Мягкая кукла (СИ)

Глава 19

— Значит, таков твой ответ, — выплюнул Сережа, с ненавистью глядя на гигантский букет в гостиной.

— Делом убедить легче, чем словами.

И отправилась наверх, в детскую. Два огромных чемодана ждали, чтобы их наполнили одеждой, самыми обожаемыми игрушками и прочим, нужным на первое время.

— Ты вообразила, что Лина будет жить с тобой?

— А ты хочешь, чтобы пятилетняя девочка жила в окружении нянек, когда у нее есть мать?

— Мать никто не гонит отсюда. Эта твоя придурь…

— Сереж, прошу, перестань. Сейчас Каролина переедет со мной. Я не собираюсь препятствовать вашему общению. Дальше суд определит постоянное место жительства.

Сережа смерил ее неприятным взглядом, но Вера не дрогнула. Пугалки для глупеньких зависимых жен. Она уже перекладывала Карошкины вещи из ящиков в чемодан.

— Много не бери. Все равно обратно привезешь. И сама тоже вернешься.

— Сереж… ну давай без этого? Даже если ты запросишь примирения, это всего лишь отсрочка, отрубание хвоста по кусочкам. Ты никогда не проявлял намеренной жестокости.

— А ты что сейчас делаешь? Рушишь все из-за своего узкого мышления.

— Растолкуй, пожалуйста. Мне и правда не хватает кругозора, чтобы увидеть твоими глазами сложившуюся ситуацию. Дурочке, которую годами обманывали, а потом просто откупались чем угодно, но не человечным отношением!

— Во-первых, ты делаешь хуже ребенку. Разлучаешь с отцом и привычной средой. Думаешь, я отдам тебе Цезаря? Сиди сама в своей конуре! А дочь скоро будет жить со мной.

— И смотреть за ней будут чужие люди!

— А в данный момент она, по-твоему, с родными или близкими? Лина не младенец! У нее активная жизнь! Социализация, развитие, обучение, спорт. Твоя роль уже не такая большая, и ты не можешь с этим смириться, без конца козыряешь прошлыми заслугами. Ты точно так же будешь видеть ее утром и вечером, возить в садик и на кружки.

— Считаешь, нет разницы, кто это делает? Неважно, кому она по утрам рассказывает свои сны? Все равно, что заболевшую малышку из садика заберет тетка на зарплате? Или ты встанешь среди ночи, чтобы согреть стакан молока?

— Встану, конечно!

Сережа швырнул это обещание с той же скорость, с какой транжирил деньги на задабривание их с Карошкой подарками. Не подумав как следует, не учтя вкус адресата.

На губы ползла ехидная усмешка, но помня наставление адвокатов, Вера не выпустила наружу живые эмоции. И хотя в носу щипало, медленный выдох помог наладить нейтральную улыбку.

— Что ж, прекрасно. Я буду спокойна за деточку, когда она с тобой.

Не добившись своего, муж плюхнулся в кресло для взрослых и устроился в нем с комфортом. Хлопнув ладонью по подлокотнику, он выразительно похвалил выбор, хотя до этого лишь угукал, когда ему показывали варианты.

— Даже не думай, что заберешь его с собой.

Вера пожала плечами и вернулась к детской одежде. Вот нисколько не удивил. Бить в слабые места всегда легче. С внутренним напряжением ждала настоящих ударов.

— По-твоему, я не заслуживаю второго шанса?

— Ты его упустил с рекордной скоростью.

— За эти два дня?!

— Ты талантливый, тебе хватило полтора.

Она перешла к игрушкам и обыскалась потрепанного бегемотика. Купленный с лотка на проходе. Дочь практически не клянчила в магазинах, но тогда она была очень убедительна в том, что без этого бегемота никуда не уйдет. Совершенно несуразный плюшевый монстр, сшитый кое-как, чиненый-перечиненный, но каждый день перед сном он удостаивался объятий и самых главных новостей из дня Каролины. Обитал дома. Всегда.

В кровати не было. Под ней — тоже. В вигваме не просматривалось ничего, напоминающего его сиреневую шкуру. Может, он под креслом, но пока в нем сидит Сережа, нечего и думать, чтобы приближаться туда.

— Вер?

— Ты еще и умный. Сам найдешь ответ, что не так.

— С букетом я пролетел. Понял. Серьги вроде устроили?

— Дело не в них.

— Так скажи, в чем!

Как часто приходилось проглатывать обиды, замалчивать, заглаживать? Если бы говорила все как есть, оказались бы они в разоренной детской? А есть ли смысл говорить сейчас? Спасать-то уже нечего.

— Ладно. Я скажу. Не считала, но список внушительный. Ты нарочно привез меня в тот паб, чтобы нанятый тобой человек сделал фотографии якобы семейных посиделок. Ты обещал Карошке поездку на море, зная, что у нас зависший момент в браке. Ты прислал вульгарный букет, поручив его выбор секретарю. Ребенок получила гору мусора, и как видишь, ничего из той коробки не добралось до ее комнаты. Ты подарил дорогущие серьги через курьера. Ты выставил поездку в театр своей идеей. Ты дал добро на распространение наших фотографий из театра, не посоветовавшись со мной. Имидж стоил того, чтобы обманывать меня?

— Докапываешься до мелочей, Верунь. Наши фотки и раньше гуляли в сети, ты не возражала. Каролину сняли без лица в кадре. Остальное… ну в чем-то косякнул, в чем-то не согласен. Если тебе так важно, я скажу Лине, что идея была твоя.

Бесполезно! Ну насколько же бесполезно объяснять что-либо этому человеку. Он не видит сути, подменяет одно другим и выворачивает события наизнанку. Кажется, для такого есть термин? Газлайтинг, точно.

Что вспомнила — положила. Бегемотика так и не нашла. Но и Сережа пока не поднимался с кресла.

— Для меня это не мелочи, — тихо ответила Вера и выкатила чемоданы в коридор. Для ее вещей также приготовлены два чемодана. Больше в багажник просто не поместится.

За бессонную ночь было многое передумано на тему переезда, в том числе и то, какие вещи забрать. В основном, Вера паковала базовый гардероб и то, что шила сама. Выходная одежда, непрактичные платья и памятные аксессуары из поездок остались на местах. Ни к чему тащить в новую жизнь то, что тесно связано с Сережей.

— И что, это все? — спросил муж, привалившись плечом к дверному косяку.

— Очевидно, нет. Дальше процесс, раздел… ты и сам прекрасно понимаешь, что между нами много моментов для урегулирования. Сейчас нам нужно остыть. Пожалуйста, не травмируй Каролину еще сильнее. Ей будет непросто. Я уже подыскала детского психолога.

— Молодец какая. Портишь ребенку жизнь и при этом затыкаешь пробоину пальцем.

— То, как мы живем сейчас, не лучший пример для ребенка. Когда между родителями раздор, дети первыми страдают.

— Мы еще можем уладить.

— Нечего улаживать, пойми.

Вера сняла кольцо и положила его на полочку для ювелирных украшений. Рядом с раскрытым футляром с новыми сережками.

— Вот как? Влюбилась в своего юриста, значит?

— Это тебя не касается.

Обувь, в отличие от тряпочек, было проще проредить. Только подходящее, только удобное. Впрочем, несколько прекрасных пар пойдут с ней. Она не Каролина, нога не вырастет!

— А ты уверена, что нужна ему, Верунь? У него с той блондинкой все серьезно, поговаривают, что дело идет к браку. Ты, конечно, отличный вариант, но замужем. А она холостая и дочурка… кого надо дочурка. Хотя, если подумать, то при хорошем адвокате ты можешь неплохо поднять бабла. Ой, погоди-ка, а он и есть хороший адвокат. Дело пахнет сговором, как считаешь?

— Не считаю. У тебя недостаточно информации. И ты бесишься. Оставь домыслы. Никто не планирует обводить тебя вокруг пальца!

— Это уже произошло! Ты сорвала мои планы по расширению. Ломаешь семью, даже не попробовав хоть что-то починить. Не удивляйся, что потом он тебя бросит. Ту свою блондинку он обманывает. Может, это твой тип — мужчина, которому тебя мало?

Вот он, настоящий удар! Рассчитанный. Болезненный. Точно в цель. Верность оказалась для всех участников драмы слабым местом. Но если начать рассуждать об изменах, ожиданиях и обманутых надеждах, можно обнаружить себя в топком болоте. Поэтому Вера не стала поддаваться на провокацию и не позволила развить тему. Еще одна бесящая мужа улыбка.

— Просто будь справедлив к нашей дочери.

— Ну конечно, а ты, значит, уйдешь пешком и голышом жить в своей хибарке? Так я и поверил, что ты не ждешь причитающегося. И знаешь что? Дождешься!

— Не кричи, пожалуйста. Я верю, что ты можешь оставить меня ни с чем. И не могу этому помешать. И нет, я не уйду пешком. Уеду на подаренной тобой машине с вещами на первое время. Потом мы вместе заберем дочь из садика и расскажем о новостях.

Сережа недовольно позыркал, но кивнул. Понял, что это наиболее честный для него вариант, и вышел за женой в спальню. Вера широким движением смахнула косметику со столика в большой кожаный шоппер и так же поступила с банками из ванной. Было жаль оставлять любимый плед и ароматические свечи, но запахи, годные для большой комнаты, просто задушат атмосферу в квартирке. Вдруг с характерным звуком по паркету загрохотали колесики чемоданов.

— Спокойно, я помогу их снести. Во всем ждешь подвоха, — проворчал Сережа, увидев переполошенную Веру в коридоре.

— Конечно, жду. Ты же как-то узнал, что я обратилась в суд.

— Просто я готов к разным сценариям.

И более никаких объяснений! Окинув бывшую спальню в последний раз, Вера выдохнула раздражение и помчалась в детскую. Бегемотик и правда нашелся под креслом. Взрослые не единственные, кому оно пришлось по душе — очевидно, Каролина тоже была не прочь в нем поваляться.

У входной двери ее нагнал громко дышащий пес. Спешил!

— Прости, приятель, что сама не нашла тебя, — прошептала она, присаживаясь, чтобы взъерошить собачью холку. Мокрый нос ткнулся в ладонь. — Ты отличный мальчик, слышишь? Я подумаю, как забрать тебя.

Сережа уложил чемоданы в багажник Вериной машины и отогнал свою, чтобы она могла уехать. На сердце лежала чья-то тяжелая лапа. Давила, душила. И не переставала, даже когда их домик исчез в зеркале заднего вида.

— Каролина, мы с папой решили жить в разных местах. И сегодня я переезжаю на свою квартиру.

Детка положила вилку, и взгляд перебегал с мамы на папу. И обратно. Они привели Карошку в хорошую кафешку, но не в любимую. Вера готовилась к истерике, слезам, неудобным вопросам. Но молчания не ожидала.

— У Софии папа ушел из дома, и потом ее родители развелись, — выдала наконец Каро и с пристрастием уставилась на своих родителей. — Вы тоже?

— У нас не совсем так же. Из дома ушла мама…

— … и, возможно, мы тоже разведемся.

— А где буду жить я?

— А где ты хочешь?

Каролина принялась скрежетать вилкой по тарелке. Противный звук встрепенул нескольких посетителей, а Верины виски простреливало от резкой боли. Сама того не замечая, она расстегнула часы и ущипнула, захватив тонкую кожу на внутренней стороне запястья. В голове успокоилось, но она даже не шелохнулась, чтобы остановить Каро. Пусть выражает эмоции.

Сережа, в отличие от нее, не читал детских психологов и надвинулся на дочь. Акустическая пытка прекратилась.

— С мамой хочу жить.

— Как скажешь, солнышко.

— А после развода мы с мамой снова вернемся в дом?

— Почему ты так думаешь, солнышко? — Вере не лез кусок в горло, хотя она ничего не ела с завтрака.

— Мама Софии судилась за квартиру. Ведь им надо где-то жить.

— У меня есть квартира. Когда ты родилась, первые два года мы все там жили.

— Я не помню.

— Сегодня сможешь увидеть.

— Если захочешь, — добавил Сережа.

Каролина снова погрузилась в размышления, нет-нет, а таскала с тарелки сырные шарики. Потом ей в голову пришла какая-то мысль и она с улыбкой вскинулась на родителей.

— Но ведь вы можете помириться, и тогда не придется никуда ехать.

— Милая, сегодня мы точно поедем на квартиру, потому что маме с папой нужно пожить отдельно. Ты уверена, что хочешь со мной?

Как ни страшно было задавать этот вопрос на очной ставке, но нужно. Каролина, казалось, совсем не раздумывала над ответом.

— Пап, ты только не обижайся, но я хочу с мамой.

— Без обид, Линок. А почему, можешь сказать?

— Она хорошо читает и может пришить Рандольфу оторванный хвост. Мы ведь можем взять его с собой?!

— Уже взяли, солнышко.

Сережа с трудом натянул улыбку на каменное лицо.

— Если тебе еще что-то понадобится, ты всегда можешь приехать в наш дом.

— Конечно, пап. Отец Софии стал чаще забирать ее из сада. Может, не так и плох этот развод? Но постойте. А как же Цезарь?

— Он пока остается с папой.

— Но я хочу, чтобы он жил с нами! Пап, ты только что обещал, что могу взять то, что понадобится.

— Лин, я обещал, что ты можешь приехать домой, если тебе чего-то не хватает.

— Но он же будет скучать целый день один!

К такому Сережа был не готов и посмотрел на Веру. Внезапно посмотрел с мольбой, а не приказом «срочно разберись».

— Дорогая, он не будет дома целый день один. Туда приходит Мария, чтобы убираться и готовить.

— Так она не поедет с нами?!

— Я сама все приготовлю, не волнуйся. А квартира наша небольшая, мне не потребуется помощница, чтобы содержать ее в чистоте.

— Так мы с тобой теперь бедные?!

— Нет, конечно. Мы — самостоятельные.

Сережа закатил глаза. Тем не менее, он проводил их до машины и долго прощался с Каролиной. Сердце Веры разрывалось от осознания, что своими руками разбивает семью, что лишает дочь привычной жизни. Но и жить так дальше невозможно.

Знала бы Вера, что ремонт не под сдачу, многое бы сделала иначе. Из простенькой обстановки пришлось срочно выдумывать что-то для жизни мамы с дочкой. Пришлось пожертвовать и намеком на личное пространство, чтобы хоть как-то разместить раскроечный стол, стол для шитья и выделить место для тканей и фурнитуры. У кукольниц, как и у многих мастериц, вовсю шла предновогодняя страда. Пусть Вера и успела организовать небольшой коллектив швей, но многие клиенты вернулись за новыми интерьерными куклами, а умела их одна Вера. Поэтому проволочек для развертывания рабочего места быть не должно.

Придется смириться, что какое-то время она будет спать на раскладном диванчике, хранить косметику в ванной и делить с деткой один шкаф на двоих. Впрочем, вещей брала минимум, и все должно влезть без проблем.

Карошка подбоченившись обошла квартиру. Особенно ее заинтересовала кладовка.

— Почему нельзя, чтобы это была моя комната? Тогда тебе не придется спать в мастерской. Я маленькая и моя кровать влезет.

— Солнышко, не волнуйся за меня. Когда я была маленькой, как ты, тоже жила в комнате, которую приготовила для тебя.

— А бабушка жила в мастерской?

— Тогда все было немного иначе, но да, бабушкина швейная машинка стояла там же, где будут мои.

— Здесь только две комнаты. Тесно.

— Это временно. Потом мы обязательно переедем в квартиру, где у каждой будет отдельная комната и мое место для работы.

— А к папе ты не вернешься?

— Это вряд ли, драконенок.

— Что он натворил? Я знаю, что ты плакала, когда думала, что я не смотрю. Это из-за него?

— Нет, солнышко, в нашей с папой ситуации мы оба набедокурили. И не можем больше быть вместе. Но это не значит, что мы будем меньше тебя любить. Мы всегда будем твоими родителями. Давай, вылезай из кладовки и пойдем чистить зубы. Тебя ждет бегемот и твой любимый комплект постельного.

Довольно безболезненно удалось провернуть замену мебели. Было за что сказать «спасибо» Сереже. Он считал, что заработанное на шитье не подлежит тратам на семью. Вера брала оттуда на подарки, но многое возвращалось, так как на хозяйство муж выделял щедрый лимит. Так, удалось подготовить неплохую подушку, пригодившуюся совершенно неожиданным образом. Должно быть, теперь он понимает, что жена платит адвокату не без его помощи, и кусает локти.

— Ой, мам! Здесь такое же кресло. Вот это здорово!

До отбоя они обустраивали детскую тем, что привезли, попутно составляя список, чего не хватает.

— Завтра суббота. Можем съездить по магазинам, и ты сама выберешь…

После отбоя, не до конца притворив дверь в детскую, Вера отправилась выпить чашку чаю и наконец обдумать слова, сказанные Сережей о Викторе.

Наговоры, пустые они или нет, всегда заражают сомнением. Действительно ли была у Виктора какая-то стратегия для романа с ней? Бесполезно отрицать, что проще встречаться с обеспеченной женщиной с ребенком, чем одному содержать всех. И Вик не раз подчеркивал, что с Сережи следует взять причитающееся. Но ведь так и есть? С чего бы оставаться с копейками на счету, тогда как бывший муж — изменник и манипулятор — имеет миллионы и обязательства перед общим ребенком. И примешивать сюда Виктора — очередная манипуляция Сережи.

Так, с финансами разобрались. Теперь его девушка.

Не составило большого труда найти ее в соцсетях. Нежная версия золотоискательницы Рины. Разница, конечно, состояла в том, что девушке Вика ничего искать было не нужно. Ее лицо украшала безмятежная улыбка и открытый взгляд. Чьей бы дочкой она ни была, но судя по информации в профиле, у нее было любимое дело — студия стретчинга. Может, не стоило верить всему, что человек выкладывает в Сеть, но Вера сразу прониклась к ней симпатией.

Стыдно за роман с Виктором почему-то не было. И ревности тоже не было. Все было до странного ровно. Словно пройденный этап.

Вик не писал.

Вик не звонил.

И судя по сторис его девушки, в данный момент у них происходил романтический ужин в ресторане. Самого Вика она не показывала. На селфи — цветы, загадочная улыбка и кусочек портфеля с обмятой ручкой.

Разумеется, он с ней.

Он с Верой был… пальцев рук хватит, чтобы посчитать, сколько раз они были с Виком. Так чего же удивляться, что он ужинает со своей блондинкой. Особенно после фотографий с Веры с мужем. И после ее витиеватого сообщения.

Но как же признание в любви? Что дальше? Любовный опыт у нее крошечный, но и так понятно, что чувства это не все, что это не дает гарантии «быть вместе».

Виктор ничего не обещал. Ничего не спрашивал.

Потому что она замужем, конечно. Пока, да. Слова не хотели подбираться для сообщения о том, что подала на развод.

Отправлять? Или нет? Говорить о том, что…

А о чем? Крутой адвокат видел немало пар, примирившихся в последний момент. Нет, такого намерения нет, но и рассказывать пока не о чем.

Утром стало ясно, что каким-то образом Виктор знает, что еще не подала. А значит, может выяснить, что подала. Ведь так?

Отодвинув от себя пальцем телефон, взяла кружку с остывшим чаем и положила ледяные ноги на батарею. Вот так же десять лет назад она сидела одна в опустевшей квартире и думала, что никогда не выберется из одиночества. Выбралась, разумеется.