Обретая надежду

Глава 11. Элли

Я проснулась от яркого солнца, проникающего сквозь большие окна студии. Лучи его освещали лежавшее рядом со мной обнаженное мускулистое тело, и мне казалось, что я до сих пор сплю.

Эльпидио все еще прижимал меня к себе сильными руками; он всю ночь держал меня в объятиях. Я дорожила прикосновениями этого замкнутого, измученного мужчины, но чувствовала, как внутри меня зарождалось беспокойство.

Что такого ужасного он о себе скрывал?

Что не давало покоя его гениальному уму? Почему он отталкивал всех, кто приближался слишком близко? И предупреждал меня держаться подальше?

Я нежно коснулась пальцами сурового лица Эльпидио, внимательно рассматривая черное распятие, что господствовало на его левой щеке. Линии выглядели так, будто он сам нанес себе этот рисунок. Казалось, что центральная часть распятия что-то под собой скрывала.

Я скользнула пальцами по его короткой мягкой бороде к шее, полностью покрытой татуировками.

В большинстве рисунков имелись незнакомые символы, образы Италии и непонятные слова. Подобные изображения виднелись и на груди. Центральное место среди них занимали замысловатые четки.

Смотрелось это просто прекрасно.

Но, приглядевшись получше, я нахмурилась. Тело его покрывали шрамы. Несколько – явно от порезов, а на прессе и животе, похоже, когда-то были колотые раны.

Все они выглядели плохо, но ни один не казался настолько болезненным, как тот, что находился на затылке.

Как, черт возьми, он их заполучил?

На ум пришло множество вопросов о его прошлом, что так и остались без ответа. Трагическая подоплека его скульптур, кровать, которая прошлой ночью, когда я вошла в его студию, была идеально застелена, шрамы и тот факт, что он уже много лет не спал с женщиной.

Когда я окинула взглядом его текущую работу, мальчика с пистолетом, плачущего кровавыми пулями, в голове мелькнула мысль. А, может, он был военным? И поэтому стал таким замкнутым? Измученным людьми… жизнью?

С другого конца комнаты раздался громкий звуковой сигнал. Пронзительный звук разбудил Эльпи, он открыл темные сонные глаза. И взглянул на меня, а я затаила дыхание. Он свел брови вместе, словно озадаченный тем, что я распростерлась у него на груди. Но потом в уголке его губ появился намек на улыбку, и я ощутила, как в животе закружился рой бабочек.

– Привет, – прошептала я.

– Ага, – протянул он в ответ, медленно и сексуально.

Он потянулся, чтобы меня поцеловать. Но стоило ему коснуться губами моих губ, как мобильник снова запищал.

Я застонала, недовольная тем, что нас прервали, и отстранилась.

– Мне пора, – неохотно проговорила я.

Эльпи посмотрел на большие часы, висевшие на дальней стене, и кивнул. Лицо его помрачнело, словно в голову закралась плохая мысль; но она сразу исчезла, так же быстро, как и появилась.

В последний раз шутливо чмокнув его в твердый пресс, я скатилась с кровати и зашипела, когда босые ноги коснулись ледяного кафельного пола. Но стоило мне встать, как Эльпи схватил меня за руку, заставив обернуться.

Я смутилась при виде борьбы, отразившейся на его лице. Неохотно вздохнув, он проговорил:

– Приходи сегодня вечером.

Казалось, Эльпи больно произносить эти слова. Я понимала, как нелегко ему далось подобное проявление уязвимости, и ощутила, как сердце наполнилось теплом.

В животе вновь закружились бабочки и, улыбнувшись, я кивнула.

– Но я появлюсь поздно. Весь день и большую часть вечера я проведу с друзьями.

Он лишь коротко кивнул, по-прежнему серьезный и невозмутимый. Я коснулась ладони Эльпи, переплела его пальцы со своими.

– Жаль, что мне нужно идти.

Он сжал мои руки, и я покраснела. Определенно, Эльпи пытался дать мне понять, что ему тоже не хотелось меня отпускать.

Негодуя по поводу того, что сегодня первая игра «Сихокс» в сезоне, и мне придется присутствовать на матче, я неохотно направилась в другую часть комнаты, чтобы одеться.

Эльпи сел на кровати, простыня сползла ему прямо на бедра. Он закурил, и сейчас, с зажатой во рту сигаретой, походил на более мрачную и беспокойную версию Джеймса Дина²³.

Он был живым, дышащим воплощением поэзии. Не любовной лирики, а тех стихов, что вырывают сердце из груди, а потом возвращают на место уже разодранным в клочья, заставляя невольно задаваться вопросом: а что же, черт возьми, только что уничтожило твою душу?

Влезая обратно в платье, я не могла оторвать от Эльпи взгляда. Его собранные в пучок волосы соблазнительно растрепались, а мышцы рельефного, покрытого татуировками брюшного пресса, казалось, напряглись. Сжимая в пальцах сигарету, он то и дело подносил ее ко рту, чтобы затянуться. А когда выдыхал дым, вокруг глаз собирались мелкие морщинки. Все в нем просто кричало об опасности. Я с ума сходила от этого парня.

Потянувшись, чтобы почесать широкую грудь, Эльпидио заметил мой взгляд. И в глазах его вспыхнуло неприкрытое желание. Он качнул головой.

– Убирайся отсюда к чертовой матери, или вообще никуда не пойдешь.

Услышав столь резкое заявление, я судорожно вздохнула и направилась к кровати. Эльпи с зажатой в зубах сигаретой выглядел чертовски сексуально, и это просто сводило с ума.

Я замерла в футе от него. Резко подавшись вперед, Эльпи вдруг схватил меня за бедра и дернул к себе, и я распростерлась поверх его тела. Он вынул сигарету изо рта и выпустил густое облако дыма, которое зависло прямо надо мной. И я застонала, ощутив насыщенный аромат табака, смешавшийся с его естественным, мускусным запахом.

– Ты, мать твою, вернешься сегодня вечером, – прорычал Эльпи, желая убедиться, что я его послушаюсь.

Взгляд его просто обжигал, и я смогла лишь молча кивнуть в знак согласия. Он провел рукой мне по бедру, а потом спустился ниже, обводя пальцами контуры моего естества.

Я с трудом сдержала стон и отстранилась, а потом подхватила с пола сумочку и, не оглядываясь, направилась к выходу.

Открыв дверь студии, я резко втянула в себя прохладный воздух и попыталась успокоиться. А потом запрокинула голову к небу и счастливо рассмеялась.

Мое сердце ожило. А душа… словно расплавилась… и слилась с Эльпидио. И всему этому я находила лишь одно объяснение. Под всеми татуировками и барьерами, которые он выстроил возле себя, стремясь держать окружающих на расстоянии вытянутой руки, скрывался хороший человек. И когда я играла на рояле любимую мелодию, что так много значила для меня, его душа улыбалась. Он даже занимался со мной любовью…

Слияние.

Это слово как нельзя лучше описывало ощущение завершенности, что поселилось сейчас внутри меня.

Вырывая меня из раздумий, снова запищал мобильник, и я застонала. Подойдя к машине, я открыла сообщения. Их было два.

Молли: Сегодня день игры!!!

И еще одно…

Молли: Я звонила тебе три раза, но ты так и не ответила. Вечером ты уехала к Эльпидио… и я заметила, что домой ты не возвращалась. Так что, полагаю, все хорошо? Круто! Но, если мы хотим попасть на игру, через час нужно выезжать. Увидев тебя там, Роум будет в восторге.

Прочитав последнее сообщение Молли, я улыбнулась и быстро написала ей в ответ, что еду домой. Она просто жаждала подробностей, и меня ждал настоящий допрос. Я в этом даже не сомневалась.

_______________________________

23 - Джеймс Дин – американский актер. Стал популярен благодаря фильмам «К востоку от рая», «Бунтарь без причины» и «Гигант». Трагически скончался в 1955 году.

* * *

– Черт побери, Моллс! Живут же люди! – воскликнула я, когда Молли провела меня в личную ложу Роума на стадионе «Сенчури-Линк», и покачала головой, рассматривая роскошь убранства.

Я подошла к стеклянной стене, откуда открывался прекрасный вид на поле, и тихо присвистнула. Просто потрясающе. Отсюда игру будет видно лучше всего.

Это вполне в духе Роума. Приобрести дорогую ложу, чтобы во время игры его беременная жена сидела в тепле и безопасности. С минуту я разглядывала свое бледно-розовое шифоновое платье до колен, черный приталенный блейзер и любимую пару коричневых ковбойских сапог, что были у меня уже много лет. Волосы заколоты китайскими палочками, в ушах – большие серебряные кольца.

Я уже много раз спрашивала Молли, хорошо ли выгляжу. И она уверяла, что все отлично. Хотя Молли, по большому счету, никогда не заботила ни моя, ни своя внешность. И она даже не осознавала, что всегда выглядела прекрасно, независимо от надетой на ней одежды. И сегодняшний день не стал исключением. Она щеголяла в длинном черном платье, и облегающая трикотажная ткань обрисовывала потрясающую фигуру и растущий живот. Ее длинные вьющиеся каштановые волосы струились по спине, а очки «Шанель» в квадратной оправе подчеркивали прелестное лицо.

Я услышала, как кто-то вошел в ложу, и, обернувшись, увидела Лекси и Леви. Лекси, в майке «Сихокс» с именем Карилло и джинсах, широко улыбнулась нам и взволнованно помахала рукой. Леви тоже надел темно-зеленую майку.

Я ожидала, что он подойдет поздороваться. Но парень лишь кивнул головой в знак приветствия и прошел в дальний конец ложи, где уселся в кресло.

Он вел себя странно, и я нахмурилась. А потом протянула руки Лекси и поцеловала ее в щеку.

– Как дела, милая? – спросила я.

– Хорошо, а у тебя? – проговорила она, но я заметила, что мысли ее блуждали далеко отсюда.

Покраснев, я опустила голову.

– По-настоящему здорово.

Разглядывая меня, Лекси склонила голову набок.

– Что…

– Ее не было всю ночь, Лекс, – вмешалась стоявшая позади нас Молли, и в глазах Лекси мелькнуло любопытство.

– Кто он? Расскажешь? – спросила Лекси и потянула меня к дивану в углу ложи. Молли последовала за нами.

Когда мы расселись, я глубоко вздохнула, не в силах сдержать расплывшуюся на губах улыбку.

– Эльпидио, – призналась я.

Восторженная улыбка Лекси весьма напоминала мою собственную.

– Скульптор-затворник? – с любопытством спросила она.

– Да, – хихикнув, подтвердила я.

– И? – полюбопытствовала Молли. – Что случилось прошлой ночью? Ты так ничего и не сказала. Я как на иголках, не томи!

Я пожала плечами. Я не знала, как объяснить, что связывало нас с Эльпи. При любом раскладе это было ненормально. Честно говоря, учитывая его внешний вид и отстраненное отношение, казалось бы, ко всем, кроме меня, подруги, вероятно, посоветуют держаться от него подальше.

Лекси и Молли с нетерпением ждали ответа, и я просто сказала:

– Это была лучшая ночь в моей жизни. Он превосходит все мои фантазии.

Счастливая Молли заключила меня в объятия, а Лекси лишь улыбнулась. Подошедший официант принес нам бокалы с шампанским, и, глядя на реакцию Молли, я не смогла удержаться от смеха.

Потянувшись за фужером, я заметила, что Леви откинулся на спинку кресла, неотрывно глядя на поле. Он заткнул уши наушниками и, отгородившись от мира ревущей музыкой, погрузился в свои мысли. Он казался несчастным, и я нахмурилась.

– Лекс? – проговорила я. Перестав обсуждать с Молли сегодняшний дебют Остина, девушка повернулась ко мне. Я кивнула в сторону Леви. – Что не так с Левом? Он выглядит очень несчастным и едва поздоровался с нами.

Лекси провела по лицу ладошкой с покрытыми черным лаком ногтями и сочувственно взглянула на Леви, а потом вновь посмотрела на нас.

– Аксель, – раздраженно вздохнув, проговорила она.

Я скривилась.

– Черт. Точно. Молли с Роумом говорили, что он вышел из тюрьмы. И как у вас дела? Не было времени спросить тебя об этом.

– Аксель ведет себя тихо и почти не разговаривает. Держит все в себе. Честно говоря, мне его даже жаль. Он всегда один. – Я наклонилась вперед и похлопала Лекси по руке. Она сжала мне пальцы. – А Леви… он все время злится. И мне больно видеть его таким… Точнее, их обоих. Аксель пытается говорить с Леви, как-то загладить свою вину, но Лев при этом просто выходит из себя. Это безнадежно.

– А что с ним сейчас? Сегодня дебют Остина в «Сихокс». Я думала, он будет в восторге. К тому же парни играют с командой Риса, и Лев сможет с ним увидеться.

– Все так, – ответила Лекси, – но с минуты на минуту здесь будет Аксель. Остин чертовски радовался, что Акс наконец-то увидит его игру в НФЛ, и практически умолял того сюда прийти. Муж просто обожает старшего брата. Безумно любит, даже несмотря на то, что им пришлось пережить.

– Аксель придет сюда? – настороженно спросила я, глядя на Лекси широко раскрытыми глазами.

Мне сразу стало не по себе. Я не знала этого парня, даже никогда не видела, но ждала от него лишь неприятностей, причем с заглавной буквы «Н». Черт, да он ведь только что вышел из тюрьмы.

Лекси кивнула.

– Я же говорю, так захотел Остин. Но, надо отдать ему должное, Аксель и правда старается. Не высовывается, не ищет неприятностей. Выполняя условия досрочного освобождения, он с утра до ночи работает на рыбном рынке. Но Леви по-прежнему не может его простить. Думаю, он боится, что доверится Аксу и подарит всю свою любовь, а тот вновь примется за старое. Будучи совсем юным, Леви многое потерял. И, вероятно, сейчас просто пытается защитить сердце от большей боли. Но я очень хочу, чтобы они вновь стали семьей. И ради их же блага все для этого сделаю.

Я слушала подругу и чувствовала, что горжусь ей. С юных лет Лекси многое пришлось преодолеть. Она дважды была на шаг от смерти, но смогла прийти в себя и превратилась в успешную деловую женщину. Она помогала людям, страдающим расстройствами пищевого поведения. А теперь еще отчаянно пыталась воссоединить братьев, которых скорбь и эгоизм разлучили на долгие годы.

Какое-то время мы сидели молча, а потом у Лекси зазвонил мобильный. Она взглянула на экран и поднялась с дивана.

– Аксель пришел. Я пойду его встречу. И приведу сюда, чтобы посмотреть игру.

Лекси подошла к Леви и похлопала его по плечу. Парень вынул из ушей наушники.

– Пришел Аксель, милый. Пойдешь со мной его встретить?

В глазах Леви мелькнула злость. Вновь надев наушники, он бросил:

– Да оставь ты его там, Лекс.

Лекси понурилась и, не глядя на нас с Молли, вышла из ложи, чтобы привести Акселя.

Я глубоко вздохнула, Молли покачала головой.

– Неприятная ситуация, – проговорила она, и я, сделав глоток шампанского, согласно кивнула. – Лучше расскажи поподробнее о галерее, которую ты оформляешь. Кажется, нам уже целую вечность не удавалось нормально поговорить.

– Ну… – протянула я и принялась рассказывать о событиях последних нескольких недель, о достигнутых успехах и проблемах, с которыми столкнулась, создавая выставку работ Эльпидио.

Я сидела спиной ко входу в ложу и, слишком занятая разговором, не заметила, как вошла Лекси. Но Молли вдруг подняла золотисто-карие глаза, и на лице ее отразилось волнение. Обернувшись, я увидела перед собой Лекси.

– Элли, Молли, – проговорила она, и я встала с дивана, краем глаза заметив, как кто-то вошел в ложу.

Внезапно в сумочке зазвонил мобильный, и на экране высветился номер музея.

– Прости, Лекс, мне нужно ответить, – произнесла я и направилась в дальний конец ложи, подальше от глаз. Звонок занял десять минут, плотник уточнял размеры постамента, который ему надлежало соорудить.

Когда я вернулась обратно, взгляд зацепился за толпу болельщиков «Сихокс», которые, вопя, повскакивали на ноги. На поле выбегала группа поддержки. Я направилась к Лекси; она тут же повернула ко мне эльфийское личико и встала с дивана. Я заметила, как Молли подняла брови, указывая на парня, сидевшего позади Лекси. Он устроился в темном углу, и мне с трудом удавалось его разглядеть. Отсюда я лишь видела, что он подпер рукой голову и поставил локоть на подлокотник кресла.

– Прости за это, милая, – проговорила я. – Приходится быть на связи двадцать четыре часа в сутки!

– Без проблем. – Лекси жестом указала за спину. – Элли, хочу познакомить тебя с Акселем, старшим братом Остина.

При встрече с человеком, причинившим столько боли моим друзьям, я ощутила нервозность, у меня задрожали руки. Сидевший позади Лекси парень неохотно поднялся на ноги. Я заметила его широкую спину, обтянутую черной тканью рубашки, длинные рукава которой он закатал до локтей. На голову, пряча волосы, он нацепил большую черную шапку, закрывающую сзади всю шею.

«Вот черт», – мелькнула мысль. Он оказался огромным. Вероятно, мышцы у него даже больше, чем у Остина.

Лекси отошла в сторону, и я глубоко вздохнула. Печально известный плохиш из Алабамы повернулся ко мне лицом, и я зацепилась взглядом за пару темных итальянских глаз… знакомых глаз… тех самых, что запечатлелись в моем сердце…

От лица отхлынула кровь.

«Нет… Это… невозможно…»

Загорелое бородатое лицо Эльпи стало пепельно-серым, а обычно суровые глаза тревожно расширились. Я уставилась на него, разинув рот.

Мы оба застыли на месте.

Не двигались.

Не говорили.

Просто смотрели…

«Эльпидио – это… Аксель Карилло?»

Взглянув влево, я заметила обеспокоенное лицо Лекси.

Попытавшись прийти в себя, я протянула дрожащую руку. При этом Эльпи, точнее, Аксель, поджал губы.

– Привет, – неуверенно прошептала я и вздрогнула, когда его теплая ладонь коснулась моей, посылая по телу уже привычный электрический разряд.

Аксель склонил голову в знак приветствия, и Лекси добавила:

– А это Элли Принс, Аксель. Кузина Роума Принса.

В ответ на слова Лекси Аксель крепче сжал мне руку, и я заметила написанное на его лице презрение к моему кузену.

Я отдернула руку и невольно окинула взглядом большое тело Акселя. Я познала его весьма близко.

На другой стороне поля спортивный комментатор взял микрофон, и огромная толпа просто впала в неистовство. Команда «Сихокс» выходила на поле.

Но я не могла пошевелиться.

– Элли! Быстро иди сюда, или пропустишь, как Роум с Остином выходят из туннеля, – проговорила Молли. Лекси поспешила сесть рядом с ней, оставив нас с Акселем обмениваться напряженными взглядами. – Элли! – снова позвала Молли.

И я, наконец, смогла пошевелиться. Я неуверенно направилась к лучшим подругам и, обернувшись, заметила, как Аксель пересел на самое дальнее место, к другому краю длинного стекла… Туда, где отлично мог за мной наблюдать. И он не сводил с меня глаз. Я отчетливо чувствовала на себе его взгляд, подобно тому, как ощущала слабый жар, исходящий от вентиляционного отверстия возле ног, впускающего горячий воздух.

Я не могла в это поверить.

И пока я смотрела сквозь стекло, сердце просто кричало… Я до безумия влюбилась в Акселя Карилло.

Он словно прожигал меня взглядом, и я неохотно подняла глаза. Как раз в этот миг Молли и Лекси вскочили на ноги. Леви передвинулся ближе к Лекси. Аксель одиноко остался сидеть на противоположной стороне ложи.

При виде этого сердце мое сжалось. Он казался изгоем, которого открыто отвергал собственный брат… потерянным и презираемым, вынужденным оставаться в одиночестве. В семействе Карилло его считали паршивой овцой.

Вдруг моего плеча коснулась чья-то рука. На меня смотрела Молли.

– Элли, сейчас объявят Остина и Роума. Рис уже на поле в составе «Редскинс».

Я внимательно взглянула на поле и при виде маек и флажков с надписью «Принс 7» ощутила прилив гордости. Кузену многое пришлось пережить, и он заслужил все это. Я также заметила Риса. Погруженный в свои мысли, он расхаживал по краю поля. Я не видела его со времен университета.

Из динамиков доносилась громкая музыка, над стадионом «Сенчури-Линк» загремели фейерверки. Я улыбнулась, изображая радость. И, потянувшись, крепко сжала руку Молли. Мне нужна была ее поддержка. Не потому, что я волновалась из-за первой игры Роума в сезоне. Просто после только что сделанного открытия мне с трудом удавалось держать себя в руках.

Эльпидио оказался Акселем.

И сердце мое разлетелось на осколки.

Молли и Лекси со слезами на глазах ждали, когда на поле выйдут их мужья. Вот-вот должны были объявить новичка «Сихокс», и я заметила, что Леви сжал руку Лекси. На прелестном лице юноши ясно читалось, что он обожал Остина. Но внутри все сжалось, когда я заметила его явное пренебрежение к Акселю.

Я вспомнила скульптуру маленького мальчика, и в мыслях мелькнуло понимание. Я изо всех сил старалась справиться с собой и не разрыдаться.

«Это ведь Аксель и Леви…»

Комментатор начал представлять Остина, и болельщики просто обезумели. Я услышала, как Лекси затаила дыхание, когда он рассказывал о футбольных достижениях ее мужа. Леви поднял руку Лекси и прижал к своей груди; обычно застенчивый, теперь он широко улыбался. Собравшиеся на трибунах одобрительно взревели, приветствуя нового ресивера.

Миг спустя на поле выбежал Остин Карилло. Рядом со мной Лекси тихо заплакала от счастья. Я и сама чуть не разрыдалась, но совсем по другому поводу… Все дело было в высоком мужчине, одиноко застывшем в дальнем конце ложи. Скрестив мускулистые руки на широкой груди, он наблюдал за братом. И когда Остин поднял вверх шлем, приветствуя толпу, на лице Акселя отразилась такая гордость, что сердце просто рвалось на части. По губам его скользнула благоговейная улыбка, по щекам покатились слезы.

Акселю Карилло было не все равно… Никто не понимал, насколько сильно он беспокоился о брате… о своей семье… Учитывая репутацию злодея, что тянулась за ним следом, я и представить не могла подобного.

Тело пронзило болью. Меня просто сокрушило, что Эльпидио в действительности оказался Акселем Карилло. Как, черт возьми, это вообще возможно? Похоже, вселенная сыграла со мною злую шутку.

Словно ощутив давящий взгляд, Аксель посмотрел на меня. Гордая улыбка на его лице растаяла, он явно смутился, что за ним наблюдали в такой момент. Поспешно вытерев слезы, парень отвернулся.

Молли сжала мне руку. Взглянув на нее, я заметила, как она переводила взгляд с Акселя на меня и обратно. На лице подруги застыло странное выражение.

Молли наклонилась к моему уху, и я напряглась в ожидании ее слов. Но тут толпа на стадионе взревела; за криками болельщиков едва слышались слова комментатора. Молли отстранилась, а, уловив имя Роума, тут же перевела взгляд на туннель для игроков. Пробежав вдоль линии полуодетых, машущих помпонами чирлидеров, в свете сверкающих над стадионом фейерверков на поле появился Роум Принс.

Молли резко выдохнула, не отрывая от мужа полного любви взгляда, и провела ладонью по округлившемуся животу. Роум вдруг замер посреди царящего на поле безумия, повернулся лицом к нашей ложе и, держа в одной руке шлем, пальцы другой прижал к губам. Подавив рыдания, Молли повторила его жест.

Роум улыбнулся и постучал себя по груди прямо над сердцем. А потом подбежал к Остину и обнял того за плечи.

Молли рассмеялась, задыхаясь от переполнявших ее чувств.

– Простите, это все гормоны, – проговорила она, вытирая щеки.

Я отпустила руку подруги и провела по ее щеке большим пальцем.

– Нет, это просто вы двое, – произнесла я.

Молли рассмеялась, и мы устроились поудобней.

По правде сказать, я мечтала о такой же любви, как у них… той, что разрывает душу и лишает дыхания…

При этой мысли я неосознанно посмотрела на Эльпи. Он все еще наблюдал за мной, прожигая напряженным, проникающим в душу взглядом итальянских глаз.

На поле прозвучал свисток, и я, подпрыгнув от неожиданности, с усилием отвела взгляд от человека, которому, похоже, уже отдала свое сердце. Я заставила себя смотреть игру, стараясь не думать о совершенных им в прошлом неблаговидных поступках… о причиненном вреде… Я сомневалась, что когда-либо смогу их принять…