Нежеланная императрица, или Постоялый двор попаданки

23

Я прослеживаю его взгляд — он смотрит на свой портрет, который я увезла из дворца и поставила на подоконник. На лице искреннее удивление, а где-то в глазах поблескивает радость.

— Я поставила его, чтобы держать лица врагов в памяти, — отвечаю холодно.

Наверное, ему было бы больно такое услышать, если бы он меня любил. Часть моего существа сожалеет об этих словах, я никогда не делалала гадостей нарочно, назло, чтобы уязвить, но сейчас оно как-то само вырвалось не знаю, как.

Император несколько мгновений с интересом рассматривает портрет, но раздражение, витающее в воздухе, ощущается кожей.

Он делает шаг ко мне и, уперев большие красивые ладони в подушку по краям от моей головы, пронзительно смотрит в глаза.

— Враг? Ты меня так называешь? — его губы трогает опасная жестокая улыбка. Тепло его тела облизывает кожу, и тело Аделины отвечает на такое близкое присутствие мужа непрошенным возбуждением. — Мне бы стоило тебе показать, что такое враг. Хотя бы за то, что ты предала меня. Но я великодушен. Прощаю несмышленых девушек.

Я смотрю ему в глаза, задыхаюсь от его близости, а сердце быстро стучит в груди. И наглости. Это не великодушие, это… какое-то извращенное благородство!

— Да ну сколько можно меня обвинять⁈ — вспыхиваю. — Ты сослал меня сюда, я лишь пытаюсь вернуть этому месту жизнь!

Он снова замолкает, словно не зная, что ответить. А в его глубоких темных глазах угрожающе скапливается тьма. Я сдерживаю вдох. Аделина явно любила этого человека, и сейчас от одного пронизывающего взгляда я испытываю трепет.

Император вдруг наклоняется и тянет носом у моего виска, отчего я вжимаюсь в подушку.

— Удивительно, Аделина. — Он выпрямляется и холодно смотрит на меня. Дьявольский огонь в глазах погас. — Ты даже в этой грязи умудряешься быть притягательной… Но больше не для меня!

Последнее он почти выплевывает, будто сам пытается себя уговорить, убедить в том, что чувств к жене у него не осталось. Разворачивается и решительно направляется к двери, а во мне поднимается волна иррационального протеста. И возмущения. Пришел весь такой негодующий, наговорил мне всяких гадостей, накидал обвинений и… просто уйдет⁈

— Постойте! — кричу я, ему вслед. — Вы не можете просто уйти! Мы не закончили!

Я вскакиваю с кровати и направляюсь за ним. Догоняю уже в зале таверны. Он стоит у стойки и в упор рассматривает чудо моей инженерной мысли для хранения воды. Не понимаю, что его так зацепило, но выглядит он уязвленным.

— Вот так ты с моими подарками? — спрашивает он низким пробирающим до костей голосом.

Ах да. Дракон, о котором говорила Бетти. Вы только посмотрите, наш император огорчен?

Я не могу сдержаться, отвечаю ему с лёгким уколом:

— Не обессудьте, Ваше Величество, — сама слышу в голосе издевку. — Вы отправили меня сюда на смерть. Простите, что разочаровала вас — умирать я не планирую. Я лишь смиренно приняла вашу волю и выживаю тут как могу.

В этот момент из кухни выходит Бетти и делает небольшой книксен.

— Ваше Величество, добрый вечер, — лопочет она услужливым тоном. — Я говорила Её Величеству, но люди в этой деревне болеют. А серебро… очищает воду. Простите её, пожалуйста.

Тон к концу становится заискивающим, и мне хочется услать девчонку подальше, чтобы не мельтешила под ногами. Однако я сдерживаю себя. Император несколько тягучих мгновений смотрит на дракона в бутыли, затем переводит взгляд на меня.

— Хорошо, я принимаю твой протест, Аделина, — тяжело выговаривает он. — А теперь меня ждут дела!

С этими словами он порывистым шагом направляется к двери и выходит на улицу. Я бегу за ним, сама не понимая, зачем — наверное, это порыв тела Аделины — и вижу, как он выходит на середину дороги перед таверной, и вокруг него возникает дымка, как личное персональное облако грозового цвета, в котором сверкают небольшие личные молнии. Оно разрастается, заполняя почти всю дорогу, а потом, вдруг развеивается, и вместо Императора я вижу величественного дракона, которого теперь, уже зная о нем, могу рассмотреть во всех деталях.

Он действительно большой! Огромный! Как слон, наверное. Только несмотря на размеры — его движения грациозны и плавны. Длинная гибкая шея, словно гипнотическая кобра, медленно покачивается. Четыре лапы заканчиваются острыми длинными когтями. За спиной мощный хвост. Такой в состоянии сбить с ног лошадь. Взгляд ледяных глаз пронзительный и цепкий. Черная чешуя блестит в лучах вечернего солнца. Из-за тонких шипов, покрывающих хребет ящера, заостренных чешуек, скачущих по ним отраженных огоньков ящер кажется высеченным из обсидиана — такой же опасный, колючий, смертоносный и… притягательный.

И тут он расправляет огромные черные крылья, чем-то напоминающие крылья летучей мыши. Только они гладкие, блестящие и тоже как будто сверкают колючим блеском. Заслоняют от меня небо.

Махина взмахивает своими огромными крыльями и взмывает в воздух, выбивая из глинистых луж всю воду. Стою и завороженно смотрю на это существо, исполненное грации и мощи. От осознания, насколько я маленькая и беззащитная против него, в бедрах застревает дрожь. Снова проделки тела Аделины. Она ведь знала, что её муж — дракон? Каково ей было?

Шаги Бетти за спиной заставляют вздрогнуть. Оборачиваюсь.

— Госпожа, — тихо шипит она. — Ваш муж… он улетел?

Она боится его до одури, стоит втянув голову в плечи. Во мне все же меньше страха.

— Да, упорхнул, как перелетная птичка, — отшучиваюсь. — Бетти… Скажи, а ты много о нем знаешь?