Мягкая кукла (СИ)

Глава 8

И чего же ей хотелось?

Отличный вопрос.

Хотелось бы как раньше, до момента, когда узнала об измене мужа. Когда была уверена, что впереди совместная жизнь. Пусть с мелкими неурядицами, но такая понятная и надежная. Чтобы у Каролины было то, чего не было у нее: безоблачное детство с мамой и папой. Чтобы дочка не слышала «нет денег на…». Кружки и секции по интересам — хоть балет, хоть художка, хоть… да все, что угодно!

Столько лет вкладывать всю себя в семью, быть тылом, матерью. А потом узнать, что это лишь фасад. У них не было свадебных клятв. Но в загсе они с Сережей сказали «да» и обещали друг друга любить и уважать. А в жизни этого — нет!

Муж изменял, изменяет и… продолжит в том же духе?

Так что же делать теперь? Тоже сходить «на сторону» и потом разбираться с тем, что получится? Поцелуй жегся на губах, румянец — на щеках. Нельзя… Тогда точно все развалится. Если еще не…

А что же третья сторона — Виктор? Он-то почему открыт к любому решению? У него кто-то есть. На отпускных фото точно была безупречная блондинка. Неужели верность такой пережиток, что только глупышки вроде Веры могут думать, что одного человека — достаточно?

Впереди показался их поселок с частными домами. Райское место, чтобы растить детей. Недалеко от города. И в окружении живописных полей, невысоких холмов и леса. Все, о чем мечтала она сама и что немного позднее оценит Каро. Вера стерла непрошенную обидную слезу и что было сил вцепилась в руль. Разве можно перечеркивать имеющееся ради…

А ради чего?

Мужчины, который явно не нацелен на что-то серьезное?

Чувства отмщения из-за неверности?

Закат нескоро, но свет и тени уже вечерние. Мягкие, чарующие. Посвежевшие газон и палисадник поблескивают невысохшими капельками. Ее труды, ее растения.

Каро с отцом раскачивались на плетеной полусфере и о чем-то оживленно беседовали. Когда говорил Сережа, дочь внимала всем существом. Чистейшее обожание, не тронутое суровой правдой. Вера почувствовала, как внутри закипели слезы. Здесь семейная благодать, а она… а он.

Фальшь? Обычная жизнь?

Подскочивший Цезарь помог скрыть набежавшую на глаза влагу. Когда выпрямилась, встретилась глазами с мужем.

— Мария оставила ужин и обед на завтра. Мы еще не садились за стол. Как съездила?

— Я поняла, в чем состояла главная ошибка. Когда замешивала массу, то…

Сережа делает вид, что слушает. Даже задает вопросы. Но его дежурное внимание так отличается от произошедшего в кафе. Там другой мужчина ловил каждый жест, каждое слово. Поймал момент, чтобы предложить вилку…

Вечером на пути из детской в спальню Вера непроизвольно ежилась. Муж не знает. Она не сделала ничего не поправимого. Но на воре шапка горит. Если вести себя как виноватая, то и думать о ней будут соответствующе.

Сережа вот совсем не изменился. Если бы на той свадьбе не поднялась в номер, до сих пор бы думала, что все у них прекрасно. Но ведь поднялась. И ничего не может быть как прежде.

В спальне никого не было. Вероятно, Цезарь напросился на вечернюю прогулку. Тем лучше для нее. Успеет лечь спать и снова сачкануть от общения с мужем. Как долго это будет продолжаться, Вера и сама не знала. Но вспомнилось, насколько глубока привязанность между Карошкой и Сережей. Может, стоит поговорить и попытаться исправить что-то в них, в ней?

Виктор.

Искушающий. Заинтересованный. Опасный. Дорога в никуда. Эгоистичное «здесь и сейчас». Запрет и дозволение. Но на чаше весов семь лет совместной жизни и достижения за эти годы.

В чатик улетело сообщение.

«Я знаю, что сама пошла на контакт и согласилась на встречу. Наверное, со стороны это казалось чем-то очевидным, но у меня не было такого в мыслях. Мне понравилось наше живое общение. Ты предусмотрительный и чуткий человек. И надеюсь, ты поймешь, что дальше этого не пойдет. Таково мое решение».

«Я говорил, что соглашусь с любым.

Но не думал, что ты примешь неверное».

«Прошу, не нужно мной манипулировать. Мне казалось, мы общаемся не за тем, чтобы в один прекрасный день все свелось к известно чему. А как же твои слова о том, что ты веришь в существование дружбы между мужчиной и женщиной?»

«Одно другого не исключает.

Но я тебя понял.

Спокойной ночи, трусишка».

После ухода швей в мастерской образовался вдохновляющий бардак. Сама недавно посетившая чужое рабочее пространство, Вера старалась не скрипеть зубами на объяснимое любопытство «что и как устроено». В конце концов, обучение не продлится вечно. Основную часть она отсняла на видео. Но без практики не то.

Верину мастерскую выкроили из хозяйственного помещения. Поначалу планировалось, что шить она будет в нынешней гостевой спальне. Здесь предполагалось хранить несезонную одежду, неактуальные игрушки и прочие вещи, которыми быстро зарастаешь, когда у тебя целый дом.

Но та комната оказалась слишком тесной и яркое солнце она не заставала. А вот в комнате со скошенным потолком стол для раскроя прекрасно встал под мансардное окошко, откуда большую часть дня лился хороший свет. Стеллажи для хранения отлично подошли для организации материалов. Столы для швейных машин придвинули к стене и над ними повесили правильные лампы. Так как барахолка находилась вдали от спален, никому не мешали стрекот оверлока или шипение отпаривателя.

Вера ничего не ела с самого завтрака. И не притронулась к сладкому и чаю, которыми Мария угощала гостей. Что-нибудь съесть или навести порядок…

— Привет, биг босс, — голос мужа вырвал ее из мыслей.

Красивый, негодяй. Свеженький, несмотря на июльскую жару. Да разве под кондиционерами запаришься в рубашке из батиста и двойке из тончайшего льна?

— Что ты здесь делаешь в середине дня?

Это и правда странно. Муж при любой загруженности приходил домой только вечером.

— У меня скоро самолет.

Ох, точно. Сережа всегда оставлял машину возле дома, не особенно жалуя парковки аэропорта.

— Боже, сегодня вторник? Я думала, еще понедельник и что ты улетаешь завтра!

— Да. Моя бизнес-леди совсем заработалась.

Как ни странно, произнес это с гордостью. И смотрел, словно бы любовался ею.

— Ну не то чтобы…

— Поначалу так кажется. А вот отладишь работу. Перестанешь корпеть над каждым стежком. Займешься чем-то более масштабным и поймешь, что всегда есть куда расти.

— Наверное, ты прав.

Немного смущало, что она противоречит сама себе. Поначалу говорила, что семья на первом месте, а теперь понесло в расширение дела. На автомате, всякий раз, когда нервничала, Вера занялась уборкой. Начала со стола. Чистые поверхности всегда помогали мыслить яснее.

— Еще как прав. Ты ведь по образованию менеджер? Когда мы встретились, ты была организатором ивентов.

— Помощницей. Организатором сделали незадолго до того, как я забеременела Каролиной.

— А тебе идет…

Вера хлопнула глазами от перемены в тоне мужа. Появились игривые нотки, давно пропавшие в их общении.

— Идет что?

— Изменения в тебе. Занятость. Власть. Все это очень заводит.

— То есть я обычная не устраивала?

Сережа быстро понял, что ступил на хрупкий лед. Он подошел к ней вплотную, вынудив отложить выкройки, которые она раскладывала по подписанным папкам.

— Да нам вроде далеко до стоячего болота. Постоянно все меняется.

Но Вера уже завелась.

— Нет, подожди. Последние года два-три я была примерно одинаковая. Ты что же, заскучал?

И посмотрела ему в глаза, надеясь найти там ответ, по этой ли причине он стал ходить на сторону. Но Сережу не прошибешь. Не зря он лично проводит все переговоры. Да и врать умеет, что не подкопаешься. На его лице отразилось бесконечное терпение и — теперь Вера это видела — умелая игра в понимающего мужа.

— Ты наговариваешь на себя. Разве эти годы я хоть как-то показал, что ты мне наскучила? Если не ошибаюсь, в последнее время ты немного сдала назад?

Дыхание сбилось на ровном месте и затылок заломило. Заметил. Конечно, заметил, что она увиливает. Пальцы сложились для привычного действия, но нельзя щипать себя при Сереже, и пришлось сжать руку в кулак и улыбнуться.

— Ты, когда развивал бизнес, пахал днями и ночами, обделяя нас с Карошкой вежливым приветствием. И тебе прекрасно знакомо это чувство…

Она замолчала, когда Сережа расстегнул две верхних пуговицы на домашней, нисколько не соблазнительной рубашке.

— Когда прет? Конечно, знакомо. И заводит, и бесит, что теперь не я у тебя на первом месте, — слова звучали не совсем разборчиво из-за поцелуев, которыми он покрывал каждый сантиметр кожи.

Вера закрыла глаза. Проклятое тело. Ему все равно, что сделал Сережа. Оно по-прежнему благосклонно реагирует на знакомые касания. А ведь Сережа хороший любовник. Отлично знает ее реакции. И все равно, неправильно его хотеть. Словно она предает себя.

— Так значит тебе хочется меня властную?

Муж оттеснил ее к расчищенному столу, а Вера, ожидая ответ на свой вопрос, начала волноваться, как бы муж под ярким светом не заметил синяки на запястьях. Браслетов на ней сегодня не было.

— Для разнообразия — почему нет?

— Мне что… — Вера ахнула, когда он запустил пальцы в гипюровые чашечки и дотронулся до груди, ставшей безумно чувствительной. — … взять плетку?

Спина коснулась твердой поверхности, и она потащила Сережу за собой, не заботясь о том, что мнет лацканы на его пиджаке. К черту всё! И всех! Она женщина с нормальным аппетитом, а это ее законный муж. Какой бы ни был, он ее!

— Вряд ли из тебя получится доминантрикс.

— Это еще почему?!

Не то чтобы очень хотелось быть главной, но ей отказали в такой возможности, даже не дав попробовать.

— Потому что это не в твоем характере. Ты слишком добрая и инициатива не твой конек…

— Ты сейчас назвал меня «бревном»?

Вера приподнялась на локтях. Тяжело дышавшая, в растрепанном и расстегнутом виде — полная противоположность безупречным женщинам в кожаных корсетах из фильмов для взрослых. Если подумать, то он прав. Она предпочитала откликаться, чем увлекать. Слушаться, а не подчинять. Ей чужда роль соблазнительницы. Но до этого была уверенность, что мужа это полностью устраивает.

— Не назвал. Я сказал, что ты не способна отлупить плеткой кого бы то ни было. Ты и Лину ни разу не тронула, хотя, наверное, хотелось шлепнуть разок-другой.

— Конечно ни разу! Как можно?!

— Ну и я про то, что прекрасно тебя знаю.

Да много ты знаешь! Тебя вообще разок-другой хотелось переехать катком!

Настроение безвозвратно пропало. Ни о каком продолжении речи не шло. Вера с мужем стояли друг напротив друга. Она раскрасневшаяся и смущенная. Он собранный, словно минуту назад не распалял жену.

— Ничего, Верунь. Характер еще прорежется. И смелость придет, и умение держать вожжи.

Да эти мужики достали! Один подкатил, а потом свалил решение на нее. Мол, если захочешь, я не против. Другой оставил неудовлетворенной и улетел в командировку. Наверняка найдет там способ снять напряжение. И оба посмели сказать, что ей не хватает смелости. Ничего, еще узнают, какой у нее характер.

От нервозности Вера подскакивала на водительском сиденье. В зеркале заднего вида удалялся дом ее наставницы по интерьерным куколкам. Занятие по обтяжке закончилось. Перед тем, как мчаться в свой город и успеть к закрытию садика, у нее еще одно важное дело.

Виктор.

Она ему покажет, что такое женщина, которой бросили вызов. С самой встречи они не переписывались. У них не повелось ставить лайки в личных аккаунтах, но под каждым ее кукольным постом появлялось сердечко от него.

Кое-как запарковавшись перед зданием, где был офис Виктора, Вера несколько минут пыталась успокоиться. Дрожь в пальцах необходимо унять, иначе невозможно попасть по буквам и отправить сообщение.

«Ты у себя в офисе?»

«Да.

А что?»

«Я внизу перед твоим зданием. Мне нужна срочная консультация».

«Хорошо.

Я предупрежу охрану.

Четвертый этаж. Найди дверь с моим именем».

Со стороны она похожа на дамочку, уличившую мужа в измене и примчавшуюся за юридическим советом. Или на предпринимательницу, собравшуюся расширять дело и сделать все по букве закона? Здесь много юридических контор. Никто не догадается, зачем она пришла на самом деле.

Угловой офис в конце коридора, дверь из орехового дерева, черная табличка и золотые буквы.

«Розанов Виктор Юрьевич, адвокат по бракоразводным процессам».

Бракоразводный процесс.

Развод.

Готова ли она к такому?

Нет.

Но если муж узнает о произошедшем здесь…

Сам напросился!

Вера смахнула с лица раздражающую прядку и твердо взялась за основательную ручку. Какая тяжелая дверь! Должно быть, для хорошей шумоизоляции. Шаг вперед, и Вера оказалась в кабинете, ранее виденном в ленте Виктора. Знакомый стол, стеллаж, шторы, вид из окна — разом ее успокоили.

Каблуки, до этого стучавшие то гулко, то звонко, увязли в ковровом ворсе, и Вера скинула туфли, оставшись в тончайших чулках. Для поддержания решимости важна каждая деталь. И кружевной комплект придавал смелости. Никто бы не подумал, что под невзрачным платьем-сафари прячется такая провокация. Надетая впервые, между прочим.

Виктор кашлянул, и Вера посмотрела на него. Сидящий за массивным письменным столом он казался случайно забредшим сюда спортсменом. В прошлый раз она как-то упустила, что он не просто высокий, но и большой. Рубашка того и гляди лопнет на плечах. Вера жестом попросила его не вставать.

— В кабинете есть камеры?

— Нет, здесь полная безопасность для моих клиентов.

— Обещай мне полную свободу действий в следующие десять минут.

— Моей жизни что-то будет угрожать в эти десять минут?

— Нет.

— Обещаю.

Она вернулась к двери и заперла ее изнутри. Вик поднял брови.

— Вопросы потом, — предупредила Вера.

Если останутся.

Проигнорировав места для посетителей, она обошла стол. Как удачно, что вращающийся стул Виктора без подлокотников. Без долгих вступлений села на колени лицом к лицу. Словно так и надо, Вик подхватил ее под ягодицы и внимательно посмотрел в глаза. Пытается понять, что происходит и чем это обернется. Вера не спешила с объяснениями.

Десять минут это ничтожно мало, когда нужно воплотить в жизнь задуманное.

Десять минут это огромная мера времени, если мужчина все понял.

Их первый поцелуй запомнился карамельным — сладкий и тягучий. Второй был другой. Жадный и раскрепощенный. Их не сдерживали рамки публичного места. Можно было все. В отведенные десять минут. Чтобы избежать неловкости и не одеваться в спешке, Вера вчера туго зашила все петли и надевала платье через голову. После двух неудачных попыток расстегнуть на ней одежду, Вик запустил руки под юбку и проговорил что-то восхищенное, нащупав подвязки.

Бешеное желание пронзило Веру и захотелось сделать больше задуманного. Казалось, что пара движений — даже в одежде — и готово.

Но нет. Сегодня будет не так.

Вывернувшись из объятий, она соскользнула к его ногам. Шерстяной ковер немедленно укусил коленки, обтянутые тонким шелком.

Сейчас или никогда. Никогда в жизни не решится на такое.

Посмотреть в глаза. Намерение должно быть одобрено. Да. Отказ смерти подобен.

Руки потянулись к молнии. Черный. Так и знала, что цвет исподнего будет черным. Долой…

Она застопорилась от увиденного. И залюбовалась. Как щедра матушка-природа! Ну ничего. Справится как-нибудь…

Подавленный стон стал ей наградой. Она на верном пути. Еще немного и… Эти признаки нельзя пропустить. Уже и делать-то ничего не нужно. Все случается само.

Вот и сейчас.

Беглый взгляд на запястье. Уложилась в девять минут.

— Вопросы будут?

Виктор ошалело покачал головой. Конечно, это не совсем честно. Вопросы появятся, когда он придет в себя. Но тогда она будет на пути домой!

— А вот у меня есть. Еще раз назовешь меня «трусишкой»?

Виктор снова покачал головой.