Опасная игра леди Эвелин

Глава 27

Граф Ричард Беркли

— Рассказывай.

Эван застал меня врасплох, и я поднял на него взгляд. Мы тряслись в экипаже уже четверть часа, и сегодня эта медлительность раздражала особенно сильно.

— Рассказывай, почему ты злишься, — спокойно повторил друг, выдержав мой взгляд. — Если пробуду еще немного с тобой наедине, поверю в существование ауры. От тебя злость волнами расходится.

Захотелось нагрубить в ответ, но я сдержался. Молча дернул плечом и отвернулся к окну, за которым проплывали слабо подсвеченные улицы ночной столицы. На прием к лорду Честеру собирались многие, потому на подъезде к особняку, расположенного в самом центре и окруженному узкими улочками, и образовался неприятный затор.

— Я знаю тебя почти всю жизнь, — но Эван не унимался. — Или ты сейчас рассказываешь и выпускаешь пар, или я никуда с тобой не иду. Не хочу вступать, если ты вздумаешь начистить кому-то лицо.

— Я не такой бешеный, — дернул я губами.

— Именно такой. Раньше свою дурную кровь, как говорит непревзойденная сестра Агнета, ты унимал в боях, — Эван и бровью не повел, хотя чувствовал, что его слова разозлили меня еще сильнее.

Но в них был определенный смысл, и друг был, в общем-то, прав.

Но что я ему скажу?

Эвелин отпрянула от меня, словно я болен проказой? Это даже в мыслях звучало по-идиотски. И я не собирался обсуждать это, пусть и с самым близким другом.

— Не о чем рассказывать, — отрезал я и медленно выдохнул через нос.

Нужно было успокоиться, прием у лорда Честера слишком важен, чтобы я мог позволить эмоциям возобладать над разумом. Но досада никак не желала меня отпускать. Чего я ожидал? И напрасно полез к ней. Стоило лучше себя контролировать. Формальная помолвка не давала мне никаких прав, и совершенно точно ни к чему не обязывала Эвелин. Если мы разберемся со всем по истечении сорока дней траура, ее вообще можно будет отменить. С некоторым ущербом для репутации, но, думаю, скандал, который непременно разразится в связи с этим делом, затмит собой все.

И объявление о расторжении помолвки будет мало кем замечено.

Наконец, качнувшись, экипаж остановился, и мы выбрались на свежий, прохладный воздух.

— Дик, — Эван придержал меня за локоть.

— Я в порядке, — вытолкнул сквозь зубы.

И это было правдой, я себя контролировал.

Помпезный особняк лорда Честера находился практически в центре столицы и больше походил на усадьбу, нежели на городской дом, потому как здание окружал огромный парк с несколькими подъездными дорожками, на которых стояли экипажи. Было очень светло — не как днем, но сведущий человек мог оценить, что на одно освещение было потрачено состояние.

Мы поднялись по ступеням, обогнав медлительные пары. Лакеи в парадных ливреях любезно разулыбались и проводили нас внутрь. Я несколько раз оправил рукава торжественного фрака. Терпеть не мог ни его, ни жесткую накрахмаленную рубашку, но правила приличия обязывали.

Получить приглашение на этот прием оказалось очень легко. Думаю, в первую очередь потому, что у лорда Честера взыграло любопытство. Все знали, кто я такой — бастард Лорда-Канцлера, которым тот заинтересовался лишь после того, как я получил титул графа за помощь Короне. И все также знали, что с новоявленным отцом мы не в ладах. Он меня признал, но я его — нет. Масла в огонь подлила и наша последняя стычка на заседании Совета...

Внутри особняк оказался чуть менее вычурным, чем снаружи, но обстановка буквально кричала о роскоши. У дверей в просторную гостиную гостей встречала горка из хрустальных бокалов, верхушку которой наполняло игристое, и затем пузырящаяся жидкость спускалась по стройным рядам.

В гостиной были накрыты фуршетные столы. Лорд Честер был любителем иностранной моды, вот и прием он проводил совсем не так, как было принято. Этим многие объясняли его неудачные попытки заполучить должность Лорда-Канцлера. Якобы он слишком чужд собственной стране и смотрит на заграницу.

Мне же казалось, что дело во взятках и угрозах, которыми щедро сыпал мой так называемый отец.

— У тебя есть план? — спросил тихо Эван, сдержанно осматриваясь.

Он весь подобрался, распрямил плечи. Не шел, а рассекал собой толпу, и люди словно расступались перед ним. Издержки профессии.

— Расслабься и не смотри на всех волком, — шепнул я ему. — Хозяин вечера подойдет сам.

В этом я не сомневался, иначе лорд Честер просто отклонил бы мою просьбу о встрече.

Мы взяли по бокалу. Вокруг проплывали нарядные женщины в коктейльных платьях — дань иностранной моде, ошеломительно пахло пряными, слишком сладкими духами, и украшения сверкали в ярком свете.

На нас, конечно, косились со сдержанным интересом. А кто-то, не прячась, бросал откровенные взгляды. Из толпы мы, бесспорно, выделялись. И Эван даже сильнее меня, потому что для большинства он был незнакомцем со странной стрижкой и военной выправкой.

Несколько раз молодые леди пытались с ним познакомиться, но разбивались о его ледяное, суровое лицо. Я покашливал, скрывая смех. Где-то через полчаса после нашего прибытия я решил, что мы достаточно пробыли в гостиной, и утянул друга в курительную комнату. Там пили и играли в карты, чем мы и занялись, пока к нам все же не подошел дворецкий и не передал, что лорд Честер желает видеть меня в библиотеке.

И хотя приглашение было рассчитано на одного, пошли мы вдвоем. Явившись на этот прием вместе со мной, Эван рисковал своей карьерой, и я не был намерен оставлять это за бортом.

Лорд Честер был пожилым, одутловатым мужчиной и выглядел примерно так же, как многие богатые люди в его возрасте. Потому что влияние и состояние в конечном счете развращают любого.

— Граф Беркли, — он стоял у кресла и обернулся, когда дворецкий объявил о нашем прибытии. — Мистер... не имел чести быть представленным? — острый взгляд метнулся к Эвану, седые кустистые брови взлетели на лоб.

— Мистер Эшкрофт, лорд Честер. Жандармерия, — он шагнул вперед и доложил, словно начальнику. Еще и каблуками стукнул.

Некоторые привычки сидят в нас слишком глубоко.

— Что же, мистер Эшкрофт, приятно познакомиться, — очень холодно сказал старик и вопросительно посмотрел на меня. — Я думал, у вас ко мне частный разговор, Ричард.

Лорд Честер решил с первой минуты показать, кто есть кто в этой библиотеке. Я усмехнулся. Меня это не задевало.

— Так и есть, герцог, — я решил, что его фамильярность позволяет и мне отбросить формальности. — Все сказанное умрет в библиотеке.

— Тогда не понимаю, зачем присутствовать при нем постороннему, — желчно выплюнул Честер. — Я — занятой человек, Ричард, а сегодня выделяю вам драгоценное время посреди важного для меня приема...

Он принялся возмущаться, набивая себе цену.

— Вы бы хотели получить, наконец, должность Лорда-Канцлера? — спросил прямо, перейдя сразу к сути.

Старик подобрался.

— Вам прекрасно известно, что я уже выставил свою кандидатуру, — сварливо отозвался он, но голос уже прозвучал спокойнее.

— Как и предыдущие разы, — мягко заметил я.

— Вам виднее, как ваш батюшка ведет дела, — еще более мягко улыбнулся Честер.

В любой другой день указание на родственные связи с этим подонком меня бы взбесило. Но только не сегодня. Боковым зрением я отметил, что Эван дернулся и ступил ближе ко мне. Я коротко качнул головой, показывая, что все под контролем.

— Вы прекрасно осведомлены, что мы с ним не ладим, — это еще была невероятно мягкая формулировка.

— Наслышан — наслышан, — старик хохотнул. — Хорошо, что Корона чувствует себя перед вами в долгу за тот неприятный инцидент с кронпринцем. Любому другому такие заявления в Совете не сошли бы с рук.

Я заставил себя улыбнуться, обнажив зубы.

— А вот вашему другу этот прием может стоить карьеры, — и Честер бросил на Эвана хищный взгляд.

Тот мгновенно насторожился, и мне пришлось вмешаться.

— Герцог, я пришел к вам, потому что думал, что вы — деловой человек, и не упустите возможность выбить вашего конкурента из голосования, — сказал я прямо. — Если вы не заинтересованы — сообщите, и мы уйдем, не будем тратить свое время.

Старик склонил на бок голову, и три подбородка легли ему на плечо складками. Посмотрел на меня с прохладной заинтересованностью и пожевал губы.

— В вас отчетливо прослеживается недостаток воспитания, лорд Беркли, — сообщил он.

Я фыркнул. Никогда в этом не сомневался.

— Допустим — только допустим — мне было бы интересно одержать победу в голосовании на этот раз, — помолчав еще немного и не дождавшись от меня реплики, старик заговорил вновь. — И что вы можете мне предложить? И что попросите взамен?

— Взамен от вас практически ничего не требуется. У вас обширные связи, герцог, а нам нужно лишь, чтобы жандармерия выполняла свою работу.

— Конкретнее.

— Чтобы нам не мешали вести расследование. Выделяли людей для слежки, не отзывали их без предупреждения, вовремя проводили все исследования... — скучным голосом принялся перечислять я.

— И как же, по вашему мнению, я могу это дать? — Честер натужно улыбнулся. — Жандармерия и дознаватели — совершенно независимые организации, это все знают.

В тусклом свете его глаза маслянисто блестели. Он забавлялся и получал от этого удовольствием. Эван дернулся. А еще обо мне волновался, что я не смогу держать себя в руках. Я покачал головой. С хлыщами наподобие Честера я давно научился справляться.

— Методы на ваше усмотрение, — я растянул губы в намеке на улыбку.

— Ну, допустим, — легко согласился он. — А что мне можете предложить вы?

— Шанс занять должность Лорда-Канцлера.

— Шанс? — переспросил он и расхохотался. — Это ничтожно мало.

— Но это больше, чем у вас когда-либо было, — жестко сказал я. — Мы все знаем результаты голосования уже сейчас. Герцог Саффолк будет избран уже в четвертый, кажется, раз. Вы проиграете. Месяц газетчики будет резвиться и полоскать ваше имя и очередную неудачу.

У меня получилось задеть его. На этот раз — по-настоящему. У него дернулась щека, ноздри расширились, когда он тяжело, гневно задышал. Глаза сузились, стали похоже на щелки. Я видел, что Эван посматривал на меня с неодобрением, но я знал, что делал. И терять уже было нечего. Или Честер согласится, или я не представляю, как мы продолжим расследование...

— Вам говорили, Ричард, что у вас отвратительный характер? — Честер взял себя в руки.

Конечно же, он был слишком стар и слишком проницателен, чтобы вести себя как дурак.

— Множество раз, — искренне улыбнулся он.

Библиотека погрузилась в тишину. Старик стучал пальцами по крыше кресла и, кажется, действительно обдумывал наше предложение.

— Значит, вам нужно, чтобы вашему расследованию не мешали. Только это?

— Именно.

— Хорошо, — бросил он, и я с трудом сдержал удивление. — Я... я заинтересован, скажем так. В начале следующей недели проведу несколько встреч. Быть может, с расследованием станет полегче. Но на этом — все, — жестко припечатал он. — И любые наши договоренности я буду отрицать.

— Само собой, — сухо хмыкнул я.

Поверить в удачу было сложно. Я вглядывался в лорда Честера, понимая, что подвох мог крыться везде. И он мог солгать мне — вероятность была огромное. Но проблема заключалась в том, что особого выбора у нас не было. И так все чаще приходило чувство, что мы словно загнаны в угол, и нужно из него как-то выбираться.

Хороший вопрос — как.

Быстро простившись со стариком, мы покинули его роскошный особняк. Задерживаться дольше не хотелось ни мне, ни Эвану.

— Ты ему веришь? — спросил он, когда мы выбрались на воздух.

— Ни капли.

***

Утром, как и собирались, мы отправились в банковские хранилища. Вместо сестры Агнеты в качестве дуэньи взяли Эвана. Прежде всего, из соображений безопасности. Было у меня очень четкое ощущение, что покойный герцог Невилл за семью замками спрятал не кошель с золотыми монетами.

К поездке мы подготовились: надели парики, сменили привычную одежду. Эвана изображал из себя светского модника, я — секретаря какого-нибудь старика, чьего жалования хватало на самые дешевые ботинки и пальто. Даже не сюртук. И только трогать траур Эвелин не поднялась рука, потому ограничились лишь сменой цвета волос. Рыжей ее видеть было ужасно непривычно.

Она вела себя как ни в чем не бывало. Даже улыбалась, расспрашивала о чем-то Эвана все время, которое мы провели в экипаже. Невольно зародилась обидная, но здравая мысль: что если проницательный детектив Беркли ошибся? В своих предположениях и интерпретациях поведения одной молодой леди...

Легче всего было бы приказать самому себе не забивать голову. Но я не мог. Уже не мог.

Верный банк мы нашли с третьей попытки. Как я и предполагал, герцог Невилл завел хранилище на девичью фамилию жены. Он словно предчувствовал, что с ним может что-то случиться, и потому обрубал все концы. Может, так оно и было.

Не понадобилось показывать никакие документы. Как и врать о том, что они были утеряны. Достаточно было лишь продемонстрировать ключ, который Эвелин не выпускала из рук. И нас тотчас проводили в отдельное помещение, стены которого были отделаны панелями темного дерева. Вдоль одной из них, словно соты, тянулся массивный шкаф — мозаика из металлических ячеек разных размеров, каждая с отполированной латунной табличкой и замочной скважиной.

Как рассказал нам сопровождающий, каждая ячейка имела двойной замок: основной — сложный механизм с поворотной комбинацией, и дополнительный — под ключ, изготовленный вручную, с уникальной нарезкой бороздок. Ключ подходил только к одной ячейке, и его невозможно было подделать без точной копии, которую могли сделать лишь в банке, по личному распоряжению владельца и при наличии кодовой фразы, известной ограниченному числу лиц.

Мы остановились перед ячейкой, на которую указал клерк.

— Вот сюда, мисс, — показал он на отверстие и посмотрел на Эвелин.

Она почему-то медлила. Сжимала ключ и покусывала губы, и смотрела на ячейку так, словно опасалась, что из нее выпрыгнет чудовище.

— Не бойтесь, — шепнул я, пытаясь ее подбодрить.

Эвелин подняла на меня взгляд, а потом опустила, покосившись на место рядом с собой. Затем еще раз подняла и опустила, и я шагнул к ней.

— Никогда не думала, что увижу вещи отца... — пробормотала она скованно.

Повиновавшись порыву, я положил руку ей на спину, и она едва заметно подалась назад. Потом решительно закусила губу и вставила ключ в ячейку.

Дальнейшее сделал клерк. Он воспользовался вторым ключом, который отличался от первого, и путем сложной комбинации, постоянно то подкручивая железные стержни, то едва ощутимо их проворачивая, наконец, открыл ячейку.

Я задержал дыхание на мгновение, прежде чем заглянуть внутрь.

И мы увидели деревянный ящик, небольшой короб.

— Я оставлю вас, господа, — дипломатично сказал клерк и покинул помещение.

Никто из нас не пошевелился, продолжая разглядывать самый обычный ящик.

— Дик, давай возьмемся вместе, — Эван решительно шагнул к ячейке, и я вынырнул из оцепенения и последовал за ним, услышав за спиной судорожный вздох Эвелин.

Ее можно было понять.

Вдвоем мы достали ящик и подняли его на специальный стол.

— Я бы уступил вам открыть, но лучше, если это сделаем мы, — обратился я к Эвелин, чувствуя отголосок вины.

— Конечно, — она поспешно кивнула. — Открывайте первыми вы.

Переглянувшись с Эваном, мы взялись за крышку с двух сторон и сняли ее, положив на стол. В помещении, в котором мы находились, было так тихо. Слышалось только наше дыхание.

Я заглянул внутрь ящика.

— Это книги... какие-то потрепанные тетради... — нахмурившись, растер двумя пальцами лоб.

— Книги? — эхом откликнулась Эвелин и подошла ближе.

Я вытащил наугад одну и принялся листать ее, когда почувствовал теплое дыхание на своей щеке, а следом — прикосновение пальцев к плечу. Скосил взгляд и увидел, что Эвелин стала совсем близко, я мог разглядеть голубоватые прожилки вен на ее светлой, нежной коже. Обеими ладонями она вцепилась в мою руку и напряженно замерла, всматриваясь в раскрытые страницы с какой-то болезненной жадностью.

— Что это?.. — она сморщила нос.

Листы были исписаны вручную какими-то формулами, больше похожими на вычисления. Я перевернул еще несколько: дальше шли рисунки, расчеты, карта звездного неба, небрежные наброски карандашом...

— Дик, — напряженным, металлическим голосом окликнул меня Эван. — Взгляни, — он протянул мне другую тетрадь.

Мы встретились взглядами: друг был белее молока.

— Типы и подтипы артефактов?.. — прочистив горло, проговорил я. — Сферы применения?..

Голос звучал хрипло. Дыхания не хватало, оно сбилось, когда мы осознали, что держали в руках. Беглый просмотр всех книг и тетрадей — их я насчитал девять — лишь подтвердил нашу догадку.

В своем хранилище герцог Невилл собрал коллекцию, посвященнуюмагии. Той самой, запрету которой он поспособствовал. За то, что мы держали в руках, полагалась смертная казнь. Эти записи полагалось изымать и сжигать. И, конечно же, владеть ими Лорду-Канцлеру, главе юстиции, совсем не полагалось.

Тишина в помещении стала еще более звонкой. Я потряс головой, пытаясь упорядочить хаос из мыслей.

— Смотрите, — Эвелин тронула меня за руку. — Здесь есть целая глава про способы применения магических артефактов.

Она подняла на меня свои невероятно глубокие глаза и сглотнула.

— В том числе, и с целью убийства…

— А эта тетрадь от и до посвящена процессу их изготовления.

Эвана перекосило от отвращения, и он очень неуважительно отбросил ее обратно в ящик.

— Мы не можем вынести это из хранилища, — выдохнул яростно. — И сами должны убрать отсюда поскорее. Это...это... — он попытался объять руками стол, но быстро сдался и, замолчав, махнул ладонью.

Да.

Я его понимал.

Это было немыслимо. Не укладывалось в голове.

— Мы уже пришли сюда, — я посмотрел на Эвана. — Неизвестно, выпадет ли нам второй шанс, за хранилищем могут следить. Лучше закончим сейчас все.

— То есть, сожжем их? — он нервно усмехнулся и принялся ходить кругами по комнате.

Я не мог его винить, у меня руки дрожали, и я безуспешно пытался это скрыть.

— Подумай сам, — произнес с нажимом. — Мы сокрушались, что некому проконсультировать нас по механике и способам воздействиямагиина человеческий организм. И прямо сейчас мы получили это. Мы должны изучить хотя бы то, что для нас критично важно. Разумеется, ни одна книга не покинет хранилище.

— Ключ лучше переплавить, — Эван мрачно на меня посмотрел и выразительно покосился на Эвелин, которая медленно листала книгу, пока мы пререкались.

Да.

Ключ лучше переплавить и выбросить в реку полученное изделие.

— Смотрите, — Эвелин, воспользовавшись повисшей тишиной, подвинула ко мне книгу, которую изучала, и указательным пальцем провела линию под абзацем. — Здесь написано, что некоторые артефакты не оставляют следов. При убийствах, — голос ее дрогнул, и меня накрыло жгучим чувством вины.

Теперь точно настало время отправить ее в безопасное место. Под охраной и как можно дальше отсюда.

— Как и сказал Грей, — задумчиво произнес Эван.

Да. Как он и сказал, тех женщин убили при помощи магии. И теперь мы знаем, что это возможно, только вот использовать подобное доказательство нельзя ни при каких обстоятельствах.

— Дьявол, — он вновь выругался — уже в который раз, — раздел про изготовления непонятен, невозможно разобраться в этих формулах и расчетах.

Он отбросил тетрадь на стол, словно она была ядовитой змеей, и хмуро покачал головой.

— Мы не должны были это видеть.

— Согласен, — фыркнул я и встретился с настороженным взглядом Эвелин.

В рыжем парике она сбивала меня с толку всякий раз.

— Почему отец сохранил их? — задала вопрос, который крутился в голове у всех нас.

Она казалась такой растерянной сейчас. Окруженная тайной, которую герцог Невилл унес с собой в могилу после казни. Не знаю, что она надеялась обнаружить в этом хранилище. Но реальность едва ли совпала с ожиданиями.

— Я не знаю, — я пожал плечами, постаравшись смягчить голос.

Первым порывом было подойти и обнять, но я сдержал себя, приказав мысленно оставаться на месте.

— Возможно, мы никогда не узнаем ответ на этот вопрос...

— Возможно… — эхом откликнулась она и обняла себя за локти.

И тогда я не выдержал. Наплевал на то, что в паре шагов от нас стоял Эван. Что накануне, кажется, напугал ее своим прикосновением. Наплевал и подошел к ней и осторожно опустил ладони на плечи. Эвелин замерла на мгновение, а затем будто бы расслабленно выдохнула и устало прислонилась к моей груди.

Сердце застучало о ребра словно бешеное. Ладони зачесались сжать сильнее, заключить в крепкое кольцо рук и никогда больше не отпускать. В голове не осталось ни одной связной мысли. Близость Эвелин пленяла и парализовала одновременно. Все внутри кричало о необходимости вытащить ее из этого хранилища, и к дьяволу расследование, к дьяволу все! Инстинкты требовали защищать ее — пусть и от всего света.

Сжав челюсть, я заскрежетал зубами, с трудом перебарывая себя. Лишь ладони все же дрогнули и сжали ее плечи сильнее, но Эвелин даже не поморщилась. Только прильнула еще ближе, и я окончательно окаменел.

Кажется, еще несколько секунд, и я буду готов признать, что граф Ричард Беркли ни дьявола не смыслит в женщинах. Только в преступниках.

Нас прервал Эван.

— Нужно уходить, — процедил, старательно отводя взгляд. — Без подготовки мы не можем разобраться. Тратить время здесь и рисковать все сильнее и сильнее — бессмысленно.

— Да, — я заставил себя кивнуть и мягко отстраниться от Эвелин, сжав напоследок ее ладонь. — Хорошо, мы уходим.

Но перед тем как убрать в ящик все книги и тетради, я спрятал одну прямо на себе, заправив в пояс на брюках. Ту самую, в которой рассказывалось о способах изготовления артефактов.

***

— Вы взяли тетрадь.

Я только что проводил Эвана, который отправился к сослуживцам, и вернулся в особняк, когда Эвелин встретила меня прямо в холле этой фразой. Она стояла в дверях, скрестив на груди руки, голубые глаза потемнели, в них ярким пожаром разгоралось неодобрение.

— Это опасно! — сказала, чуть повысив голос, но не сильно — чтобы нас не услышали слуги.

— Не тревожьтесь. Я намерен изучить ее самостоятельно и сжечь. Вы не будете иметь к ней никакого отношения.

— Вы правда так думаете? — она скривила губы. — Если что-то случится, это затронет не только вас. И слуг, и тех, кто живет в особняке, и вашего друга. И помощника. Всех.

Эвелин говорила спешно, явно нервничая. Замолчав, перевела сбившееся дыхание и резким жестом смахнула с лица выбившуюся из пучка прядь. Ее глаза продолжали сиять, я понимал, что она злилась, злилась на меня и злилась по делу, но не мог отвести взгляда от ее взволнованного, такого живого лица. Даже румянец на щеках вспыхнул.

— Я намерен сжечь тетрадь ночью. Но еенужноизучить, — выделил голосом слово. — Нам нужны железные доказательства.

— Что вы хотите в ней прочитать? — шепотом спросила Эвелин.

— Не здесь, — я коротко мотнул головой. — Идемте.

И мы поднялись в мой кабинет.

— Я закрою дверь? — полувопросительно посмотрел на нее, когда мы вошли.

Эвелин нервно дернула плечами и кивнула.

— Конечно.

Она осталась у косяка, я же прошел вглубь, к окну, занавешенному длинными, тяжелыми шторами. Чуть сдвинул их, пустив в кабинет свет. Часы показывали четыре, мы почти весь день убили в банковском хранилище. Расстегнув сюртук, я положил тетрадь на стол. С виду обычная, ничем не примечательная.

Но какие же страшные тайны хранили ее страницы...

— Я думаю, нет, я почти уверен, что женщин похищали для каких-то... ритуалов? — я скривился, безуспешно силясь подыскать точное слово. — Вероятно, есть связь между исчезновениями и тем засильем артефактов на черном рынке, которое началось не так давно. Грей говорил о сроке в полгода, не больше.

Прижавшись лопатками к двери, Эвелин внимательно меня слушала. Она не выглядела ни шокированной, ни даже удивленной. Наверное, все мы исчерпали резерв сильных эмоций, что был нам доступен, и уже не могли испытывать ничего яркого.

Когда я замолчал, она несколько раз кивнула.

— Не знаю, как, но Эзра и Лорд-Канцлер связаны. Не представляю даже, где и каким образом их столкнула жизнь.

— Где грязь — там и свинья, — выдохнула Эвелин едва слышно.

— Что?.. — я резко подался вперед, и она одарила меня извиняющимся взглядом.

— Простите, не следовало так говорить о герцоге. Он все же ваш отец... — покаялась она, пока я пытался сдержать смех.

— Нет, сравнение было блестящим, в точку.

Услышав, она слабо улыбнулась.

— Может, у Лорда-Канцлера внебрачных детей больше, чем все считают? — она задумчиво потерла лоб, а затем, помедлив, прошла и села в кресло напротив стола.

— Может быть, — я усмехнулся.

— Вы думаете, Джеральдин тоже заманили для каких-то... ритуалов? — Эвелин скривилась, не сдержав отвращения. — Как тех несчастных женщина на набережной...

— Я не знаю, — сказал чистую правду. — История мисс Фоули как будто бы отличается от всех прочих.

— Но вы нашли у нее ленты и упаковку из салона мадам Леру. Это значит, что Джеральдин прошла тот же путь, что и другие жертвы.

— Это так. Но почему тогда в самый первый раз, когда вы глупо и безответственно направились в клуб прямо в лапы Эзры, он сказал, что мисс Фоули украла у него деньги?

Вскинув голову, Эвелин опалила меня неласковым взглядом.

— Я уже несколько раз согласилась, что это был глупый поступок. Нет нужды напоминать, — с прохладцей проговорила она. — И я бы приняла укор, но только не от вас. Человека, который навещал этот клуб, чтобы его избивали на регулярной основе.

Договорив, она гордо вздернула нос и отвернулась.

— Допустим, — ее острая шпилька вызвала во мне лишь усмешку. — Но с мисс Фоули что-то не сходится. Странные письма, которые получала ее мать. Запонка с первой буквой имени Эзры в комнате, которую снимала горничная Кэтлин... Таинственный молодой человек, существование которого отрицали и подтверждали разные свидетели. Не знаю. Я бы не терял надежды, Эвелин.

Она вздрогнула всем телом и бросила на меня короткий, благодарный взгляд.

— А остальные?

Я пожал плечами.

— Их определенно заманивали через салон мадам Леру. Все пропавшие — или из бедных, или из разорившихся семей. Из той страшной категории людей, которых никто не будет искать.

— Что им предлагали? — лоб Эвелин прорезала одинокая морщина. — Работу? Деньги?

— Вероятно, и то, и то.

— Значит, хозяйка салона является сообщницей. И едва ли она одна.

Я кивнул.

— Безусловно, преступников гораздо больше, чем мы знаем. Ведь кто-то должен был искать и находить подходящих жертв, заманивать их. Потом похищать, куда-то увозить, где-то держать...

Не справившись с чувствами, Эвелин содрогнулась, а я опомнился.

— Я прошу прощения. Я увлекся и слишком далеко зашел.

Тяжело сглотнув, она резко мотнула головой.

— Не извиняйтесь. Просто не за что. Но представлять подобные зверства... действительно тяжело.

— Это потому, что вы хороший человек, миледи.

Эвелин слабо улыбнулась, но ее взгляд прояснился. Расправив складки на платье, она подалась вперед, намереваясь что-то сказать, но не успела, потому что в комнату ворвался Томми. Без стука, без спроса. Весь взъерошенный, он согнулся пополам, пытаясь отдышаться.

Я знал, что мальчишка никогда не позволил бы себе это ради баловства, и потому резко подошел к нему, сжав плечо ладонью.

— Что случилось?

— Там... жандармы... у ворот уже... — просипел он кое-как.

— Что?.. — первое мгновение смысл сказанного до меня не доходил.

А затем я услышал шум и громкие голоса. Даже ругань.

— По какому праву... — голос дворецкого потонул в топоте сапог.

— Ступай отсюда, — я вытолкнул Томми в коридор и обернулся.

Эвелин уже вскочила на ноги. Смотрела на меня широко раскрытыми глазами, полными ужаса.

— Тетрадь! — шепотом закричала она, и я бросился к столу, пытаясь за считаные секунды придумать в кабинете надежное место.

Не в сейф же ее класть.

— Давайте сюда! — Эвелин подбежала ко мне, на ходу расстегнув пуговицы на черной блузе.

Я увидел ее ключицы и грудь, затянутую в корсет, и на миг в голове сделалось пусто, и все мысли испарились, и даже топот жандармов где-то внизу померк. Словно не заметив моего ступора, Эвелин ловко протолкнула тонкую тетрадь себе за спину и одним движением рванула заколку из прически, позволив длинным светлым волосам рассыпаться по плечам. Ее пальцы судорожно застегнули несколько пуговиц, а затем она схватила меня за лацканы сюртука и дернула его вниз, так, что ткань сползла с плеч.

— Лорд Беркли! У нас приказ о вашем аресте и обыске... — в коридоре загремели голоса.

Руки Эвелин взлохматили мою прическу, она посмотрела на меня своими невероятно синими глазами и выдохнула.

— Целуйте меня!

Здесь дважды приказывать мне не пришлось. Я схватил ее за талию и притянул к себе и впился в губы жадным поцелуем. И не поверил, когда почувствовал, как она, отпрянув в начале, вдруг стала отвечать мне. Неумело и робко, но с желанием, которое невозможно было спутать ни с чем иным.

Я закрыл глаза, позволив себе забыть на одно мгновение перед тем, как дверь в кабинет с грохотом распахнулась, и внутрь ввалилась толпа. Эвелин дернулась в сторону совсем не наигранно, и я машинально стал перед нею, так, чтобы быть на одной линии между девушкой и жандармами, и заслонить ее от их взглядов.

— Граф Ричард Беркли? — один из них шагнул вперед, другие принялись по-хозяйски расхаживать по кабинету. — Именем Короны вы арестованы, — бросил он, все косясь поверх плеча за мою спину. — Также мы обыщем ваш дом.

— Представьтесь для начала, — я скрестил на груди руки.

— Старший капитан Форк, — оскалился он и швырнул в меня свиток. — Ознакомьтесь. Так, и кто у вас за спиной? С кем вы там обжимались? Немедленно сделайте шаг в сторону.

Я чуть обернулся: Эвелин стояла встрепанная, раскрасневшаяся, с по-прежнему распущенными волосами, но уже застегнутая на все пуговицы.

Отойти сам я не успел, поскольку, повиновавшись резкому взмаху капитана Форка, трое жандармов окружили меня и заломали руки, заставив лицом едва ли не коснуться пола. Я попытался шевельнуться, и один из них от души приложил меня по ребрам.

Больнее всего было слышать беспомощный возглас Эвелин.

— Что вы делаете? Зачем вы его бьете?

Пока я скрежетал зубами и пытался восстановить дыхание, старший капитан Форк заговорил с ней.

— Так, вы кто, дамочка? Впрочем, можете не отвечать, я своими глазами все видел.

— Я — невеста графа Беркли. Мы помолвлены, — отсекла Эвелин ледяным голосом и гордо фыркнула.

— В непотребном виде предстали вы перед нами, дамочка, — но капитану Форку было плевать. — Так. Обыщите здесь все, ребятки.

— На каком основании я арестован? — прохрипел я, разглядывая узор на паркете прямо перед глазами.

— А ты прочитай свиток, твоя милость, — гоготнул капитан, считая себя невероятно смешным.

— Что здесь происходит? — по голосу я узнал сестру Агнету.

Кажется, она стояла в дверях.

— Мадам, а вы кто? — Форк опешил на мгновение. — Ступайте-ка отсюда. Или не видите, что мы — на службе у Короны?..

— На каком основании я арестован? — повторил я, с трудом выталкивая слова и чувствуя, как лицо налилось кровью.

— Что-то ты разболтался, твоя милость, — капитан крякнул. — Ну-ка... — очевидно, отдал кому-то приказ, и на меня обрушилось несколько ударов, от которых в глазах заискрило.

— Не бейте его! — вновь воскликнула Эвелин. — Что вы делаете, он же даже не сопротивляется.

— Так. Эту тоже выволоките отсюда, — скомандовал капитан.

Я увидел, как рядом со мной остановились чужие грязные сапоги. Услышал, как кто-то схватил Эвелин и грубо потянул в сторону, еще и толкнув к дверям.

— Так-то лучше, — довольно ухмыльнулся Форк. — А теперь мы с тобой, твоя милость, потолкуем.

Я смог извернуться и успел перехватить взгляд Эвелин прежде, чем двери захлопнулись у нее перед лицом, и в кабинете остались только жандармы и я.