Нелегкий выбор

Глава 11

— Ну… если бы Мариза была автомобилем… — одиннадцатилетняя девочка умолкла, подыскивая слова и ритмично подпрыгивая на сиденье под музыку своего плеера, — тарам-пам-тарам-пам… я бы предпочла, чтобы она была большая, белая, с откидным верхом, с красными полосками по бокам.

Выпалив это, она окинула торжествующим взглядом шесть других девочек и уставилась на улыбающуюся полную женщину, которая вела опрос для «Карпатии». Лэйни положила в рот сотый за день ломтик хрустящего картофеля, спрашивая себя, как извлечь рациональное зерно из ахинеи, которую приходилось выслушивать. Может, сделать Маризе красные полоски на боках? Вот уже два часа она сидела за стеклом, дававшим творческой группе возможность незаметно наблюдать за ходом интервью. Заскучав с самого начала, к концу второго часа она то и дело клевала носом.

После заседания в Лос-Анджелесе — того самого, где ей на помощь пришел Оуэн Солсбери, — она с удивлением узнала, что он согласился с общим мнением, и ей нужно участвовать в опросе. Члены совета директоров словно хотели показать, что она всегда обязана будет считаться с их мнением, что обойти их ей не удастся ни на какой стадии проекта. Очевидно, она не до конца разбиралась в играх, в которые играли высшие эшелоны власти «Карпатии». Зато Оуэн Солсбери прекрасно в них разбирался. Хотя ему понравился предложенный вариант Маризы, он не возражал против того, чтобы деньги фирмы тратились впустую, лишь бы позволить вице-президентам сохранить свое лицо. Возможно, у него стоило поучиться новичкам вроде нее. Но что, если он просто-напросто решил оставить ее в неопределенности, дать ей понять, что одобрение еще не означает твердой почвы под ногами? Эта мысль всколыхнула притихшее было беспокойство. Вот они, величайшие американские компании, до такой степени косные, что обязательной частью повестки дня считаются щелчки по носу каждому, кто осмелится предложить что-то новое! Просто какой-то век динозавров! Хочется ли ей подыгрывать в такой идиотской игре?

Это было четвертое интервью, на котором Лэйни присутствовала, вернувшись из Лос-Анджелеса. Чтобы выслушивать всю эту ерунду, творческой группе приходилось таскаться после работы в Шорт-Хиллз, Нью-Джерси. Вопросы казались ей глупыми, а уж ответы!.. Сегодняшний опрос должен был длиться с девяти часов утра до восьми вечера и состоял из пяти частей — по числу групп. На часах было только одиннадцать, а Лэйни уже была сыта по горло тягомотиной под названием «Как-выглядел-бы-человек-машина-или-животное-по-имени-Мариза?»

Рик уверял ее, что вопрос поставлен не так глупо, как это кажется. Его и Джерри специально направили на восток организовать серию интервью. Джулиан присутствовал тоже. Он предупредил Лэйни, что стоит отнестись к опросу серьезно на тот случай, если на ее вариант Маризы внезапно будет наложено вето и придется искать другие. Эти слова только усилили нарастающее беспокойство. Когда очередная группа расходилась, ведущая заходила к ним и разъясняла, какую информацию следовало извлечь из услышанного. Лэйни начала понимать, что опрос и правда имеет смысл, но все же никак не могла связать его с тем, чем занималась со дня своего возвращения.

Она уже закончила последний вариант Маризы, который особенно ей нравился, но показала его только Джулиану. Ей удалось произвести на него сильное впечатление, а когда она описывала отдельные ситуации из первых приключений Маризы, его глаза горели. Джулиан настоял на том, чтобы наброски оставались у него до конца опроса.

— Пусть думают, что их деньги потрачены не даром, — усмехнулся он. — Все равно, когда ты представишь свою работу на совет директоров, они еще какое-то время будут артачиться, прежде чем окончательно сдадутся.

Сейчас Джулиан протянул ей через плечо открытую бутылку кока-колы и пакет соленых орешков.

— Держи! Это не даст тебе заснуть и свалиться со стула.

— Неужели никто не впал в кому, просидев тут целый рабочий день? — спросила Лэйни, понизив голос, словно дети по ту сторону стекла могли слышать ее.

— Когда мы вели опрос насчет Мамули и Матильды, — подал голос с заднего ряда Рик Дин, — у парня из отдела публикаций случился инфаркт. Он свалился головой прямо в свою порцию свинины в кисло-сладком соусе! Вдова даже угрожала нам судебным иском и повсюду кричала, что «Карпатия» намеренно убила ее супруга.

— И что же, она подала в суд? — спросил Джулиан недоверчиво.

— Да нет, ей принесли глубочайшие извинения и клятвенно обещали никогда больше не кормить творческую группу блюдами китайской кухни.

Лэйни прошла в глубь темного помещения. Все происходящее казалось ей бессвязным сном. Специально ехать в Нью-Джерси, отбирать детей для встречи за «круглым столом», платить каждому из них полсотни баксов — и все это ради того, чтобы задать вопрос, что за объект может зваться Маризой? Это было что-то невероятно далекое от подлинного творческого процесса.

— Я на минутку, — прошептала она, выскальзывая в длинный коридор, ведущий к небольшой кухне.

Она постояла перед крохотным холодильником, не столько намереваясь его открыть, сколько наслаждаясь тишиной и одиночеством. Джулиан подошел сзади так бесшумно, что она вздрогнула, услышав его голос.

— Если хочешь проснуться, умойся холодной водой, — предложил он, быстро огляделся и поцеловал Лэйни в шею. — Ты знаешь, все в Нью-Йорке считают, что у тебя настоящий талант.

Он открыл холодильник и достал бутылку «Перье». Лэйни наблюдала за ним с легкой иронической усмешкой.

— А почему бы им так не считать? Они же не видели набросков.

Встав так, чтобы заблокировать узкую дверь, Джулиан просунул ладони под кромку ее свитера. Пальцы двигались все выше, пока не оказались под бюстгальтером. Там они и остались, поглаживая и пощипывая соски.

— Не волнуйся, наброски им понравятся… а вот у меня для тебя подарок.

— Животное, растение или минерал? — спросила Лэйни, не отрывая взгляда от щели между притолокой и Джулианом, чтобы видеть коридор.

— Хм… животное, я полагаю. Человек — это ведь частный случай животного, правильно? Так вот, животное по имени Джулиан Ролл сегодня проведет с тобой ночь.

— Каким это образом?

Лэйни послышалось, что в конце коридора открылась дверь, и она поспешно выдернула из-под свитера руки Джулиана, отступив на пару шагов.

— Потому что моя жена считает, что сегодня опрос будет продолжаться всю ночь и мне придется остаться в Нью-Джерси. По крайней мере я заверил ее в этом.

Он понизил голос, на случай, если кто-то вышел в коридор, а потом продолжил самым светским тоном, словно вел дружескую беседу.

— Я отвезу тебя в Манхэттен. Надо забрать кое-какие документы, и нам будет по дороге.

Лэйни понимала, что должна бы радоваться выпавшей возможности, но чувство вины все испортило. Нет, правы были те, кто утверждал, что нет безрадостнее романа, чем роман с женатым человеком!

Она постаралась встряхнуться. Разве это не счастье — провести с Джулианом целую ночь? Разве не счастье проснуться утром, лежа на его плече?

— А сколько еще нам тут торчать? — спросила она, касаясь его плеча как бы для того, чтобы снять волосок.

Джулиан поймал ее руку и поочередно тронул языком каждую впадинку между пальцами.

— Часов восемь, не дольше…

В пустом коридоре гулко прозвучали шаги. Он выпустил руку Лэйни и отступил. Молоденькая секретарша, которую Лэйни привыкла видеть за столом в приемной, вытянула шею, стараясь заглянуть через плечо Джулиана.

— Вы мисс Вульф, правильно? Мистер Дин направил меня сюда.

Джулиан коротко и равнодушно улыбнулся девушке и удалился по коридору с таким видом, словно только за тем и зашел, чтобы достать «Перье» из холодильника.

— Вам звонит какой-то мужчина, — продолжала секретарша. — Он предупредил, что это очень важно.

— Куда мне пройти? — спросила Лэйни, недоумевая, кто мог отыскать ее здесь, за тридевять земель.

— Подождите минутку. Я переключусь на эту линию, а вы просто снимите трубку, услышав звонок.

Девушка махнула рукой на столик возле плиты, где стоял телефонный аппарат, и торопливо ушла. Через пару минут Лэйни уже поднимала трубку.

— Лэйни Вульф слушает.

— Это Чарли!

Голос звучал знакомо, но ей не удалось вспомнить, кому он принадлежит.

— Чарли Коул, брат Джона.

— Как тебе удалось меня найти?

— Это было нелегко… — На мгновение голос прервался, словно у Чарли перехватило дыхание. — Лэйни, мне нужна твоя помощь! Случилось ужасное…

Она зачем-то огляделась, словно в поисках разгадки. Последняя неделя была такой медленной, такой скучной, что казалось, будто в целом свете не могло случиться ничего хоть сколько-нибудь интересного.

— Что значит «ужасное»? Ты о чем?

Чарли вдруг по-детски расплакался, и холодок тревоги заставил Лэйни подняться с табуретки.

— Господи, я не могу поверить… Джон и Фэрил! Случилось несчастье, Лэйни! Их больше нет!

— То есть как это — их нет? — тупо переспросила она, вдруг ощутив, что пол уходит из-под ног.

— Они мертвы! — Чарли подавил рыдание, стараясь взять себя в руки. — Кажется, утечка газа в доме — я точно не знаю. Пожалуйста, Лэйни, приезжай! Райли только и делает, что зовет тебя, и я… я не могу справиться один!

Лэйни уронила трубку. От резкой боли в груди потемнело в глазах. «Это невозможно, — думала она, равнодушно слушая писк лежащей на полу телефонной трубки. — Чарли, наверное, ошибся».

Колени ослабели. Она ухватилась за край плиты, не решаясь сесть, глубоко и размеренно дыша. Тошнота подступала и уходила и подступала снова.

Фэрил. Лучшая подруга.

Джон. Его тоже нет. А как же Тим и Райли?

Живо вспомнилось, как Фэрил с детьми провожали ее на станцию. Райли тогда облизывала громадный леденец на палочке, и поэтому после прощального поцелуя щеки Лэйни были сладкими и клейкими. Тимми все время поддразнивал сестру, а возвращаясь к машине, закидал ее снежками. Что теперь будет с ними? Как они сумеют пережить такое?

Внезапно Лэйни выпрямилась и застыла, словно громом пораженная.

«О Боже! — мысленно ахнула она. — О Боже милосердный!..»

Она была не только крестной матерью Тима и Райли, но и их опекуном. Так решили Джон и Фэрил, так было записано в их завещании! В случае смерти обоих родителей, она, Лэйни, обязана была взять на себя заботы по воспитанию детей.

Она прекрасно помнила день, когда Коулы впервые обратились к ней с этой просьбой. Тиму тогда не было и трех, а Райли еще лежала в колыбели. Оба они спали наверху сладким послеобеденным сном, пока взрослые пили кофе в гостиной. Накануне Джон и Фэрил побывали у нотариуса и провели пару часов за не слишком приятным занятием: составлением документов, которые могли вступить в силу только после их смерти. Уладить финансовый вопрос оказалось несложно, зато проблема возможного опекунства заняла немало времени.

Родители Фэрил были уже немолоды, кандидатура Чарли Коула была единогласно отклонена. Пенн Бекли, которого любили Тим и даже крошка Райли, жил за пределами Соединенных Штатов. Кроме того, работа в качестве продюсера международных новостей вынуждала его постоянно мотаться по свету.

Обсуждая все это с Лэйни, Джон вдруг спросил:

— Может, ты согласишься?

Он потянулся за чашкой кофе и как ни в чем не бывало сделал хороший глоток. Ошеломленная, Лэйни вдруг поняла, что ее друзья уже приняли решение, и дело за ее согласием. Так вот почему вчера вечером они только и говорили, что о ее любви к детям, о том, как хорошо она их понимает!

Но хотя она и сказала «да», согласившись тотчас переехать в Коннектикут, если Джон и Фэрил вдруг разом умрут, все это выглядело нереальным и больше походило на лестное свидетельство о тесных узах, связывающих ее с семьей Коул. Она торжественно кивала на другой день, слушая пожилого нотариуса, и с легким трепетом расписалась на документах, но ни на минуту ей в голову не закралась мысль, что соглашение когда-либо вступит в силу.

И вот это случилось. Боль в сердце притихла, но казалось, что на нем остался шрам, обреченный ныть не переставая. Лэйни тяжело осела на табуретку, оперлась локтями на колени и опустила лицо в ладони, отдавшись ужасу и горю. Гудки не сразу привлекли ее внимание, но, услышав их и осознав, она заставила себя наклониться и поднять трубку. Вся дрожа и едва попадая пальцем по кнопкам, она набрала номер дома Коулов. Ее друзья были мертвы, и кому-то нужно было занять их место. Она не только была обязана сделать это — она не могла поступить иначе.

— Я выезжаю сейчас же, — сказала Лэйни, как только Чарли снял трубку.