комнате, пытаясь разглядеть Джуниора. Я думал, что он будет здесь. Я надеялся ещё раз проведать Мию этой ночью, но был слишком занят. У меня был единственный шанс ускользнуть, и я воспользовался им, чтобы проверить, как там Эверли. Она танцевала, обвив руками шею Кэмерона, на её лице играла кривая улыбка. Я бросил на Кэмерона предупреждающий взгляд, и он кивнул. Он знает, что к моей сестре лучше не прикасаться. Я надеюсь.

— Райкер? — Уинстон хлопает меня по плечу. — Ты вернёшься сюда? Девочки выходят на сцену.

Старший не стремился, чтобы его девочки выступали первыми, поскольку это могло бы вызвать излишнее внимание, но это не помешало ему занять второе место в списке. Он хотел получить максимальную цену, и чем раньше они появятся на аукционе, тем больше у них шансов на достойный приз.

— Скоро буду.

В зале начинает играть музыка, и постепенно становится темно. Аукционист, друг Старшего, начинает бормотать что-то невнятное, когда на сцену выводят первую девушку. Она одета в кожу и цепи, а мужчина рядом с ней, как и я, облачен во все черное. Он просто держит поводок, прикреплённый к ошейнику на шее девушки. Она не склоняется и не прячется. Она стоит прямо, гордая и уверенная в себе, и смотрит на мужчин в зале свысока, словно они все недостойны находиться рядом с ней.

Начинается торг, и голоса в зале становятся все громче от волнения. Пробираясь сквозь толпу, я направляюсь туда, где содержатся девочки Старшего. Не те, которых он оставляет для себя, а те, которых собирается продать.

После стука в дверь Уинстон впускает меня.

Стар, Ирис, Даниэль и ещё несколько человек, чьих имён я не знаю, бросают на меня быстрые взгляды и снова опускают глаза, все, кроме Ирис. Её взгляд полон вызова, и Уинстон даёт ей пощёчину за это. Она лишь вздёргивает подбородок, вызывая его гнев. Он снова поднимает руку, но я останавливаю его.

— Мы же не хотим, чтобы у неё покраснели щёки прямо перед аукционом, не так ли?

Уинстон хмурится и делает вид, что подходит к ней.

— Она не готова, — говорит он, затем сплёвывает на землю. — Я не смог её сломить. Старший был слишком снисходителен к ней. Он не дал мне достаточно времени, чтобы исправить его ошибки.

Чувство вины за то, как Ирис смотрит на меня, давит на меня своей тяжестью.

— Он хочет, чтобы её продали. Без утайки.

— Я очень надеюсь, что у того, кто купит её, будет твёрдая рука. Ему это понадобится. — Он протягивает мне поводок, который крепится к её шее. — Она встанет первой.

Кожа словно горит под моими пальцами.

— Давай, — говорю я ей.

Но она не двигается с места, скрестив руки на груди. Впервые я обращаю на неё внимание. Впервые я даю себе возможность внимательно рассмотреть её, все синяки, покрывающие её тело, отметины на шее, запястьях и лодыжках.

Закрыв глаза, я делаю глубокий вдох. Я больше не могу отстраняться от своих мыслей. Мия лишила меня этой способности. Я не могу смотреть на Ирис и видеть то, что видят Старший или даже Уинстон. Я смотрю на неё и вижу Мию, Эверли, мать, которую не могу вспомнить, дочь, которой, возможно, у меня никогда не будет.

— Какие-то проблемы? — Спрашивает Уинстон.

Я качаю головой и дёргаю поводок, сожалея, что не могу сжечь это место дотла вместе со всеми жалкими человеческими оправданиями, которые позволяют этому безумию существовать. Включая меня. Потому что именно я тяну её за поводок, веду по платформе, пока аукционист монотонно зачитывает список, и опускает молоток. Я тот, кто помогает ей встать на ноги, когда она падает на колени, закрыв лицо руками и заливаясь слезами.

Как только я выполняю свои обязанности, я выхожу из аукционного зала, жалея, что не могу смыть с себя эту грязь, прежде чем отправиться проведать Мию. Я думал, что присутствие Эверли заставит меня отложить свои планы, но то, что я увидел на сегодняшнем аукционе, только укрепило мою уверенность в том, что мне нужно увести их обоих отсюда. Я просто буду решать любые проблемы по мере их возникновения. Но когда я, пригнувшись, пробираюсь по коридорам, стараясь не быть замеченным, я слышу его голос и понимаю, что опоздал.

Я прячусь в дверном проёме, осторожно выглядываю из-за угла и вижу, как он возвышается над ней, а она пятится к стене.

— Ответь мне, черт возьми! — Кричит он.

Её голос дрожит:

— Нет. Нет, он мне ничего не говорил. Кажется, я просто подслушала его разговор с Марселем.

Я трусливо наблюдаю за происходящим из своего тёмного угла, как он наклоняется и прикусывает её нижнюю губу, погружаясь в её плоть, пока она не вскрикивает от боли. Моя рука невольно тянется к ножу, висящему у меня на поясе, но сейчас не время для этого.

— Пойдём, — Себастьян снова хватает её за руку. — Ты портишь свой сюрприз.

Я подкрадываюсь к ним сзади, когда он ведёт её в свою комнату, и могу лишь мельком увидеть её через щель в дверном проёме.

Несмотря на то, что он шепчет, стоя рядом с ней, я всё равно могу разобрать его слова, произнесённые на ухо:

— Не говори ни слова.