Обретая надежду

Глава 10. Аксель

У нее был вкус мяты.

От нее пахло жасмином.

Она проникла мне прямо в душу… настолько испорченную, что не хотелось никому ее показывать.

Элиана целовала меня, сплетаясь своим горячим языком с моим, и лениво проводила руками вверх и вниз по моей спине. Но мне этого было мало. Я хотел, чтобы она извивалась подо мной. И, царапая ногтями спину, звала по имени, вновь возвращая к жизни после пяти лет пустоты, когда компанию мне составляло лишь собственное чертово сердце… и я чувствовал лишь оцепенение.

Прижимаясь бедрами к ее влажной плоти, я поглощал стоны, что она испускала прямо мне в рот. Внезапно я перекатился на спину, увлекая Элиану за собой, и она оказалась сидящей у меня на талии. Приоткрыв распухшие губы, девушка смотрела на меня сверху вниз затуманенным взглядом. Взяв чистое полотенце, лежащее рядом с кроватью, я провел им между ее ног, удаляя все следы своего присутствия, и с удовольствием отметил, как вспыхнуло при этом ее лицо.

Я никогда в жизни не видел ничего столь же сексуального, как оседлавшая мою талию Элиана. Ее груди как раз идеально умещались у меня в руках, и, стремясь ощутить прикосновение, я обхватил их грубыми ладонями. Элиана откинула голову назад и застонала. Член, прижатый к ее упругой круглой заднице, снова затвердел.

Мне захотелось попробовать ее на вкус. Коснуться языком влажного лона.

И, миг спустя, схватив Элиану за бедра, я одним рывком подтянул ее к себе на грудь, а потом усадил на лицо. Крепко удерживая девушку на месте, я прижался губами к ее лону, скользнул языком внутрь. А потом, отыскав ее набухший клитор, втянул его в рот.

– Черт! Эльпи! – вскричала Элиана.

Я заметил, как она уперлась ладонями в белую стену позади кровати и принялась двигать бедрами, которые, по мере того, как я лизал и сосал ее, напрягались все больше.

Почувствовав, что член затвердел еще сильнее, чем прежде, я застонал. Мне чертовски хотелось, чтобы к нему прикоснулись. Бросив взгляд на мои напрягшиеся бедра, Элиана, вновь покраснев, взглянула мне в лицо. Она оттолкнулась руками от стены и прошептала:

– Позволь мне повернуться.

Я был слишком занят с ее лоном, наслаждаясь восхитительным вкусом, и даже не пошевелился. Но, когда закрыл глаза, то почувствовал, как она мягко коснулась пальцем моего лба, побуждая взглянуть на нее.

Перед моим взором возникло прекрасное лицо Элианы, я заметил, как она облизнула языком розовые губы. И, вновь присосавшись к клитору, ощутил, как сбилось дыхание девушки. Элиана издала долгий стон, и я почувствовал, как под моим языком начала пульсировать ее плоть.

– Эльпи… пожалуйста… Я тоже хочу тебя попробовать… поласкать твой член, пока ты лижешь меня. И чтобы ты кончил мне в рот, как и я в твой.

Черт. Услышав, как из ее прелестного ротика выскользнули эти слова, я ощутил, как дернулся член, вытягиваясь и напрягаясь. Я просто жаждал ощутить, как ее губы обхватят его кончик.

Не желая больше медлить, я ослабил железную хватку на бедрах Элианы. Мне понадобилось немало сил, чтобы приподнять ее за талию и, развернув, снова усадить себе на лицо. Сжав ее гладкие ягодицы, я обнаружил, что вход в ее лоно был просто обжигающе горячим. Я прижался к нему губами, а потом сунул внутрь большой палец.

Я ощутил, как груди Элианы коснулись моего пресса, и громко застонал, когда она нежно обхватила руками основание члена. Тоже испустив стон, девушка взяла его кончик в рот, заглатывая так глубоко, как только могла.

Почувствовав, как она сосала мне член, я чуть не потерял самообладание. В яичках уже нарастало напряжение, и Элиана обхватила их ладонью.

Я все быстрее сосал ее клитор, уловив ритм, с которым она скользила языком вверх-вниз по моему члену. Желая услышать, как она выкрикнет мое имя, я погрузил внутрь нее еще один палец.

Элиана застонала, еще шире раздвинув маячившие возле моих плеч бедра, и притиснулась к моему лицу, насколько это было возможно.

Я ощущал лишь ее вкус.

И думал только об обнаженном теле девушки. Она видела вовсе не лежащего под ней бывшего заключенного-неудачника, а настоящего меня…

Элиана вдруг опустила голову, и кончик члена коснулся ее горла. Она сильнее сжала мошонку, и немного спермы попало ей в рот. Застонав, Элиана проглотила ее.

Я собирался кончить. И, учитывая издаваемые ею стоны, вероятно, достаточно сильно.

Я чувствовал нарастающий жар, по бедрам вверх поползла тупая боль. Мне хотелось, чтобы она тоже кончила, и я еще сильнее прижал язык к ее клитору и согнул находящиеся внутри пальцы.

Элиана подалась к моему лицу и громко вскрикнула. И когда я начал двигать находившимися в ней пальцами, она яростно зашевелила бедрами.

Обхватив мой член, она принялась водить по нему рукой вверх и вниз. Ее ладонь легко скользила по горячей коже. Время от времени девушка касалась языком кончика.

А потом она взяла меня в рот. Стоило ей провести по члену губами, и я зарычал, ощутив, как в горло ей выплеснулась сперма. Элиана застонала, напряглась, и я почувствовал, как ее естество сжалось вокруг моих пальцев.

Я пил ее влагу, упиваясь вкусом, а Элиана скользила нежным языком вверх и вниз по моему члену.

Я откинулся на подушку и вытащил из нее пальцы. Казалось, в студии, заполняя каждый дюйм, слышалось только наше тяжелое дыхание. Большие динамики тихо потрескивали. Похоже, на подключенном к ним телефоне закончилась музыка.

Удовлетворенно вздохнув, Элиана упала на меня, прижавшись щекой к внутренней стороне правого бедра.

Несколько минут я просто лежал, глядя в потолок, разрешая себе насладиться этим моментом. Я не позволил обрушиться на меня боли прошлого. И изгнал из мыслей изможденное лицо мамы или переворачивавшую все внутри ненависть Леви… Я все еще ощущал на языке вкус Элианы и аромат жасмина на влажной коже, чувствовал, как ноги касалось ее медленное теплое дыхание.

Она была совершенством.

И испускала свет. Ослепительный, золотой. Будучи запертым в вечной темноте, черт возьми, пойдешь на все, чтобы только до него добраться.

La mia luce…²¹

Прошло несколько минут, никто из нас не произнес ни слова. Меня вдруг охватило странное желание… Мне захотелось взглянуть ей в глаза. И чтобы она посмотрела на меня сквозь идиотски длинные ресницы и ослепительно улыбнулась, и на щеках ее появились ямочки. Впервые в жизни я желал сжать кого-то в объятиях… Нет, я хотел обнять именно ее.

Я жаждал, чтоб эта цыпочка подвинулась на кровати и, черт возьми, просто оказалась в моих руках.

Повинуясь импульсу, я сел, наклонился вперед и подсунул руку под плоский живот Элианы. Я потянул ее назад, укладывая рядом с собой.

Когда я передвинул ее погружавшееся в дремоту тело, девушка лишь судорожно вздохнула, изумленно глядя на меня, а я улыбнулся. И ощутил, как бешено забилось сердце, когда ее щеки от смущения покрылись румянцем. Я обнял Элиану за шею и притянул к себе, прижав к груди.

Я уставился в потолок, чувствуя волнение. Мне очень нравилось, что ее рука покоилась у меня на груди. Я замер, наслаждаясь близостью этой женщины. Лишь сжал тонкую прядь длинных волос Элианы, перекатывая ее между большим и указательным пальцами.

В тишине прошло еще несколько минут, и я решил, что она заснула. Потянувшись свободной рукой к прикроватному столику, я взял красную пачку «Мальборо». Сунув сигарету в рот, зажег ее и затянулся, выдыхая дым через нос. Собравшись сделать еще одну затяжку, я ощутил легкое прикосновение пальца к бороде и повернул голову вправо, поймав полный обожания взгляд Элианы.

Черт. Как это возможно, чтобы пара глаз могла столь многое рассказать? И как получилось, что один лишь этот взгляд поставил меня на колени?

– Привет, – покраснев, проговорила она.

Сделав еще одну затяжку, я позволил дыму наполнить легкие и провел пальцами по мягкой обнаженной коже ее плеча.

– М-м… – невразумительно пробормотал я.

Она опустила взгляд, но потом снова уставилась на меня.

– Когда я пришла к тебе сегодня, то не ожидала, что подобное может произойти. – Она покраснела еще сильнее, и я понял, что она нервничала.

Опасалась, что я оттолкну ее.

Элиана провела рукой вниз по моей груди, добралась до брюшного пресса, а потом, помедлив, принялась поглаживать кожу на животе, прямо над членом. Я ощутил, как напряглись мышцы. А Элиана, улыбнувшись, прижалась губами к моей груди.

Удерживая сигарету во рту, я коснулся ладонью ее щеки и проговорил:

– Я тоже.

Элиана поджала губы, в глазах ее мелькнула боль, и я добавил:

– Но я чертовски рад, что так случилось.

Девушка широко улыбнулась, сверкнув белыми зубами. А потом она сделала невозможное… Заставила меня рассмеяться. Лишь одной своей счастливой улыбкой. Конечно, это легкое хмыканье едва ли могло сойти за смех, но и этим я был обязан ей. Каким-то образом ей удавалось вызвать во мне чертову кучу эмоций.

Элиана приподнялась на локте, упершись грудью мне в бицепс. Вытащив сигарету у меня изо рта, она затянулась сама. Неужели она курила? Когда девушка обхватила пухлыми губами сигарету с вишневым вкусом, я понял, что в жизни ничего чувственнее не видел.

Она вернула сигарету и вновь расположилась у меня на груди. Я сделал еще одну затяжку и, выдохнув, спросил:

– Ты куришь?

Она покачала головой.

– Не совсем. Лишь изредка, когда выпиваю. – Она вздернула подбородок. – Или занимаюсь сексом.

Я знал, что она шутит, но ощутил вдруг, как меня захлестнула чертовски безумная волна ревности, и выпалил:

– И со многими ты трахаешься?

Элиана резко отдернула голову назад, будто я ее ударил, но сдержаться уже не удавалось. Одна лишь мысль о ней с другим парнем вызывала головокружение.

– Нет! – прошипела она. – А ты многих трахаешь?

Чувствуя, как образовавшийся внутри тугой узел начинает понемногу ослабевать, я бросил все еще зажженную сигарету на пол и ответил:

– Никого. Уже много лет.

Элиана открыла рот, и я заметил, как затрепетали ее ресницы.

– Ты не был ни с кем уже много лет?

Я не ответил на вопрос, лишь сжал губы в тонкую линию и сузил глаза.

Элиану это не напугало. Придвинувшись ближе, она коснулась ладонью моей щеки и спросила:

– Почему? Почему ты так долго ни с кем не был? Ведь ты вполне мог кем-то увлечься.

Я покачал головой, без слов объясняя ей, что мы не станем это обсуждать, и, вытащив руку из-под ее плеча, сел, проведя ладонью по лицу.

Этот разговор слишком близко скатывался к тому, о чем мне вовсе не хотелось с ней говорить.

Я услышал, как Элиана позади меня вздохнула в знак поражения, а потом почувствовал, как она прижалась щекой к моей спине. Я закрыл глаза. Мне более чем нравились ее прикосновения.

– Почему ты не хочешь со мной поговорить? – прошептала она. Я почувствовал, как прозвучавшая в ее голосе боль вонзилась мне в сердце. – Что бы ты мне ни открыл, я не скажу об этом ни одной живой душе.

И стена, что я так долго держал вокруг себя, наконец-то рухнула. Опустив голову, я прошептал в ответ:

– Потому что я просто не смогу вынести мысли о том, что ты меня ненавидишь.

Элиана повернула голову и прижалась лбом к моей лопатке.

– Я никогда не смогу тебя ненавидеть.

– Сможешь. Если узнаешь, какого дерьма я натворил.

Какое-то время она молчала, а потом обвила руками мою талию и потянула вниз, вынуждая лечь на кровать. Она прижала меня к матрасу и, упершись руками в плечи, уселась мне на живот, наклонилась и поцеловала в губы. На этот раз поцелуй вышел более мягким. Она не позволяла мне настойчиво, как прежде, впиться ей в рот… Нет, эта цыпочка определенно собиралась пробудить во мне чувства, выуживая глубоко запрятанное мной дерьмо.

Прервав поцелуй, Элиана коснулась ладонями моих щек и проговорила:

– Ты и в самом деле очень особенный, Эльпи. Просто на вес золота.

Я ощутил застрявший в горле ком. Она и понятия не имела, как много значили для меня ее слова. Конечно, она жестоко ошибалась. Но тем не менее эти слова чертовски трогали.

Поднявшись с меня, Элиана спрыгнула с кровати и обернула простыню вокруг груди. Я же не сдвинулся с места, оставшись лежать, и принялся наблюдать, как она ходила по комнате. Девушка с любопытством рассматривала каждую часть моей студии: подставку для инструментов, место, где я лепил глиняные шаблоны своих скульптур, стол, на котором обычно лежали наброски… Наконец, она направилась к моей текущей работе.

Наблюдая, как она осторожно приближалась к почти законченной скульптуре, оценивая каждый ее дюйм опытным взглядом куратора, я ощутил, что внутри все сжалось. Я видел эмоции, что отражались на ее лице. Волнение, любопытство… затем печаль, неподдельная и опустошающая.

Элиана обошла скульптуру и замерла у передней ее части. Я заметил, как девушка открыла рот, сполна оценив тот эффект, что производила вся работа целиком. Глаза ее наполнились слезами, и она шагнула ближе к уже законченному мальчику, неуверенно сжимавшему в маленьких ручках пистолет. Глаза его были неестественно широко раскрыты, он плакал кровавыми пулями. Затем я увидел, как взгляд ее переместился на мужчину двадцати с чем-то лет. Он стоял позади маленького мальчика, твердо удерживая его руку с пистолетом, побуждая того стрелять.

Мраморного человека я еще не закончил. Не вырезал лицо. Я пока не решился придать ему свои черты. Этому гребаному парню, в котором больше не узнавал себя. Тому, кто заставлял своего младшего брата убивать…

Я напрягся, ожидая, что Элиана завалит меня вопросами. И, несомненно, поинтересуется, что же послужило вдохновением. Но, к моему удивлению, она просто вытерла глаза, так ни разу и не взглянув в мою сторону. Вместо этого она двинулась в дальний конец комнаты, к огромному роялю, что поставил там Вин.

Элиана провела рукой по блестящему черному инструменту и резко повернула голову ко мне.

– Он твой? – затаив дыхание, спросила она.

– Вина, – ответил я и нахмурился.

Я с любопытством наблюдал, как она гладила инструмент, словно бы перед ней был драгоценный камень.

Элиана направилась к передней части рояля. Она подняла крышку, открывая клавиши.

– Как красиво, – восхищенно произнесла она и вновь взглянула на меня. – Это концертный «Стейнвей».

Все еще оставаясь на кровати, я перекатился на бок и подпер голову рукой.

– Ты играешь?

Элиана кивнула, все еще пораженная проклятым роялем, и хмыкнула.

– Я играла всю свою жизнь. Как и мама. Она меня научила. Но у нас было самое обычное пианино… совсем не похожее на это. – Элиана села на стоявший возле инструмента табурет и погладила белую и черную слоновую кость. – Еще с детских лет пианино стало моей жизнью. И я до сих пор люблю играть. Затеряться в мелодии любимого произведения. – Элиана наклонилась вперед и вздохнула, лицо ее осветилось. – Он великолепен.

Не знаю, что такого в ней было, но я просто не мог отвести от девушки глаз. Может, меня привлекли радость и страсть, плясавшие в ее глазах. Она сидела на пыльном кожаном табурете, покрытая лишь простыней, той самой, на которой мы только что трахались. Растрепанные длинные волосы свободно спадали на плечи.

Она походила на картину.

Элиана высвободила руки из-под простыни, теперь повисшей у девушки на талии. При виде обнажившихся округлых грудей я подавил стон. Но Элиана не замечала, что я наблюдал за ней. Взволнованно улыбаясь, она согнула руки и поставила пальцы на клавиши.

Когда прозвучала первая нота, я затаил дыхание. Сосредоточившись, она проверила звучание и подвинула ноги поближе к педалям.

А потом закрыла глаза, на ее прекрасном лице появилось безмятежное выражение. Элиана начала играть… настолько идеально, словно ее учил сам Моцарт или кто-то в этом роде. Эта музыка как нельзя лучше подходила ей и ее заразительному отношению к жизни. Звуки были пронизаны надеждой, любовью и радостью… будто колыбельная, но более впечатляющая. Эта мелодия вызывала ощущение, что моя жизнь может стать лучше.

Ведь именно это и сделала Элиана. Она заставила меня почувствовать, что жизнь может измениться к лучшему.

Не знаю почему, но от исполняемой ею музыки у меня на глаза, как у гребаного слюнтяя, навернулись слезы. Этой мелодией она словно рассказывала о своих чувствах ко мне… делилась мыслями по поводу нас и только что случившегося между нами.

Я наблюдал за Элианой. По мере того, как менялась сама мелодия, изменялось и выражение ее лица. Оно становилось то счастливым, то печальным; порой казалось, что она вот-вот расплачется, а потом вдруг на нем отражалось обожание. Я никогда не видел подобного, но сейчас у меня сложилось впечатление, будто она создана именно для того, чтобы сидеть на табурете перед пианино и играть самую прекрасную музыку, что я когда-либо слышал.

Меня полностью захватило все, что было с ней связано. Ее длинные тонкие пальцы стали медленней касаться клавиш, и мелодия изменилась, превратившись в менее сложную, зазвучала спокойнее. Девушка покачивала головой из стороны в сторону, затерявшись в музыке. И, глядя на нее, я ощутил, как внутри зародилось нечто и побежало, словно лава, по венам. Прежде я даже не осмеливался на подобное чувство… И, честно говоря, не знаю, испытывал ли его раньше…

Надежда.

Когда я находился рядом с Элианой, ее душа принимала меня таким, как есть, без оглядки на прошлое. Чертовски неоправданная слепая вера… что наполняла меня надеждой.

Lei era speranza… Она была надеждой. La mia luce… Моим светом.

И я вспомнил, на что надеялась мама, когда банда цепко держала меня в когтях. Направляясь на встречу с Джио и парнями, я поцеловал ее на прощание. Мама неподвижно лежала на маленькой кровати, БАС уже захватил ее тело. Она посмотрела на меня огромными печальными глазами, что молили о лучшей жизни для нас, и отрывисто прошептала:

– Io prego perché tu possa trovare la tua luce, mio figlio smarrito… – «Я молюсь, чтобы ты отыскал свой свет, мой потерянный сын…»

Когда мыслями завладели воспоминания, я ощутил, как сердце забилось быстрее, а в груди что-то сжалось. Пальцы Элианы задвигались еще медленнее, словно бы она ощутила, что я внутри распадался на части. Сладко звучащая мелодия постепенно приближалась к концу.

Что-то во мне взяло верх, и, не в силах остановиться, я соскользнул с кровати и молча пересек комнату. Я встал позади Элианы. Как раз в этот миг пальцы ее танцевали над черными клавишами рояля. Последняя высокая нота повисла в воздухе.

Но не успела девушка убрать руки с клавиш и босые ноги с педалей, а я уже взял ее за подбородок и, повернув голову, прижался губами к ее губам. И стоило мне ощутить ее сладкий вкус, как давление в груди исчезло.

Потрясенная моим поступком, Элиана застонала и, подняв руку, обняла меня за шею. Не прерывая поцелуя, я обхватил ее за талию и поднял с табурета, прижав спиной к своей груди. Я сделал всего несколько шагов вперед, подойдя вплотную к роялю. Наши языки все еще сплетались друг с другом. Не в силах больше ждать, я наклонил ее вперед, прижимая грудью к холодному дереву рояля. Я по-прежнему касался губами ее губ. Пошире раздвинув ей бедра, чтобы приоткрыть вход в лоно, я одним уверенным движением скользнул внутрь. Сейчас я не торопился. Не трахал ее… Это было нечто большее… Она сама стала для меня большим…

Элиана оторвалась от моих губ и тихо произнесла мое имя.

– Эльпи…

Она медленно провела ладонью вверх по моей руке, а другой накрыла руку, все еще лежавшую у нее на животе. Когда я начал двигаться, Элиана переплела свои пальцы с моими.

Затаив дыхание, я ощутил, как ее маленькая ладонь нежно сжала мою, и с трудом сдержался, чтобы не рухнуть на колени, умоляя ее навсегда остаться здесь. Нам не нужен внешний мир. У нас имелась эта комната. И здесь, внутри, были лишь мы с ней.

Когда Элиана повернула голову, я замер внутри ее и взглянул ей прямо в глаза. Сейчас не звучала оглушительная музыка, тишину не нарушали даже слова… Казалось, это самый напряженный и значимый момент в моей жизни. Здесь, глубоко внутри этой женщины, которая знала лишь теперешнего меня, а не прежнего бесчувственного ублюдка.

Я никогда не думал, что заслужил второй шанс, да и не хотел его. Я полагал, что мне суждено провести остаток своей жизни, расплачиваясь за содеянное. Но сейчас, находясь внутри самой прекрасной женщины, которую когда-либо видел, той, что сумела меня покорить, я торговался с Господом, прося позволить мне ее удержать… хотя бы на время… и продолжать чувствовать… это… чем бы оно ни было…

– Tu sei bella…²² – прошептал я и заметил, как заблестели глаза Элианы.

Она потянулась и быстро коснулась губами моих губ, затем склонила голову набок, призывая поцеловать ее в шею. Я вновь начал двигаться, и с каждым толчком Элиана дышала все чаще.

Она крепко обхватила меня за шею, я еще теснее переплел ее пальцы со своими. Я начал убыстрять темп, стремительно приближаясь к грани.

Несколько минут спустя, когда влажная кожа стала обжигающе горячей, Элиана, достигнув оргазма, тихо застонала и закрыла глаза. Еще пара толчков, и я, уткнувшись носом ей в волосы, тоже кончил.

– Эльпи… – тихо пробормотала Элиана, и я лишь крепче обнял ее за талию. И прижал к себе так близко, как только смог. И она мне позволила. Не говоря ни слова, разрешила сохранить нашу связь.

– Что за музыку ты играла? – вдруг спросил я. – Как она называется?

– «Kiss the Rain» Йирумы, – пытаясь отдышаться, ответила она; ее усталое тело повисло у меня на руках.

Я запомнил название этой мелодии. «Kiss the Rain».

Выскользнув из нее, я подхватил Элиану на руки и, подняв простыню с пола, понес девушку обратно в кровать. Когда мы легли, Элиана мягко коснулась поцелуями моего лица, а потом нежно прижалась щекой к груди.

– Я скучала по тебе, Эльпи… – сонно прошептала она.

Я крепче притиснул ее к себе, желая ответить тем же. Но вместо этого лишь коротко велел:

– Ты останешься здесь на ночь.

Элиана уткнулась носом мне в грудь, и я ощутил, как губы ее растянулись в улыбке.

– Как только я впервые увидела твою скульптуру ангела, она обожгла мне сердце… Я всегда знала, что, если встречу тебя во плоти, твоя душа подействует на меня так же.

Произнесенные ею слова с тем же успехом могли бы быть чертовым последним шансом, дарованным самим Господом, освобождением от гребаных грехов прошлого. Вот только все не так. Мне придется за них заплатить. Я разрушил не одну жизнь. Карма не работает таким образом. Нельзя получить то, о чем мечтаешь, ничего не отдав взамен.

Я прижался щекой к макушке Элианы и закрыл глаза.

Впервые я проспал всю ночь, не просыпаясь в холодном поту от убивавшей меня изнутри нестерпимой злости.

_______________________________

21 - Мой свет (ит.).

22 - Ты прекрасна (ит.).