Натали Лан

9 глава

За месяцы жизни с соседями я поняла, как сильно люблю устраивать грандиозные ужины: готовить изысканные блюда, сервировать стол, часами выбирать подходящее вино. Мне нравится видеть в глазах всех собравшихся восторг, смешанный с удивлением. Зачастую они признаются, что никогда не пробовали столь вкусной еды, и в такие моменты я позволяю себе минутную гордость за собственные умения.

Мысленно я всегда благодарю маму, ведь именно она научила меня готовить. Видя, как мы вместе с ней возимся на кухне, выдумывая новые рецепты, папа часто говорил, что мне стоило стать поваром, а не журналистом. Но я никогда не хотела связывать свою жизнь с кулинарией, боясь, что тогда процесс перестанет приносить прежнее удовольствие.

Ясмина хоть и умела готовить, делала это скорее механически, без какой-либо отдачи. Нику же нельзя было доверить даже нарезку продуктов, он почти всегда случайно ранил себя ножом. Поэтому сегодняшний ужин, на который должны прийти Даниэль с Мией, я готовлю сама, без какой-либо помощи.

Когда соседу не удалось уговорить друга прийти к нам с дочерью, мне пришлось написать Дани целое письмо в надежде, что он передумает. Взяв в руки телефон, я перечитываю его, кажется, уже в сотый за последние сутки раз.

Натали: В одиннадцатом классе я пропустила свой выпускной. А до этого мимо меня прошли десятки дней рождений, походы в бассейн, автобусная экскурсия в столицу, сотни прогулок и несколько так и не состоявшихся свиданий. Это случилось, потому что я хранила один секрет. И только спустя годы ко мне пришло осознание, что эта тайна чуть не разрушила мою жизнь.

Я не должна была молчать.

Мне очень хочется познакомиться с Мией. Но еще больше мне хочется, чтобы ты перестал скрывать ее ото всех. Нет ничего лучше, чем быть любящим отцом для своего ребенка. Поверь, иногда нужно повыше задрать нос и похвалить себя за пройденный путь.

Я постоянно твержу себе, что есть люди, которые могут меня понять. Люди, способные открыть мне свое сердце и впустить меня в свою жизнь. Может, и тебе стоит попробовать?

Но если ты не готов знакомить Мию с малознакомыми, не внушающими тебе доверия, людьми, то я все пойму.

Но, Дани, я бы очень хотела, чтобы вы пришли.

Надеюсь, ты передумаешь.

Мне кажется неуместной собственная искренность, но я больше не боюсь выражать свои истинные чувства и желания. Даниэль прав, между нами что-то есть, и было бы крайне глупо не попытаться сблизиться.

Нахлынувшие воспоминания о произошедшем в школе не только причиняют боль. Они напоминают о том, как приятно кого-то искренне любить. После окончания школы я состояла только в одних отношениях, которые можно отнести в разряд серьезных.

Его звали Роб, сокращенно от Роберт. Мы расстались из-за того, что я так и не смогла свыкнуться с его прикосновениями. Мне не нравилось ощущать на себе его руки. Как бы бережно он не водил горячими ладонями по моему оголенному телу, я продолжала непроизвольно вздрагивать и интуитивно отодвигаться в сторону. Из-за меня наши поцелуи и объятия выглядели рваными и грубыми, неосторожными мазками на сильно измятом холсте. Удивительно, но он так ничего и не понял. Ему казалось, что это такая игра, и что я специально шарахаюсь от его ласк, а вовсе не из-за наличия у меня психологических травм. Испугавшись, что со мной снова что-то не так, мне пришлось без записи заявиться к бывшему лечащему врачу и буквально умолять ее о помощи.

Помощь, как оказалась, мне не требовалась. Просто я так и не смогла в полной мере довериться своему парню. Между нашими сердцами не случилось близости, и мы расстались хорошими друзьями.

Наблюдая за Лу с Флорианом и за Ником с Ясминой, я все чаще ловлю себя на мысли, что снова верю в любовь.

От вида забитого до отказа едой стола, мне становится смешно. Понятия не имею, зачем я наготовила так много, но все равно испытываю приятное удовлетворение из-за проделанной работы.

За час до начала ужина, я закрываюсь в комнате, чтобы переодеться в подходящий для такого вечера наряд. Достаю из шкафа широкие сиреневые брюки и белоснежную блузку с расшитым бисером воротником. Доходящие до поясницы волосы оставляю распущенными, но надеваю на голову широкий бархатный ободок черного цвета. Ясмина еще днем нарисовала мне идеальные фиолетовые стрелки и одолжила бледно-розовую матовую помаду.

Зайдя к соседям, я замечаю, что и они, и Лу с Флорианом выглядят встревоженными. Мне и самой до конца не ясно, зачем все это. Для чего я решила их всех собрать, приготовила двенадцать не похожих друг на друга блюд и пригласила на наш ужин Даниэля с дочерью. Но, несмотря на странность ситуации, друзья хранят молчание. Они не говорят ничего такого, что могло бы натолкнуть на мысль, что они не рады здесь находиться. Наоборот. Они улыбаются мне, как только я появляюсь в комнате. В мыслях всплывает слово «семья», но я отмахиваюсь от него и принимаюсь разглядывать друзей.

Темные волосы Лунары собраны в высокий пучок, на ней бледно-желтое платье с рукавами-фонариками. Ее парень, Флориан, как обычно, одет просто, но со вкусом: в темные джинсы и светло-серую рубашку; его непослушные кудрявые волосы отросли так сильно, что с недавних пор он завязывает их в небольшой хвостик на затылке. Ник и Ясмина выглядят так, словно сегодня день их свадьбы: он – в темные брюки и белую рубашку она – в ситцевое белоснежное платье, доходящее до самых щиколоток. Волосы соседки распущены и ниспадают ей на плечи.

Я любуюсь всеми ими и не могу скрыть охватившую меня радость из-за того, что они появились в моей жизни.

– Вы все такие красивые!

Мой комплимент ненадолго смущает их, а затем они чуть ли не хором отвечают мне: «Ты тоже».

– Все-таки шикарные получились стрелки, – щебечет Ясмина, любуясь собственным творением. – Они идеально сочетаются с цветом твоих волос.

Мне жаль, что в школьные годы мы с одноклассниками не говорили друг другу приятных слов. Я грущу каждый раз, когда вспоминаю, сколько гадостей слышала в свой адрес. Но те слова, к счастью, больше не имеют надо прежней власти. Они перечеркнуты красной ручкой, и вместо них записаны новые: те, что сегодня говорят мне друзья.

Мы ждем Даниэля дольше положенного, но почти остывшая еда не оставляет нам выбора. Я удрученно киваю, когда Ник предлагает садиться за стол, и мы все дружно следуем на кухню.

– Почему у меня такое ощущение, будто сегодня какой-то праздник? – спрашивает Лу, накладывая себе на тарелку салат «Цезарь».

– Когда Ната приглашает нас на шикарный ужин, я каждый раз думаю, что она собирается нас выселить, – признается Ник, и все присутствующие начинают громко смеяться.

Я, закатив глаза, продолжаю заранее нарезать на равные квадратики «Наполеон». И тут раздается звонок в дверь.

– Я открою, – говорит Ясмина, ближе всех сидящая к выходу.

Пока она встречает гостей, я убираю торт назад в холодильник и, всполоснув руки, выхожу из комнаты вслед за соседкой.

Даниэль сидит на корточках и помогает Мие расстегнуть босоножки. Ясми, прижав руки к груди, стоит рядом. Она кажется растерянной, но, завидев меня, ее напряженные плечи заметно расслабляются.

– Иди назад за стол, – шепотом говорю я ей на ухо, и она, кивнув, уходит на кухню.

– Ого, – завороженно выдыхает девочка, когда поднимает глаза.

– Привет, меня зовут Натали, можно просто Ната, – я протягиваю ей ладонь, надеясь, что она не сильно холодная после воды из-под крана.

– Я – Мия, – она уверенно пожимает мне руку, словно делает это постоянно, и тут же оборачивается к Даниэлю, – папа, когда я вырасту, мои волосы будут такого же цвета, как у Натали?

– Только если ты сама этого захочешь, милая, – он помогает ей снять легкую кофточку и тут же ищет, куда можно ее пристроить.

– Давай, – я протягиваю руку, чтобы забрать одежду, – положу в своей комнате. Только… Мия, как ты относишься к животным?

– У нас дома живет Филя! – восклицает она.

– Это наша собака, – поясняет Дани, смотря куда угодно, только не на меня.

– А как ты относишься к тому, что сейчас из моей комнаты выйдет собака?

– У вас тоже живет Филя? – Мия выглядит такой радостной, что мне даже жаль ее разочаровывать.

– Нет, его зовут Пломбир, но он тоже классный.

– Пломбир – это ведь мороженое, да, папа? – она удивленно хлопает своими большими карими глазами, такими же, как у ее отца.

– Да, но иногда животных называют странными именами, – отвечает Даниэль, поправляя косички дочери. У нее темно-каштановые волосы, напоминающие шелк. Как же они все-таки похожи!

– Это не странное имя, – протестую я, – к тому же, когда вы увидите его, то сами все поймете. Готова?

– Да-да! – кричит Мия, и я безумно рада ее хорошему настроению.

Я открываю дверь комнаты, и оттуда пулей вылетает Пломбир. Мия пищит от восторга, когда он, виляя хвостом, подходит к ней.

– Какой пушистый! – девочка наклоняется, чтобы погладить его, но Даниэль берет ее за руку и говорит: «Не трогай».

– Он не кус… – я замолкаю, вспомнив случившееся в начале года с Ясминой. Быстро забежав в комнату и положив кофту Мии на тумбу, я возвращаюсь за Пломбиром и отвожу его назад. Даниэль ничего не говорит, но бросает на меня благодарный взгляд.

– Песик больше не выйдет? – разочарованно интересуется Мия.

– Там в комнате спит Уголек, это мой кот. И ему будет грустно, если Пломбир оставит его одного. Им лучше быть вдвоем, иначе они скучают друг по другу.

– Понятно, – она кивает, – я тоже скучаю по папе, когда его долго нет дома.

По лицу Даниэля пробегает тень, он поджимает губы и ненадолго прикрывает глаза. Словно слышать эти слова от любимой дочери – больнее всего на свете.

– У тебя очень красивое платье, – говорю я девочке, решив перевести тему.

– Спасибо, а у тебя крутые волосы! Как у какой-нибудь супергероини.

– Ты так считаешь? Мне очень приятно это слышать, – я улыбаюсь, чувствуя, что пора пригласить их за стол, но при этом ощущаю острую необходимость поговорить с ними наедине подольше, – надеюсь, вы голодные? Я наготовила кучу еды и понятия не имею, что с ней делать.

– Мы с радостью присоединимся к ужину, – Даниэль берет Мию за руку, и я киваю им в сторону кухни.

Я иду вслед за ними, но резко останавливаюсь посреди коридора. Слышу, как они заходят в комнату, и как Ник начинает знакомить их с остальными. Выглянув из-за угла, я замечаю, что Мию посадили в самое удобное кресло на колесиках, и теперь она с любопытством рассматривает расставленные на столе тарелки с разными угощениями. Заметив меня, Даниэль наклоняется и целует дочь в макушку.

– Я сейчас вернусь, побудешь тут одна с Ником и его друзьями? – спрашивает он.

Девочка быстро кивает и протягивает Ясмине свой стакан, чтобы та налила ей яблочный сок.

К тому времени, когда Дани возвращается в коридор, я стою, прислонившись спиной к стене. Сердце колотится от мыслей о том, что будет дальше. Теперь, когда он познакомил меня со своей дочерью, мы стали ближе или отдалились еще сильнее?

– Можем поговорить? – Даниэль не выглядит сердитым, но его отстраненность и холодный тон пугают.

– Да, конечно, – кивнув, я иду в пустующую комнату.

– Не знаю, зачем ты это затеяла, но мне не нравится, что ты считаешь, будто имеешь право давать мне советы. Ник не должен был рассказывать тебе о Мие, потому что она – моя дочь. И только мне решать, кого впускать в ее жизнь, а кого – нет.

– Ты прав.

– И это все? Даже не извинишься? – он выглядит сбитым с толку, словно всерьез считал, что я упаду на колени и буду просить прощения.

– Это все.

– И ты не считаешь, что нарушила мои личные границы, вмешавшись в ту часть нашей с дочерью жизни, куда тебя не звали?

– Я никуда не вмешивалась.

– Неужели?

– Да. Не вмешивалась, – я чувствую привычное раздражение. Так бывает всегда, когда люди пытаются навязать мне чувство вины. – Я пригласила тебя с дочкой на ужин, но выбор оставался за тобой. Ты мог не прийти или прийти без Мии. Но вы пришли вместе. Это ты решил познакомить ее с нами. Это был твой выбор, а не мой. А тот факт, что ты злишься на меня и на своего лучшего друга, показывает лишь то, какой ты недоверчивый человек. Если хочешь обвинить меня в чем-то еще, то, будь добр, сделай это про себя, а не вслух.

– Доверие… – он горько хмыкает и уводит в сторону взгляд, – что ты понимаешь в доверии?

– Достаточно, чтобы знать, что Ник не сделал ничего плохого.

– Я переживаю не за себя, – Даниэль отворачивается. – Я боюсь, что она может привыкнуть к людям, которые в конечном счете ее бросят.

– Понимаю, но ты должен объяснить ей, что люди приходят и уходят. Никто не может обещать ей вечность. Даже ты.

– Снова даешь мне советы по воспитанию ребенка, которые я не просил?

– Все, с меня хватит, – я ретируюсь из комнаты, но он перехватывает меня в коридоре.

– Мы не закончили, – уверенно говорит он, впервые за вечер смотря мне прямо в глаза. Его руки в это время покоятся на моих плечах.

– Разве?

– Нам с тобой нужно больше времени, чтобы все обсудить, – Даниэль делает шаг вперед, вынуждая меня прижаться к стене. – Пойдешь со мной на дружескую встречу?

– Почему не на свидание? – я кладу ладонь на его вздымающуюся грудь и легонько отталкиваю от себя, но он продолжает держать меня за плечи.

– Потому что ты трижды мне в нем отказала.

– Возможно, тебе стоило попытаться еще раз, – у меня на лице появляется облегченная улыбка. Он больше не обижается, и это поднимает мне настроение. – Но, да, я пойду с тобой на дружескую встречу.

– Отлично, – он замечает, как я съеживаюсь от его прикосновений, и резко убирает руки.

– Вы идете есть или как? – кричит Ник из кухни.

– Уже идем! – отзывается Даниэль, а затем шепотом добавляет, – напишу тебе перед сном, хорошо?

– Хорошо.