Новый босс

Глава 16

Гас

— Юджин! — окликаю своего халдея, который в данный момент тащит в руках очередной бокал вина для своей мышцатой госпожи. — Подойди ненадолго.

Плечи Юджина понуро опускаются вниз, но, тем не менее, он послушно топает в мою сторону.

— Видишь вон того Бибера в водолазном костюме? — киваю головой в сторону Егорки, который что-то оживленно вещает матрешке.

— Вы имеете в виду мистера Егора? — вопросительно поднимает брови Юджин, и прежде чем я успеваю опередить его следующую фразу, в миллионный раз занудничает: — И я Евгений.

— Хочу знать, какой тухлый борщ он льет в уши матрешке. Поэтому дуй к ним и побудь ненадолго моей пронырливой Мата Хари. Пошел бы сам, только вот я ни хрена не понимаю.

— Всегда считал, что подслушивать чужие разговоры — признак дурного тона, мистер Гас. Возможно, то, о чем говорят мисс Слава и мистер Егор не должно быть преданным огласке. А судя по тому, как он на нее смотрит, этого нельзя исключать.

Я рычать готов от ярости. Даже Добби видит, что прилизанный недомерок покушается на мое сокровище.

— Устрою тебе приватное свидание с Фионой в благодарность. — обещаю ему, мысленно прося прощение у Джо. — Оплачу самый лучший ресторан и большой розовый веник.

— Я хотел пригласить мисс Веру на фестиваль артхаусного кино, но ваша идея тоже кажется мне неплохой. — задумчиво тянет Юджин.

— Дракониха точно не устоит против горки моллюсков. — уверяю его. — А теперь иди.

Секунду поколебавшись, Юджин все же направляется к объектам своего шпионажа, по пути не забыв всучить Фионе бокал и галантно чмокнуть ей руку. Плейбой мелкий.

Наблюдаю, как он топчется между Славой и Егоркой, и неожиданно перехватываю на себе гневный криптонитовый взгляд. Неужели мой эльф-дурачок своим неразборчивым ртом опять ляпнул?

Взмахнув роскошной копной, Слава отделяется от застывших обмылков и походкой от бедра направляется ко мне. Глазища сверкают яростью, ноздри трепещут. Чистый секс. Сердце начинает биться чаще, и кровяное давление стремительно падает в трусы.

— Если подсылаешь кого-то за мной шпионить, Малфой, то хотя бы убедись, что тебя не сдадут на первой же фразе. — грозно шипит Слава, тыча острым ногтем мне в грудь.

— И на чем же прокололся мой русско-американский разведчик? — ухмыляясь, жму ее талию.

— «Мистер Гас очень обеспокоен вашим уединением с мистером Егором, поэтому попросил пересказать ему ваш разговор в обмен на свидание с мисс Верой» — передразнивает монотонный голос Юджина, и покосившись вниз, уже более миролюбиво добавляет: — Ты ведь знаешь, что у тебя стоит?

— Рефлекс как у собаки Павлова на твою кошачий оскал, матрешка. Так когда появится вымышленная девушка этой белобрысой деревяшки? Может, он забыл ее надуть?

— Он звонил Эльзе при мне, но ее задержали на работе. Егор и сам очень волнуется.

На тачку свою готов поспорить — нет у него никакой девушки. Втирается к Славе в доверие под видом хнычущей подружки.

Но ради матрешки все же решаю попридержать свою злость. Она и так из-за папы Карло сильно расстроилась, да и Егорка сейчас у меня на виду. Пусть только повод даст — буду счастлив придать немного мужественности его слащавой роже.

— Я побуду с ним немного, Гас. Когда я кого-то приглашаю, я чувствую за него ответственность. Егор не знает здесь никого, кроме меня. И он, в конце-концов, не виноват, что его девушка задерживается.

Вот все-таки нужно было послушать в свое время Камиллу и взять пару уроков йоги. Минутка медитационного дзена сейчас мне бы конкретно не помешала.

— Конечно. — силой растаскиваю челюсть в улыбку. — Пойду пока пообщаюсь с королевой Огров и ее гномами.

Слава быстро целует меня в щеку и ласково гладит по руке:

— Спасибо тебе, Гас. Я ненадолго.

Провожаю взглядом ее убийственную задницу, и со вздохом иду делать ставки на победителя в битве за честь Фионы.

— Что, дементор, нос повесил? — заботливо осведомляется та, выходя из фанатского оцепления. — Скучаешь по Азкабану?

— Казнить хмыря одного хочу — мочи нет. — отвечаю ей в тон. — Да Гермиона до доброте своей душевной за него заступается.

— Не по душе тебе, гляжу, сокол наш сахарный. — понимающе кивает головой Вера. — Да и мне, признаться, тоже.

Вот я сразу понял, что дракониха — нормальная девка.

— Ты на Славку не дави. — доверительно советует Фиона, придвигаясь ближе. — Она на себя сама хорошо давит. Козлине-папаше своему пытается доказать, что она не хуже мужика, хоть и родилась без причиндалов. Между тобой и медовым пряником этим мечется, чтобы не обидеть. Ей поддержка сейчас нужна.

Головой в согласии, конечно, не трясу, но знаю, что Фиона права. Надо наведаться в каморку папы Карло и провести семинар на тему семейно-родительских отношений. Никто мою будущую жену не смеет расстраивать. Даже ворчливый донор спермы.

— Навещу на днях тестя. — говорю вслух.

Дракониха смотрит на меня с сочувствием:

— Это все, что ты услышал, морда твоя Слизеринская?

— Остальное я и сам знаю, Фиона. — ставлю на стол пустой стакан и бросаю взгляд на Славу. — У тебя там гномы заскучали. Боюсь, как бы Весельчак Умника не покалечил. Последний мне, кстати, еще пригодится, так что пользуйся аккуратно.

— Ох, и грязный же язык у тебя, дементор. — усмехается Вера. — Не зря на тебя Славка запала.

— Когда-нибудь и тебе так повезет, Фиона. — подмигиваю ей. Время забирать матрешку из липких лап.

Стоит мне приблизиться в сводному союзу, Егорка начинает нервно гарцевать на месте и, что-то быстро сказав Славе, тянется за курткой.

— Уходит? — уточняю, глядя как Буратино натягивает на голову колпак.

— Да. — кивком головы подтверждает матрешка. — Он очень расстроен, что Эльза так и не смогла подойти.

Ну кто бы сомневался.

— Spasibo, Slava. — бормочет Егорка, на глазах превращаясь в унылое Пьеро. Здоровается что ли, не пойму?

Матрешка что-то длинно отвечает ему на русском языке, а когда заканчивает, белобрысый ушлепок выкидывает неожиданную аллохомору: кидается вперед, и, зажмурив глаза, повисает у нее на шее.

Ооом, блядь. Нет, ни хера не помогает.

Сжав челюсти до хруста, смотрю, как Слава обнимает его в ответ и похлопывает по плечу. Да чего такого хнычущее полено наговорило, чтобы разжалобить мою пуленепробиваемую амазонку?

Пока я глазею на этот тошнотворный монумент, борясь с соблазном его расцепить, Егорка открывает глаза и смотрит прямо на меня. А на его понурой роже медленно расплывается мерзкая улыбка.