Натали Лан

21 глава

Когда позади остаются сотни километров, а за окном один за другим проносятся незнакомые пейзажи, во рту возникает ни с чем не сравнимый вкус перемен. И в этот раз это не просто красивая метафора. Моя жизнь и впрямь меняется до пугающей неузнаваемости. Еще чуть-чуть, и я окончательно перестану замечать ход времени. Все происходит настолько стремительно, что у меня не остается шанса осознать все в полной мере. Наверное, это и есть взрослая жизнь. Тебя сносит потоком информации, горой трудно выполнимой работы, вынужденными знакомствами, общением с посторонними людьми и обязательствами, которые заставляют стать кем-то другим.

Вечером того же дня мы останавливаемся у придорожного кафе. Несмотря на то, что мы проехали без перерыва на отдых целых восемь часов, никто из нас не жалуется на усталость. Ник, получивший в прошлом году права, сменяет Ясмину каждые два часа. Не скажу, что играю важную роль в этой поездке, но мы выглядим, как одна команда. И не суть, что мое болтающееся на заднем сидении тело напоминает мешок с картошкой.

– Давайте что-нибудь закажем и поедим снаружи, – предлагаю я, и соседи моментально соглашаются.

– Как насчет трех корн-догов с горчицей? – спрашивает Ник, осматривая табло с меню.

– Я не против, – Ясми стоит, разминая шею, – Ната?

– Буду то же, что и вы.

Через десять минут, отстояв длинную очередь, мы выходим из кафе вспотевшие и раздраженные, но с едой в руках.

– Как же они вкусно пахнут, – говорит сосед, облокачиваясь на открытую дверь машины. Макнув корн-дог в горчичный соус, он откусывает от него не меньше половины и издает довольное мычание.

Быстро переглянувшись, мы с Ясми повторяем за ним. И через несколько минут от нашего ужина остаются только деревянные палочки и пустые контейнеры из-под горчицы.

Вспоминая, сколько времени я провела на войне с едой, мне становится грустно. И почему только в мою голову не пришла идея бороться с чем-то действительно нехорошим? Объявить врагом собственное тело, которое делает все возможное, чтобы сохранить мне жизнь, – что может быть печальнее?

– Ну что, по коням? – Ник громко хлопает в ладони и открывает для меня дверь. – Устраивайся.

– Спасибо, – забравшись на заднее сидение, я взбиваю две небольшие подушки, которые взяла с собой, несмотря на просьбу Ясми не брать слишком много вещей.

Стоит автомобилю тронуться с места, как меня начинает клонить в сон. Вся прошлая ночь прошла в сборах дорожной сумки и попытках убедить себя и Риту, что это путешествие не помешает мне подготовиться к отъезду в столицу.

– Можешь звонить и писать в любое время, – пообещала я накануне подруге, – если найдешь жилье, присылай всю информацию мне на электронную почту. Обещаю, все просматривать.

– Не хочу тебе надоедать, – с привычной заботой в голосе ответила Рита, – ты заслужила отдых от всей этой суеты. Впереди, наверное, один из самых сложных периодов в жизни каждого выпускника. Тебе нужно набраться сил.

Закончив частную школу на севере страны, Рита без проблем поступила в престижный медицинский институт в столице, где выучилась на педиатра. В то время как я переживала переезд родителей, Рита жила в общежитии в двух тысячах километров от семьи. Нам обеим пришлось повзрослеть и взять ответственность за собственную жизнь. Но, в отличии от подруги, я все это время оставалась в родном городе, не испытывая страха заблудиться или сесть не на тот электропоезд в метро.

Пока мы едем, мне снится Мия.

Я так спешу на работу, что не замечаю, как сбиваю с ног маленькую девочку. Ее громкий плач вынуждает меня обернуться и увидеть, как она сидит, поджав к груди разбитые колени. Заметив кровь, я опускаюсь на землю рядом с ней. Когда девочка поднимает голову и встречается со мной испуганным взглядом, я вздрагиваю и тут же просыпаюсь.

На улице стоит кромешная темень. За рулем по-прежнему Ник, а Ясмина посапывает на пассажирском сидении. Шумно выдохнув, я переворачиваюсь на спину и закрываю глаза. Образ плачущей Мии не выходит из головы, но через несколько минут мне удается снова уснуть.

Когда я открываю глаза в следующий раз, ни Ясмины, ни Ника в машине нет. Зато впереди виднеются освященные фарами силуэты людей. Присмотревшись, я замечаю позади них двухэтажное здание, похожее на гостевой дом. Нащупав в сумке телефон, я проверяю время. Три часа ночи. Значит, мы на месте, но почему меня не разбудили?

Спешно обувшись и слегка поправив растрепанные волосы, я выхожу наружу. Первыми мне на глаза попадаются стоящие ко мне лицом Лунара и Флориан. Затем я замечаю знакомые светлые волосы Ясмины и светящиеся в темноте кроссовки Ника. Они так увлеченно разговаривают с человеком, одетым в черную толстовку с капюшоном на голове, что совсем не замечают моего присутствия.

– Эй! – кричу я им, и они все синхронно оборачиваются на звук моего сонного голоса. В том числе, человек в черном, которого я приняла за хозяина гостевого дома.

Несмотря на собравшихся передо мной друзей, мои глаза смотрят только на одного из присутствующих. На его смуглую кожу, заостренные скулы и на виднеющиеся из-под капюшона темные глаза и волосы. Я отшатываюсь и на мгновенье думаю, что по-прежнему сплю. Когда он делает шаг вперед, меня словно отбрасывает на год назад в нашу последнюю встречу в компьютерном клубе. После того разговора мы не обменялись даже парой сообщений. Наша переписка прекратилась вместе с едва начавшейся историей любви. Все эти месяцы я старалась не думать о времени, которое нам повезло провести вместе. Убеждала себя, что ничего не потеряла, и что не упустила кого-то важного и особенного. Каждый раз, когда начинало казаться, что мне его не хватает, я прокручивала в голове услышанные в тот злополучный день слова. И меня отпускало. Раз за разом мне удавалось вытравить из себя мысли об этом человеке, а теперь он стоит прямо передо мной.

– Нет, – шепчу я и, развернувшись, иду назад к машине.

– Нати! – окликает меня Лу.

Забираясь назад на заднее сидение, я успеваю заметить, как Даниэль скрывается в доме, и останавливаюсь.

– Что он здесь делает? – спрашиваю я, вернувшись к друзьям. – И почему вы мне ничего не сказали?

Я по очереди обращаюсь к каждому из них, но они продолжают неловко переминаться с ноги на ногу и молчать.

– Серьезно? Даже ничего не скажете?

Тем временем возвращается Даниэль, держащий в руках бежевый плед. Только когда он протягивает его мне, я осознаю, что дрожу от холода. На мне легкая майка и короткие шорты. Благодарно кивнув, я забираю плед и набрасываю его на ставшие ледяными плечи.

– Ваши комнаты готовы, – безэмоционально произносит Даниэль, обращаясь к остальным. – Помочь перенести вещи?

– Не нужно, мы сами, – Ник пожимает ему руку, – ты уже нам очень помог, спасибо.

– Если будут вопросы – звоните или стучите в мой номер, – он кивает в сторону двери, из которой вышел пару минут назад.

Когда Даниэль оставляет нас одних, я снова перевожу на друзей вопрошающий взгляд.

– Так и будете молчать?

– Прости, Ната, – начинает Ясми, – было уже поздно что-то менять. Когда мы узнали, что семье Даниэля принадлежит гостевой дом на берегу моря, мы сразу отмели этот вариант из-за ваших разногласий. Но когда ты сказала, что не поедешь, а родители Даниэля сделали нам, как друзьям их сына, скидку…

– Понятно, – их решение вполне логично, – но ведь я не об этом спросила.

– Услышав, что ты хочешь с нами в эту поездку, я просто не смогла признаться тебе, – соседка опускает голову, – прости.

– Я пытался, – в свое оправдание говорит Ник, – но потом тоже передумал.

– Без тебя это морское приключение не имело бы смысла, – ласково говорит Лу. – Мы боялись, что ты передумаешь, узнав правду.

– Я вообще ничего не знал, – возмущается Флориан, и только сейчас я вижу, насколько он ошарашен происходящим. – Меня никто не предупредил.

– Ты бы ей точно обо всем рассказал, – с упреком заявляет Ясми. – Я попросила Лу ничего тебе не говорить.

– Думаешь, я не умею хранить секреты? – удивляется писатель.

– А вдруг у вас в книжном клубе есть правило: «Никаких тайн»? – подкалывает его соседка, пока Ник и Лу едва сдерживают улыбку.

Кому не до веселья в этой компании, так это мне.

– Завтра же куплю билет на ближайший поезд до дома, – говорю я и направляюсь к машине за своей сумкой.

Забрав у Ника ключ от моего одноместного номера, я ухожу, несмотря на попытки Лунары меня остановить.

– Подожди, – она догоняет меня уже у двери, когда я вожусь с замком.

– Что?

– Не уезжай, – просит подруга, – не надо.

– Как ты себе это представляешь? Как, по-твоему, я буду чувствовать себя рядом с ним?

– Он пообещал нас не беспокоить. Его родители и дочь жили здесь все лето, а сейчас, когда они уехали, всеми делами занимается только он один. Ему точно не до нас. Тебе не о чем волноваться.

– Я иду спать, – поколебавшись, я все же захожу в номер, включаю свет и, пожелав Лу спокойной ночи, закрываюсь изнутри.

Бросив сумку на пол, я опускаюсь на аккуратно заправленную кровать и осматриваю комнату. Помимо спального места здесь есть небольшой холодильник и высокий шкаф. Достав пижаму и еще раз убедившись, что дверь закрыта, я иду в ванную комнату. На небольшой полке лежат нераскрытая упаковка с твердым шампунем и небольшой пузырек с гелем для душа. Сняв одежду и настроив температуру воды, я забираюсь в душевую кабину, где даю волю слезам. Тем, которые сдержала во время вчерашнего разговора с мамой, тем, что накопились из-за усталости и нескончаемой гонки за мечтой и тем, что навернулись на глаза при виде Даниэля.

После душа я, замотавшись в большой белоснежный полотенец, возвращаюсь в комнату за зубными пастой и щеткой. Уже собираясь вернуться назад, замечаю просунутую под дверь записку и наклоняюсь, чтобы ее поднять. Пока я читаю ее содержимое, на листок бумаги одна за другой падают капли воды с моих длинных мокрых волос.

Не нужно уезжать. Тебе не придется иметь со мной никаких дел.

С уважением, Даниэль.

Неужели он не понимает, что видеть кого-то глазами и чувствовать чье-то присутствие – это разные вещи? Вряд ли кто-то из друзей или сам Даниэль догадывается, что именно я сейчас испытываю. Меня расстроила не наша встреча, а то, как на нее отреагировало мое тело. Гулко забившееся в груди сердце и внезапно ослабевшие ноги. Вскипающая в жилах горячая кровь и стучащий в ушах пульс. Испугавшись собственной радости, я решила спрятать ее за маской разочарования. Но как же, черт возьми, сложно обижаться, когда хочется сказать банальное «привет» и обнять человека, по которому искренне скучал целый год.

Переодевшись в лиловую шелковую пижаму, я собираюсь лечь спать, когда замечаю лежащий в углу постели плед. Непроизвольно улыбнувшись, я сворачиваю его пополам и достаю из сумки блокнот с ручкой. Оторвав половину листа, решаю написать ответную записку.

Спасибо, что не дал замерзнуть.

С уважением, Натали.

Через пару минут я оставляю плед и записку под дверью комнаты Даниэля и, трижды постучав, быстро убегаю к себе.