Натали Лан

13 глава

Подходя к библиотеке, где еженедельно проходят встречи книжного клуба, я впервые чувствую себя такой уязвимой. Один взгляд на Артема, и мне снова придется отбиваться от назойливых вопросов в моей голове. Я наивно полагала, что наши регулярные встречи лишний раз доказывают, что мы справились и оставили все в прошлом. Но что, если все с точностью до наоборот?

– Он не придет, – объявляет Флориан, как только за мной закрывается дверь.

– Почему? – интересуюсь я, устраиваясь на своем месте и радуясь, что остальные еще не пришли.

– Сказал, что ему сейчас не до чтения, – писатель пожимает плечами, но мы оба не можем не придавать значения неожиданному отсутствию Артема. Он пропустил встречу книжного клуба только раз, когда попал в больницу с пневмонией.

– Что насчет праздника? Все в силе?

– В силе, но есть проблема. Я был уверен, что нам разрешат отпраздновать здесь, но новый владелец библиотеки категорически против. Влад обзвонил несколько кафе и ресторанов, на пятницу все забронировано. Мы продолжим искать, но шансов найти за два дня свободное помещение практически нет.

– Можем собраться у меня дома, – предлагаю я, готовая пойти на все, чтобы устроить Артему отличный праздник.

Флориан смотрит на меня так, словно я предложила ограбить банк, а не отметить день рождения нашего общего друга.

– Ты уверена? Я думал, ты еще от прошлого ужина не отошла.

– В этот раз закажем еду в доставке.

– Значит, ты это серьезно?

– Вполне. Скажи точное время, и я все устрою.

– Устроишь что? – спрашивает вошедший в комнату Влад.

– Праздник для Артема. В пятницу вечером у Наты дома, – отчеканивает Фло.

– Ты? Для Артема? Это что-то новенькое, – присвистывает Влад, усаживаясь за стол. – Запала на него что ли?

– Напомни-ка мне, как он сюда попал? – задаю я скорее риторический вопрос, ведь знаю, что Влад – самый большой книголюб из нас всех.

– А что? Из вас бы вышла отличная пара.

Ты как никогда прав, Влад. Именно такой парой мы и были. Глядя на наши совместные снимки, я вижу, что означает фраза «подходить друг другу». Но разве нам это хоть чем-то помогло?

– Вы уже начали? – в дверях появляется запыхавшаяся Мари, и вместе с ней в комнату просачивается привычный аромат выпечки.

– Нет, мы обсуждаем день рождения Артема, – Фло громко перебивает уже начавшего говорить Влада и бросает в его сторону предупреждающий взгляд.

– И что решили?

Мы еще немного говорим о предстоящем празднике, а когда к нам присоединяется Юля, начинаем обсуждать прочитанную книгу «Идеальная смерть Мияко Сумиды».

Будь Артем здесь, он бы встал на защиту главной героини. Я знаю это потому, что когда нам было по тринадцать, одна девочка из старших классов покончила с собой. Наши учителя тогда устроили массовое собрание, на котором мы могли озвучить то, что чувствуем из-за случившегося. Большинство отмалчивалось, и я в том числе. Так и не найдя в себе смелость и не сумев подобрать нужных слов, я сидела на третьем ряду и не могла отвести взгляд от экрана, на котором шло слайд-шоу из фотографий умершей. Меня отвлек знакомый мальчишеский голос. Обернувшись на задние ряды, я заметила Артема, держащего микрофон. И хоть его голос дрожал, он выглядел самым храбрым в зале.

«Я не знал ее, но мне все равно грустно. А еще я боюсь, что кому-то из моих одноклассников тоже плохо. Вдруг кто-то из них не хочет жить? Мне страшно» – сказал в тот день Артем, и это было так на него похоже.

– Отходя от сюжета книги, я никогда с таким не сталкивался, – признается Влад. – В смысле, никогда не общался с теми, кто пытался добровольно уйти из жизни.

– По-твоему, люди сообщают об этом при первой встрече? Или у них это на лбу красным маркером написано? – иронично спрашивает Юля. – Ты, скорее всего, общался с таким человеком. Просто он тебе ничего не сказал.

– Я это и имел в виду. Что мне не приходилось обсуждать это с кем-то, кто пытался… – Влад выглядит сбитым с толку.

– А если бы пришлось, – тихо начинаю я, – что бы ты спросил?

Как и ожидалось, взгляды всех присутствующих обращаются ко мне.

– Чисто гипотетически, разумеется, – добавляю я, натянув уверенную улыбку.

– Мне бы… я бы… – окончательно растерявшийся Влад смотрит перед собой, – даже не знаю.

– Ни за что не поверю, – меня трогают перемены в его поведении, – что бы ты и не знал, что спросить?

– Это бестактный вопрос, но мне всегда интересно, из-за чего… ну вы поняли.

Пока остальные вступают в дискуссию с Владом, я ловлю на себе озадаченный взгляд Флориана. Он неотрывно наблюдает за моей реакцией на слова ребят, и мне становится не по себе.

Тринадцатилетняя я, сидящая в актовом зале школы, задавала себе тот же самый вопрос. Когда перед тобой мелькают кадры чьей-то счастливой жизни, ты не понимаешь, как за фасадом широкой улыбки может скрываться нестерпимая боль.

В то время я не подозревала, чем для меня обернется появившаяся к себе неприязнь. Но нынешняя я знает, что у каждого есть свое не похожее на остальных «почему». И у меня оно тоже было.

Закончив с обсуждением книги, мы договариваемся обсудить детали дня рождения Артема в отдельном чате. Когда все уходят, Флориан, как и ожидалось, просит меня задержаться. Убедившись, что в этот раз никто не стоит за дверью, чтобы нас подслушать, он возвращается на свое место.

– В этом все дело? – встретившись с его светло-зелеными глазами, у меня не остается сомнений, что он обо всем догадался. – Поэтому ты не хочешь, чтобы он знал?

– Он в этом не виноват, – прошу его я, хоть и знаю, что писатель не успокоится, пока не докопается до истины. – У больных булимией часто развивается депрессия, и, по словам Евы, моего на тот момент психиатра, у меня она появилась до того, как…

– Как… что? Что такого случилось? Объясни уже, наконец, Ната, – сейчас Флориан напоминает мне маму, которая ни на минуту не сдавалась, пытаясь понять, в какой момент все пошло под откос.

– Фло, я столько лет держу все в себе, что, кажется, просто не могу произнести это вслух.

– Скажи хоть что-то, – настаивает писатель.

– Я не пыталась умереть, но вредила себе так сильно и так долго, что однажды мое сердце чуть не остановилось. Когда мы с Артемом расстались, я перестаралась.

– Что значит «перестаралась»?

– Обычно я вызывала рвоту один или два раза в день.

Флориан ободряюще кивает, и это придает мне сил продолжить.

– В день нашего расставания я делала это около шести раз, пока в рвоте не появилась кровь. Родители нашли меня без сознания в коридоре, недалеко от моей комнаты, куда я так и не доползла. В больнице мне диагностировали продольный разрыв слизистой пищевода, электролитный дисбаланс из-за постоянного обезвоживания, аритмию и тахикардию. А вслед за этим депрессию и булимию.

– Это ужасно… – Фло расстроен. Он снимает резинку с волос, и они кудрявой россыпью падают на его печальное лицо. – Ты ведь знаешь, как сильно мне жаль?

– Конечно, – кивнув, мысленно я хвалю себя за то, что не проронила ни единой слезинки.

В нашу последнюю встречу Ева, мой психиатр, пообещала, что однажды мне не составит труда рассказать свою историю от начала и до конца, не заплакав при этом от боли.

– Ната, – писатель пересаживается на соседний со мной стул, – почему Артем считает, что ты его бросила?

– Никто не знал о том, что мы были вместе. А когда все закончилось, мы просто перестали общаться.

– Не вы, а ты, – шепотом поправляет меня Флориан. До сих пор не могу поверить, что обсуждаю это именно с ним.

– Да, я.

– Ты ему вообще ничего не объяснила?

– Нет. Ни слова не сказала.

– Ты его любила?

– Разумеется.

– Тогда почему так жестоко с ним обошлась?

– Мы оба накосячили.

Про себя я вспоминаю разговор одноклассников, который случайно подслушала в тот злополучный день.

«Видел тебя на днях с Натали. Вы что, встречаетесь?»

«Нет. Мы дружим с начальной школы».

«А Рита? Вы окончательно расстались?»

«Да. Она ведь уехала».

«А если бы не уехала?»

«Наверное, все еще были бы вместе».

«У Риты фигура что надо. Не то что у Натали. Не удивительно, что ты ее фрэндзонишь».

«Ага».

«Я когда вас вместе увидел, то так и подумал. Что она на тебя вешается, а ты не знаешь, как от нее избавиться. Даже хотел подойти тебя выручить».

«В следующий раз не проходи мимо».

«Не нравятся девушки в теле?»

…мерзкий смех в аудитории…

«Нет. Мне нравятся такие, как Рита».

«Да, чувак. Рита была бомбой, жаль, что уехала».

«Очень жаль».

Я думала, что никогда ему этого не прощу. Того, что он за меня не заступился и того, что позволил надо мной насмехаться. Я не забуду его лжи о моей красоте, как и не забуду интонацию, с которой он ответил «нет» на вопрос, нравятся ли ему девушки, похожие на меня. В его голосе отчетливо слышался испуг, словно его уличили в чем-то мерзком и неприглядном. Скрывая наши отношения, он выполнял мою же просьбу, но теперь я знала, почему его все устраивало. Артем стыдился меня, и в этом не было ничего удивительного, ведь я стыдилась самой себя.

Мне стоило войти в кабинет и влепить ему звонкую пощечину, но вместо этого я молча ушла домой, где сделала единственное, что умела лучше всего. Навредила себе.

Он писал и звонил мне все то время, пока я находилась в больнице, но у меня больше не осталось для него слов.

– Я никогда не ценила жизнь и едва ее не потеряла, а мысли об Артеме приносили невыносимую боль. Мне пришлось выбирать.

– И ты выбрала себя, – заключает Флориан.

– Да. Все случилось в конце мая, и все лето мне удавалось его избегать.

В первый день одиннадцатого класса я вошла в кабинет и, не обращая ни на кого внимания, села на свое место. Положила на соседний стул сумку и шумно выдохнула. Когда Артем подошел к моему столу, я обернулась и, глядя ему в глаза, процедила: «Здесь занято», а затем отвернулась. Он ушел, так ничего и не сказав.

– Представить не могу, что такого он сделал или сказал, раз ты вычеркнула его из своей жизни.

– Вычеркнула? – из меня вырывается несчастный смешок. – Фло, посмотри на меня и повтори это еще раз. Только не забудь, что в пятницу я организовываю ему день рождения.

– Ты чувствуешь перед ним вину, – писатель кивает, словно мое поведение его ни капли не удивляет.

– Наверное. Никогда не думала об этом в таком ключе, – пожимаю плечами. – Я привыкла к его присутствию в своей жизни и не думала, что держу его поблизости с какой-то определенной целью.

– Ты его все еще любишь?

– Я всегда буду его любить. Просто не так, как тогда. Совершенно иначе.

– Иначе, значит, – Флориан запрокидывает голову и снова собирает распущенные волосы в небольшой хвост.

Я поняла, что продолжаю его любить, когда впервые пришла в книжный клуб. Артем встретил меня у входа в библиотеку и пообещал, что представит меня Флориану и остальным. Он вел себя так, словно между нами все в порядке, но я сразу уловила напряжение, не исчезнувшее по сей день. Пока он вел меня в нужную комнату, я ловила себя на мысли, что скучала. Глядя на его сильную спину, вспоминала, как раньше обожала вплотную прижиматься к ней грудью, и как делала ему массаж.

Каждую нашу последующую встречу в книжном клубе он вел себя приветливо и дружелюбно, и я будто специально пыталась его разозлить, вывести на негативные эмоции. Со временем он начал отвечать на мои колкости, и наше общение стало таким, какое бывает только у злейших врагов. Никто не мог узнать в нас бывших возлюбленных, даже мы сами.

Однажды в клубе мы обсуждали одну невероятно трогательную семейную сагу. Я высказывалась об отношениях главных героев, когда поймала на себе его взгляд. Артем наблюдал за моей улыбкой, ловил каждое сказанное дрожащим голосом слово, ведь наверняка догадался, что в героях той книги я узнала нас с ним.

Думаю, пора признать, что я до конца жизни буду искать его взгляд в толпе. И что сочетание оранжевого и зеленого будет неизменно напоминать мне о нем, даже когда мы перестанем видеться.

– Он стал частью меня, – признаюсь я писателю.

Он ничего не отвечает, потому что и сам знает, каково это – заполнить свое сердцем другим человеком. Вопрос в том, хватит ли в нем места для кого-то еще?