Опасная игра леди Эвелин

Глава 9

В ту ночь мне не спалось. В какой-то момент я сдалась и пробралась в гостиную, взяла из книжного шкафа первый попавшийся под руку роман и устроилась в кресле у камина, укрывшись пледом.

Услышав грохот и странные шорохи снаружи, я подошла к окну, которое выходило на сад и дорогу к особняку. В голове проскочила шальная мысль: флигель собираются поджечь, как подожгли наш дом.

Иначе как можно было объяснить эти звуки?

Потом я увидела мужчину. Сперва со спины. И удивилась, потому что он совсем не был похож на поджигателя. Скорее, на пьяного человека, который по ошибке забрел не в свои ворота. Ноги у него заплетались, руки висели плетьми вдоль тела. Он тяжело, с трудом брел к особняку, но упал, не сделав и пары шагов.

Стоило разбудить дедушку, потому что, кем бы ни был этот незнакомец, он нуждался в помощи. А потом он выпрямился на нетвердых ногах, повернулся в профиль, и вышедшая из-за облаков луна осветила его лицо.

По спине прополз холодок.

Передо мной стоял граф Беркли!

Впрочем, стоял — неподходящее слово, ведь он вновь рухнул на землю. Страшно, лицом. Я выждала немного, но он все никак не поднимался. И прежде, чем я поняла, что делаю, я уже набросила поверх ночного халата теплую шаль и выскочила из флигеля. Ледяной ночной воздух пробрал до самых костей. Я тут же начала дрожать, зубы громко застучали, а ноги обжег холод, что шел от земли.

Беркли, кажется, без сознания, по-прежнему лежал лицом вниз. Я подбежала к нему и присела рядом, и, поколебавшись, все же дотронулась до его шеи и не сдержала облегченного выдоха, когда почувствовала биение сердца.

Он глухо, надрывно застонал. Выглядел он ужасно. На лице кровь и ссадины, оно разбито; костяшки на ладонях стесаны до мяча, на воротнике некогда белой рубашки темнели засохшие бурые пятна...

— Я разбужу дворецкого... — пробормотала я скорее себе, чем ему.

И вздрогнула, когда почувствовала его хватку на своем запястье.

Выходило, он был в сознании.

— Стойте... — прохрипел он. — Не нужно... — надсадный вдох, — не нужно будить... просто уходите...

Захотелось его ударить. Он, может, и прошел бы мимо валявшегося на земле человека, который нуждался в помощи.

Но не я!

— Вам нужно в дом... вставайте, если не хотите, чтобы я позвала на помощь.

Беркли, напрягшись, уперся в землю кулаками и кое-как подтянулся, смог сесть. После моей угрозы он окинул меня таким взглядом, от которого все внутренности завязались узлом.

Но это меня не испугало.

Я заметила у него глубокое рассечение на брови. Одна щека неестественно распухла, такое бывает после сильного удара... Да чем он занимался?! Откуда вернулсятаким?!

Выбранившись так грубо, что у меня невольно заалели кончики ушей, Беркли поднялся на ноги. Он покачнулся, и я поспешно встала следом и уперлась в него плечом. Конечно, если он вздумает упасть, то я его не удержу, и он просто придавит меня своим весом. Но лучше пусть чувствует слабую, но опору...

— Уходите... — прошипел он и нетвердо шагнул вперед.

— Обязательно, — ядовито пообещала я.

Вместе мы кое-как добрели до дверей. Беркли больше не падал, только шатался и постоянно заваливался назад. Меня он старался не касаться, подчеркнуто старался, но несколько раз невольно все же опирался на мое плечо, и меня впечатывало в землю.

Внутри дома стало полегче. Он мог держаться за стены, а, когда мы добрели до лестницы, то еще и за перила.

У подножья лестницы я заколебалась, не зная, стоит ли мне идти за ним дальше. Подняла взгляд и увидела, как он тяжело осел на ступеньку и привалился спиной к перилам.

— Вы еще здесь... — просипел удивленно.

Я гордо вскинула подбородок.

— Я не намерена бросать вас в таком виде, — сухо сообщила ему. — До вашей спальни осталось совсем немного.

— Надеюсь, там вы меня оставите... — пробормотал Беркли едва слышно.

Желание бросить его в ту самую секунду увеличилось стократно. А еще лучше — вернуть во двор! И уложить лицом в землю!

Но...

Меня он не бросил. Ни меня, ни дедушку, хотя мы были для него, по сути, никем. Еще и взялся за дело Джеральдин.

Потому плевать, что он сейчас говорил!

Граф встал, вновь покачнувшись, и крепко стиснул ладонью перила. Сглотнув, я с трудом отвела взгляд от стесанных костяшек. Он поднялся на две ступени и завалился назад, и я как раз вовремя успела подставить ладони под его спину, и изо всех сил толкнула вперед.

Мы оказались в коридоре, и с я облегчением выдохнула. Беркли медленно брел вдоль стены, то и дело наваливаясь на нее плечом. Я шла рядом и изредка на него посматривала, и лицо у него было как у человека, который взбирается на гильотину. Когда он толкнул дверь, его встретили тишина и слабый отблеск огня в камине.

К счастью, внутри никого не оказалось, но ситуация была безумно компрометирующая. Находиться в одной комнате —спальне! — наедине с мужчиной, посреди ночи, когда он то ли пьян, то ли шатается от боли, или все вместе... И я — в ночной сорочке и халате!

Просто безумие!

Я прижалась лопатками к двери. Нужно представить, что я — сестра милосердия. Графу совершенно очевидно нужна помощь, пусть он и огрызается и прогоняет меня прочь. Хотя бы кровь с лица смыть, рассечение на брови было совершенно жутким.

Беркли добрался до кресла и тяжело осел в него, ссутулив плечи. При неярком свете камина и в окружении пляшущих на стенах теней он выглядел намного хуже, чем внизу во дворе. На меня он больше не обращал внимания, даже не смотрел. Его сознание затуманилось, и я не думаю, что понимал, что не один в спальне...

Сглотнув, я огляделась. Сбоку увидела дверь, за которой находилась небольшая ванная комната. В особняк был проведен водопровод — как и во флигель! Я удивилась еще накануне, ведь раньше я только слышала о его существовании, но никогда не пользовалась.

Набрала из-под крана воды в кувшин, прихватила неглубокую миску и вернулась в спальню.

Услышав мои приближающиеся шаги, Беркли застонал и поднял голову, посмотрел на меня воспаленными, красными глазами.

— Эвелин... — выдохнул он, будучи, очевидно, не в себе.

— Молчите, милорд, — приказала я.

Поколебавшись, наугад взяла из гардеробного шкафа первую попавшуюся сорочку, смочила ее в воде и принялась бережно, как могла, стирать кровь с его избитого лица...

***

— Ваша светлость! Лорд-канцлер! Милорд еще спит, он не принимает сегодня гостей!

Незнакомые голоса ворвались в мое сознание. Они звучали будто издалека, сквозь пелену, но постепенно становились все громче и громче...

Я резко распахнула глаза, подпрыгнула на месте и застонала от боли в шее, плечах и занемевшей руке.

Память вернулась мгновенно, и мне захотелось провалиться сквозь землю. Накануне я задремала рядом с креслом, в котором сидел граф, устроившись на низком пуфе, который служил обычно подставкой для ног. Голову я положила на мягкую обивку подлокотника…

Мой взгляд хаотично метался по ковру у меня под ногами: рядом с креслом стояла миска с водой, окрасившейся в розовый, возле нее валялась сорочка герцога, вся в пятнах крови. Колени и подол моей ночной сорочки были испачканы в земле, как и халат, который — слава всем Богам! — был по-прежнему на мне.

Я помню, как смывала кровь с лица графа. Потом буквально на несколько мгновений опустилась на пуф и прислонилась щекой к креслу, обессиленно уронив руки. Прикрыла глаза... А открыла в следующий раз, уже услышав голос Беркли!

Решившись, я с трудом повернула голову. Шею прострелила острая, колкая боль, и я застонала, не сдержавшись.

А голоса, меж тем, становились все ближе и ближе. Они мне не приснились, они были реальны.

— Ваша светлость! Лорд-канцлер! Прошу вас… — торопливо, взволнованно говорил мужчина.

Кажется, дворецкий Беркли.

— Поди прочь! — властно, грубо осадил его кто-то.

Голос показался мне знакомым, но я никак не могла вспомнить человека, которому он принадлежал.

Я посмотрела на графа: он сидел в кресле и выглядел даже хуже, чем накануне. За его спиной сквозь окно в спальню проникал утренний свет. Сколько же было времени? Как я могла заснуть?..

Нервным, хаотичным жестом я нашарила скользнувшую на пол шаль и закуталась в нее.

Шаги и голоса приближались, затем все на мгновение затихло, но кто-то начал ломиться в дверь. Дергали за ручку, пару раз ударили створку...

Я вскинула на Беркли взгляд, полный ужаса. Если меня здесь увидят — рядом с ним, в таком виде — моя репутация будет похоронена. Моя жизнь будет стоить не больше пенни...

— Кто это?.. — шепотом спросила я и покосилась на дверь.

Она содрогалась под чужими ударами, что сыпались на нее почти безостановочно. Где-то на заднем фоне горячо говорил что-то дворецкий. Но, очевидно, он не мог или был не вправе останавливать человека, явившегося в особняк графа без приглашения в неурочный час и выламывающего ему дверь.

Застонав, Беркли встал с кресла.

Как только он повернулся ко мне спиной, я вскочила и резкими, хаотичными движениями поправила подол рубашки и халата и накинула на плечи шаль, запахнув углы на груди. Выглядело это по-прежнему невероятно неприлично, но, закутавшись, я стала чувствовать себя чуть увереннее.

Граф, между тем, ненадолго задержался на ногах и кое-как дохромал до кровати, держась ладонью за правый бок. Боль была совсем нестерпимой, раз он сел в то время, как я стояла. Накануне сквозь расстегнутую чуть ли не до конца рубашку я увидела у него фиолетовые синяки под ребрами... Широкую, крепкую грудь покрывали завитки жестких, темных волос...

— Кто это? — повторила я. — Что ему нужно, не открывайте...

— Тш-ш-ш-ш-ш, — губы у него были разбиты, и когда он говорил, то морщился. Опухшая левая сторона мешала внятно произносить слова. — Лучше сделать сейчас.

— Это меня погубит... — я тонко всхлипнула и прижала к лицу ладони, чтобы заглушить звук.

Беркли сидел на кровати и тяжело опирался ладонями о бедра, и смотрел наискосок на пол. Темные волосы падали ему на лицо, закрывая от моего взгляда.

Невольным жестом я поднесла ладонь к шее пониже затылка и с силой растерла. Одеревеневшие ща ночь мышцы по-прежнему ужасно болели. Как и голова в двух точках на висках.

— Ступайте... туда... — кажется, он хотел кивком указать мне на дверь в ванную комнату, в которой я уже побывала.

Но напрасно дернул головой, потому что тотчас поморщился и зашипел от боли.

— Живо... — тяжело вытолкнул из себя и кое-как встал.

Я бросилась в смежную комнату, а он медленно дохромал до двери и остановился. Сделал глубокий вдох и отпер засов.

Как хорошо, что накануне я додумалась его закрыть! Иначе не избежала бы позора... Я оставила небольшую щель между дверью и косяком и сейчас приникла к ней, чтобы наблюдать за происходящим.

Сперва в комнату стремительно вошел дворецкий.

— Милорд! Я прошу меня простить, но я не смог остановить...

— Прочь, — презрительно бросил все тот же надменный мужчина.

Я узнала его, когда увидела, и вспомнила, где встречала прежде. В корпусе жандармов. Лорд-канцлер герцог Саффолк.

Отец Беркли.

Он застыл посреди спальне, цепким взглядом подметил беспорядок, разбросанные вещи. Прошелся по графу, который замер чуть в стороне. В спальне повисла тишина, и было слышно лишь шумное, прерывистое дыхание Беркли со хрипами.

— Так значит, это правда, — процедил Лорд-канцлер. — Я надеялся, что мой человек ошибся. Что ты все же умнее. Но нет.

Беркли молчал. Лишь вскинул единожды тяжелый, мрачный взгляд исподлобья.

— У меня на носу переизбрание на должность Лорда-канцлера, а мой сын позорит меня... — он брезгливо сморщил нос и поджал губы. — Ведет себя подобно животному, не умеющему контролировать низменные инстинкты.

— Я вам не сын, — отрезал Беркли.

— К сожалению, это не так, — герцог Саффолк ядовито усмехнулся. — Нас связывают узы крови.

— А вы мне — не отец, — граф упрямо гнул свою линию. На собеседника он даже не смотрел. Прожигал жгучим взглядом паркет. — Убирайтесь. Иначе... вызову жандармов... скажу, что вы вторглись... в особняк... — на последнем волевом усилии выдохнул он.

Герцог Саффолк дернулся как от пощёчины.

— Жалкий уличный мальчишка, — прошипел он. — Это из тебя уже не вытравить. Не смей меня впредь позорить! — пригрозил он и резко развернулся на каблуках.

Спустя мгновение он скрылся в коридоре. У Беркли лицо по цвету сровнялось со снегом зимой. Он покачнулся, и к нему шагнул дворецкий, на которого он смог опереться. вдвоем они кое-как дохромали до кровати.

Я отошла от двери и прижалась к стене спиной.

Как же я жалела, что увидела и услышала это все...