Нелегкий выбор

Глава 24

Пятнадцать мальчишек в бейсболках и голубых формах с надписью «Тигры Медоувью» толкались и гомонили вокруг Лэйни. Она заглянула в список, щурясь от яркого солнца, и повысила голос, чтобы мог слышать каждый из них.

— Джордана нет, так что Дэн бросает после Мэтью, ясно? Каждый знает свое место? — она выслушала ропот согласия и закончила: — Надеюсь, Брайан, базы размечены?

Брайан, рыжий прыщавый мальчишка, кивнул. Лэйни махнула рукой, разрешая команде разогреться, и прошла на свое место. Внизу тренер Мартин Кроули, отец подающего игрока, давал последние указания нескольким ребятам. Остальные бегали по полю, перебрасываясь мячом. Тим, как обычно, занимал позицию у первой базы, без усилия ловя то и дело подлетавший мяч. Лэйни с гордостью следила за мальчиком. Каким бы глубоким ни было его горе, оно не повлияло на его спортивные способности. Больше того, он даже получал удовольствие от игры.

Заправляя волосы под бейсболку, Лэйни невольно улыбнулась. Если бы год назад ей сказали, что она будет помощником тренера команды десятилеток-бейсболистов! Порой ей бывало нелегко вырваться на еженедельную вечернюю тренировку, к которой вскоре прибавились еще и игры по воскресеньям, но вся затея обернулась приятным сюрпризом. Теперь Лэйни была даже благодарна судьбе за то, что один из родителей, которому поначалу предложили стать помощником тренера, в последнюю минуту отказался. Тим сказал тогда, что из других пап никто тоже не соглашается, и Лэйни с вызовом спросила, почему за дело не может взяться мама.

— Сроду не видел мам-тренеров, — фыркнул Тим, — но ты можешь попробовать.

Удивительно, но это занятие помогало расслабиться. В детстве Лэйни была неплохим игроком, и теперь с удовольствием ощущала, как оживает давно забытое мастерство. Она охотно перебрасывалась мячом с мальчишками, а во время игр подскакивала на скамейке и выкрикивала, как самые рьяные из болельщиков.

Наконец игра началась. Она была особенно важной, потому что «Тигры» встречались с «Орлами», которые последние два раза разнесли их в пух и прах, и это было серьезным поводом для беспокойства.

— Марк, Ричи, уберите пальцы от сетки, пока по ним не влепили мячом! — крикнула она двум запасным игрокам.

Те ахнули в унисон, когда их товарищ по команде взмахнул битой и промахнулся.

— Черт! — пробормотала Лэйни. Настала очередь Тима.

Она подалась вперед, когда мальчик принял позу для удара, и крикнула что-то ободряющее. Вряд ли он услышал ее, но это было и не нужно. Восторженные крики игроков и родителей огласили стадион.

— Так держать! — одобрила Лэйни.

«Орлы» начали делать ошибку за ошибкой, и «Тигры» победили с большим превосходством: 7:0. Когда игроки собрались вокруг нее, Лэйни не скупилась на похвалы.

— Не забудьте поприветствовать противника! — напомнил Мартин Кроули.

Пятнадцать мальчишек вскинули руки так, чтобы они встретились в центре круга, и прокричали вразнобой, но громко: «Хей, «Орлы»!» Ответное приветствие проигравшей команды звучало куда менее оживленно. Растянувшись в две параллельные шеренги, команды направились каждая в свою раздевалку, обмениваясь шлепками ладони о ладонь. Это считалось знаком спортивного товарищества, которое остается нерушимым независимо от того, победила команда или проиграла.

«Тигры» так быстро исчезли с поля, что вряд ли слышали предупреждение, которое прокричал тренер им вслед: очередная вечерняя тренировка переносилась на полчаса раньше. Лэйни отметила это для себя, собирая в большой мешок спортивное снаряжение команды. Тим, сиявший от гордости, обсуждал с двумя товарищами какой-то из моментов матча. Заметив Лэйни с ее ношей, он бросился на помощь.

— Правда, это была классная игра?

— Самым классным в ней был ты, — искренне ответила она, обнимая мальчика за плечо.

Тим отстранился, покосившись на недавних собеседников, и потянул за мешок, торопясь к машине, но на лице его было написано нескрываемое удовлетворение.

По дороге домой Тим (совсем как Райли) болтал без умолку. Воспоминания об острых моментах сменялись сожалениями о промахах, и Лэйни охотно поддакивала, радуясь оживлению мальчика. Только спорт смог вызвать в нем такую благотворную и долгожданную перемену. Возможно, стоило бы заменить часть школьных занятий тренировками — все равно какими. Лэйни подумала, что перегибает палку, но только улыбнулась этой мысли.

Постепенно Тим притих, но сидел по-прежнему довольный, гладя в окно с бессознательной улыбкой на губах. Воцарившаяся в машине тишина напомнила Лэйни о том, что ожидало ее по возвращении домой.

Она слишком долго откладывала самую, пожалуй, утомительную и унылую задачу: сортировку бумаг из письменного стола Фэрил. На это должен был уйти целый вечер, и никуда ей не спрятаться от воспоминаний и новых слез. Но другого выхода все равно не оставалось.

Точно так же, как и с вещами, Лэйни постепенно разобралась с бумагами Коулов, поражаясь тому, сколько их осталось после смерти хозяев дома и в каком порядке они содержались. Что до нее самой, она ненавидела казенные бумажки и занималась ими, только если это было совсем неизбежно. Не то чтобы ее радовали накапливающиеся неоплаченные счета или полисы, аннулированные из-за просроченных платежей, — просто она постоянно забывала, когда и за что нужно платить.

Теперь все это осталось в прошлом. Поселившись в доме Коулов, Лэйни чувствовала груз ответственности всякий раз, когда среди почты оказывался чек или счет. О расхлябанности не могло быть и речи, если она собиралась заботиться о детях и о доме, где они жили.

Повернув на Филдинг-драйв, Лэйни увидела белокурого мальчика, бесцельно колесящего на велосипеде взад-вперед перед домом Коулов.

— Эй, Шейн, вот и я! — крикнул Тим, опуская окошко и высовываясь в него чуть ли не по пояс.

— Кто такой этот Шейн? Я его раньше не видела, — спросила Лэйни, поворачивая к гаражу и поднимая дистанционку.

— Он живет подальше, во-он за тем домом. Останови, я выйду.

Тим подбежал к велосипедисту и после коротких переговоров вернулся к машине.

— Он зовет меня к себе побросать мяч.

— А как же обед?

— Я пообедаю у Шейна! — крикнул Тим, уже выкатывая из гаража свой велосипед.

Он закрутил педалями и скоро исчез за углом со своим новым приятелем. Лэйни следила за ним с новой надеждой в душе. Мальчик слишком много времени проводил в своей комнате, сидя там в полном одиночестве и отказываясь общаться с прежними друзьями. Кроме спорта, он утратил интерес практически ко всему, и любое возвращение к нормальной жизни казалось настоящим чудом.

С другой стороны, вместе с Тимом исчезла и причина еще раз отложить экскурс в бумаги Фэрил, поскольку Райли тоже осталась после школы у подруги и просила не приезжать за ней раньше трех часов дня. Возникала неприятная мысль, что во всем доме есть только Лэйни и стопки бумажек, притаившихся в ящиках стола. Что ж, они вполне могут подождать еще четверть часа, пока она примет душ.

Лэйни уже направлялась вверх по лестнице, когда зазвонил телефон. Сбросив на кухонный стол бейсболку, куртку и сумочку, она неохотно подняла трубку.

— Если бы ты только знала, как это здорово — снова слышать твой голос!

— Джулиан! — вырвалось у Лэйни, и ладонь, сжимающая трубку, сразу покрылась испариной.

— Да, это я. Как живешь?

— А откуда ты звонишь?

Сколько раз в прошлом ее мучил вопрос, не подслушает ли разговор жена Джулиана! Лэйни мрачно усмехнулась, думая о том, как живучи укоренившиеся привычки. Теперь и жена, и ее подозрения, и вся жизнь бывшего любовника мало касались ее.

— Я вышел прогуляться и вдруг понял, что умру, если не поговорю с тобой… нет, я вру. Я вышел как раз для того, чтобы позвонить тебе.

— Ах, вот как!

Лэйни помолчала, не зная, что еще сказать. Порвав с Джулианом, на работе она держалась с ним подчеркнуто официально, а дома и вовсе забывала о его существовании. Странно, но именно воспоминание о таинственности их встреч, об уловках, к которым приходилось прибегать для каждого разговора или свидания, сейчас взволновало ее и привело в растерянность.

— Я скучаю, детка… — прошептал он.

— Ради Бога, Джулиан!

Лэйни изо всех сил зажмурилась и помотала головой. В происходящем не было никакого смысла. Она не собиралась выходить замуж за Джулиана и еще меньше хотела продолжать встречаться с ним тайно.

— Почему нет, счастье мое? — продолжал он тоном обольстителя.

На пару секунд Лэйни испытала вспышку желания, мучительную потребность оказаться в руках Джулиана, покрыть его поцелуями, ощутить ответную ласку и почувствовать, как он истосковался без нее. Но Джулиан тут был ни при чем: просто ей было одиноко. Кроме него, никто на всем белом свете не хотел заниматься с ней любовью, никто не видел в ней женщину. Никто вообще не обращал на нее внимания.

Возможно, судьба посылала ей легкий путь к спасению. Можно было вернуться в безопасную гавань, к мужчине, которого она совсем недавно любила всем сердцем и от которого (под влиянием каприза?) бежала без оглядки. Желание могло вернуться, могла вернуться даже часть прежних чувств… но только не ощущение правильности. То, что так долго жило в ее душе, несло на себе нездоровый, мазохистский оттенок. Это было что-то вроде игры в хозяина и рабыню, которая перестала доставлять удовольствие.

— Может быть, встретимся хотя бы ненадолго, просто чтобы поболтать? — говорил между тем Джулиан. — Я буду свободен в течение трех часов.

Лэйни представила себе романтическое воссоединение влюбленных, заканчивающееся постельной сценой в номере ближайшего отеля. Перспектива казалась поразительно заманчивой, и это испугало ее.

— Я не знаю… все это очень неожиданно…

В это время, едва постучав, в кухню ворвалась бурлящая энергией Шугар Тэплинжер. Она одарила Лэйни улыбкой, громко прошептала: «Не обращайте на меня внимания!» — и устроилась за столом.

— Сейчас неподходящее время для того, что ты предлагаешь, — сказала Лэйни шепотом, прекрасно понимая, что Шугар все равно все прекрасно слышит. — И потом, нам вообще не стоит говорить на эту тему. Начинать все заново было бы ошибкой.

— Ошибкой? Что ты, Лэйни! — патетически воскликнул Джулиан.

— Сейчас не время! — нервно отрезала Лэйни, чувствуя на спине пристальный взгляд соседки. — Позвони как-нибудь в другой раз, Джулиан, тогда и обсудим наши планы.

— Ну, хорошо! — буркнул тот неохотно и повесил трубку.

Лэйни несколько секунд сидела в полном опустошении, возмущенная тем, что не может скрыть глубины своего потрясения от случайного свидетеля.

— Кто это был? — спросила Шугар с искренним сочувствием в голосе. — Он расстроил вас, дорогуша.

— Это был… это был…

— Да, кто он, этот Джулиан?

— Прежний приятель, — поколебавшись, ответила Лэйни.

— Ах, эти неумирающие воспоминания! — тонко улыбнулась Шугар. — Они могут волновать кровь, особенно если врываются в жизнь неожиданно. Должно быть, вы не встречались очень долго.

— Дня два!

Лэйни не слишком хотелось обсуждать с Шугар свою личную жизнь, но та держалась так сердечно, что обрывать разговор казалось невежливым.

— Мы работаем вместе, так что волей-неволей приходится встречаться.

— Серьезно? Коллега, значит? — обрадовалась Шугар, не собираясь расставаться с интересной темой. — Тем тяжелее с ним порвать, не правда ли? Насколько я поняла, он против этого.

— Разумеется. Вас удивляет, что я решила с ним расстаться? Видите ли, Шугар, он женат, — Лэйни полуотвернулась, досадуя на себя за то, что проговорилась. — Может, поговорим о чем-нибудь повеселее?

— Как хотите, — легко согласилась Шугар.

— Я всегда смущаюсь, если речь заходит о Джулиане. Всем, что с ним связано, гордиться не приходится.

— Понимаю, — кивнула Шугар, вставая. — Впрочем, жизнь диктует свои законы, дорогуша. Самое тягостное в ней — одиночество.

— То есть вы считаете, что мне стоит продолжать встречаться с Джулианом? — удивилась Лэйни.

— Скажем так: я бы вас за это не осудила, — Шугар направилась к двери и обернулась, взявшись за ручку: — Нет ничего печальнее участи одинокой женщины.

— Спасибо за понимание. И за то, что вы не шокированы.

— Шокировать меня? Абсурд! — расхохоталась Шугар. — Ох, чуть не забыла, зачем пришла! Хельмут просил меня съездить в «Прайс-клуб» с целым списком автомобильной косметики. Может, и вам захватить что-нибудь, раз уж я все равно туда собираюсь?

— Спасибо, не нужно.

Лэйни осталась стоять в дверях, наблюдая за Шугар. У калитки та обернулась и помахала на прощание.

Остановившись на верхней ступеньке лестницы, Лэйни зашарила по стене в поисках выключателя, поддерживая коленом большую корзину с грязным бельем. Вспыхнувший свет не вполне осветил дальние углы обширного мрачноватого подвала.

Джон и Фэрил часто говорили о том, что хотят в один прекрасный день переоборудовать его в игровую комнату для детей, но, так как и наверху места хватало, идея осталась неосуществленной. Сейчас, блуждая взглядом по подвалу, Лэйни вспомнила один из разговоров на эту тему.

— Будет здорово, — говорила Фэрил с мечтательным видом, — если внизу будет всегда полно друзей Тима и Райли. Девчонки могли бы крутить хулахуп и чертить на полу классики, мальчишки играли бы в пинг-понг, а в углу стоял бы объемистый холодильник для газировки. Если как следует воссоздать атмосферу пятидесятых, ребят оттуда будет не выманить. Со временем они станут думать, что секс и наркотики вообще не существуют.

— Хотелось бы верить, — засмеялась тогда Лэйни.

Вспомнив этот разговор, она вдруг сообразила, что рано или поздно наступит день, когда Тим и Райли откроют для себя и секс, и наркотики. Если она останется их опекуном, это будет ее проблема.

— Вот тогда-то ты и запоешь! — сказала она вслух и начала спускаться по ступенькам.

Миссис Майлз занималась стиркой белья по средам, но так получилось, что накануне вечером Лэйни и дети устроили небольшую битву бисквитными пирожными. Если крем не отстирать сразу, он впитывался в одежду намертво. Остальное Лэйни прихватила наугад из корзины с грязным бельем, чтобы заполнить машину.

Поставив свою ношу на крышку сушилки, она начала выгружать содержимое корзины в машину. Через приоткрытую дверь напротив можно было видеть небольшую мастерскую с рабочим столом и инструментом, аккуратно развешанным на гвоздиках по нише окна. Лэйни представила себе Джона, склонившегося над столом с дрелью или рубанком и воплощающего какую-нибудь хозяйственную задумку. Вздохнув, она неохотно вернулась к стирке.

На всей одежде детей рукава были закручены до локтя. Лэйни как раз расправляла последний, когда рядом послышался шум. До этого все вокруг было так тихо, так мирно и спокойно, что она выронила рубашку Тима, схватившись за сердце. Оказывается, это Райли спрыгнула из окна мастерской прямо на стол, а потом и на пол. Лэйни даже не заметила, что окно было приоткрыто.

— Райли, ты меня до смерти перепугала!

— Я не виновата, что ты такая пугливая.

— Чего ради ты лезешь в дом через подвальное окно? Дверь тебя уже не устраивает? — строго спросила Лэйни, доставая с полки стиральный порошок.

— Я подумала, что так интереснее, — ответила девочка, подходя к ней с таким видом, словно и сама впервые задалась тем же вопросом. — Это потому, что при маме и папе я бы такого не сделала.

— Ты хочешь сказать, что я вас распустила?

— Нет, что ты! Просто окно раньше было всегда заперто. Самый первый раз оно оказалось незапертым, когда… когда… ну, ты знаешь, — помолчав, Райли решила заранее отвести подозрения, которые могли возникнуть у Лэйни. — Я этого не делала, честное слово! Просто я не стала его запирать, когда заметила, что оно приоткрыто.

Отмеривая нужную дозу порошка и засыпая ее в машину, Лэйни не сразу оценила услышанное. Раскрытое окно… странно, очень странно! Джон был помешан на мерах безопасности, и Фэрил не раз вышучивала его за это. Каждый вечер он обходил дом, проверяя, заперты ли окна и двери.

— Я тебя не виню, — утешила она Райли. — Просто постарайся вспомнить, как и когда ты наткнулась на незапертое окно.

— В тот самый вечер, — девочка понурила голову. — Я больше не могла видеть всех этих людей. Бабушка потом была так недовольна…

— Чем, милая?

— Тем, что я убежала и спряталась. Когда мы вернулись от Жизонди, тебя еще не было, но в доме было яблоку негде упасть. Все жалели нас, гладили по голове… я чуть с ума не сошла и убежала в подвал, чтобы никого не видеть!

— Ох, как я тебя понимаю! Я бы все отдала тогда за то, чтобы убежать и спрятаться, — вздохнула Лэйни, присаживаясь на корточки, чтобы обнять Райли.

— Вот тогда я и нашла незапертое окно. Я стояла на столе и смотрела на улицу, а когда оперлась лбом о стекло, окно качнулось. Щеколда была отодвинута, а папа обязательно задвинул бы ее на ночь.

Несколько минут обе молчали, прижавшись друг к другу.

— Знаешь что?

— Что, Райли?

— Такое чувство, что папы не стало — и не стало правил, которые он установил. Это незапертое окно… словно теперь все можно, понимаешь?

— Понимаю, — с грустной улыбкой кивнула Лэйни.

— Зато теперь, — засмеялась девочка, стараясь стряхнуть тягостное впечатление, — я могу приходить и уходить когда мне вздумается, и никто даже не узнает. Здорово, правда?

Она вприпрыжку побежала к лестнице, обернувшись только для того, чтобы спросить:

— Можно отрезать кусочек кекса?

— Только на десерт, после обеда, — рассеянно ответила Лэйни, мысли которой были заняты другим.

— Ну-у-у… — протянула Райли, но было ясно, что иного ответа она и не ожидала.

Включив стиральную машину, Лэйни прислонилась к ее вибрирующему боку в глубокой задумчивости. В доме, где каждое из окон добросовестно запиралось на ночь, одна щеколда оказалась отодвинутой как раз после того, как хозяева умерли. Не слишком ли это зловещее совпадение? Впрочем, почему совпадение? Когда Джона и Фэрил нашли мертвыми, дом был полон просочившегося из труб газа. Естественно, что полицейские распахнули каждое возможное окно, чтобы проветрить помещения. Даже если остальные окна потом были заново заперты, кто-то мог не заметить, что окно мастерской все еще приоткрыто… или слишком слабо задвинуть щеколду. Да, это было наиболее логично.

Но Лэйни почему-то не могла до конца убедить себя. Она снова и снова прокручивала в воображении картину, которую нарисовала, и в конце концов обнаружила слабое звено. Кому могло прийти в голову лезть на стол и отпирать крохотное окошко мастерской, если в подвале было четыре других, куда больших по размеру? А ведь наверху в это время лежали два трупа! Какой полицейский мог проявить такую хладнокровную скрупулезность?

Лэйни прошла в небольшое помещение мастерской, чтобы поближе взглянуть на окно. Оно было горизонтальное, откидное, на петлях вверху и щеколде внизу. Взрослый человек вполне мог протиснуться в него. Окно выходило на задний двор, и оттуда легко можно было проникнуть прямо к газовым трубам. К трубам, которые до этого функционировали безупречно.

Вернувшись в подвал, Лэйни поймала себя на том, что испуганно озирается, но в то же время она почувствовала надежду. Если кто-то забрался в ту ночь в дом и испортил трубы — значит, Джон был ни в чем не виноват.

Но кто и зачем желал смерти ему и Фэрил?