Обретая надежду

Глава 4. Эльпидио

Сиэтл, Вашингтон

Вин остановил машину перед домом. Я дал ему этот адрес. Он был написан на клочке бумаги, который я во время всего полета сжимал в ладони, и теперь чернила смазались, а листок смялся.

Руки дрожали, я смотрел прямо перед собой, слишком боясь повернуть голову направо и взглянуть на находившийся там дом.

Вокруг было тихо; стараясь успокоить нервы, я пытался глубоко дышать. Я чувствовал, что Вин наблюдал за мной.

– Ты в порядке, Эльпи? – нарушив молчание, спросил он.

Я открыл рот, чтобы ответить, но не смог произнести ни слова. Поэтому лишь кивнул и, глубоко вздохнув, потянулся дрожащей рукой к дверце машины. Распахнул ее и, не глядя на Вина, проговорил:

– Спасибо, что забрал меня.

– Без проблем, Эльпи, – ответил он. – Встретимся завтра в студии, ладно? Покажу место, что я для тебя приготовил. Там ты сможешь продолжить работу.

– Хорошо, – резко проговорил я и выскочил из машины, хлопнув дверцей.

Перекинув сумку через плечо, я заставил себя поднять голову и увидел перед собой огромный кирпичный особняк.

Сердце бешено колотилось в груди; подъездная дорожка чертовски напоминала «зеленую милю^»5. Я сделал шаг вперед, и стоило подумать о том, что ждало меня по ту сторону черной входной двери, как руки задрожали сильнее.

Я заставил себя двигаться вперед, под подошвами ботинок захрустел гравий. Внутри все сжалось, и по лицу, обрамленному тяжелыми длинными волосами, заструился пот.

Все, что осталось у меня в этом мире, находилось по ту сторону этой двери. Вот только я всего этого не заслуживал. В мыслях крутились вопросы. А вдруг они меня отвергнут? Может, те единственные, кого я любил, больше не желали меня знать? Я не видел их три года, разорвал с ними связь без каких-либо объяснений. Смогут ли они меня за это простить? Или я и в самом деле остался предоставлен сам себе? И что, черт возьми, мне тогда делать?

Пока ноги несли меня вперед, я пытался прогнать засевший внутри страх; по мере приближения к дому дыхание все учащалось. Стояла тишина, лишь кое-где на окружавших особняк высоких деревьях пели птицы. Я ненавидел тишину, из-за нее постоянно кружащие в голове дерьмовые мысли казались слишком громкими.

Добравшись до входной двери, я прислушался, пытаясь уловить внутри какие-либо признаки жизни. Но ни черта не услышал. В доме стояла та же тишина, что и здесь, снаружи. И мне она казалась странной. Я привык к крикам, лязгу металлических дверей и постоянным приказам… а не к этой пустоте. Подобный покой вызывал у меня тревогу.

В ушах гулко стучала кровь. Я поднял руку, чтобы постучать в дверь. Меня по-прежнему трясло. И я не мог унять эту чертову дрожь. Так что просто опустил голову.

Я не знал, способен ли это сделать. Ведь прошло уже столько времени… А вдруг я им больше не нужен? Я крепко зажмурился. Я вел себя как размазня!

Сжав руку в кулак, я глубоко вздохнул, открыл глаза и без дальнейших раздумий дважды постучал в дверь. И замер в ожидании ответа.

Пока я стоял там, будто примерзнув к земле, и дрожал, как сопливая девчонка, в голове проносились сотни мыслей. Но вот за дверью послышались шаги.

Затаив дыхание, я услышал, что кто-то неспешно отпер замки, и, словно бы в замедленной съемке, заметил, как повернулась дверная ручка. За завесой волос, скрывавших лицо, я пытался привести нервы в порядок. Но тут в поле зрения возникли ноги, и я понял, кто стоял сейчас там… прямо передо мной… наконец-то, спустя столько лет.

– Я могу вам чем-то помочь?

Услышав знакомый голос, я на миг закрыл глаза.

А потом медленно поднял голову. Оказалось, он даже больше, чем я помнил. Сейчас на нем были надеты свободные серые спортивные штаны и белая футболка с короткими рукавами, обнаженные руки покрывали темные татуировки. Я с усилием оторвал взгляд от земли и посмотрел ему в глаза. И тут же отшатнулся. Мне показалось, будто я видел его лишь вчера, и сразу же в мыслях закружились тысячи мучительных воспоминаний. Тех, что я пытался подавить, иначе просто мог бы утонуть в чувстве вины.

Его темные волосы немного отросли и казались несколько длиннее, чем в нашу последнюю встречу. Я глубоко вздохнул и провел рукой по волосам, откинул их назад, обнажая большую часть бородатого лица…

Я точно уловил тот момент, когда он осознал, кто именно стоял на пороге его дома. Карие глаза стали вдруг неестественно большими. Он изумленно отшатнулся, открыл рот, словно хотел что-то сказать, но не произнес ни слова.

– Остин, – хрипло проговорил я в знак приветствия и отвернулся; я нервничал больше, чем когда-либо за всю свою гребаную жизнь. И ждал… просто ожидал, когда он меня оттолкнет.

Остин, схватившись за дверь, лишь пристально смотрел на меня. Наконец, я переступил с ноги на ногу и кивнул. Я осознал смысл его молчания: мне здесь не рады.

– Понимаю, – резко ответил я.

И отвернулся, намереваясь уйти. Но тут он шагнул вперед и прошептал:

– Аксель?

Голос Остина звучал напряженно, в нем ощущалась целая гамма эмоций. Я замер и неохотно оглянулся через плечо.

– Малыш, – ответил я, наблюдая, как изумление на его теперь возмужавшем лице сменилось самой широкой улыбкой, что я когда-либо видел. Остин выскочил за дверь и обнял меня за шею.

Никогда еще меня не сжимали так крепко.

Дрожащей рукой Остин обхватил мой затылок, притиснув меня к себе.

– Черт… Я не могу… поверить, что это ты… – Голос его звучал резко, и я, ощутив, как к горлу подступил ком, не смог произнести ни слова.

Я ждал, что Остин отстранится, но, похлопав его по спине, почувствовал, как тот дрожит. И понял, почему он все еще цеплялся за меня. Малыш плакал.

И это, черт возьми, меня доконало.

– Fratello⁶, посмотри на меня, – проговорил я, сдерживая слезы.

И мой младший братишка послушался. Впрочем, как и всегда.

Остин, держа меня за плечи, опустил голову и взглянул мне в лицо. Я видел, что из глаз его капали слезы. Я схватил брата за затылок и, притянув обратно к груди, прошептал:

– Я чертовски скучал по тебе, малыш.

– Lo giuri?⁷ – дрожащим голосом спросил Остин, уткнувшись мне в рубашку.

Я лишь усмехнулся.

– Lo giuro⁸.

Отодвинувшись, Остин оглядел меня и недоверчиво покачал головой.

– Как… Акс, черт возьми, как ты выбрался? И как здесь оказался?

– Хорошее поведение, Ост.

Гордость, вспыхнувшая на его небритом лице, почти сломила меня. Я не понимал, почему он всегда так верил в мою жалкую задницу.

Я этого не заслуживал. Как и его самого в качестве брата… Совершенно.

Остин обнял меня за плечи и проговорил:

– Я всегда знал, что ты справишься. Сумеешь не высовываться и двигаться вперед. – Остин взлохматил мне длинные волосы и потянул меня в дом. – Что за хрень с этими космами и бородой? Ты всегда ходил лишь с короткой стрижкой.

– Не знаю. Просто не потрудился их обрезать.

Остин вдруг замер. Я почувствовал его пристальный взгляд. И посмотрел на него, удивленно подняв брови.

– Что?

– Я просто с трудом узнаю тебя, вот и все. Словно ты другой человек. И… – Взгляд его карих глаз впился мне в левую щеку. Я поднял руку и коснулся места, где прежде находилась стидда, черная татуировка в форме звезды, сообщавшая всем, что жизнь моя посвящена Холмчим. – Ты закрыл ее…

Я отвел взгляд.

– Да… – только сказал я и больше не стал ничего пояснять.

– Почему? – настаивал он.

– Просто так, малыш.

– Распятием? – поинтересовался он, но я лишь пожал плечами. Остин все еще не сводил с меня взгляда, однако я не собирался продолжать эту тему.

– Ты же убрал свою, – заносчиво проговорил я.

– Я больше не живу той жизнью, Акс. Пришло время покончить с прошлым дерьмом.

Я понимающе кивнул, и Остин, будто уловив намек, повел меня внутрь.

Когда мы вошли в дом, я почувствовал, что Остин не сводил с меня взгляда, словно боялся, что я могу исчезнуть, стоит ему отвернуться. Он по-прежнему держал меня за плечи.

Остин взял у меня сумку и поставил ее на черный мраморный пол. Я огляделся вокруг и затаил дыхание, смущенный тем, что находился в подобной обстановке. Для меня привычными казались тонкие стены, жестяные крыши и пластиковые окна трейлеров. Или же каменные полы и металлические двери камер. Но никак не гребаные особняки, в одном из которых я сейчас и находился… И этот дом мой младший брат купил на свои деньги, заработанные за счет собственного таланта. Это казалось чертовски нереальным.

Остин хлопнул меня по спине, и я покачал головой.

– Что? – спросил он, когда я жестом указал на большой коридор и гостиную с телевизором, которая больше напоминала гребаный кинотеатр.

– Ты хорошо поработал, малыш.

Остин опустил глаза.

– Я же тебе обещал. Сказал, что, когда ты выйдешь, у меня будет дом, в котором и ты сможешь жить.

В горле снова появился ком, и Остин, кажется, понял, что я сейчас не смогу сказать ни слова.

– Остин? Малыш? Кто приходил? – донесся справа из коридора женский голос. Кажется, там находилась кухня. А вскоре появилась и сама цыпочка, темноволосая, маленькая и тощая.

Внутри у меня все перевернулось.

«Вот черт. Лекси».

– Малыш? – вновь позвала она; девушка шла, опустив голову, вытирая кухонным полотенцем только что вымытый стакан.

Остин застыл рядом со мной. И стоило Лекси поднять взгляд, как она отпрыгнула, пораженная увиденным.

– Акс… Аксель?.. – прошептала она. Ее руки задрожали так сильно, что стакан, который она держала, упал на пол и разбился вдребезги.

– Эльфенок, – проговорил Остин, и я услышал беспокойство в его голосе. – Черт, эльфенок, ты в порядке?

Взгляд ее огромных зеленых глаз метнулся к Остину. Лекси кивнула и тут же снова уставилась на меня.

Остин встал перед ней и, коснувшись ладонями ее щек, заставил Лекси повернуться к нему.

– Эльфенок, посмотри на меня. – Она перевела на него взгляд. – Ты в порядке?

Она медленно кивнула, и Остин, словно защищая, заключил ее в объятия. Будто бы оберегал от меня. Я знал, что у Лекси проблемы. Черт, я слышал, что она чуть не умерла. Лев поведал об этом, когда пять лет назад позвонил мне из больницы и накричал за то, что я втянул их в неприятности.

Сердце забилось чаще, когда я понял, как сильно она меня боялась. Лекси казалась чертовски напуганной.

– Лекси, – поздоровался я, но прозвучало это довольно резко.

Она не сводила с меня взгляда зеленых глаз. Остин лишь крепче прижал ее к себе.

– Аксель, – дрожащим голосом ответила она. И мне явно стало не по себе.

Я сделал шаг вперед и заметил, как она напряглась. Поэтому замер на месте и поднял руки, показывая, что не несу угрозы.

– Слушай, Лекси, я хочу извиниться за то, как с тобой обращался. Я вел себя ужасно. Словно чертов засранец. – Я опустил голову, даже на расстоянии ощущая напряжение Остина. – Но теперь я стал другим.

Довольно долго Лекси просто молча на меня смотрела. А затем, глубоко вздохнув, перевела взгляд на Остина.

– Эльфенок? – спросил он.

Лекси протянула руку и подушечкой большого пальца стерла влагу, все еще остававшуюся на щеках мужа. Я заметил, что в ее глазах тоже блеснули слезы.

А потом она опустила плечи, будто признавая поражение, и повернулась ко мне.

– Это в прошлом, Аксель. Тогда нам всем пришлось не сладко. И мы поступали так, как считали верным, чтобы выжить. Но что было, то прошло.

С меня словно свалилась огромная тяжесть.

– Эльфенок, – прошептал Остин, и я услышал в его голосе благодарность. Ведь теперь вышедший из тюрьмы брат получил возможность войти в этот дом и, черт возьми, ворваться обратно в жизнь семьи.

Остин обнял жену, и я не смог отвести от них глаз. На самом деле я никогда прежде не задумывался, насколько сильно мой брат любил Лекси. И уж тем более меня не волновали ее чувства к нему. Полагаю, когда тебя тащат в ад, просто не думаешь о том, на что могла бы быть похожа иная жизнь.

А вот мой брат явно размышлял над этим. И всерьез. Он выбрался из трясины трейлерного парка и добился, чего хотел.

– Остин? Лекси? Вы не видели мои бутсы? Мне нужно на тренировку, – донесся сверху низкий голос.

Внутри у меня все сжалось. Сердце, казалось, пропустило удар, словно бы я страдал от какой-то чертовой болезни. Ведь я точно знал, кто произнес эти слова.

– Лекс? Ты видела мои бутсы?

На втором этаже раздались шаги. Остин и Лекси переглянулись, а потом дружно уставились на меня. На лицах обоих читалось беспокойство. Как раз в этот миг на ступеньках замелькали чьи-то ноги. И вскоре в поле зрения возник высокий, подтянутый парень. Мой младший брат Леви.

Заметив, насколько он вырос, я приоткрыл рот от удивления. Леви выглядел взъерошенным, будто бы только что встал с постели. На нем были темно-синие спортивные штаны и майка с надписью: «Хаски, Вашингтонский университет» на груди. Опустив глаза, он искал на лестнице свои бутсы. А потом поднял взгляд и вздрогнул, на губах его появилась застенчивая улыбка.

Но уже через миг в серых глазах мелькнуло удивление, а улыбка сменилась гримасой. Он судорожно вздохнул и стиснул руки в кулаки.

Леви ринулся вниз по лестнице. Лекси встретила его на нижней ступеньке и потянулась, чтобы схватить парня за руку.

– Леви…

– Какого хрена он здесь делает? – холодно процедил Леви сквозь стиснутые зубы и выдернул руку из пальцев Лекси.

Остин шагнул вперед, чтобы перехватить брата.

– Лев…

– Какого хрена он здесь делает?

В груди зародилось отчетливое ощущение, что мне здесь не рады. Леви просто пылал от ярости.

– Леви, успокойся! – велел Остин, но парень лишь недоверчиво покачал головой.

– Успокоиться? Успокоиться, черт возьми? Да ты что, издеваешься?

– Он наш брат, Лев! Какого хрена с тобой происходит? – крикнул Остин, он по-прежнему стоял рядом с Леви.

Но парень не мог успокоиться. Он оттолкнул Остина в сторону и шагнул вперед. В глазах Леви вспыхнуло пламя, и он прорычал:

– Какого черта ты здесь делаешь? И почему не гниешь в камере, где тебе самое место?

Лекси бросилась вперед и сжала руки Леви.

– Леви, пожалуйста…

Но парень не сводил с меня глаз. Подросток, который лишь минуту назад спускался по лестнице, ища бутсы, теперь выглядел истинным Карилло, всем своим видом напоминая бывшего члена банды Холмчих, жесткого маленького засранца, которого я из него сотворил.

Ненависть, читавшаяся сейчас в светло-серых глазах, которые прежде взирали на меня лишь с любовью и уважением, просто уничтожила меня.

– Леви, посмотри на меня, – вновь проговорила Лекси.

А я глубоко вдохнул и шагнул вперед, снова столкнувшись взглядом с младшим братом.

– Лекси, все в порядке, – произнес я.

Она резко обернулась ко мне. Я видел на ее лице тревогу и огорчение. Я взглянул на Остина и кивнул. Он ответил мне тем же.

Остин взял Лекси за руку и притянул к себе, что-то прошептав ей на ухо.

Глубоко вздохнув, я повернулся к Леви.

– Лев, я знаю, что ты злишься…

– Злюсь? – резко бросил он и придвинулся еще ближе; костяшки его пальцев побелели, так крепко он сжимал кулаки. – Да ты даже представить себе не можешь, что я чувствую, увидев тебя здесь, в нашем доме. – Я заметил, как он глубоко вздохнул. – Тебе еще пять лет надлежало держаться от нас подальше. А сюда вообще приезжать не следовало.

– Всегда предполагалось, что он приедет сюда, Лев. Как только выйдет на свободу, Аксель поселится здесь… с нами, – проговорил Остин откуда-то сзади, и Леви обернулся. Остин положил руку ему на плечо. – Он наш брат, Леви. Несмотря ни на что, мы здесь, чтобы его поддержать. Мы – Карилло.

Я хотел заговорить, даже попытался, но вдруг осознал, что, если открою рот, то просто расклеюсь, как чертов слюнтяй. Малыш Остин всегда прикрывал мне спину. Даже сейчас, когда я на несколько лет разорвал с ним связь, он вел себя так, будто в прошлом у нас не было никаких проблем.

Леви сжал губы, и на лице его появилось отвращение.

– Мы должны его поддерживать? Правда? – Он попытался шагнуть ко мне, но Остин его удержал. Казалось, от этого Леви только сильней разозлился. – Скажи мне, Остин, а где был наш брат, спешно удрав после передоза Портера? Или когда тебе пришлось работать вместе с Джио и пожертвовать своим будущим? Когда мама лежала при смерти и мы чуть не потеряли Лекси? И где он был, когда мы развеяли мамин прах во Флоренции, единственном месте, которое она когда-либо называла домом?

В устах Леви слово «брат» прозвучало почти как «мусор», словно я для него ничего не значил. И каждый раз, как он обвинял меня в совершенных грехах, я чувствовал, что умирал изнутри.

Какого хрена я вернулся? О чем я вообще думал?

– Нет, Ост, – продолжил Леви, скривив губы, словно бы я был кучей дерьма, в которую он только что вляпался. – Никакой он нам не брат. Он не Карилло… Он просто чертов неудачник, бывший заключенный, который ничего не добьется в жизни. И он приехал сюда, чтобы пользоваться твоими деньгами и вновь тянуть нас за собой вниз.

Покраснев, Леви оттолкнул руку Остина, подошел к шкафу под лестницей, чтобы взять спортивную сумку, и, не оглядываясь, вышел из дома. Остин, Лекси и я ошеломленно застыли в молчании.

Лекси отошла от Остина и метнулась к двери.

– Леви! Подожди! – услышал я ее крик, донесшийся с подъездной дорожки.

А потом, заглушая слова, раздался шорох шин по гравию. Лекси тут же вернулась обратно.

– Остин! Мы должны пойти за ним.

Остин провел рукой по лицу и покачал головой.

– Нет, эльфенок, оставь его. Ему нужно остыть.

Наблюдая за явно напряженным Остином и утирающей выступившие слезы Лекси, я лишь качнул головой.

«Мне не стоило здесь появляться».

Подойдя к входной двери, я подхватил с пола сумку и вышел на улицу.

– Акс, подожди! – крикнул Остин.

Ссутулившись, я неохотно замер на месте. Мне просто хотелось убраться отсюда к чертовой матери. Здесь меня не хотели видеть.

– Акс, что ты делаешь? – спросил Остин и встал передо мной, преграждая путь.

– Послушай, малыш, сперва мне стоило позвонить и сообщить, что я на свободе. Не следовало приезжать сюда, вот и все… Я просто думал… Черт, не знаю… Да ни о чем я не думал…

– Ты думал, что братья будут рады тебя увидеть.

Опустив глаза, я кивнул.

– Да, но мне следовало бы знать. Я разрушил вам жизни, несколько лет не общался с вами, а потом появился на пять лет раньше положенного срока. Я все понял, малыш.

Остин схватил за ремень мою сумку и поднял ее с земли. Я неохотно взглянул на него и хотел уже возразить, но он махнул рукой, прерывая меня.

– Ничего ты не понял, Акс, – натянуто проговорил он и оглянулся на Лекси, которая чуть улыбнулась сперва ему, а потом и мне. Вновь переведя на меня взгляд темных глаз, он добавил: – Но, полагаю, ты вышел раньше, чтобы совершить что-то хорошее. Аксу, которого я знал, всегда это удавалось. Вот только он никогда не умел делать правильный выбор. – Остин перекинул сумку через плечо и направился к лестнице, продолжив на ходу: – Но ты направился сюда прямиком из тюрьмы. Так что, похоже, впервые в жизни начал рассуждать здраво.

Я откинул с лица длинные волосы, наблюдая, как Остин поднимался по лестнице.

– Остин, я найду, где остановиться. Лев чертовски ясно выразил свои чувства. Мне здесь не рады. Не хочу находиться там, где меня не желают видеть.

Остин замер на полушаге, продолжая смотреть прямо перед собой. Он молчал секунд двадцать, но тишина показалась мне удушающей.

– Я скучал по тебе, Акс, – наконец, проговорил он. Голос Остина дрогнул, и я ощутил застрявший в горле ком, на глаза навернулись слезы. – Ты мой старший брат, Акс. Мы всегда были вместе. Лев тогда еще недостаточно подрос, чтобы что-то понимать, и все свалилось на нас с тобой… Я люблю тебя. Ты – моя кровь. И я не хочу, чтобы ты вновь куда-то уходил без меня.

Я отвернулся, не в силах смотреть на мучения Остина. Но вдруг ощутил рядом с собой Лекси. Когда я вновь взглянул на лестницу, Остин уже исчез, оставив нас наедине со своей женой.

– Когда несколько лет назад ты без объяснения причин начал отклонять его просьбы о посещении, он был просто раздавлен…

Я резко повернул голову вправо и заметил, что Лекси смотрела вслед ушедшему Остину. Потом она вновь перевела взгляд на меня.

– Ему многое пришлось пережить: смерть мамы, отбор, переезд в Сан-Франциско. – На глазах у нее выступили слезы, и Лекси вытерла щеки. – А еще я… Мне требовалась помощь, и ему со многим пришлось справляться… пока я не пришла в себя, что оказалось совсем нелегко. – Лекси фыркнула и коснулась ладонью моего плеча. – Каждый день он говорит о тебе. И постоянно задается вопросом, что ты делаешь, и все ли у тебя в порядке… и смотрит ли на тебя мама.

– Лекси… – прошептал я и замолчал, эмоции сдавили горло. Я и представить себе не мог, сколько всего Остин взвалил на себя, пока я гнил в проклятой камере, будучи не в силах ничего сделать и желая лишь покончить с этой жизнью.

– Он считал дни до твоего освобождения, чтобы появиться у ворот тюрьмы, когда ты выйдешь на свободу. И с нетерпением ждал, когда сможет привезти тебя домой.

Я на мгновение закрыл глаза и судорожно вздохнул.

– Черт, Лекси… но Леви…

– Он все еще переживает из-за смерти мамы. Он слишком молчаливый, держит все в себе.

– Правда? По мне, так он достаточно ясно выразил свои чувства ко мне, без каких-либо трудностей, – ответил я.

– И именно поэтому твое присутствие здесь – просто благословение.

Я в замешательстве нахмурился, и Лекси пожала плечами.

– С тех пор, как мы уехали из Алабамы, я впервые видела, чтобы Леви проявил столько эмоций. Пять лет он держал все внутри. А ты что-то всколыхнул в нем.

– Ненависть, – проговорил я, всем своим существом ощущая правдивость сказанного.

Лекси сжала мне руку и направилась прочь, но все же оглянулась и произнесла:

– Любовь. Лишь она одна способна расшевелить Лева. Я знаю его достаточно, чтобы это понимать. Ведь причиняют боль только тем, кого любят. Думаю, твое присутствие здесь заставит его столкнуться с тем, что он пытался похоронить глубоко внутри. И ему придется бороться со своим горем.

Лекси вновь направилась в кухню, но я позвал ее:

– Лекси?

Она повернулась и грустно улыбнулась мне.

– Почему ты меня не выгоняешь? – Я смущенно опустил голову. – Я угрожал тебе, пугал… Черт, да я хотел от тебя избавиться. – Когда я встретился с ней взглядом, то ощутил, что мне по-настоящему стыдно. – И я бы даже не колебался, если бы Ост меня не остановил. Я… я бы это сделал, Лекси. Понимаешь? Причинил бы тебе вред, чтобы защитить Холмчих.

Лекси сглотнула, и я увидел, как на миг на лице ее вспыхнул неприкрытый страх.

– Знаю, Аксель. Я не хуже тебя помню твои угрозы. В тот момент я видела решимость в твоих глазах. Но я пытаюсь стать сильнее, а, если буду цепляться за ненависть, то так и останусь слабой. – Она вновь взглянула на лестницу, и я услышал донесшийся сверху звук. Похоже, кто-то открыл, а потом закрыл дверцы шкафа. – И Остин любит тебя.

Я нахмурился. И Лекси это заметила.

– Я у Остина на первом месте. Я – все для него. И уже давно. Он оберегает меня и не позволит, чтобы случился рецидив или я подверглась какой-либо опасности.

Я молча смотрел на нее, и Лекси покраснела. На лице девушки ясно читалось, как сильно она любила моего брата. И я ощутил неловкость. Прежде я не встречал подобной любви и точно знал, что за всю свою жизнь не смогу стать для кого-либо настолько же важным.

Лекси вздохнула.

– Аксель, если бы Остин думал, что ты хоть сколько-то опасен для меня или Леви, ты бы сейчас здесь не стоял. Мой Остин полностью тебе доверяет. А поскольку я знаю, что муж никогда не позволит меня тронуть, то тоже верю, что ты изменился… Полагаю, что скрытый глубоко внутри тебя Аксель, которого так любит Остин, наконец-то выбрался на поверхность. – Лекси обвела обручальное кольцо на пальце. Встретившись со мной взглядом, она указала подбородком в сторону лестницы. – Тебе лучше подняться наверх и сказать ему, что ты остаешься. Судя по всему, он уже распаковал твои вещи. С тех пор, как мы переехали, он приберег для тебя спальню.

Лекси исчезла в кухне, а я еще стоял какое-то время в прихожей, предоставленный сам себе. В голове крутились сказанные ею слова, и, даже не успев осознать, что делаю, я уже поднялся по длинной винтовой лестнице и оказался в огромном коридоре с кучей дверей, расположенных по обеим сторонам.

Я услышал звук выдвигаемого ящика и направился в ту сторону, откуда он доносился, по пути рассматривая висящие на стенах фотографии. Остин на отборе, одетый в костюм, сжимает майку «Форти найнерс», а потом, уже этим летом, подписывает контракт с «Сихокс». Леви заканчивает среднюю школу, и на щеке у него нет стидды. Заметив это, я почувствовал смесь стыда и гордости. Я стыдился того, что он вообще ее заработал, но гордился, ведь теперь он стал совсем другим.

Я почти добрался до комнаты, но заметил висевшую в конце коридора фотографию, по размеру большую, чем все остальные, и замер на месте.

Мама.

На вид ей казалось примерно столько же, как сейчас Леви. И она пела на сцене в Вероне.

Не знаю, сколько я там простоял, но, когда борода намокла от слез, а ноги онемели, понял, что прошло довольно много времени.

Я ощутил жгучий стыд и чуть не рухнул на колени.

Я подвел маму. Она просила, умоляла меня встать на правильный путь и спасти братьев. Вместо этого я приговорил их к жизни банды, в то время как БАС⁹ приковал ее к постели, и она ничем не могла им помочь. Остин и Леви стреляли в людей, торговали наркотиками… а я все время лишь подстрекал их к этому.

– Это моя любимая, – проговорил подошедший сзади Остин, но я не обернулся. Просто не мог отвести взгляда от улыбающегося лица мамы. – Она хранилась в сундуке, что стоял у мамы под кроватью. Я и не знал об этом. А здесь бабушка с дедом, которых мы даже не видели. – Остин помедлил, а потом встал рядом со мной. – Наши детские фотографии… Так много чертовых снимков.

Я по-прежнему молчал. Не мог говорить.

– Она знала, что ты ее любишь, – хрипло произнес Остин, будто бы понял, что терзало меня изнутри.

Я больше не способен был это вынести. И так слишком больно… Я не мог ни говорить о маме, ни смотреть на нее, молодую и здоровую. Когда я видел ее в последний раз, она лежала на дерьмовой крошечной кровати, запертая в своем сломленном теле. Поэтому я вытер глаза и повернулся к Остину.

Он выглядел таким же опустошенным, как и я.

Я открыл рот, намереваясь что-то сказать, но он прервал меня:

– Ты остаешься, Акс. Я не позволю тебе уйти.

Мне пришлось кивнуть.

Глубоко вздохнув, я обнял Остина за шею, и он повел меня в самую большую спальню, что я когда-либо видел. Я привык к вызывающей клаустрофобию камере размером шесть на восемь футов. И эта комната казалась просто сном.

– Я распаковал твои вещи.

– Спасибо, малыш, – тихо проговорил я и подошел к окну, из которого открывался вид на тихое, спокойное озеро.

Я чувствовал, как Остин топтался у двери, спиной ощущая его пристальный взгляд.

– Спрашивай, Остин, – произнес я, не оборачиваясь.

Я услышал, как скрипнула половица.

– Просто… интересно, что ты собираешься делать здесь, в Сиэтле?

Я лишь усмехнулся про себя. Что бы он сказал, если бы я открыл ему настоящую причину, по которой приехал в Сиэтл?

– Предполагалось, что я стану работать на каком-то рыбном рынке у причала. – Я пожал плечами. – Таково условие моего досрочного освобождения. Начинаю завтра.

Младший брат облегченно вздохнул.

– Я горжусь тобой, Акс, – проговорил он, голос его звучал искренне. – У меня в гараже до сих пор стоит твой старый «Эль Камино^»10. Когда я переехал, то не смог с ним расстаться. Я его починил, заново покрасил и сменил обивку.

При мысли о том, что он сотворил с моей старой машиной, сердце упало. Когда-то я заботился о ней, наверное, даже больше, чем о собственной семье.

Я обернулся, чтобы поблагодарить Остина, но он уже ушел. Я снова выглянул в окно и заметил вдалеке футбольный стадион команды «Хаски». Мысли мои вновь вернулись к Леви…

«Никакой он нам не брат. Он не Карилло… Он просто чертов неудачник, бывший заключенный, который ничего не добьется в жизни. И он приехал сюда, чтобы пользоваться твоими деньгами и вновь тянуть нас за собой вниз».

Я уже ни на что не надеялся.

_____________________________________

5 - «Зеленая миля» – так назывался коридор, по которому осужденные на казнь в одноименном фильме отправлялись в последний путь.

6 - Брат (ит.).

7 - Клянешься? (ит.).

8 - Клянусь (ит.).

9 - Боковой (латеральный) амиотрофический склероз – прогрессирующее нейродегенеративное заболевание центральной нервной системы. Вызывает полное разрушение и гибель периферических и центральных двигательных нейронов. Встречается довольно редко.

10 - «Эль Камино» – автомобиль американской компании «Шевроле», выпускаемый в 1959–1960 и 1964–1987 годах.