Нянечка для соседей

ГЛАВА 7

БЕТ

Ками очень хорошо выпивает свою бутылочку, а затем ее лицо становистя расслабленным, каким бывает у детей после того, как они только что поели, поэтому я укладываю ее обратно в переноску и укачиваю, пока ее веки закрываются. Мне так жаль ее. Просто смешно, что ей пришлось провести в этой штуке весь день, а теперь она спит в ней и ночью. Неудивительно, что бедняжка такая ворчливая.

Хотя я думаю, что это автокресло — наименьшая из ее проблем.

Я смотрю, как Ками ерзает во сне, сжимая свои маленькие ручки, и у меня болит сердце.

Ее мама только что бросила ее. Через шесть месяцев она решила, что с нее хватит. Что стало последней каплей, заставившей ее отказаться от собственного ребенка? Не просто бросить ее — оставить на ледяном пороге.

Я вздрагиваю, внезапно осознав, как холодно в гостиной. Я не подумала накинуть толстовку или халат, когда Джек вытащил меня из теплой постели. Я просто вышла в своей тонкой майке и пижамных штанах.

Мне приходит в голову ужасная мысль. Я смотрю вниз.

Черт.

На мне нет лифчика. Мои соски можно увидеть ясно, словно день, сквозь тонкую белую ткань. Жар приливает к моему лицу. Я оглядываюсь в поисках одеяла или чего-нибудь еще, но кто-то, должно быть, прибрался после того, как я ушла, потому что тут довольно чисто.

Дальше по коридору открывается дверь, и появляется Джек с грудой подушек и сложенным постельным бельем. Я скрещиваю руки на груди.

— Я принес немного, — начинает он, наклоняясь над диваном и заправляя простыни поверх диванных подушек.

— Все в порядке. Я могу спать где угодно.

— И все же. Мне так стыдно за то, что я привел тебя сюда. — Он взбивает несколько подушек. — Тем более, что, на самом деле, с ней все в порядке.

Я качаю головой.

— Паниковать, когда у тебя появляется ребенок, совершенно нормально. Ты беспокоишься только потому, что она тебе небезразлична. Поверь мне, я бы разозлилась гораздо больше, если бы ты вел себя так, будто она ничего не значит.

Он напевает и застилает диван мягким на вид одеялом.

— Вот так. — Он выпрямляется, осматривая свою работу. — Думаю, это самое лучшее, что я могу сделать.

— Все идеально. Спасибо. — Я колеблюсь. — Слушай… эм… у тебя есть джемпер или что-нибудь, что я могла бы одолжить? — я показываю рукой на свою майку. — Эм, я забыла захватить что-нибудь.

Он несколько раз моргает с ошеломленным видом, затем кивает.

— Да. Да! Конечно, пойдем со мной.

Я бросаю на Ками быстрый взгляд. Она мирно свернулась калачиком, поэтому я встаю и иду за Джеком по коридору.

Его квартира намного больше моей. Вдоль коридора тянутся четыре дверных проема: я предполагаю, что это спальня для каждого из мальчиков, а затем ванная комната. Джек направляется к двери в дальнем конце коридора, придерживая ее открытой, чтобы я могла войти.

В его комнате гораздо больше беспорядка, чем во всей остальной квартире. Здесь разбросана всякая всячина. Плакаты заполонили стены. Скомканная одежда валяется на его черном покрывале. На столе установлены три разных компьютера: простой ноутбук, изящный компьютер с большим экраном и массивный белый компьютер, который выглядит так, словно вышел прямо из восьмидесятых.

Он смущенно потирает затылок.

— Извини за беспорядок. Последние несколько дней я вносил правки в код. Такие вещи, как уборка и стирка, как бы выпадают из списка приоритетов.

— Вносил правки в код? — Я оглядываюсь по сторонам. Несмотря на беспорядок, мне здесь нравится. Здесь уютно. Бирюзовые светодиоды на потолке придают комнате необычное свечение.

Он кивает, направляется к комоду и выдвигает ящик.

— Я занимаюсь разработкой игр. Сейчас мы находимся на стадии тестирования, поэтому я должен исправить все ошибки и сбои. Клянусь, они появляются из ниоткуда. И дата запуска скоро, так что… — Он пожимает плечами, роясь в ящике. — У меня и так много забот.

— У тебя будет их намного больше, если Ками окажется твоей.

Я не вижу его лица, но слышу, как его голос смягчается, как будто он улыбается.

— Да. Думаю, что да. Тем не менее, это хорошая проблема.

Я оглядываюсь по сторонам. Над его столом к стене прибит ряд полок, набитых, как я предполагаю, книгами. Подойдя ближе, я вижу, что на самом деле это картонные коробки в форме книг, в которых раньше продавали старые компьютерные игры на дискетах. У него, на полках, вероятно, сотни таких упаковок.

— Вау. — Я просматриваю его коллекцию. — Это потрясающе. Ты играешь в них на этом? — Я указываю на древний на вид компьютер, и он кивает.

— Он принадлежал моему отцу. Отец хотел выбросить его, но я разобрал компьютер на части и переделал, и теперь могу играть во все старые игры.

Господи. Я догадывалась, что Джек умен, но он явно на другом уровне. Я осматриваю коробки. Некоторые из них сделаны из обычного картона, с названиями, нацарапанными фломастером. Может быть, это игры, которые он сам создал?

— Рубиновое подземелье? — прочитала я вслух.

Он поворачивается, чтобы увидеть, на что я смотрю, и закусывает губу.

— Это игра на основе D&D^[7], которую я сделал еще в университете. Звучит глупо, на самом деле.

— Я так не думаю. Я раньше играла в «Подземелья и Драконы», еще…

Я резко закрываю рот.

Христос. Я чуть было не сказала в приюте.

— Дома, — говорю я.

Я не стыжусь того, что выросла в системе опеки. Но не люблю болтать об этом с незнакомыми людьми. Жалость — не самая лучшая основа для завязывания дружеских отношений.

— Вот. — Джек выпрямляется, передавая мне толстовку. Она белая и хрустящая, с выцветшим университетским логотипом спереди. — За кого играла?

Я улыбаюсь.

— За драконорожденного барда. Я любила сочинять песни о наших приключениях и сопровождала их завораживающе красивыми мелодиями на своем пластиковом магнитофоне.

Он тычет большим пальцем себе в грудь.

— Полурослик-плут. Никто не видел, как я приближался, пока не получал нож в спину.

— Впечатляет. — Я натягиваю толстовку. Она теплая, невероятно мягкая и пахнет сладким мылом. Я борюсь с желанием вдохнуть аромат прямо из ткани, словно извращенка.

— Я бы пригласил тебя поиграть с моей компанией, — продолжает Джек, — но у меня уже несколько месяцев не было времени. Все было так суматошно.

— Все в порядке, — говорю я, высовывая голову из толстовки и поправляя растрепанные волосы. — Я все равно не уверена, что ты готов к моим песням. Они могут ошеломлять.

Джек ничего не говорит. Он смотрит на меня, его взгляд скользит по толстовке.

— Ты хорошо выглядишь, — выпаливает он. — В моей одежде. — Я моргаю, глядя на него, и он съеживается. — Извини. Это звучало странно. Я на ногах почти два дня подряд. — Он качает головой. — Большое тебе спасибо за то, что делаешь это, Бет. Ты даже не представляешь, как сильно помогаешь нам.

— Не нужно меня благодарить. Я же тебе говорила. Я ожидаю компенсации в виде телевизионных привилегий. — Я переношу свой вес. — Я, эм… на самом деле очень рада, что ты позвал меня. Я и раньше видела тебя в здании, но у меня никогда не было повода заговорить с тобой.

— У меня тоже, — тихо говорит он.

Я не знаю, кто из нас подходит ближе, но внезапно он оказывается прямо передо мной, так близко, что я вижу, как светодиоды отражаются в его голубых глазах, словно крошечные бирюзовые звездочки. Мое сердце бешено колотится в груди. Тепло покалывает мою кожу. Его взгляд скользит вниз к моему рту, и он сглатывает, адамово яблоко подпрыгивает.

Из гостиной доносится шум, и я отступаю назад, разрушая чары.

— Ладно. Иди убивай своих жуков^[8]. Я позабочусь о незаконнорожденном ребенке.

— Спасибо, — снова говорит он. Я улыбаюсь и возвращаюсь в гостиную.

Ками все еще мирно спит в своей переноске. Я вытираю немного слюны с ее щеки и забираюсь на диван.

— Мы во всем разберемся, — шепчу я ей, устраиваясь поудобнее под хрустящими простынями. — Я обещаю. Завтра мы узнаем, кто твой отец.

Я не могу не надеяться, что это Джек.