Глава 22. Элли

– Мистеру Карилло выстрелили прямо в живот. Он потерял много крови. Его пришлось оперировать сразу же, как только он поступил. Нам удалось залечить рану и успешно извлечь пулю. Ему сделали переливание крови. Сейчас он в стабильном состоянии.

Врач разрешил нам увидеть Акселя. У меня нервы были на пределе. Когда доктор рассказал о тяжести полученных травм, которые вполне могли бы убить Акселя, если бы его не нашла полиция, я ощутила тошноту.

– Через несколько минут его отвезут в палату, и он сможет принять посетителей. Но только по двое за раз.

Доктор вышел из комнаты. Пока я пыталась справиться с дыханием, вошел полицейский.

– Вы семья Акселя Карилло? – спросил он и посмотрел на Остина.

– Да, сэр, – Остин поднялся на ноги. – Вы знаете, что с ним случилось?

Полицейский захлопнул блокнот и кивнул.

– Вам знаком мистер Ремо Марино?

Я закрыла глаза, чувствуя, как мой мир разваливается на части. Осознавая, что могла потерять любовь всей своей жизни, я просто оцепенела. Мой любимый заслужил эту новую жизнь, которую в буквальном смысле сам для себя создал.

Ремо… Ремо Марино. Этот ублюдок чуть не отнял у меня сердце.

– Да, я знаю Ремо, – проговорил Остин, от тона его голоса теперь, казалось, веяло арктическим холодом.

Офицер поднял бровь.

– Бывший член банды? – Остин уставился на полицейского, но ничего не сказал. Офицер сглотнул и кивнул. – Ладно, я понял.

– Что случилось с Ремо? – спросил Леви, казалось, удивив сам себя.

Офицер провел рукой по лицу.

– Мистер Марино разыскивался по пяти обвинениям, связанным с наркотиками. Так же его считали причастным к двум убийствам. Он уже много лет находился в бегах. Он пересек границу штата на угнанной машине, и его поимка стала лишь вопросом времени… К сожалению, он успел напасть на мистера Карилло до того, как мы обнаружили его местонахождение. Инцидент заметили из проезжавшей мимо машины и вызвали нас.

– И? – спросил Роум. – Где сейчас этот придурок?

– Мистер Марино принялся стрелять по прибывшим офицерам. Он не собирался садиться в тюрьму. Его застрелили на месте преступления.

После слов офицера в комнате воцарилась тяжелая тишина. Но я не могла не чувствовать благодарности за смерть Ремо… Ведь это означало… что Аксель наконец-то свободен.

В конце концов, он избавился от своего прошлого.

Офицер открыл дверь и сказал:

– Мне жаль, что ваш брат пострадал. Кажется, он изменил свою жизнь. Надеюсь, он выкарабкается.

Как только дверь закрылась, Остин привалился к стене, а потом соскользнул на пол. Он закрыл лицо руками.

– Господи… – произнес он с болью в голосе, и у меня из глаз снова брызнули слезы. – Этот гребаный Холмчий. Если бы он не помер, я бы сам его прикончил. – Остин поднял голову и посмотрел на меня. – Элли? – Я встретилась с ним взглядом. – Алессио? – произнес он.

Я поняла, о чем он спрашивал. Он хотел знать, представлял ли тот опасность для его братьев.

– Ему дали пожизненное. Три обвинения в убийстве, – ответила я и увидела, как расслабились его мышцы. – Он никогда не выйдет на свободу.

Как раз в этот момент в дверь вошел доктор.

– Теперь вы можете навестить мистера Карилло.

Я тут же вскочила на ноги, как и Леви с Остином. Доктор взглянул на нашу троицу и пожал плечами.

– Но только вы трое, ладно?

Мы вышли за дверь следом за ним. С каждым шагом сердце мое колотилось все быстрее. Я так отчаянно хотела увидеть Акселя, что чуть не бросилась бежать. Явно ощутив мое беспокойство, Леви взял меня за руку. Пораженная, я взглянула в его серые глаза и увидела в их глубине страх и печаль. Он так же боялся войти в эту палату, как и я.

Доктор провел нас в палату в углу коридора. Чувствуя оцепенение и тяжесть в груди, я прошла за ним через дверь, и тут же застыла на месте. Как, впрочем, и остальные. Леви стиснул мою руку крепко, словно в тисках.

Аксель…

Когда я увидела раненого любимого, лежавшего на больничной койке, по лицу потекли слезы, словно бы прорвало плотину. Его тело оплетали провода, в руки по трубкам переливалась кровь.

Лицо его явно пострадало от побоев. Вокруг пока еще закрытых глаз виднелись кровоподтеки, поврежденные губы распухли. Кто-то зачесал назад, убрав с лица, его длинные волосы.

Даже в таком виде он казался прекрасным… мой темный, измученный антигерой… человек, обожать которого мне было предназначено самой судьбой.

При виде старшего брата Остин напрягся, и я тоже взяла его за руку. Ощутив мое прикосновение, он на миг прикрыл глаза, но тут же сосредоточился на Акселе. Мы не могли отвести от него взгляд… мы оказались слишком близки к тому, чтобы его потерять.

– Он просыпается все чаще, так что скоро вы сможете с ним поговорить.

Какой-то частью мозга я отметила, что доктор ушел, оставив нас одних, но взгляд мой по-прежнему был прикован к лежавшей на кровати другой половинке моей души.

– Как он сможет нас простить, Ост? – сдавленно спросил Леви. – Мы ужасно обошлись с ним, даже не дав возможности все объяснить… а смотри, на что он пошел… сколько для нас сделал, а мы даже не знали. Он чуть не умер в той тюрьме, пытаясь нас защитить. И вновь поступил так же… он снова нас уберег… – Голос Леви дрогнул. – Он ведь всегда защищал нас, правда, Ост? С детских лет он все время старался держаться рядом с нами… Но, когда он больше всего в нас нуждался, мы повернулись к нему спиной…

После признания Леви в палате повисла тишина, и звуки капель, падавших из капельницы в дозатор с жидкостью, звучали как удары грома.

Я открыла рот, намереваясь сказать ему, что все будет хорошо. Но тут мы услышали:

– Мне… не за что… прощать…

Когда хриплый голос Акселя прорезал царившую в палате печаль, время, казалось, остановилось. Мы бросились вперед. Остин и Леви подбежали к одной стороне кровати, я – к другой.

Поглаживая рукой лоб Акселя, я наблюдала, как он пытался сглотнуть и открыть глаза. Моя слезинка упала прямо ему на щеку, на татуировку с распятием. Я смахнула ее большим пальцем.

Когда я провела влажной подушечкой пальца по его челюсти, то испытала восхитительное чувство. За мной наблюдала пара темных итальянских глаз. Сделав глубокий вдох, я моргнула и встретилась с ними взглядом.

Аксель дернул верхней губой, изображая ухмылку, а потом, разомкнув разбитые губы, облегченно вздохнул и хрипло прошептал:

Carina…

Нежность, что он вложил в это слово, прозвучала, как ответная молитва моей душе. Сдерживая эмоции, я слабо улыбнулась ему:

– С возвращением, querido

– Как… Что? – попытался спросить он. Но я лишь покачала головой, заставив его помолчать.

– Все хорошо, ты в порядке. – Я взглянула на Остина и Леви, обеспокоенно стоявших по другую сторону кровати. И заверила его: – С нами все хорошо.

Аксель, медленно проследив за моим взглядом, посмотрел на Остина и Леви.

Fratelli…49 – тихо произнес он и медленно поднял руку.

Остин первым потянулся к руке Акселя, а потом опустил голову, коснувшись лбом их сцепленных пальцев.

– Аксель… Мне чертовски жаль…

– Vai bene50, — ответил Аксель. Затем он перевел взгляд на Леви. – Лев… – с чувством произнес он. Я видела, как глаза Акселя заблестели от непролитых слез. Он безумно любил этого малыша.

Леви рухнул на стул, будто бы его больше не держали ноги, и уперся головой в матрас, спина его затряслась от рыданий.

– Прости меня, Акс… Мне так жаль… – плакал он.

Остин отпустил руку Акселя. И Акс положил ладонь на голову Леви.

Ощутив это, Леви поднял взгляд и вцепился обеими руками в руку брата.

– Нам следовало тебе доверять.

Аксель на миг прикрыл глаза.

– У вас в жизни… было… мало причин… мне доверять… Я… понимаю.

Остин покачал головой.

– Ты всегда лишь защищал нас, Акс… Теперь я это вижу… – Остин вытер глаза тыльной стороной ладони и спросил: – А те скульптуры, Акс… Почему ты нам не сказал?

– Стыдился… – смущенно ответил Аксель. – Я этого не заслужил… – Он повернул лежащую на подушке голову и взглянул на меня; его глаза безмолвно твердили, как сильно он меня любит. – Совершенно. Меня… незаслуженно благословили.

Чувствуя, как сердце переполняют чувства, я наклонилась и поцеловала его в губы.

– Ты ошибаешься.

– Я грешник, – произнес Аксель. В голосе его звучала полная уверенность в своих словах. И та же искренность отражалась на лице.

– Нет, – успокоила я. – Грешники не отдают себе отчет в своих грехах. А ты, querido, признал их и сделал все посильное, чтобы исправиться… Ты не грешник. Ты получил искупление.

– Она права, Акс, – согласился Леви, и у него перехватило дыхание. – Мама… она бы так тобой гордилась.

– Лев, – прошептал Аксель.

Остин сел рядом с Леви и положил свою ладонь поверх их сомкнутых рук.

– Я так горжусь тобой… И безмерно рад, что ты моей крови.

Эти слова, казалось, нашли отклик в сердце Акселя. Они явно что-то для них значили, и из глаз Акса покатились слезы. Я разволновалась, глядя на сплотившихся братьев Карилло.

Какое-то время они устраняли все старые преграды, а потом Леви вдруг сказал:

– С этого момента нас ждет только хорошее, правда?

Аксель выдохнул, и я увидела, как в его темных глазах блеснула гордость за силу духа Леви.

Младший брат поднял голову и взглянул поочередно на Остина и Акселя.

– Поклянитесь.

Остин обнял Леви за плечи, поцеловал в голову и проговорил:

Lo giuro.

Потом они оба посмотрели на Акселя. Тот растянул распухшие, разбитые губы в такой широкой, искренней улыбке, какой я прежде даже не видела, и прошептал:

Lo giuro.

_______________________________

49 - Братья (ит.).

50 - Все в порядке (ит.).


* * *

Прошло несколько часов. Мы втроем дежурили у постели Акселя. Он устал, засыпал и снова просыпался, но мы не уходили. Братья разговаривали о времени, проведенном Акселем в тюрьме. Остин поверить не мог, что Аксель не рассказал ему о своих мучениях. Но они смогли оставить все это в прошлом. Леви поведал, как боялся потерять их обоих, но признал, что слишком долго сдерживал чувства, ошибочно обвиняя Акселя во всех своих страданиях.

Они смеялись, плакали, и к концу вечера между ними воцарился мир.

Когда вошел доктор с сообщением, что часы посещений закончились, Остин и Леви неохотно поднялись на ноги. Но прежде, чем я успела встать, Аксель схватил меня за руку.

– Не уходи, – сонно попросил он, и мое сердце растаяло.

Я посмотрела на доктора и одарила его самой милой улыбкой.

– Можно мне остаться на ночь? Я ему нужна. – Доктор вздохнул, и я взмолилась: – Пожалуйста? Я… чуть не потеряла его…

На лице его появилось сочувствие.

– Только вы, – согласился он.

Остин и Леви поцеловали брата в лоб и пообещали прийти утром.

Когда они подошли к двери, я попросила:

– Скажите, пожалуйста, Молли и Роуму, что я заеду к ним завтра.

Остин кивнул и улыбнулся мне настолько искренне, что я с трудом устояла на ногах. Бросив последний взгляд на лежавшего в кровати брата, он проговорил, чтобы смогла услышать лишь я:

– Присматривай за ним, Эл. Никогда не думал, что увижу подобное, но мой брат, черт возьми, безумно тебя любит. Он не часто показывает свои чувства, но просто не может скрыть, насколько обожает тебя.

Поднявшись на цыпочки, я поцеловала Остина в щеку и прошептала:

Siempre51.

Остин рассмеялся. Я поцеловала Леви, а потом закрыла за ними дверь. В палате остались лишь мы вдвоем.

Когда я направилась к кровати, Аксель уставился на мои ноги, а потом, ухмыльнувшись, взглянул мне в глаза.

– Мне нравятся эти чертовы туфли, – сонно проговорил он.

Я уже собиралась сесть на ближайший стул, но Аксель решительно покачал головой и похлопал рукой по кровати.

Он начал двигаться в сторону, чтобы освободить мне место. Увидев отразившуюся на его лице боль, я метнулась вперед.

– Аксель! – прошипела я, когда он страдальчески поморщился и зажал рукой рану на животе. На лбу его выступили капли пота. Он откинулся на матрас… и теперь слева от него освободилось место для меня.

– Ложись, – процедил он сквозь стиснутые зубы, но я покачала головой.

– Нет! Посмотри, как тебе больно.

– Элли, в меня стреляли. Я мог умереть. Пожалуйста, просто ложись, черт возьми… Ты мне нужна.

Я стояла, раздумывая, что делать. Но, заметив уязвимость в его взгляде, сдалась и осторожно легла рядом.

Положив голову на подушку, я потянулась и взяла его за руку. Аксель крепко стиснул мою ладонь. Подняв взгляд, я заметила, что он обеспокоенно наморщил лоб.

– Эй, – произнесла я. – Что случилось?

Аксель молчал, и я сомневалась, что добьюсь от него ответа. Но, прерывисто вздохнув, он поднял взгляд и притянув к себе мою руку, лег на нее щекой.

– Вчера, впервые в жизни, я чертовски испугался.

Сердце упало, когда я поняла, как нелегко далось ему это признание.

– Малыш… – прошептала я и другой рукой погладила его по щеке. – Это понятно. В тебя стреляли.

Аксель склонился чуть ближе и поцеловал мою ладонь.

– Я не боялся, что меня подстрелят, Элли. Я чертовски испугался, что никогда больше тебя не увижу.

У меня перехватило дыхание. Я наклонилась и поцеловала его в бледные, пораненные губы.

– Аксель, – вскрикнула я, – я тоже очень испугалась. Остин и Леви сказали мне, что выгнали тебя, и ты убежал. Я чувствовала, будто у меня вырвали душу. Я не могла поверить, что ты вот так меня бросил… даже не попрощавшись.

– Я собирался уехать, – печально произнес он. И крепче сжал мою руку. – Но хотел взять тебя с собой.

– Аксель…

– Но за мной последовал Ремо. – Аксель выдохнул через нос, словно бы мысленно заново переживая все это. – Он следил за мной несколько дней… Я знал, что не уйду от него живым. Он приехал мстить, и я думал лишь о том, что после недоразумения Остин и Леви больше не увидят меня… а ты… Я жалел, что больше никогда не взгляну в это прекрасное лицо… И не смогу прожить ту жизнь, которую невероятным образом мне подарили.

Слезы стекали по его заросшей щетиной щеке на бороду.

– Тссс… – успокаивала я. – Ты жив. Ты выжил, а Ремо мертв… Больше нет угрозы для тебя и твоих братьев… она исчезла раз и навсегда.

Аксель глубоко вздохнул, словно бы пытаясь все это осознать. Я придвинулась ближе к нему, стараясь не задеть его раны, и добавила:

– И у тебя есть я… вся целиком… Навсегда, если ты этого хочешь.

Аксель, широко раскрыв глаза, глубоко вздохнул и кивнул.

– Черт возьми, Элли, это все, чего я хочу. Ты для меня все. Ты – моя вечность.

– Ты тоже моя вечность, – ответила я. Вдруг в памяти всплыл образ моей скульптуры, и я проговорила: – Аксель… твоя новая работа… – Я замолчала, не в силах найти слова, чтобы выразить свои чувства.

– Тебе… она понравилась? – нерешительно спросил он, и на суровом лице на миг промелькнуло волнение и простодушие.

– Понравилась? – переспросила я, издав смешок. – Не могу… я просто не верю, что ты так меня видишь… твоя надежда… сбывшееся желание…

– Ты и есть моя надежда, Элли. Вся надежда, о которой я когда-либо осмеливался мечтать… la mia luce.

– Аксель, – пробормотала я.

Осторожно склонившись к его разбитым губам, я нежно прижалась к ним поцелуем. Вложив в него все, что хотела сказать, но не могла выразить словами.

Когда мы отстранились друг от друга, я улыбнулась.

– Твоя выставка произвела фурор, малыш. Вину уже предложили поехать с ней в турне. Только представь, твои работы в крупнейших мировых музеях искусств… Все на свете смогут оценить твой талант.

Аксель отвел взгляд, потом вновь посмотрел на меня. На лице его отразилась нервозность.

– Аксель? В чем дело? – спросила я. – Разве ты не счастлив? Жизнь меняется. И мечта стала явью.

– Не знаю, – произнес он, и я нахмурилась. – Мое счастье зависит…

Отстранившись, я спросила:

– От чего?

Он скривил губы и, морщась от боли, проговорил:

– От того, станешь ли ты официальным куратором тура.

Я моргнула, а потом еще раз, а после на моих губах расплылась широкая восторженная улыбка.

– Аксель, ты просишь меня отправиться с тобой в кругосветное путешествие?

Аксель ухмыльнулся мне в своей обычной удивительной манере, как умел лишь он, и пояснил:

– Я, черт возьми, никуда без тебя не поеду, carina. Я знаю, чего хочу… и это ты. Лишь тебе одной удалось меня заполучить. Черт, малыш, ты и правда завоевала меня всеми возможными способами.

Чувствуя, что могу умереть от счастья, я наклонила голову и спросила:

Lo giuri?

Он рассмеялся в ответ и кивнул.

– Клянусь, черт возьми, всем своим существом.

– И где мы будем жить? – спросила я, разговор начинал казаться все менее нереальным.

– Где хочешь, но…

– Но что?

– Но мне бы хотелось остаться здесь, в Сиэтле, рядом с братьями. Как ни странно, но я начинаю привыкать к серым облакам и дождю.

Я с облегчением расслабилась.

– Хорошо, потому что я бы тоже осталась здесь. Когда через несколько месяцев у Моллс родится мой племянник или племянница, мне хочется быть рядом.

– Но ты будешь жить со мной, – твердо произнес Аксель.

Меня окутало теплом, и я кивнула.

– Конечно. Te amo, – проговорила я, полностью удовлетворенная, и свернулась в объятиях Акселя.

Я услышала, как он мирно вздохнул и прошептал в ответ:

Ti amo, carina. У тебя есть вся моя любовь.

Я закрыла глаза, ощущая себя в безопасности рядом с мужчиной, чья душа навсегда слилась с моей, и послала мысленную молитву маме Акселя…

«Теперь он со мной, Кьяра. Ваш потерянный сын нашелся. И вы, наконец-то, можете покоиться с миром».

____________________________________

51 - Всегда (исп.).

Загрузка...