Нелегкий выбор

Глава 30

Лэйни думала, что сойдет с ума от нетерпения, дожидаясь возвращения Пенна. Большую часть дня она просидела в библиотеке Медоувью и так переволновалась, что к вечеру начала подскакивать от каждого шороха.

Миссис Майлз приветствовала ее известием, что Райли осталась в школе на слет любителей информатики, а Тим — на внеочередной матч по бейсболу. Это было как нельзя более кстати. Лэйни попрощалась с экономкой и принялась беспокойно бродить по гостиной, спрашивая себя, где это черти носят Пенна.

Она многое выяснила за то время, которое посвятила поискам, и теперь жаждала поделиться новостями. Чтобы не изнывать от безделья, она собрала накопившиеся неоплаченные счета, достала чековую книжку и принялась было выписывать чек, но никак не могла сосредоточиться. Лицо Фэрил всплыло в ее памяти. Никогда еще это прекрасное видение не вызывало в Лэйни такого раздражения.

«Зачем ты пошла на это, Фэрил? Если бы я только могла узнать, что тебя толкнуло! Встречалась ты с одним и тем же мужчиной или с разными? Как часто? Тебе было плохо в постели с Джоном? Или мало его одного? Почему, ну почему ты не рассказала мне все?!»

Ей было больно от мысли, что лучшая подруга не сочла нужным поделиться с ней таким важным, таким необычным секретом. Раньше такого никогда не случалось. Лэйни спросила себя, как отреагировала бы она на исповедь Фэрил. Уж конечно, не с восторгом.

В конце концов она отбросила чековую книжку и встала из-за стола. Как раз в это время снаружи послышался шум подъезжающей машины.

— Ты даже не представляешь, что мне удалось выяснить! — воскликнула она, стоило Пенну появиться в дверях, и бросилась навстречу. — Не могу дождаться, когда расскажу тебе все!

Пенн опустил взгляд на ее руки, сжавшие ему запястья, и улыбнулся. Лэйни тотчас спрятала руки за спину.

— А ты? Ты выяснил что-нибудь?

— Выяснил, конечно. Но начать лучше тебе.

Все с той же непонятной улыбкой он обнял ее за талию и повел в гостиную.

— Я сделала то, что ты велел: просмотрела подшивку «Вестника Медоувью» за шесть месяцев, вплоть до февраля, — заторопилась Лэйни, едва они уселись. — Там мне не удалось ничего обнаружить… поначалу. За несколько недель до смерти Джона и Фэрил в газете была статья. Большущая, с фотографией!

— О чем же?

— О Марине Паульсен, бумаги которой ты просматривал вчера. Оказывается, она умерла незадолго до них. В статье сказано, что ее машина попала в аварию. Она и правда служила в полиции, и Джон вел все ее дела. Тебе не кажется, что два несчастных случая с людьми, хорошо знавшими друг друга, — это не простое совпадение?

— Ее смерть тоже признана несчастным случаем? Наверное, полиция Медоувью выносит иное заключение, только если убийца сам приходит с повинной.

— Еще я выяснила кое-что про Шугар. Ее девичья фамилия — Лоусон, а настоящее имя — Беатриса.

— Беатриса? — переспросил Пенн взволнованно.

— Да, — подтвердила Лэйни и подождала, не добавит ли он чего-нибудь, но Пенн промолчал. — На рождественской вечеринке у Фэрил Шугар вскользь упомянула, что встречалась с одним парнем в Пен-Стэйте. Она сравнила его с Чарли, и фраза врезалась мне в память. Я навела справки. Ни о какой Беатрисе Лоусон в Пен-Стэйте слыхом не слыхивали, так же как и о Шугар Тэплинжер. Я вышла прямо на старожила, который знает чуть ли не всех в округе. Так вот: там никогда не жила особа столь заметных габаритов.

— Не скажу, что удивлен этим, — вставил Пенн.

— Еще Шугар рассказывала, что одно время работала в адвокатской конторе, в Нью-Йорке. Это было до того, как она встретила Хельмута. Мне запомнилось название фирмы, а с ним и сам рассказ. «Бернет, Престон…» и еще кто-то.

— Как ты могла запомнить такой случайный набор имен?

— Уильям Роберт Бернет — автор книги «Тайное пристанище», которую я в детстве просто обожала, — улыбнулась Лэйни. — Так что я не могла не запомнить имя Вернет. И еще: пристанище — Престон, понимаешь? С забывчивыми людьми такое порой случается: они не могут запомнить собственный телефонный номер, но какая-нибудь ерунда так врезается им в память, что они без запинки назовут ее и через десять лет. Когда Шугар обмолвилась о своей работе в Нью-Йорке, я подумала: какое забавное совпадение. Ей я, конечно, ничего не сказала.

— Я помню, что Фэрил раз сто, не меньше, прочла в детстве книгу Бернета, — рассеянно заметил Пенн.

— Я навела справки и об адвокатской конторе «Вернет, Престон и т. д.». В Нью-Йорке нет ничего даже отдаленно похожего.

— Что ж, для одного дня неплохо, — похвалил Пенн.

Лэйни почувствовала, что краснеет от удовольствия, и, чтобы скрыть это, старательно прокашлялась.

— Ну, а какой улов у тебя?

— Вчера ты сказала, что дети странным образом оказались в гостях как раз в ночь смерти родителей. Я никогда не задумывался над тем, насколько счастливым было это совпадение, но после нашего разговора признал, что ты права. У меня есть знакомый в телефонной компании — я как-то раз, довольно давно, брал у него интервью. Сегодня я с ним созвонился. Угадай, что удалось выяснить? Фэрил и не думала звонить Жизонди с просьбой взять детей на ночь. Наоборот, звонок был из их квартиры. Эта штучка Кэрол Энн сама позвонила Фэрил.

— Я так и знала! — воскликнула Лэйни. — Она так неумело врала! И дети уверяли, что терпеть не могут отпрысков Жизонди… Тогда что же получается? Кэрол Энн потому и попалась мне на глаза в «Сен-Тропезе», что она бывает там часто… что она — одна из проституток!

— Похоже, так оно и есть.

— Поверить не могу! Чтобы эта серая мышка с невинными глазами!.. У меня теперь такое чувство, словно я за всю жизнь не знала по-настоящему ни одного человека.

— Посмотрим, что ты почувствуешь, когда узнаешь все. Я ездил в Гленвэйл, в «Сен-Тропез». Поначалу все держали рот на замке, поэтому пришлось добраться до одного из управляющих. Он-то и дал мне сведения о номере 1012, но не раньше чем получил взятку в пятьсот долларов и выслушал угрозу натравить на отель полицию. «Сен-Тропез» — отель респектабельный, и шум им совсем ни к чему.

— Рассказывай, не томи! — взмолилась Лэйни.

— Так вот, номер снимает некая Джэнет Беатриса. Как раз поэтому я так отреагировал на твое упоминание имени Беатриса. Непонятно, правда, откуда взялось имя Джэнет, ну да Бог с ним!

— Ты думаешь, это Шугар назвалась так, чтобы снять номер, не вызывая подозрений?

— Не думаю, а знаю. Шугар никогда не встречалась с администрацией отеля, но она оплачивала счета, и было нетрудно выяснить ее настоящее имя. Тот тип, с которым я побеседовал, лично этим занимался как заинтересованное лицо. Он признал, что отелю было выгодно принять под крылышко такой сомнительный бизнес. Они получали хорошие комиссионные и на все закрывали глаза. Единственным условием было — поддерживать внешние приличия.

— Подумать только, Шугар Тэплинжер — хозяйка борделя! Сказать по правде, она и не похожа на «девочку по вызову», даже если учесть, что вкусы у мужчин разные.

— А теперь вернемся к бумагам Марины Паульсен, — спокойно продолжал Пенн. Только пальцы, постукивающие по сиденью дивана, выдавали его волнение. — Интересная получается цепочка! Полицейский, составивший список, погибает. В списке есть имя Шугар, и он попадает в руки Джона. Фэрил связывают с Шугар отношения «девочка по вызову — хозяйка».

Произнося последнюю фразу, Пенн передернулся и на секунду сжал руки в кулаки. Помолчав, он добавил мрачно:

— Пока не знаю, по какому сценарию развивались события, но взаимосвязь налицо.

— Что же нам теперь делать? То, что мы узнали, еще не доказывает причастность Шугар к убийству.

— Ты права: не стоит делать поспешных выводов. Вот когда мы будем знать наверняка… но как выяснить недостающие факты? Правда, одна идея у меня есть.

— Какая?

— Я собираюсь поговорить с Хельмутом Тэплинжером.

— Уж не думаешь ли ты, — удивилась Лэйни, — что он выдаст собственную жену?

— Кто знает? Возможно, он и понятия не имеет о том, чем занимается Шугар. Такое случается сплошь и рядом. Как по-твоему, она из тех жен, которые все рассказывают мужьям?

Лэйни только пожала плечами.

— Зато Хельмут вполне предсказуем, — усмехнулся Пенн. — Больше всего на свете он обожает звук собственного голоса. Даже если он не в курсе событий, он может случайно знать что-либо интересное для нас. К тому же у нас нет другого осведомителя. Такая истеричка, как Кэрол Энн, проболталась бы с первого же захода. Если этого не случилось, значит, ее держит в ежовых рукавицах человек с сильным характером. Нет смысла пытаться что-то вытянуть из нее.

Лэйни поднялась и начала бесцельно ходить по комнате. Некоторое время Пенн молча наблюдал за ней, не понимая, что ее снедает.

— В чем дело? — спросил он наконец.

— Все нормально, — ответила она и отвернулась к окну.

— Нет, не все, — продолжал он настаивать. — Выкладывай, что у тебя на уме.

— А вдруг Хельмут передаст Шугар ваш разговор? И потом, если Кэрол Энн так зависима от нее, она могла уже наябедничать о том, что я задавала ей вопросы!

Лэйни выглядела по-настоящему испуганной. Пенн воспользовался этим, чтобы утешительным жестом заключить ее в объятия.

— Волноваться не о чем, — сказал он легко. — Я сумею тебя защитить.

— А ты сам? Кто защитит тебя?

Лэйни вырвалась и отошла на несколько шагов, стиснув руки в тревоге.

— Шугар нас и пальцем не тронет, обещаю.

Пенн надеялся этим успокоить Лэйни, но она и не думала поддаваться на уговоры.

— Пойми, эта женщина опасна! Если это она убила всех троих, что для нее пара лишних трупов? А если ты будешь лезть с вопросами к Хельмуту, это будет то же самое, что прямая просьба поскорее тебя пристукнуть! Неужели ты сам не понимаешь этого, Пенн?

На его губах вновь появилась странная улыбка, так смущавшая Лэйни в начале разговора.

— Мне непонятно другое: чего ради ты беспокоишься? Если меня пристукнут, в доме наступит долгожданный покой. Ты останешься единственной хозяйкой, и никто больше не будет изводить тебя глупыми насмешками.

— Перестань! Это не предмет для шуток!

При мысли о том, что она и впрямь останется одна, Лэйни испытала приступ настоящего ужаса. Потерять Пенна было то же самое, что потерять все.

«Кого ты хочешь одурачить? — заговорил рассудок. — Как бы ни повернулись события, ты все равно потеряешь его. И потом, разве вы вместе сейчас? Он приходит и уходит, потому что ненавидит оседлую жизнь. Это всего лишь иллюзия, что вы живете под одной крышей. Рано или поздно он отправится на долгие годы либо в Лондон, либо в Париж, а значит, исчезнет из твоей жизни».

Лэйни живо представила себе, каким пустым покажется ей дом, какой одинокой — жизнь, и ей захотелось заплакать навзрыд.

— Ну и наплевать! — крикнула она. — Поступай как хочешь, все равно ты здесь — птица залетная!

В приступе слепой ярости она вытянула руки вперед с единственным желанием: вцепиться ногтями ему в лицо. Ей хотелось сделать ему больно, наказать за то, что он причиняет ей такие муки.

Пенн поймал ее руки и притянул Лэйни к себе. Поцелуй был таким голодным и жадным, что у нее потемнело в глазах. Желание, которое она знала до сих пор, показалось бледным подобием неистовой силы, во власти которой она вдруг оказалась. Это была атавистическая, темная и сладостная потребность немедленно ощутить его прикосновения, его запах, вкус, ощутить его внутри себя.

Они опустились на ковер очень медленно, словно происходящее было хрупким драгоценным сосудом, который мог разбиться от неосторожного движения или слова. Кончики пальцев, едва касаясь, скользнули по щеке Лэйни и вдоль шеи, все ниже, ниже и наконец под пояс джинсов. Лэйни вскрикнула, не слыша своего голоса, изумляясь тому, что с ней происходит. Вся мягкость, вся нежность, составлявшие ее основу и сущность, вдруг исчезли, сменившись лихорадочной жаждой, которая требовала немедленного утоления.

Она не замечала, с какой силой дергает за пуговицы, почти ненавидя одежду, как если бы она намеренно пыталась ей помешать.

— Это ты, Лэйни, — прошептал Пенн, когда они, голые, прижались наконец друг к другу. — Это на самом деле ты!..

Сколько ночей она не осмеливалась даже мечтать о том, что происходило теперь на самом деле! Все было словно впервые, словно он никогда еще до нее не дотрагивался. Если бы Лэйни могла в тот момент думать связно, она сказала бы себе: «Я люблю его, я не могу больше притворяться, что это не так!» Но она просто закрыла глаза со счастливой и странно жалобной улыбкой на губах.

— Открой глаза, — сказал Пенн очень тихо, — я хочу сказать тебе это сейчас.

Лэйни подчинилась. Он смотрел на нее сверху все с той же улыбкой, в которой — она вдруг поняла это — было бесконечное удивление.

— Я люблю тебя, Лэйни… Но даже это не главное. Я думаю, что всегда любил тебя.

По-прежнему полная желания, она была в тысячу раз более счастлива теперь, когда главные слова были сказаны. Только на секунду сомнение — ее вечный спутник — шевельнулось в душе. Только на секунду. Настороженность, ни на минуту не покидавшая ее с Джулианом и низводившая любовь до чисто физического удовольствия, явилась еще раз непрошеной гостьей, чтобы уйти навсегда.

Все было правильно на этот раз. Руки, которые обнимали ее, были единственным, что имело значение. Робкая птичка, никогда не имевшая настоящего гнезда, она обрела наконец дом.