Нежеланная императрица, или Постоялый двор попаданки

3

— Госпожа! — раздается сзади взволнованно-радостный женский голос.

Вздрагиваю и резко оборачиваюсь. Передо мной молоденькая стройная брюнетка в длинном коричневом платье, с белым передником и в кисейном чепце. Очень миловидная и нежная девочка. И, похоже, она — моя фрейлина? Служанка?

— Ты… Бетти? — спрашиваю я и снова пугаюсь собственного голоса. Он красивый и мелодичный, но не мой настоящий.

— Она самая, госпожа! Что же они с вами сделали⁈ — она всплескивает руками и прижимает ладони ко рту, оглядывая меня с ног до головы.

Мой взгляд сам находит зеркало, и щеки начинают пылать. Платье, изначально, по-видимому, голубое, сейчас непонятного серо-бурого цвета со светлыми пятнами. Вырез явно расширили чьи-то лапищи, а из юбки сбоку вырван клок от середины бедра. Боже, какое я посмешище!

— Да, — задумчиво замечаю я. — Переодеться не мешает. Есть тут что-то более удобное, чем это?

— Все платья у вас корсетные, госпожа, — Бетти опускает глаза.

— Ладно, у нас на сборы всего четыре часа. Выбери то, которое надевается попроще, хорошо? — Бетти кивает, но смотрит круглыми глазами. Похоже, её прошлая хозяйка общалась с ней иначе.

Она быстрыми легкими шажками пересекает комнату и подбирает одно из платьев на полу. Нежно-оливкового цвета, с воротником-стойкой и не совсем пышной юбкой. Хочу показать ей палец вверх, но она вряд ли поймет этот жест.

— Поможешь надеть? — вместо этого спрашиваю я.

Она заходит мне за спину и принимается расшнуровывать корсет.

— Как же ваш папенька, господин граф? — продолжает причитать Бетти.

— А что с ним?

— Вы забыли? Ох, Боги, как же так?

Повисает неловкое молчание. Мне, похоже, следует как-то мягче выяснять то, чего я не знаю, иначе решат, что я умалишенная или хуже того, ведьма. Хотя, может, это и на руку?

— Эх… Столько всего произошло, пока вы в темнице сидели… — Бетти тяжело вздыхает. — В вашей спальне, поглядите, обыск устроили, все раскидали… Своими сапожищами тут топали и лапищами шарили. А папеньку вашего, уважаемого Роджера Харрингтона, кристальной души человека… Бросили в тюрьму, словно преступника! Его ждет казнь! — в голосе отчетливо слышатся слезы. Она, похоже, очень хорошего мнения об отце Аделины. — Всё имущество конфисковали! — Бетти грустно вздыхает. — Я знаю, что вы не виновны, госпожа, но… Его Величество не желает это признавать…

Вспоминаю, что император пообещал казнить и меня, а вместе со мной и эту преданную служанку. Язык прирастает к нёбу. Внутри копошится вина, что девушка может пострадать из-за меня. Одергиваю себя — не из-за меня, а из-за леди Аделины. Что же она такого натворила? Ладно, время разузнать еще будет.

Корсетный верх платья выпускает мое тело из жестких объятий, и Бетти тянет останки наряда вверх. Под ним на мне на удивление симпатичные панталончики из тончайшего шелка. А грудь голая. Увесистая. Больше, чем у меня. Вообще все тело плотнее, хотя и моложе моего.

Бетти уверенными движениями напяливает на меня оливковое платье и принимается шнуровать корсет в нем. Доверяюсь опытным рукам служанки. Пока она возится с крючками и шнурами, ещё раз обвожу комнату взглядом. Тут есть сундуки, в них уберу какую-то одежду. Что вообще мне понадобится в этом мире? Хочется расспросить Бетти подробнее о том, чем тут моются, как питаются, что носят, кроме вот этого винтажного барахла. Но на это нет времени. Четыре часа — и опоздание равносильно смерти.

Когда Бетти заканчивает с платьем, велю ей помогать собирать мой скарб и ещё раз напоминаю, что времени не так много.

— Берем самое необходимое, — строго наказываю ей. — У тебя, тоже, наверное, есть багаж?

— Вы решили взять меня с собой? — глаза Бетти вспыхивают искренней радостью.

Куда уж я без тебя…

— Госпожа, у меня всего несколько платьев, я очень быстро их принесу! — добавляет она, не дождавшись ответа.

— Тогда неси их к моим и начинай помогать.

По её замешательству я вдруг понимаю, что прежняя Аделина ни за что не стала бы что-то делать сама.

— Бетти! Живо! — прикрикиваю на неё.

Она вылетает из комнаты, а я направляюсь к вещам и принимаюсь их перебирать. Постепенно передо мной открывается личность настоящей леди Аделины. Она прекрасно вышивала, о чем говорят вышитые ею платки и картины. На полу валяются несколько книг, наугад раскрываю одну — куртуазный рыцарский роман. Как, видимо, и другие. На туалетном столике громоздятся скляночки. То есть себя жена императора любила и следила за красотой.

Вошедшая в комнату Бетти складывает несколько бело-коричневых свертков в сундук, куда я сложила какие-то свои наряды.

— Разберись с моими вещами и возьми то, что мне нравилось, — приказываю сосредоточенно, снова забыв, что я ведь должна знать, что в них. Ловлю растерянный взгляд девушки. — Сейчас нет времени на расспросы, Бетти!

Гардероб мы тщательно перебираем вместе со служанкой, отправляю в сундук пару дорожных платьев из плотной ткани. Одно из золотой парчи на случай важных переговоров. Твидовую пелерину благородного бордового оттенка и манто с капюшоном на меху. Ночные рубашки, белоснежные панталончики с кружевом, чулки тоже отправляются в сундук. Сверху ложатся перчатки.

Напоследок замечаю портрет мужа Аделины, почему-то рука сама тянется положить эту небольшую картину в сундук к остальным вещам. Пусть будет. Чтобы не забыть лицо человека, который хочет меня казнить при случае!

Внезапно дверь распахивается, и на пороге появляется император с несколькими гвардейцами. Недобрый взгляд прожигает меня насквозь, а Бетти смиренно опускает взгляд в пол. Мне хочется возмутиться, потому что по ощущениям четырех часов не прошло, но мне страшно злить этого человека.

— Время вышло, Адель! — усмехается Его Величество.