Нянечка для соседей

ЭПИЛОГ

ВОСЕМНАДЦАТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ

Во второе воскресенье марта я просыпаюсь в пустой постели. Потягиваюсь, похлопываю по подушкам в поисках теплого тела, к которому можно было бы прижаться, и ничего не нахожу.

Странно. Обычно я встаю первой. Ну, может быть, второй, если Ками решит, что ей нужно позавтракать в какой-то безбожный час, или Себу нужно ответить на зарубежный звонок. Но я даже не помню, когда в последний раз просыпалась раньше, чем один из моих мужчин, лежащий на кровати рядом со мной.

Я приподнимаюсь, оглядывая спальню. Когда мы только переехали сюда, она была изысканной и элегантной: белые глянцевые стены и паркетные полы. Однако за последние полтора года она была основательно переделана в духе Ками. На полу валяются игрушки и книжки со сказками, а на спинке кресла — крошечная одежда. Стены покрыты рисунками и фотографиями в рамках. Я улыбаюсь, скользя по ним взглядом. Вот Ками и Себ на кухне, размешивают смесь для торта в день рождения Джека. На другой — все мы в бассейне, брызгаемся друг на друга, а Ками сидит на плечах Сайруса в своих маленьких розовых нарукавниках. Еще одна фотография, сделанная прошлой зимой, где мы с Ками лепим снежных ангелов в парке. На заднем плане — младшая сестра Сайруса, любующаяся своей крошечной племянницей.

Прошло немало времени, но в конце концов все мальчики рассказали своим семьям о мне и Ками. Родители Джека приняли нас обоих с распростертыми объятиями. Может быть, они и помешаны на спорте, но к отношениям относятся на удивление спокойно. Они очень гордятся Джеком. Когда он усадил их за стол и объяснил, чем занимается на работе, они были на седьмом небе от счастья. Его мама пишет мне каждый день, прося помочь решить новый уровень. Она не очень хорошо разбирается в телефонах, но все равно стремится играть во все игры своего сына. Это невероятно мило.

Сайрус не приглашал родителей в гости, но его сестры забегают в гости, когда им вздумается. Они все в восторге от Ками. Люси наконец-то сошлась с красавчиком Гарри, и у нее очень быстро наступила беременность, поэтому она постоянно таскает его к себе, чтобы «попрактиковаться» в уходе за ребенком.

Мы виделись с Эллен и Стивом один раз после нашего неудачного визита в Макклсфилд. Они пришли на ужин через несколько недель после нашего переезда. Я надеялась, что они извинятся за свое поведение, но они были такими же грубыми и резкими, как и в прошлый раз. Я выдержала около тридцати минут, в течение которых они оскорбляли Себа и Ками, прежде чем сдалась и приказала им обоим уйти. Я не позволю им приходить в мой дом и унижать людей, которых я люблю. Это плохо для Себа, и уж точно не лучшая обстановка для Ками.

Карла и близнецов я тоже вижу довольно часто: всякий раз, когда он приезжает в Лондон по работе. Сара никогда не приезжает, но меня это не волнует. Я все равно не хочу ее видеть. Странная у нас получилась семья, но во многом она лучше кровной. Мы окружаем себя только теми людьми, которые действительно заботятся о нас. Мы не обязаны любить тех, кто не любит нас в ответ. О такой семье я мечтала в детстве.

Я слышу негромкие голоса, доносящиеся из кухни, и сползаю с кровати, хватаю халат и влезаю ногами в тапочки. Мне срочно нужны утренние объятия.

Я двигаюсь по коридору и берусь за ручку кухонной двери, но не успеваю ее повернуть, как дверь распахивается. Джек переступает через порог, преграждая мне путь.

— Привет, малыш, — улыбаюсь я ему.

Он всегда выглядит очаровательно утром, его голубые глаза за очками выглядят сонными. Он еще не брился, и на его челюсти блестит золотистая щетина. Я приподнимаюсь на цыпочки, чтобы быстро поцеловать его, а затем пытаюсь увернуться от его руки.

— Мне нужен кофеин, пожалуйста.

Он встает на моем пути.

— Тебе туда нельзя, — заявляет он.

Я моргаю и смотрю на него.

— Почему? Я просто хочу кофе.

— Мы… эм… — Он оглядывается назад. Из кухни доносится громкий стук. — Я пытался сделать блинчики. Но я облажался и сжег их.

Я пытаюсь заглянуть ему через плечо. Он выше меня на целый фут, так что это не совсем удается.

— Правда? Наверное, все не так плохо. Я не чувствую запаха гари.

Джек колеблется.

— Я имею в виду, я их взорвал. Не сжег. Взорвал. Я иногда путаю эти слова.

Я хмурюсь.

— Как ты взорвал блинчик…

— Я использовал миксер и разлил тесто повсюду, — быстро говорит он. — Абсолютная бойня. Себ сейчас пытается убрать его с потолочных плиток.

— Все в порядке, детка. Я могу вам помочь с уборкой. — Я пытаюсь протиснуться мимо него.

Он хватает меня за плечи, отталкивая назад.

— Боюсь, это невозможно, — говорит он, широко раскрыв глаза. — Это слишком позорно. Ты сразу же разлюбишь меня. Ради наших отношений ты не можешь туда войти.

Я вздыхаю.

— Джек, что происходит? Я просто хочу кофе, мне плевать, если ты пролил немного теста.

Он выглядит запаниковавшим.

— Слушай, просто…

В дверях появляется Себ и без слов протягивает Джеку две кружки кофе. Облегчение заливает лицо Джека. Он подталкивает их ко мне.

— Вот так. Прекрасный кофе. Сай в гостиной, отнеси ему.

Я уставился на него.

— Хорошо, — говорю я медленно. — У меня есть выбор?

— Конечно, нет. — Он раскручивает меня, ободряюще похлопывая по заднице. — Иди.

Озадаченная, я послушно несу кружки в гостиную.

Сай сидит в своем любимом кресле с Ками на коленях, расчесывает ей волосы и болтает с ней на смеси английского и бенгальского.

— Ты хочешь одну или две косички? — спрашивает он, собирая ее волосы в пучок на макушке, а затем повторяет вопрос на бенгальском.

Она раздумывает, потом подпрыгивает у него на руках и что-то лепечет. Я достаточно хорошо понимаю язык, чтобы понять, что она сказала «два». Он быстро завязывает ее волосы в пучок, закрепляя их ее любимыми заколками с радужными блестками, и целует ее в макушку.

— Ты выглядишь потрясающе, — говорит он ей серьезно. — Ты прям сияешь. — Он поднимает взгляд, когда я подхожу ближе.

— Привет, малыш, — я передаю ему кофе, и он приподнимает губы, чтобы поцеловать меня. — Ты выглядишь сексуально.

Я фыркнула. Он говорит мне это каждое утро, будь я в нижнем белье или с похмелья в старой, испачканной пижаме.

— Ты тоже, Ромео.

Он кривит лицо.

— Ты когда-нибудь оставишь это в прошлом?

— Я высеку это на твоем надгробии, красавчик. — Я откидываюсь на подлокотник кресла и делаю глубокий глоток из своей кружки.

Как ни печально, но Рэнди Ромео наконец-то ушел на пенсию. После стольких лет участия в шоу Сайрусу это в конце концов наскучило. Теперь он работает инструктором по танцам в местном спортзале, а также получает довольно солидную зарплату как официальный представитель Trinity Games.

Но это не значит, что он перестал заниматься стриптизом. Я получаю место в первом ряду на частном шоу, как только мне захочется. А это, как правило, не реже одного раза в неделю.

Ками дергает меня за халат. Я улыбаюсь ей.

— Доброе утро, детка.

— Пивет мамочка, — говорит она, сияя. Я щекочу ее шею, скрывая внезапную боль в животе. Ками только что исполнилось два года, и ее речь развивается великолепно. К сожалению, она упорно называет меня мамочка. Я не знаю, с чего она это взяла. Я никогда не называла себя мамой в ее присутствии. Наверное, она переняла это из телевизора или книжки с картинками.

Мне больно. Несколько месяцев назад я подала заявление на ее удочерение, но ничего не вышло. Не могу сказать, что я удивлена, учитывая нашу нетрадиционную жизненную ситуацию, но все равно это было как удар по больному.

Я провожу пальцами по волосам Сая.

— Ты знаешь, что задумали Себ и Джек? Мне запрещено появляться на кухне.

Сай кивает.

— У них для тебя сюрприз. Они как раз готовят его.

— Сюрприз? Зачем?

Он улыбается, его глаза скрытны.

— Не могу сказать, сладкая. Но ты скоро узнаешь. — Он хватает меня за бедра и тянет к себе на колени, отчего я взвизгиваю, теряя равновесие.

— Сай!

— Что? Ты же знаешь, что я люблю кувыркаться с девушками. — Ками забирается ко мне на колени, так что Сайрус оказывается под нами обоими. Он счастливо вздыхает, похлопывая по дивану в поисках своего телефона.

— У нас есть свободный час. Мультфильм? — он открывает YouTube.

— Арфур! — требует Ками, роняя чашку с соком.

— Мы можем поставить «Артура»^[48], — соглашаюсь я, снова поднимая ее.

— Что угодно, только не «Каю»^[49], — бормочет Сайрус, выключая телевизор. Мы сворачиваемся калачиком, когда начинается шоу. Я потягиваю кофе, Ками радостно прихлебывает сок, а Сайрус проводит своей большой рукой по моей руке, время от времени прикладывая поцелуй к обеим щекам. Я не могу не улыбаться про себя. Я люблю такие простые, обыденные моменты. Мы просто смотрим мультфильмы воскресным утром, но я не могу быть счастливее.

Когда эпизод заканчивается, начинает играть реклама на YouTube. Одна из тех, с которыми я очень хорошо знакома.

— О, смотри! — громко говорит Сай, увеличивая громкость. — Это самый потрясающий персонаж видеоигры, который когда-либо был создан!

Я стону. Клянусь Богом, эта реклама преследует меня. Это реклама последней игры Джека, под названием Spear. Компания Trinity Games развивается с каждым днем. У Джека и Себа теперь двадцать штатных сотрудников, а для своей последней игры они заключили контракт с крупной рекламной компанией. Теперь рекламный ролик повсюду в Интернете. Игра потрясающая: нечто среднее между Индианой Джонс и Расхитителем Гробниц. Единственная проблема в том, что…

Ками смотрит на экран.

— Это мамочка.

Они взяли за основу рисунка для главного женского персонажа меня. Тогда мне это казалось милым, но теперь мое оцифрованное лицо красуется в рекламе на YouTube, на постерах и игровых сайтах. Меня даже люди узнают на улице, что мальчикам кажется забавным.

— Ага. — Сайрус лукаво смотрит на меня. — Правда, мамочка красивая?

— Да! — Ками хихикает, как будто это глупый вопрос.

Я толкаю его локтем.

— Не называй меня так, — шиплю я.

Он фыркает.

— А как она должна тебя называть? Бетани?

Я выхватываю у него телефон.

— Пропусти рекламу.

— Нет. Я влюбился в эту героиню. Мне кажется, я могу в нее влюбиться. — Он вздыхает. — Если бы только она была настоящей.

Я снова пытаюсь взять телефон, но меня прерывают, когда дверь на кухню распахивается, и в гостиную входит Джек. У него по щеке размазана мука.

— Мы готовы! — объявляет он. — Ты должна вернуться в спальню, милая.

Я фыркаю, прижимаясь к груди Сайруса. Сейчас я не собираюсь двигаться.

— Заставь меня.

— Хорошо, — радостно говорит Сайрус, покусывая мочку моего уха, пока Джек забирает Ками из моих рук. Сай ждет, пока она не окажется в безопасности, затем встает, подхватывает меня на руки и несет в спальню. Я обхватываю его за шею и целую в горло, пытаясь отвлечь его. Он только ворчит и шлепает меня по попе, проталкиваясь в дверь нашей спальни. Когда мы заходим внутрь, у меня открывается рот.

Спальня преобразилась. На стенах — розовые серпантины, на прикроватных тумбочках — вазы с живыми цветами. Вокруг кровати парят гроздья розовых и белых воздушных шаров. Ками смотрит на них, словно загипнотизированная.

Сайрус аккуратно укладывает меня на середину матраса, появляется Себастьян и ставит передо мной большой поднос. Я смотрю на разложенные на нем блюда: четыре огромные стопки блинов, шоколадный соус, сироп, черника, чай, апельсиновый сок. В стакане с водой сидит гвоздика, а коробка конфет перевязана шелковистой лентой.

— Ой. Как-то неловко, — говорю я. — Ребята, мой день рождения был в прошлом месяце, помните? Вы что, все одновременно впадаете в старческий маразм?

Сайрус ущипнул меня за бедро.

— Ками еще не настолько большая, чтобы готовить тебе блины, — объясняет Джек. — Так что в этом году мы взяли это на себя.

Я смеюсь.

— Что это значит? С какой стати Мармеладка будет готовить мне завтрак?

— Это традиция, — говорит Себ, что совершенно бессмысленно. Тем не менее, я не хочу смотреть в рот дареному коню. Ками переползает через кровать ко мне, и я укладываю ее под мышку, отрываю кусочек блина и подношу его ко рту.

— Хочешь попробовать первой, детка?

Она откусывает маленький кусочек и задумчиво жует, ее маленькое личико хмурится.

— Вкусно? — спрашиваю я. — Или твои папы опять его сожгли?

— Вкусно! — заявляет она, вскидывая руки вверх.

Джек делает вид, что вытирает пот со лба.

— Слава Богу! — Он садится на угол матраса и берет с подноса коробку конфет. — Ками выбрала это для тебя. — Он улыбается. — Ну. Я держал ее перед полками в конфетном отделе, и они были первыми, которые она схватила.

— У тебя отличный вкус, детка, — говорю я ей, щекоча ее живот. — Серьезно, ребята, для чего все это? Я не понимаю. У нас что, просто день благодарности Бет?

Они все переглядываются. Сайрус ударяет Себастьяна локтем в ребра, и тот делает шаг вперед, опускаясь на кровать рядом со мной.

— Хей, — тихо говорит он.

— Хей. — Я откидываю назад медные волосы, спадающие ему на лоб. — Это была твоя идея?

— Типа того. — Он нарезает вилкой блинчик и подносит его к моим губам. Я откусываю кусочек, радостно напевая, когда шоколадная крошка тает на языке. Он улыбается. — Есть еще один подарок. Ками, не окажешь ли ты мне эту честь?

Я поднимаю глаза и вижу, что Ками держит конверт формата А4, радостно грызя один уголок. Джек осторожно отнимает его от ее рта.

— Нет, не ешь его. Отдай его мамочке. Давай.

— Не называй меня так, — простонала я.

А он просто смотрит на меня блестящим взглядом.

— Да, это для твоей мамы. Твоей маме. Передай это, детка.

Немного поуговаривав, Ками передает конверт мне. Я просовываю палец под крышку и разворачиваю его, доставая знакомый листок бумаги.

— Свидетельство о рождении Ками? — спрашиваю я в замешательстве.

Сайрус выглядит так, будто вот-вот взорвется.

— О Боже, прочитай его.

Я хмурюсь, просматривая страницу. Оно выглядит так же, как и всегда: имя Ками, дата ее рождения, больница, в которой она родилась. Имя ее отца: Себастьян Тернер Брайт.

Имя матери: Бетани Сара Эллис.

— Ох, — шепчу я.

И тут я начинаю плакать. Не мило плакать. Я начинаю всхлипывать. Ками смотрит на меня широко раскрытыми глазами, а затем предлагает мне своего зайчика.

— Спасибо, детка, — шепчу я, перечитывая свидетельство о рождении снова, снова и снова. Вот оно, напечатанное черным по белому. Мать, имя и фамилия: Бетани Сара Эллис.

Я не могу дышать. Меня всю трясет. Мужчины вокруг меня смеются. Я слышу хлопок — кто-то открывает бутылку шампанского. Три пары рук обхватывают меня, и меня покрывают поцелуями.

— Когда это произошло? — задыхаюсь я, притягивая Ками — мою дочь — к себе на колени.

— Пару недель назад, — признается Себастьян. — Мы хотели приберечь его для сегодняшнего дня.

Я шлепаю его по руке.

— Ты хочешь сказать, что я уже две недели как ее мама, а ты мне не сказал?!

Джек смеется.

— Неужели ты не понимаешь, Бет? Ты была ее мамой целую вечность. С тех пор, как ты стала относиться к ней как к своей дочери.

Я смотрю на Ками. Она извивается у меня на коленях, напевая себе под нос. Когда она встречает мой взгляд, она широко улыбается, и мое сердце тает.

Джек прав. Ками уже полтора года как моя дочь. Может быть, это наконец-то законно и официально, но я уже долгое, долгое время выступаю в роли ее мамы. Я была матерью, даже не осознавая этого. Бумага не создает семью. Мне приходит в голову мысль, когда я обнимаю свою дочь и целую ее в волосы.

У меня никогда не будет бумажки, где написано, что я замужем.

Когда у нас были проблемы с документами на усыновление, мы все говорили о том, что я должна выйти замуж за Себа. Мне было бы гораздо проще получить разрешение на то, чтобы стать его женой, а не девушкой. Но я не могла этого сделать. Не могла. Даже если мы делали это ради блага семьи, мне была ненавистна мысль о том, что я буду официально связана только с одним из них. Я так боялась, что Джек и Сайрус будут чувствовать себя обделенными.

Я фыркнула, глядя на мужчин поверх косичек Ками.

— Ребята, вы выйдете за меня замуж?

Они все замерли.

— Что? — переспрашивает Себ, его голос охрип. — Что ты сказала?

Я сглатываю, прижимая Ками к себе поближе, словно одеяло.

— То есть, конечно, мы не можем пожениться по закону, но у нас все равно может быть церемония, кольца и обещания, верно? Я все еще могу называть вас всех своими мужьями?

Никто ничего не говорит.

Я делаю дрожащий вдох.

— Я просто… я так сильно вас всех люблю. Очень сильно. И я хочу, чтобы вы были моими. Я хочу, чтобы мы все были семьей. Навсегда.

Еще несколько секунд молчания, а потом я внезапно оказываюсь прижатой к кровати, когда Сайрус заключает меня в объятия. Ками громко смеется, извиваясь между нами.

— Сендвиш! — объявляет она.

— Ты наш сэндвич с божьей коровкой, — соглашаюсь я, когда Сайрус начинает осыпать поцелуями мою шею и плечи. — Боже мой, Сай, прекрати, ты меня раздавишь…

— Он уже давно хотел спросить тебя, — говорит Джек, смеясь. — Но он ждал, когда ты будешь готова.

— Ты хочешь стать моей женой? — Сайрус дышит на мою кожу. — Правда?

— Да! — я извиваюсь под ним. — Отстань от меня, пока я не умерла. Мне нужно позвонить Бенни и Тони. Бенни будет в бешенстве.

В прошлом году мой взбалмошный и вечно недоступный лучший друг наконец-то связал себя узами брака со своим мужем. Их свадьба была потрясающей: Тони организовал целый бар с коктейлями, и нам подавали разные напитки к каждому из семи блюд ужина. Я не напивалась так с тех пор, как была подростком. Бедному Себу пришлось укладывать меня в постель в ту ночь.

Сайрус нахмурился, отстраняясь.

— Это не помолвка, — предупреждает он, его лицо серьезно. — У меня еще нет колец.

Я смеюсь.

— Мне не нужны кольца, детка.

— Нет, нужны, — настаивает он. — Мы сделаем все как надо.

— Мы хотим отвезти тебя куда-нибудь, — добавляет Джек. — Может быть, мы поедем в отпуск. Куда-нибудь в тропики.

— Или в Париж, — говорит Себ позади меня. Он обхватывает меня за талию и осторожно поднимает в вертикальное положение, притягивая к себе на колени. — У нас много идей.

— Но ты скажешь «да»? — уточняет Сайрус.

— Да, — шепчу я. — Да, да, да.

Он издает пронзительный звук и хватает меня за щеки, втягивая в поцелуй. Ками возмущенно визжит, и он тоже целует ее в щеку, прижимаясь к ее крошечному ушку.

Джек ухмыляется, прижимается ко мне и берет меня за руку.

— Мы любим тебя, — мягко говорит он.

— Я тоже вас люблю, — задыхаюсь я. — Всех вас.

Он сияет и приподнимает пальцами мой подбородок, нежно целуя меня. У него вкус шоколадных чипсов и кофе, и я прижимаюсь к нему. Когда мы, наконец, отстраняемся друг от друга, я смотрю на Себастьяна, по моему лицу катятся слезы.

— С Днем матери, — говорит он с небольшой улыбкой, и я притягиваю его губы к своим.