Невольница. Книга 2

Глава сорок вторая Призрак

Элла

Хлопнувшая дверь.

Автомобильный гудок.

Фейерверк.

Взрыв.

Землетрясение.

Извержение вулкана.

Ни один из этих звуков не мог бы сравниться по силе с голосом Эшера, признающегося мне в своих чувствах. Эти чувства, которые он гнал от себя столько месяцев, поглотили все мое существо. Я тонула в его словах, уносясь на волнах эмоций. Меня трясло, и так сильно, что казалось, будто в комнате стало очень холодно. Сердце рвалось из груди, я чувствовала, как оно колотится о ребра.

Моя душа больше мне не принадлежала. Она принадлежала ему.

Вся без остатка.

— Скажи что-нибудь…

Не знаю, долго ли я не могла издать ни звука, словно парализованная его признанием. Может, минуту, может, десять. Время замерло вместе со мной.

Я люблю тебя…

Сама не сознавая, что творю, я накинулась на его губы, будто искала глоток кислорода. Мы были воздухом друг для друга. Спасательным кругом. Светом в конце туннеля.

Ничто не имело значения, кроме него, его губ, его слов. И его души.

Я так тебя люблю…

Остальное отступило, стало не важным. Он изгнал все мои тревоги, опасения, сомнения, самые глубокие страхи. Сегодня вечером для меня существовал только он.

— Я люблю тебя, — прошептала я между жадными поцелуями.

Вместо ответа он углубил наш поцелуй, взяв меня за бедра. Я запустила руки ему в волосы, а его пальцы сжали мой подбородок. По его лихорадочным движениям я чувствовала, что его захлестнули эмоции и он не может контролировать то, чему дал волю после столь долгой борьбы. Это стало освобождением как для него, так и для меня.

Эшера ужасала мысль, что мои чувства могут оказаться ненастоящими. Он не верил, что кто-то может любить его просто так. И окружающие слишком часто доказывали, что он прав. Но я любила его за то, каким он был. За его причуды, за юмор, пусть временами и похабный. Я любила его самого, с его взглядом на мир, его мягкостью, его недостатками. Я любила его манеру проявлять свои чувства, его терпение.

— Я люблю тебя…

Эти слова заставляли трепетать каждую частицу моего тела, каждую жилку, каждый орган.

— И я тебя люблю…

Его губы скользнули на мой подбородок. Они жаждали плоти. Жаждали меня.

И я отдавалась чувствам. Меня больше не передергивало. Эшер слишком убедительно доказал, что никогда не причинит вреда.

Его язык коснулся моей пылающей кожи, спутав все мысли. Его рот насыщался мною, а пальцы впивались в бедро, словно он решил оставить на мне следы. Словно решил пометить мое тело, как пометил сердце и душу.

В темной спальне шумно отдавалось наше тяжелое прерывистое дыхание. Я помогла ему снять с себя верх пижамы. Мне хотелось большего. Мне нужно было почувствовать его всем телом, мне нужен был он. Впервые я хотела его целиком.

Когда его зубы нашли мочку моего уха, я впилась ногтями в его напряженную руку. Хриплый голос прошелестел:

— Останови меня, мой ангел… Потому что сам я не смогу… Я потерял всякий контроль.

По спине пробежала дрожь. Меня захлестнули противоречивые чувства.

Страх.

Возбуждение.

Любовь.

Тревога.

— Я не хочу, чтобы ты останавливался.

Я никогда не думала, что произнесу эти слова, и он не ожидал их услышать, потому что его тело замерло. В серых глазах, горящих желанием, блеснуло удивление. Кого-то из нас весьма ощутимо трясло — то ли меня, то ли его.

— Я хочу почувствовать тебя целиком, Эшер Скотт, — выдохнула я. — Мое тело… Мое тело тебя хочет.

— Мой ангел…

Он прижался к моим губам в страстном поцелуе. Мои руки взлетели, обхватив его щеки. Его обнаженная грудь еще теснее приникла к моей, и я почувствовала, как медленно разгорается мое тело под его прикосновениями. Он словно заново исследовал мои изгибы. Словно хотел заново открыть меня всю.

Мои пальцы скользнули к его затылку, а он потянул за резинку моих пижамных штанов. Его губы приникли к шее. Он покрывал меня тысячью жадных поцелуев. Одной рукой он сжимал мою талию, а другая проскользнула между ног. Его указательный палец прошелся сверху вниз, лаская мое лоно. Он отстранился, чтобы взглянуть в мое лицо, на котором было написано желание.

— Ты изумительна…

Не спуская с меня глаз, он проник под белье. Я начала задыхаться, когда его пальцы стали выписывать медленные круги вокруг клитора.

— Стони для меня, мой ангел…

Эшер вошел в меня одним пальцем, и, когда кончик его чуть согнулся, с моих губ сорвался стон, словно ему подчинялись мои голосовые связки.

— Ты чудо…

Он медленно двигался во мне, наслаждаясь моими реакциями. Я впивалась ногтями в его напряженные мускулы. Он ускорился.

— Вот так… да… Позволь сделать тебе хорошо, мой ангел…

Его раскаленный язык встретился с моим, когда он погружал второй палец в мое лоно, еще нарастив темп.

— Э-эшер…

— Я готов умереть, лишь бы услышать, как ты стонешь мое имя, мой ангел…

Тело загоралось под его ласками. Голова откинулась назад, позволив его губам лихорадочно приникнуть к шее. Он просунул свободную руку мне за спину и умело расстегнул лифчик.

Потом отбросил белье на пол, и я застонала, когда его губы прижались к моей груди. Он пощекотал ее кончиком языка, и я выгнулась в судороге безудержного наслаждения. Внезапно его пальцы покинули меня. Прижавшись ко мне тазом, он подвигался, чтобы я почувствовала его мужскую плоть. Затем его губы поползли вниз по ребрам, осыпали живот поцелуями и оказались совсем близко к лобку.

Я невольно вскрикнула, когда он зубами оттянул резинку моих трусиков, ни на мгновение не отрывая от меня взгляда. Его глаза открыто пожирали меня. Последний клочок одежды медленно соскользнул по бедрам, по ногам и упал на пол.

Губы Эшера приникли к бедру изнутри, вызвав волну дрожи.

— Ты уверена? — спросил он, покрывая кожу жадными поцелуями.

Сердце стучало как сумасшедшее. Услышав его вопрос, я закрыла глаза, пытаясь подавить свои страхи. Это Эшер. Здесь только он и я. Никто, кроме него, не может ко мне прикоснуться.

— Да, я уверена.

Он выдохнул и зарылся лицом мне между ног. Я невольно застонала, когда его губы прикоснулись к моему лону. Он обхватил руками мои бедра, удерживая на месте, пока его язык описывал круги вокруг клитора. Я изгибалась, наслаждаясь каждым прикосновением языка и каждой лаской.

Каждый мой вздох принадлежал ему.

Каждое биение сердца.

Каждый стон.

Он рычал, прижимаясь ко мне, пока его жадный язык все настойчивее ласкал меня. Глаза затуманились. Тело больше не было моим, оно целиком принадлежало ему. Оно инстинктивно отвечало на каждое его движение. Не было ни секунды передышки, чтобы пробудились страхи и отогнали наслаждение, которое дарил Эшер.

Но когда мои стоны стали громче, а ноги начали дрожать от натиска его языка, Эшер вдруг отстранился. Навалился всем телом и страстно поцеловал, зарывшись пальцами в мои волосы.

— Ты уверена? Элла, мы…

— Да, Эшер, — повторила я отчаянно. — Никогда и ни в чем еще я не была так уверена.

Он взглянул на меня, как если бы я была главной драгоценностью на свете. Никогда не устану от его взгляда. Никогда не устану от него самого.

Удары сердца бешено зачастили, когда он встал. Быстро снял плавки и открыл ящик ночного столика. Не спуская с меня глаз, разорвал упаковку презерватива. Мои мысли смешались. Надев презерватив, он снова лег на меня и коснулся губами моей шеи. Я глубоко вздохнула. Его руки дрожали, когда он прошептал мне в самое ухо:

— Я не буду спешить, мой ангел…

Я сглотнула и, кивнув, закрыла глаза. Дыхание стало неровным, а грудь сжалась так, что сдавила легкие. Он осторожно вошел в меня. Я невольно приоткрыла рот, дыхание замерло, горло перехватило. Словно тело привыкло реагировать только так. Затем Эшер приложил губы к моим. Это простое прикосновение заставило мои страхи замолчать. Расслабившись, я обхватила руками его шею.

Он начал двигаться, вырывая у меня стоны наслаждения, заглушаемые нашими поцелуями. Прикусил мою нижнюю губу и слегка ее потянул. Его пальцы впились мне в бедра, пока он мягко двигался внутри.

Я охнула от удовольствия, когда он ускорился, не отводя от меня глаз, подстерегая малейшую реакцию, чтобы не сделать мне плохо.

Но мне не было плохо. Совсем наоборот.

Его губы прижались к моему подбородку. Я задрожала, ощутив его прерывистое дыхание на горячей коже. Его рука легла мне на талию, он удвоил свой пыл, и я громко застонала.

— Да, любовь моя, стони для меня. Покажи, как сильно тебе нравится то, что я делаю.

Удары его бедер стали яростнее, глубже. Он ухватил мои запястья, закинув мне руки за голову, а его губы яростно впились в мою шею.

Наслаждение, которое он мне доставлял, было неописуемым. Он не давал мне дышать и играл моими голосовыми связками. Ком жара разрастался внизу живота по мере того, как он все глубже погружался в меня. Я откинула голову назад.

— Ах черт.

С рыком наслаждения, дрожа всем телом, он отпустил мои запястья, схватил за подбородок и заставил смотреть на себя. Мои ноги тоже начали дрожать, глаза закатились. Я была не в силах выдержать его взгляд, а он продолжал двигаться в том же дурманящем ритме. Я чувствовала, что волна наслаждения вот-вот затопит меня.

— Н-не… останавливайся.

Я царапала его спину, он зарычал и снова жарко поцеловал меня. Каждая клеточка моего тела дрожала в ожидании скорого высвобождения.

— Элла… черт…

Услышав, как он шепчет мое имя, я сдалась. Крик наслаждения сорвался с моих губ, когда в теле взорвался пылающий шар. Зрение затуманилось, а через несколько секунд вместе с последним ударом бедер Эшер громко застонал мне в ухо. И рухнул на меня.

В глазах все плыло, дыхание было таким же прерывистым, как у Эшера, в голове не осталось ни единой мысли. Тело дрожало, сердце билось на разрыв, сил не оставалось даже шевельнуться.

Эшер перекатился на бок, и я глубоко вздохнула. Повернула голову к нему. С улыбкой посмотрела на его полуоткрытые губы. Мы были в одинаковом состоянии.

Его глаза обратились на меня. На нашей коже поблескивал пот. Нащупав простыню, он накрыл меня и притянул к себе. Я с улыбкой уткнулась в его шею.

Мы впервые это сделали.

Впервые я не плакала, не боялась, не испытывала панических приступов.

Впервые… я этого хотела.

Пока пальцы Эшера осторожно гладили мои волосы, я погружалась в сон. Веки медленно закрывались, но я не боролась с усталостью. Напротив, я крепче прижалась к нему со вздохом удовлетворения.

Я люблю тебя.

Какое-то движение вырвало меня из сна. Еще не полностью проснувшись, я быстро поняла, что это дернулся Эшер.

— Нет…

Он хмурился и тихо качал головой. И прижимал меня к себе так сильно, что я невольно скривилась.

— Оставь ее… нет…

Его дрожь и слабый голос переполошили меня.

— Эшер…

— Отпусти ее… Не трогай ее…

Я высвободилась из его объятий и наклонилась к нему. Положила ладони на сведенные судорогой челюсти и прошептала:

— Эшер, проснись…

И легонько потрясла его, пытаясь вернуть в реальность.

Через несколько секунд он пробудился, вырвавшись от демонов, заполонивших его рассудок. Резко приподнялся с бледным лицом, искаженным паникой, и уставился на стену.

— Эшер…

Я тоже села, не решаясь к нему прикоснуться. Он казался таким… напуганным.

Он провел ладонью по лицу, пытаясь перевести дух. Ему не хватало воздуха, словно он только что всплыл на поверхность после долгих минут под водой. Потом повернулся ко мне.

Моя рука легла ему на спину, и он содрогнулся. Зарылся в мои объятия и уткнулся в ложбинку у меня на шее. Я обхватила его руками и сделала глубокий вдох.

— Ненавижу это…

Когда я погладила его волосы, он вздохнул.

— Что… Что тебе приснилось? — тихо спросила я.

Его тело тут же напряглось. Возможно, это был не самый подходящий момент, чтобы задавать вопросы, но лучшего не предвиделось. Не обсуждать же это за завтраком…

Чем дольше длилось молчание, тем больше я корила себя за этот вопрос. Может, он не хочет, чтобы я знала. Но я невольно задумалась, кем же были действующие лица его кошмаров, каковы были его глубинные страхи.

Эшер вылез из постели. Я смотрела, как он роется в карманах своей кожанки, доставая пачку сигарет и зажигалку. Сунул сигарету в рот, прикурил и, прикрыв веки, глубоко затянулся. Выдохнув струю ядовитого дыма, он открыл глаза и посмотрел в окно.

— Это началось, когда похитили отца, — заговорил он. — В те дни я без колебаний убивал всех, кто был причастен к похищению, в надежде его отыскать. Но вскоре их призраки стали преследовать меня.

Нахмурившись, я прислонилась головой к изголовью кровати и стала внимательно слушать.

— И все время повторялся один и тот же сценарий. Я возвращаюсь туда, где их убил, но ничего не могу сделать. Могу только смотреть. Я беспомощно смотрю, как тот или та, кого я убил, мучают отца.

Мои глаза расширились, когда я осознала, что его демонами стали его же жертвы.

— Это стало как бы наказанием. Все, кого я убил, ночь напролет пытали отца, чтобы отомстить.

Сжав челюсти, он снова вдохнул порцию никотина, не отводя взгляда от окна.

— Но теперь они стали изобретательнее. С тех пор, как я убил Уильяма, отец появляется в моих кошмарах очень редко. Его место заняла ты, — признался он. — И я смотрю, как мучают тебя, но ничего не могу поделать. Слышу, как ты кричишь, плачешь, заклинаешь меня помочь, но я бессилен. Сегодня ночью меня навестил бывший твоей матери. И он трогал тебя. Он трогал тебя, а ты, вся в слезах, умоляла меня о помощи. Вот только я не мог шевельнуться. Единственное, что я мог, — это кричать, чтобы он остановился.

У меня скрутило живот от ужаса. Лис был худшим из моих кошмаров.

— Именно поэтому я не люблю, чтобы на моих руках была кровь, — со всей откровенностью объяснил он, снова затягиваясь. — Я знаю, что рано или поздно они вернутся и заставят меня заплатить.

Я молчала. Невозможно было представить ту беспомощность, которой пронизан каждый его сон.

— Еще и поэтому я не люблю спать, предпочитаю смотреть, как спишь ты.

Он повернулся ко мне, и сердце замерло.

— Ты считаешь, что так делают психопаты, — сказал он, пожимая плечами. — Но я нахожу в этом умиротворение, потому что в такие минуты я не думаю ни о чем, кроме тебя. И это успокаивает мой рассудок.

— Можешь смотреть сколько угодно…

— Я и без твоего согласия смотрел, — напомнил он с подобием насмешливой улыбки.

Я покачала головой и похлопала рядом с собой, приглашая его вернуться и лечь. Раздавив окурок в пепельнице, он рухнул в постель. Обнял меня, пристроил подбородок мне на макушку и сделал глубокий вдох.

Наконец-то можно спать дальше.

Без демонов.

Следующий день.

Сидней, центр города

— Какой смысл закупать столько еды, если мы скоро возвращаемся в Калифорнию?

Он отправил третью коробку хлопьев в багажник и ответил:

— Пятьдесят на пятьдесят, что мы сдохнем от укуса какой-нибудь местной твари. Хочу умереть сытым, если ты не возражаешь.

Я потерла переносицу и раздосадованно фыркнула. Эшер закрыл багажник арендованной машины.

— Куда хочешь поехать? — спросил он, пристегиваясь.

— Пользуйся, пока можешь об этом спрашивать. Скоро я сама буду сидеть за рулем, — не преминула подколоть я.

Эшер закатил глаза. Утром я попросила его научить меня водить, и он согласился без особого энтузиазма. Перспектива одалживать мне свои машины совершенно его не привлекала.

— На кладбище, — решила я, доставая из сумочки телефон. — Но чуть позже, сейчас только одиннадцать. Погоди, Бен просит тебя позвонить ему «срочно». Он прислал мне сообщение.

Эшер вздохнул и включил радио, выезжая с парковки. Я отвечала на сообщения Киары, когда прозвучало имя, от которого сердце подпрыгнуло.

— На данный момент властям не удалось найти тело Шарля Жюда. Педофил-насильник, находившийся под наблюдением на протяжении нескольких недель, был убит вчера вечером четырьмя людьми, из которых двое остаются в розыске.

Руки задрожали и выронили телефон. Я повернулась к Эшеру, которого, казалось, интересовала только машина, едущая позади нас.

— Эшер…

— Эта машина следит за нами с самого утра…

Я мгновенно покрылась холодным потом.

Педофил… под наблюдением… двое в розыске…

— Шарль Жюд… Эшер, Шарль Жюд — это…

Он застыл, заметив панику у меня на лице.

— Лис, — выдохнула я.

Тут раздались выстрелы, и пули пробили стекла нашей машины.

Мы были теми двумя людьми, которых разыскивали власти.