Мягкая кукла (СИ)

Глава 11

— Я счастливая женщина. Сейчас выйду из машины, заберу дочь, и мы поедем гулять в парк.

Смахнув эмоциональные слезинки, Вера поправила макияж и заставила себя вернуться в привычную рутину. Как же трудно вести двойную жизнь. Будоражит, слов нет. И выматывает на отлично.

Сережа, будто почувствовав конкурента, выразил желание провести вечер с семьей и обещал присоединиться к ним. Пришлось в ускоренном порядке вовлекать Карошку в дурачества, чтобы объяснить происхождение пятен от травы на своей одежде. К черту пялящихся прохожих!

— Кто хочет сладкой ваты?

— Папа!

Дочки с отцами всегда разбивали Верино сердце. В детстве калила жгучая зависть, когда одноклассниц после второй смены встречали папы. Вот им было здорово и спокойно возвращаться домой темными улицами! Позднее, глядя на Сережу с Карошкой, казалось, что умиленное сердце не поместится в груди. Он, каким бы ни был хватким директором, всегда баловал и возился с дочкой.

Вот и сейчас, муж подхватил хохочущую егозу и потащил к палатке выбирать сахарное облако. Вера подобрала брошенный детский рюкзак и отправилась за ними.

— Тебе взял фреш, — сказал Сережа и протянул стаканчик с трубочкой.

— Спасибо.

То был микс разных фруктов. Его любимый сок. И конечно, он будет у нее подворорывать. Как делал всегда.

— Ты подумала насчет поездки?

— Да. Придется отказаться. Я могу сама извиниться перед Мариной и твоей мамой. Но сейчас слишком напряженный период. Нельзя бросать квартиру, учеба в разгаре, скоро ежегодное обследование и к тому же мое дело требует внимания.

— А когда едешь на обследование?

— Через пару недель. Дату еще не подтвердили.

Сережа мрачно кивнул, но тему не развивал. Учитывая не самую хорошую наследственность, Вера каждый год проходила скрининг в соседнем городе. А потом несколько дней ждала результатов и была сама не своя. Никакое отвлечение не помогало.

— Понял. Беру мать на себя. Не парься. Может, осенью сами смотаемся.

— Мы втроем? Ты же не любишь детские сады для взрослых.

— А мы не туда. Поищем островной вариант.

— Поищем.

— Чем занималась сегодня?

Вопрос с подвохом? Сережа давно не интересовался, как проходит ее день.

— Гуляла, ела… и да, вот еще что. Подвернулась возможность последовать твоему совету. Открывается магазин для шитья и приглашают производителей текстильных товаров.

— Молодец. Про это я и говорил.

— Только это в другом городе. Я уже назначила собеседование няням на развоз.

— И про это я тоже говорил. Няню вместе утвердим.

Семейный вечер складывался идеально. Так идеально, как давно не было. Каролина подбила папу на тир и получила страшную плюшевую игрушку. Потом подбила еще раз, «чтобы маме не было обидно», и он настрелял на огромного пингвина. Тащить его было ужасно неудобно, но пингвин катался с ними на колесе обозрения и ужинал за тем же столиком в кафе.

Возвращаться домой решили на разных машинах. И чтобы Сереже не было скучно, пингвина отдали ему.

О трофее вспомнили перед тем, как укладывать Каро спать. Сережа с ворчанием ушел вниз, а Вера на минуту вернулась в их спальню, чтобы не оставлять телефон на видном месте. Похоже, муж и сам забыл телефон дома. Из гардеробной слышалось характерное жужжание. Поддавшись нездоровому любопытству, Вера поискала глазами мужнин смартфон.

Вот и он, на его гардеробной полке.

Белый.

Странно. Она готова была поклясться, что на прогулке у Сережи в руках был полностью черный телефон. Подкравшись к полке и рассмотрев оставленный гаджет, Вера увидела, что он той же модели. Просто другого цвета.

Вдруг на него пришло сообщение, подсветив экран и позволив увидеть несколько предыдущих.

Диана написывала:

«Извини еще раз, что пришлось отменить планы. Номер шикарный. Спасибо, целую.

Уже скучаю по тебе.

Когда вернусь, ты не пожалеешь о проявленном терпении».

Вера бросила кисточку и признала, что кукольное личико не получилось и в этот раз. Она тренировалась на болванках, подмечая свои затыки, чтобы на очном уроке разбираться с конкретными проблемами. Чистые головы с пустыми лицами ждали более умелой росписи.

Раздражение из-за мужа не давало сосредоточиться, и мазки выходили слишком резкие. Вера ставила кляксы, переводила ткань и краски. Значит, одной Риной дело не ограничилось. Сережа злостный изменщик. И любитель разных жанров. То скоростное знакомство, то длительное обхаживание.

Аж передернуло.

Вот так уходит любовь, да? Очередное подтверждение неверности причинило скорее недовольство, чем боль. Пусть у нее рыльце тоже в пушку, пусть совесть, получившая индульгенцию, дремала как беззаботный котенок. Но где-то глубже скреблась обида, что вчерашний вечер для Сережи — всего лишь запасной вариант. Не они для него на первом месте.

Вдруг зазвонил телефон. Свекровь.

— Вера, здравствуй.

— Добрый день, Галина Николаевна. Как ваши дела?

— До сего утра шли неплохо. Сережа сообщил, что ты поставила свои интересы выше семейных.

Чистая правда. Но с той разницей, что Сережа это делает давно и регулярно. Но его мать, конечно, не про это. Про поездку.

— Прямо так и сказал?

— Я поняла, что тебе некогда везти Каролину на море.

Неужели свекровь всегда так разговаривала? Манипулировала и внушала чувство вины.

— Сейчас не получается. Но не беспокойтесь, мы устроим Каролине море в компании мамы и папы.

— И тебе не стыдно?

Последний раз ее стыдили в средней школе. И вот теперь. В двадцать девять.

— Почему мне должно быть стыдно?

— Столько лет мы слушали, какая ты преданная жена и мать, и вдруг лишаешь ребенка отдыха. Из-за бизнеса. А говорила, что куклы твои для души, что семья на первом месте.

— Бизнес — это последняя причина, почему я не могу поехать в августе. Семья по-прежнему для меня на первом месте. Что не так? Вы прекрасно съездите без нас.

— Да где мне успеть за всеми внуками.

Ну вот и забрезжила причина, чем же Вера провинилась.

— Я могу понять ваше беспокойство и верю, что с детьми в десять и семь уже можно договориться. Каролина в свои пять не такая неуправляемая, как было в том году, когда мы ездили с ней одни.

— Вырасти сначала до этого возраста, потом говори. А еще лучше подумай о прибавлении.

— Извините, не хотела вас задеть.

Вторую часть даже комментировать не хотелось. Вот только ребенка им сейчас не хватало!

— Это твой окончательный ответ?

— Да.

— Эгоистка!

На этой гневной ноте свекровь бросила трубку. А Вера отложила телефон и улыбнулась солнечному зайчику на полу. Странно, но стычка с Галиной Николаевной погасила раздражение, и пробный вариант кукольного глаза вышел так, как надо.

«Как прошло открытие?

Полезно было?»

«Прекрасно прошло. Организация на уровне. Все доброжелательные, очень приятно провели время. Моих сестричек красиво выставили. И двух уже купили! Спасибо!»

«У тебя еще есть дела?»

«Ты».

«Поднимайся в кинотеатр.

Купи билет на фильм в середине дня, который тебе нравится.

Потом спускайся на минус третий этаж на лифте.

Я тебя встречу».

Стальные двери бесшумно разъехались, и Вера несмело ступила на бетонный пол. Немногие вещи ее пугали до внутренней дрожи. К сожалению, подземные переходы и тем более парковки входили в число этих страхов.

Он встретил, как обещал. Завернул в теплый взгляд и гостеприимно протянул руку. Прежде чем взять за ладонь, сначала мягко погладил кончики ее пальцев. И внутренними струнами уловил Верино напряжение.

— Тебе холодно?

— Да.

— Неправда. Ты дрожишь по другой причине.

— Неважно. Куда идти?

— Что-то не так?

— Все нормально.

Он нахмурился и молча повел Веру в нужном направлении. Стены съедали часть звуков, а другую возвращали в измененной тональности. По пути их сопровождало гулкое шарканье и шорохи, и однажды, когда рыкнул чей-то двигатель, Вера дернулась. Должно быть, с излишним драматизмом. Виктор не выдержал и остановился.

— Что не так?

— Парковка, — пискнула Вера.

— В каком смысле? — недоумился Вик.

— Ненавижу находиться под землей, — созналась она и свободной рукой обняла себя за талию, как если бы замерзла.

С восклицанием «Блин!» Виктор прижал ее к себе.

— Немного осталось. Потерпишь или отнести к машине?

Раненое поведением мужа сердце екнуло и рванулось, готовое ответить согласием. Но ум, воспитанный болезненным опытом, остудил порыв. Больше ни перед кем она не оголит нежное брюшко.

— Потерплю, — ответила Вера с натянутой улыбкой.

— А ты ведь не умеешь врать.

— Почему тебя это волнует?

— В нашей ситуации иначе никак.

— Ой, брось. Ты вообразил, что первый, с кем я зарулила налево?

Искреннее изумление Виктора стало наградой на импровизацию. Сначала его лицо вытянулось, потом исказилось гневной гримасой, и он выпустил Верину руку. Лишь через несколько секунд дошло, и он конфузливо сморщил лоб.

— Пошутила, да?

— Сам решай.

— Молодец. Запрыгивай.

Вик открыл переднюю дверцу форда, выпущенного лет двенадцать назад.

— Ладно, признаю, ты умеешь врать. Удивлена, но виду не подаешь.

— Не удивлена. Не мое дело, на чем ты ездишь.

Если напрячь память, то все встает на свои места. В публикуемых постах не было хвастов про автомобиль. Да что там! Ни про что не было. В основном, лента состояла из фотографий, говорящих сами за себя, и в редких случаях — скупых дополнений. Если он в снаряжении для дайвинга, то короткая приписка, на какую глубину погружался. Если горы, то геотег и объяснение, за сколько часов одолел. Фото из кабинета сопровождались то жесткими, то ироничными наблюдениями о случаях из практики. А если с женщиной, то без комментариев. И ни одного снимка про маркеры благосостояния.

Вера и не ждала подробностей. Какая разница, что у Виктора на счету, если с ним комфортно. Даже в потрепанном автомобиле. Да где угодно. Если он продолжит так ее целовать, все случится прямо здесь.

Но Вик не позволил им разгуляться. Достав с заднего сиденья букет в многослойной обертке, положил Вере на колени. И пока она разглядывала интересные сочетания, они выехали с парковки и ей наконец-то сообщили программу на ближайшие часы.

— Едем снимать стресс.

— Теперь это так называют?

— Я серьезно.

— Я тоже.

— Приедем — увидишь.

На самом деле, хватило бы и настоящего. Поездки по городу. Музыки в динамиках. Цветов. Вика рядом. Но если со стороны они выглядели парой, то останавливаться лишь на этом было бы глупо. Надо идти до конца.

Свернув во двор, фордик вздрогнул и остановился. Оглядевшись, Вера не смогла понять, куда же они приехали. Огороженная площадка, вроде баскетбольной, но одна стена глухая и на полу бетон. Ни колец или прочих спортивных снарядов. Рядом низкая постройка. Странное место, ни разу не подходящее для свидания.

— Пойдем, — потянул ее наружу Виктор.

Навстречу им вышел молодой человек.

— Здравствуйте. На двенадцать.

— Здравствуйте. Все готово. Три сервиза. Переодеваться внутри. Очки не забудьте. Размеры единые. У вас час.

Виктор взял обалдевшую Веру за руку и потащил к двери.

— Сервизы?

— Три.

— Бить?

— С наслаждением, — уточнил он с дьявольской улыбкой.

Момент с переодеванием вызвал у Веры заминку. Снять сейчас платье — испортить весь сюрприз с очередным бесподобным комплектом, состоящим в основном из веревочек. Да и может статься, что вся посуда останется целой. Но защитный комбинезон был бы впору великанше. Кто знает, может, великанши тоже не прочь швырнуть чашку-другую в стену. Так, момент с нужной реакцией на комплект спасен — комбинезон Вера натянула прямо на платье. Закрыв лица очками и повязками, они вышли под августовское солнышко.

Три сервиза — два чайных и один столовый — поблескивали глянцевыми боками. Не Кузнецовский фарфор, но выглядит неплохо. Присмотревшись, Вера увидела, что на тарелках и супнице рисунок неоднородный. У заварочного чайника отбитый носик. На многих чашках и блюдцах сколы. Второй чайный сервиз также с дефектом — вся глазурь в трещинках.

— Некондиция, — пробормотала она.

— Послужит для эмоциональной разгрузки.

Вера несмело взяла одну чашечку. В стену или на пол…

— Я ни разу не швыряла посуду.

— А хотелось?

— Да. Но всегда было неуместно. То ребенок спит, то гости в доме.

— По каким поводам?

— Однажды свекровь донимала мою дочь замечаниями, пока я сервировала ужин. Дома были муж и свекор. И никто ее не остановил, пока я не вошла в столовую…

Виктор забрал у нее маленькую чашку и вручил увесистый салатник.

— За твою дочь.

— За Карошку.

Вера кинула салатник, и он раскололся на несколько крупных фрагментов. Внутри что-то отпустило. Не обиду на свекровь. Ее не переделать. Но укрепило уверенность, что в другой раз сумеет защитить Каролину.

— Можно я не буду проговаривать каждый повод?

Запущенная в стену чашка разлетелась фарфоровыми брызгами. За ней отправилась вторая, третья…

Они — Даше! Что случилось между ней и Сережей? Вера имеет право знать!

Разделавшись со всеми чашками, Вера перевела дух и восстановила дыхание. На солнышке становилось жарковато. Весь продуманный образ развалился, но больше она не беспокоилась по таким мелочам. Что там еще есть?

В руки попала низенькая толстостенная солонка.

— В моем детстве была похожая. Дурацкая.

Снизу затыкалась пробковой заглушкой, которая быстро разносилась и была заменена на скомканную бумагу. Соль вечно застревала в дырках. Приходилось прочищать спичками. А потом она куда-то потерялась, и они с облегчением засунули ложку в коробку с солью.

— Глупая солонка даже не разбилась как следует!

Виктор низко рассмеялся и подал ей тарелку.

— Нет, давай ты тоже бросай.

— У меня нет стресса.

— Да ладно?!

— Правда. Я не напрягаюсь.

— Но ты же преодолеваешь горы и эти твои другие испытания на прочность. Разве не для расслабления?

— Так это все в радость. Любое препятствие можно взять. Некоторые не сразу.

Что-то тут не так! Люди не живут в таком спокойном состоянии.

— Ты на чем-то?..

— Нет.

— А что может заставить тебя нервничать?

— Практически ничего. Либо получится, либо нет. Я всегда выкладываюсь по полной. И если не сработало, значит, зависело не от меня.

— Переплыви Атлантический океан, — хмуро предложила Вера.

— На чем?

Возмущенно топнув ногой, она выронила тарелку им под ноги. Хвала защитным костюмам и бахилам.

— Ты изворотливый как змей!

— Работа такая.

Он нарочно ее бесит! Выводит из себя, чтобы она выпустила пар. Сейчас дождется!

Очередная тарелка превратилась в крошево. За отца, который не захотел брать ответственность! Скотина и предатель. Мама одна тянула семью. С появлением дочери Вера еще больше понимала, как тяжело пришлось маме. Слезы навернулись сами собой. А как иначе?

Пожалуй, тарелок мало. Вот еще чайник. И слезы пролились. Смывающие пыль прошлого.

Супница по Сережину душу. Так бы и запустила ею в него! За все отлучки не вовремя. За все разы, когда пришлось одной заботиться о приболевшем ребенке. За все его командировки и левые связи. Тихие слезы впитывались в повязку, прикрывавшую лицо до глаз. Очень удобно.

За всех его баб!

Макияж испорчен безвозвратно.

Глянув на поредевшую посуду, Вера усомнилась, что с последним предметом успокоится. Она кидала блюдца, пока они не кончились. Крышку от сахарницы, саму сахарницу. Последним был молочник. После того, как его осколки ссыпались к остальным, кончились и слезы.

Она сняла капюшон, очки и расстегнулась, чтобы хоть немного освежиться. Под ногами хрустело и разламывалось на более мелкие части, а Вера, наоборот, собирала себя заново. Ей понравилось. Не попустило до конца, но стало легче.

Очень жарко. Какое может быть свидание после такой встряски? Вспотела. Устала. Выплакалась. Довольна собой. И до предела возбуждена.

Виктор. Молчаливо наблюдал. Обнажившись перед ним в своей беззащитной ярости, Вера не представляла, можно ли быть еще ближе человеку.

Каким надо быть дальновидным, чтобы сделать обоим такой подарок. Для нее терапию. Для себя — выплеснувшую негатив Веру. И правильно. Кому охота быть громоотводом?

— Вик, это было потрясающе! Мне кажется, я впервые получила такую мощную эмоциональную разгрузку. Спасибо!

В конце своей бурной речи она подскочила к нему и обняла.

— То ли еще будет.

Его глаза выражали обещание, и голова пошла кругом. Всю встречу ведет он, ей нужно лишь набраться терпения и подождать.

— Ты управилась за тридцать пять минут. Идем переодеваться.

Они вернулись в пристройку. Как и в прошлый раз, сотрудник оставил их наедине. Крошечное помещение. Нет окна. Крепкая дверь.

— Давай помогу.

Перед тем, как стянуть комбинезон с ее плеч, Виктор почти неощутимо провел пальцами по открытой шее. А потом повторил путь губами.

Дыхание, едва пришедшее в норму, снова участилось. И сердце стучало везде. Даже на кончиках пальцев. Казалось, что если она не коснется Виктора, то сойдет с ума. А если коснется, то…

— Вик…

— Знаю. Иди ко мне.

«Здесь?»

Комбинезон уже валялся на полу. К нему с шорохом упал второй.

«Да, здесь».

— А как же этот… распорядитель посудой?

— Погуляет до конца оплаченного времени. Если понятливый…

«Если?!»

Виктор целовался основательно. Ему нипочем узкий тайминг и вероятность быть застуканными. Он не торопился, словно изучал каждый, даже крошечный, отклик. И, похоже, прекрасно знал, что она на грани.

— Ты не боишься, что здесь камеры? — шепнула Вера, переводя дух.

— Их здесь нет. Сама посмотри. Стены совершенно голые.

— А потолок и тот стеллаж с папками?

Для ее спокойствия Виктор потратил несколько минут на проверку и вернулся к Вере, стоявшей возле стола и обнял ее со спины.

— Времени на самом деле мало. Но мне почему-то кажется, что если я сделаю так…

Его рука нырнула под платье и накрыла самое чувствительное место. Из-за острых ощущений Вера ахнула и подалась назад, стукнувшись в него бедрами. Вик прижал ее крепче и закрыл рот поцелуем.

— …то мы оба будем близки к финалу.

— «Близки»? Я хочу настоящий финал.

— Не вопрос.

Вик развернул ее лицом, усадил на стол и снова поцеловал. Цепляясь за него, чтобы не задеть качающийся монитор, она думала о том, что еще секунда, и случится необратимое. Полноценная измена. Если прежнее можно списать на что-то несерьезное, то теперь…

Поздно.

— Обалдеть.

Дороги назад нет.

Как понятный и знакомый процесс может ощущаться столь ново? С мужем они перепробовали массу всего. Но…

Прочь из моей головы, Сережа! Ты даже не в этом городе! Кощунственно думать о другом мужчине, когда Виктор такой… Такой!

Вера напрягла бедра, сильнее обхватывая талию Вика. Идеальный темп. Короткая амплитуда и тесный контакт. Еще немного. Совсем чуть-чуть. Можно задержать дыхание, чтобы наверняка…

Можно. Но не пришлось. Накрыло так, что, если бы Вик не подхватил, она бы рухнула на монитор.

Они давно отдышались, но разнимать рук не хотелось. Как и говорить. Странно было смотреть ему в глаза после такого. Смесь стыда и восторга захватила Веру. Разве она такая, позволяющая себе и мужчине подобное? А ведь позволила. И понравилось!

— У нас мало времени, — проговорила наконец Вера и попыталась отодвинуться от него.

— На это времени хватит, — заявил Вик и впечатал крепкий поцелуй.

Отодвигаться дальше некуда, разве что в многострадальный монитор. Да и не хотелось.

— Мне нужно привести себя в порядок, — нашелся подходящий предлог.

В небольшом настенном зеркале показывали бесстыдно довольную женщину. В безнадежно измятом платье и безнадежно зацелованными губами. От прически и макияжа ничего не осталось, проще снять остатки косметики и распустить волосы. Веревочки под платьем сбились и мешались. Очередной комплект остался без должного внимания. Вик поднимал разлетевшиеся карандаши и ручки.

— Как он будет работать, зная, чем мы здесь занимались?

— Справится как-нибудь, — хмыкнул Виктор.

Темные очки спасли Веру от яркого солнца. А распущенными волосами удалось закрыться от любопытных глаз распорядителя посудой. Вик открыл двери машины настежь, чтобы немного остудить нагретый салон. Букет не пережил душного заточения и заметно сник.

— В пяти минутах отсюда отличный грузинский ресторан.

Вера была с другой стороны и глянула на него поверх запыленной крыши автомобиля. Как всегда, неотрывно следит за реакцией. Прекрасно знает ее гастрослабости и ждет согласия. На фоне всего случившегося сытная еда — логичное продолжение. Но не для нее.

— Не могу. Мне пора к торговому центру.

— Я думал, у нас еще час.

Желание остаться на этот час было сильным. Делать что угодно. Лишь бы в его компании. Страшило, что желание может перерасти в потребность. И лучше побега ничего на ум пришло.

— Ты все распланировал. Извини, что нарушаю.

Ему было мало пристального взгляда. Обошел машину и встал рядом.

— Мы договаривались все обсуждать. А ты уходишь от ответов.

Не отстанет. Что же, тогда правда.

— Знаешь это чувство, когда получил желаемое, но чего-то не хватает?

— Значит, цели определены неправильно.

— Точно. И мне надо все обдумать.

— Это относится ко мне?

— И к тебе тоже.

— Я что-то сделал не так?

— Все отлично!

«В том-то и дело. Даже слишком так».

— Но отказываешься провести этот час вместе.

— Я напишу… или скажу, когда пойму, что не так.

— Хорошо, не буду давить.

— Спасибо.

Обратно доехали в комфортной тишине и невербальном диалоге.

— Ты приедешь в ближайшие пару недель? — уточнил Вик, паркуясь перед торговым центром.

— Да, но не получится встретиться. Я буду занята на обследовании, — ответила Вера, надеясь, что вопросов не последует.

— Значит, придумаю, где встретиться у тебя. Я напишу. Или скажу, когда определюсь.

Зачахший букет остался на заднем сиденье его машины.