Мягкая кукла (СИ)

Глава 7

Прошло несколько дней. Все было как обычно. И не было.

Знакомая рутина, но заглянувшая за изнанку Вера воспринимала текущие события как искусственные. Сережа целует ее перед уходом, а она вздрагивает и тут же объясняется:

— Сереж, еще не зажило.

— Забылся, извини. Так и тянет к тебе.

А ее не тянет. Пока все болит, у нее медотвод, а что потом? При одной мысли о занятиях любовью с мужем, делается тошно и брезгливо. Что из его регулярных экспериментов перенято со стороны, а что он отнес туда? А она-то радовалась, что между ними ничего не угасает.

У него была другая. Другие?

Продолжает встречаться с Риной?

Вера нашла ее в соцсетях. По эффектным фотографиям не поняла, чем Рина занимается. Фасад красивой жизни поддерживался «постами» об отдыхе, шопинге, спа, ресторанах и фитнесе. Еще проскальзывали цитаты о собственной неотразимости и успехе у мужчин. Не поймешь, где она находится: вчера кадр с моря, сегодня — фото со свадьбы недельной давности.

Что делать? Молчать? Сказать, что знаешь? А потом?

Если молчать, то, скорее всего, жизнь продолжится. Мучиться придется только ей. Пойти к психологу? «Помогите мне закрыть глаза на измены мужа. Почему закрыть? Я слишком много сил вложила в нашу семью, дочь, дом».

А если сказать? Готова ли она к изменениям? Готова услышать, почему Сережа ходит к другим? Готова ли уйти? А как же Каролина? Лишить ее детства в полной семье?

Ну уж нет, не все сразу. Слишком хорошо ему будет, если Вера так легко уйдет.

Запрятав поглубже боль от предательства, Вера ушла в свое дело. Куклы по заказу шились. То днями, то ночами. Вера больше не держала ровный темп: то исполняла раньше срока, то тянула до последнего. Так постепенно пришла к мысли, что пора нанимать швею.

Это было нужно и для того, чтобы высвободить время для обучения новым куклам. Топовая мастерица. Понятные уроки. Прозрачная техника. Знакомые материалы. И не шло. Замахнулась Вера на интерьерных куколок с вылепленными головами и нарисованными лицами. Детям такое в руки не дашь. Но душа порадуется, глядя на красоту в пенящемся платье.

Не получалось. Хоть тресни.

Зато у Сережи получилось. Примчавшийся домой с огромными букетом он с порога завопил:

— Он подписал! Девчонки мои! Коротов теперь наш!

Веру он не решился кружить, помня о ее тонкой и чувствительной коже, что долго заживала. Зато дочь была готова разделить с отцом восторги, и они хохотали до упаду. Навалявшись на сброшенных с дивана подушках, муж наконец посмотрел на жену, сидевшую на лестнице. Рядом лежал букет, великолепный и забытый.

— А ты чего смурная, Верунь? Джамшуты косячат?

Она поморщилась, как если бы сломанный ноготь поставил на лицевой стороне зацепку. Муж был из тех, про кого говорят: деньги проявляют все дурные стороны натуры. Пренебрежительно отзывался о тех, кто менее успешен, часто задирал продавцов, курьеров и официантов. Царапнула мысль, что будь он клиентом Веры, помотал бы нервы на всю стоимость куклы.

— На квартире все нормально, сегодня закончили сантехработы.

Было чем гордиться на самом деле. Для нее заведовать ремонтом — огромное достижение. В прошлом ничего такого не делала. Квартиру ее привели в порядок, пока они были в медовом месяце. А строительство дома отдали профессионалам, и все моменты решались через мужа. Но сейчас пришлось всем заняться самой. Когда впервые зашел разговор о ремонте квартиры, она почувствовала недовольство Сережи. Возможно, ему не хватает в ней твердости характера?

— Но?.. — нетерпеливо спросил муж.

Гордость вдруг показалась глупой и неуместной. Он выстроил целый бизнес из химикатов с трудновыговариваемыми названиями. Что ему мелочи вроде замененных труб и батарей? Пока она крутилась с домом, дочерью, рукоделием и учебой, муж заключил многомиллионный контракт. И сходил к любовнице?

А вот другой не менее крутой мужчина, помогающий людям восстанавливать справедливость, тем не менее видел достижения Веры в процессе ремонта. Ему было дело, вовремя ли приходят рабочие с утра, не хамит ли прораб и на каком основании они оказывают услуги.

— О другом расстраиваюсь. Мне нужен индивидуальный мастер-класс. Очный.

За индивидуальное обучение пришлось выложить ощутимую сумму. Она просто обязана научиться, чтобы примененные знания в будущем окупились.

Мягкие и безопасные девчонки — в прошлом. Осталось найти годный аутсорс, и заниматься проектом как владелица. Исполняют пусть другие. А она будет двигаться дальше.

— Хорошо. Уже нашла где?

Разговаривает с ней, словно с провинившейся подчиненной. Захотелось топнуть ногой, но при дочери Вера сдержалась. Не просто сдержалась, а ответила в его стиле.

— Да. Скоро еду в соседний город.

— Надолго?

— На день. Вернусь вечером. Возьмешь на себя развоз Каролины?

— Хорошо, — пожал плечами Сережа.

— Спасибо, — улыбнулась Вера, и сжала телефон, хранящий сообщение от Виктора:

«До наконец-то встречи».

«Восемь часов до встречи».

Сережа закончил бриться, а Вера все еще кружила по гардеробной в нижнем белье. Советы психологов — надеть любимое и комфортное для важной встречи — не работали. Особенно, если эту встречу нужно скрыть от мужа. Его насторожит тщательный выбор одежды. Кто едет на мастер-класс по лепке в шелковой блузке?

Это просто чай с другом! На полчасика.

Себе-то зачем врать?!

Кто инициировал встречу? Она.

Кто сходит с ума перед встречей? Она.

Кто держит встречу в тайне от всех? Она.

А почему?

Ну нет, хватит. Это просто чай. С пирожным. В компании друга.

Вера вышла в коридор, а на стойке покачивались пустые плечики, где раньше висели хлопковые брюки и блузка без рукавов.

«Я приехала на учебу. Будем лепить кукольную голову».

«Пять часов до встречи».

Разложенное на столе больше напоминало пыточную, чем кукольную мастерскую. Железная проволока, кусачки, шарики фольги, пластилин, клей, рваная газета, обрезки ресниц, стеки и ножи. Подобное валялось и у Веры дома. Но никак не хотело становиться хорошенькой кукольной головкой.

— На сегодня все. Когда высохнет заготовка, приезжайте на обтяжку. Главное, не кладите ее под прямые солнечные лучи или на что-то греющее. Потрескается.

«Полчаса до встречи».

«Я еду. Как некстати начался дождь…»

Пять минут до встречи. Машина припаркована на тихой мокрой улочке. Вера не сводит глаз с глухой деревянной двери на больших петлях. О кофейне в полуподвальчике не знают ни навигатор, ни гугл. карты. Но Виктор предельно точно описал место. Старая кладка, подвесная вывеска с дымящейся чашкой и маленькое крылечко.

Пришел ли Вик? О чем думает перед встречей с ней, чужой женой? Заклеймил изменницей и больше не уважает?

Пальцы безотчетно тарабанили по рулю. Взглянув на пустой безымянный палец с незагоревшим следом, Вера подскочила и сразу же успокоилась. Кольцо в сумке, она сняла, когда месила массу для папье-маше. Надеть обратно или…

Экран загорелся.

«Пять секунд до встречи».

Вера спешно натянула гладкий золотой ободок, и вдруг кто-то постучал в окно со стороны водителя.

Виктор. С огромным бежевым зонтом.

Сердце суматошно заколотилось, во рту пересохло, а ладошки, наоборот, взмокли.

Она сразу узнала его. Тот же прямой взгляд, как на фотографиях. Не смотрит — гипнотизирует и подчиняет. Видит насквозь и знает, что она чуть не смалодушничала.

Медленный выдох. Непроизвольная улыбка. Открыть дверь. Опереться на теплую широкую ладонь. Стоять молча, слушая как дождь стучит по тугому куполу, вдыхать запах прибитой пыли и омытой листвы. Прислушаться к ощущениям и понять, что внутренний интроверт в полном комфорте от тесного соседства. Все так, как должно быть.

— Наконец-то привет.

Кофейня на десяток крошечных столиков. В шоколадном полумраке так сразу не разглядишь резную отделку деревянных стен, благородный блеск полированных столов и красоту разномастных стульев. Интерьер, для которого не делали рендер. Зато каждый предмет с душой и своей занятной историей.

— Над столами нет ни одного повторяющегося светильника. Плафоны из мастерской местного стеклодува, у них даже оттенки отличаются. А каркас заказывали какому-то кузнецу за триста километров отсюда. Хозяин сказал, что за каждый километр на его голове прибавлялось по седому волоску.

Вера отреагировала растерянной улыбкой. Несмотря на долгое онлайн-общение, в голове не укладывалось, что человек, сидящий напротив, и человек из переписки — один и тот же. В своих диалогах они не касались личных тем, но почему-то перед ним нападали робость и стеснение. Словно он знает больше, чем положено виртуальному собеседнику. Его манера представлялась другой. Более отрывистой. Но в жизни Виктор говорил плавно, увлекая.

— Потому что их возили в кузницу?

— Знал, что ты поймешь.

— Почему — пойму?

— Ты создаешь руками. Наверное, твой дом — собрание различных уникальных вещей?

— К сожалению, нет. Мы заказывали проект дизайнеру…

Вера споткнулась, замолчала и уставилась на щипчики для сахара. «Мы» пробралось в беседу так просто и прибавилось к свидетельству на безымянном пальце, обозначая незримое присутствие Сережи. Словно он стоит у нее за спиной. Про дом разговаривать не хотелось. Обустроенный на компромиссах, он был ее гордостью и немного разочарованием. Как раз потому, что в нем не было предметов в единственном исполнении или с историей. Сережа всегда кривился на блошиных рынках, и при нем Вера не решалась на крупную покупку. А потом жалела.

— Вера?

— Извини. Я не до конца понимаю, что…

— Т-ш-ш.

Его ладонь мягко накрыла ее подрагивающие пальцы.

— Мы. Просто. Выпьем. Чаю.

Вытаскивать руку не хотелось. Спокойствие Виктора передалось и ей. Дышать стало легче.

— Да.

Незаметно на их столике материализовались чашки, чайник и несколько тарелок с десертами. Не глянцевыми от зеркальной глазури, не украшенными пластиковыми ягодами, не покрытыми пластилиновой мастикой. Бочок медового торта обсыпан крошкой от коржей, слоистый штрудель припорошен сахарной пудрой, коричная улитка прячет в своих завитках сливочную глазурь. И вафельные трубочки с вареным сгущенным молоком! Какое коварство! Разве можно так с женщиной на диете!

— Расскажи, какой это пуэр?

Вера перевела взгляд с одного искушения на другое. Смеется глазами и даже не скрывает, что наслаждается ее мучениями. Ну и нахал!

— Это проверка, да? Я не эксперт.

— Сначала попробуй.

После церемонного разливания чая Вера не менее церемонно взяла обычную белую чашку. Не гайвань, но сойдет. Теплые стенки грели пальцы. Аромат правильный. Маленький глоток. Терпкий и богатый вкус.

— Это хороший пуэр. Определенно, Шу.

— И все?

— Он без вкусовых добавок. Мастера бы оскорбились на слово «обычный». Но так оно и есть — годный чай без спецэффектов. Теперь ты пробуй.

Виктор без промедления схватил чашку, отпил и поморщился.

— Слишком крепко. Хотя, признаюсь, есть в нем какая-то парадоксальная свежесть. Бодрит.

— В этом его суть — зарядить силами.

— Пробуй что-нибудь.

— Мне нельзя вредные углеводы.

— У тебя глаза голодные.

— Мне хватит чая.

— Не хватит.

— Вот так ты выигрываешь дела? Берешь нахальством?

— Если бы все так было просто!

— По-твоему, со мной просто?

— Я этого не говорил.

— Все равно не буду.

Он принялся за десерты. Ничуть не стесняясь голодающих худеющих, отправлял в рот щедрые порции, наслаждаясь каждой крошкой. Вера хмуро наблюдала за этим развратом.

— Вкусно тебе?

— Очень.

Затем протянул вилку, которую Вера со вздохом приняла.

— На твоей совести.

— Ты сама взяла вилку.

Но Вера его не слышала. После двух месяцев на полезной еде незатейливый штрудель с яблочной кислинкой и взрывной сладостью изюма показался восхитительным. Пломбирный «соус» оттенял вкус, добавляя сливочный оттенок десерту. Невозможно оторваться!

— Что произошло на свадьбе Коротовых?

А нет, возможно. Перед глазами появилась закрытая дверь в ванную, а в ушах снова стояли звуки страсти мужа с чужой женщиной. Кое-как проглотив комок из теста и начинки, Вера отложила вилку.

— Ничего не произошло.

— Я видел фотки, на них ты несчастная.

— Потому что перегрелась. Ты заметил, что на фото я похожа на рака?

Проницательный взгляд изучал ее с дотошностью рентгена. Десять, тридцать секунд. Всего полминуты, но тянулись они чертовски медленно. Хотелось, очень хотелось нажаловаться Виктору на его распутную бывшую клиентку, на своего негодяйского мужа. Но что это даст?

Жалость? Бедная Вера! У нее гуляет муж. Наверное, с ней что-то не так.

Подозрение? И ты пришла на встречу с другим мужчиной чтобы что?

А она сама не знает, зачем пришла. Просто побыть в компании приятного собеседника. Почувствовать себя интересной кому-то еще. Разве это плохо?

— Заметил. Я много чего заметил.

И больше не добавил ни слова. Должно быть, чутье подсказало, что дальше давить нельзя.

— Мне, пожалуй, пора.

Прощаться всегда неловко. А с ним и того сложнее. Всего-то нужно встать, выйти на улицу, сесть в машину и обратно в свою жизнь. И в будущем не поддаваться на уговоры встретиться. Или вообще свернуть общение. Так хорошо и томительно быть не должно. Слишком понравилось в его обществе.

Вик тоже встал. Нарочно или нет, но он загородил единственный путь к выходу. Посетители и персонал не обращают на них внимания. Мало ли пара собралась уходить.

Для большинства они — пара. Для знающих Виктора они — адвокат и клиентка. Но, кажется, адвокатам не положено так смотреть на клиенток — завороженно, долго.

Надо бежать, пока не поздно.

Поздно. Неуловимое движение, и Вера почувствовала его ладонь на своей щеке. Очертив скулу большим пальцем, Виктор коснулся подбородка, чтобы она подняла взгляд. Сам при этом смотрит прямо, будто ждет разрешения или полного запрета.

И она разрешила. Подалась к нему и вдруг ощутила вкус соленой карамели. Ах, трубочки были с секретом. Любимые сочетания, чтобы щекотало, а не только сластило. Вот как сейчас. Мягкие губы и легкие укусы. Потрясающе и нехорошо. Хочется и… лучше не надо!

— Все-таки не «просто чай», — полушепотом сказала Вера.

— Мы уже выяснили, что просто — это не про тебя, — в той же манере ответил Виктор.

— Я все-таки пойду.

Он нехотя отпустил ее и освободил путь. Вера с прямой спиной отправилась к двери, когда Вик догнал и сказал, чтобы слышала только она.

— Будет, как ты захочешь. Думай.