Оставить на память

Глава 23

За всё время пути они почти не говорили. Только Марго иногда спрашивала что-то у матери. Но девушка отвечала односложно и неохотно, занятая своими мыслями.

После разговора с кем-то ей неизвестным, кому Войт пообещал отдать свою машину, он связался с матерью и попросил её передать Гарри, видимо, тому самому инспектору, которого она видела у коттеджа Мардж, что в десяти километрах от Амберли он видел аварию. Кто её устроил, он, конечно же, не сказал.

— Передай ему, пусть поспешит, — сказал он в трубку, — и захватит с собой кого покрепче. Эти ребята скорее всего вооружены.

На этом он отключился и бросил телефон на сиденье рядом. Ника пыталась понять по его лицу, что происходит в его голове. Но Генри смотрел только на дорогу и порой бросал взгляды в зеркало, но только чтобы убедиться, что за ними больше никто не следует. Его лицо окаменело и между бровей пролегла глубокая морщинка.

Марго, будто чувствуя напряжение в салоне, была неразговорчива, но потянулась к матери и тихо прошептала:

— Я хочу кушать.

— Генри, — Ника потянулась к Войту. — Марго голодная. Мы же даже не успели ничего перехватить.

Он молча кивнул и притормозил на ближайшей заправке.

— Сидите здесь, — приказал он и выскочил из машины. Войт вернулся через пять минут, неся пакет со снэками и газировкой.

— Прости, солнышко, шоколадного не было, — Генри достал из пакета ванильное мороженое и протянул дочери. Но Марго это не остановило. Она с жадностью разорвала упаковку и сунула в рот лакомство, явно довольная хоть каким-то подобием завтрака. — Прости, — повторил он, уже глядя в глаза Ники. Она увидела в них боль. Он не смог укрыть её и чувствовал себя от этого бесполезным куском дерьма.

Генри думал, что спрятав Нику и Марго в доме матери, он подарит им хотя бы время, чтобы они смогли почувствовать себя без обременительного чувства постоянного надзора. Да, для девочки это наверняка было просто очередным приключением и увлекательной поездкой. Но Ника должна была отхлебнуть от такого желанного и почти позабытого чувства свободы.

А он не смог. Не смог дать ей этого.

И стреляя по колёсам той машины Войт шёл на опережение. Едва ли они ехали за ними с целью сопроводить или показать дорогу. А последствия? Да чёрт с ними! Он совершенно не думал об этом, нажимая на курок. Генри двигал страх за здоровье и жизни своих любимых. И думать о такой вещи, как последствия, не было времени.

— Всё хорошо, — Ника сжала его ладонь, стараясь передать всю свою благодарность, и с радостью увидела, как разгладилось его лицо. От сердца немного отлегло и тревога стала постепенно отступать. Как же этой женщине получалось своим прикосновением успокоить его? И в то же время хватало одного случайного касания, чтобы он едва сдерживался от желания.

Напряжение, царившее до этого, стало пропадать. И весь дальнейший путь показался легче.

Недалеко от местечка Кроли Войт заехал на какие-то отдалённые склады, где, казалось, была полная разруха и забвение. Дома из красного кирпича наверняка раньше принадлежали какой-то фабрике. Но сейчас почти все окна в них были побиты, двери вынесены, а стены разрисованы граффити. Завернув за очередное здание, Генри притормозил. Напротив стояли три чёрных внедорожника, которые окружала группа мужчин. Один из них, завидев приближающийся BMW, обернулся и пошёл навстречу.

Среднего роста, с редкими волосами, одетый в неподходящую этому месту гавайскую рубашку и чёрные очки. Он слегка сутулился и прихрамывал, но шёл к ним бодро и даже улыбался.

— Сидите пока здесь, — сказал Генри и вышел навстречу незнакомцу.

Ника видела как мужчина приветливо раскинул объятия и обнял Войта, похлопав его по спине. Генри что-то быстро объяснял и незнакомец, не убирая руку с плеча Войта, внимательно его слушал, изредка вставляя какие-то фразы. Сняв очки, он глянул в её сторону и махнул рукой. Его глаза, такие светлые, что казались совершенно лишённые зрачков, пронзили её насквозь и она теснее прижала к себе Марго. Кем бы ни был этот человек, он не был похож на обычного доброго парня, готового выручить старого друга. В нём чувствовалась опасность. Но то, как он вёл себя с Генри… может, ей только показалось?

— Выходите, — Войт распахнул дверь и подал руку. Ника тут же вцепилась в неё как в спасательный круг.

— Доброе утро, — хриплым голосом поприветствовал незнакомец, подняв вверх ладонь. — Аарон Смит, к вашим услугам. Но вы можете звать меня "полковник". Генри всё мне объяснил и я готов выделить вам свой дилижанс для вашей дальнейшей поездки.

И он указал на один из стоящих автомобилей.

— Вы обворожительны, мадам. Я вас такой и представлял, — обратился полковник к Нике.

— Генри говорил вам обо мне? — она в удивлении повернулась к нему.

— Нет, в том-то и дело. Но я сразу понял, что прекрасная дама попала в беду. С такими просьбами ко мне обычно обращаются по очень серьёзным мотивам. А вы прямо-таки самая серьёзная из всех.

— С просьбами сменить машину? — Ника всё ещё не понимала, что за человек перед ней.

Полковник метнул взгляд на Генри.

— Вижу, Войт как всегда немногословен. Но, думаю, он всё вам скоро объяснит.

Он взял девушку за руку и поцеловал её пальчики, как самый настоящий джентльмен. Его любезность резко контрастировала с внешностью заправского афериста. Он даже взял Нику под руку, сопроводив до автомобиля и вежливо открыв перед нею дверь. Казалось, Генри был вовсе не против такой обходительности с его женщиной.

Войт передал ключи от своей машины полковнику и, быстро попрощавшись, вернулся к Нике. Марго уже привычно запрыгнула на заднее сиденье и была увлечена какой-то игрой в телефоне.

— Кто он? — спросила Ника, глядя вслед удаляющемуся кортежу, который возглавил автомобиль Генри.

— Я служил под его командованием, — ответил Войт.

— Так полковник — это не кличка?

— Ну… — Генри замялся. — И да и нет. Это и правда его звание.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ника сложила руки на груди и нахмурила брови:

— Он похож на какого-то криминального авторитета, правда очень воспитанного.

— Да-а-а, — протянул Войт, прищурившись. — Если бы ты знала, каким засранцем он был в армии, ты бы удивилась. Но в жизни… кхм, в общении он оказался довольно вежливым человеком. Вообще-то, ты оказалась права. Он… гангстер.

Ника не поняла, в шутку ли или всерьёз было сказанное Генри. Молча уставившись на него, она ждала дальнейших пояснений.

— Прости, может стоило сказать тебе раньше, к кому мы едем?

— Это что, шутка? — взорвалась Ника. — Ты якшаешься с бандитами? И привёз меня… — она понизила голос, — и свою дочь к какому-то бандиту?

Генри притянул её к себе, взяв за плечи.

— Послушай, этому человеку можно доверять. И он вполне вероятно единственный, кто сейчас может нам помочь вывести вас незаметно для Влада. Он всё устроил. Сейчас мы едем в Брайтон, там ждёт частный самолёт.

— Самолёт? Так вот о чём он говорил… Хватит недомолвок! — строго сказала Ника. — В машине ты вообще ни слова не упомянул, куда нас везёшь. Я понимаю, что ты сильно беспокоишься, но ты не ставишь даже меня в известность, что ты распланировал побег. Ни вчера ни сегодня ты не обмолвился словом об этом, как будто бы я…

— Я не думал, что это будет так скоро! — перебил её Генри. — Ты же видишь, в какой спешке нам пришлось покинуть Амберли. И одному чёрту известно, чем бы могло закончиться промедление.

Ника замерла, вспомнив аварию.

— Господи, те люди в машине… Что, если кто-то погиб… — её глаза в страхе расширились и она вцепилась в его плечи. — И если узнают, что это ты?

— Не узнают, — он привлёк Нику к своей груди и обнял. — Это пустынная дорога, никто нас не видел. Если они выжили, то вряд ли будут разговорчивы. Хотя я более чем уверен, что такие люди так просто не умирают в банальной аварии.

— Так куда мы летим?

— Туда, где он тебя так и не нашёл. — Генри поцеловал её макушку, зарывшись в огненные волосы.

Ника отстранилась, заглянув ему в глаза.

— Самолёт летит до Бергена, — продолжил Генри. — Там уже будет ждать арендованная машина. Надо будет только закупиться парочкой вещей потеплее.

— Твой дом? — проговорила она. — Тот, где всё… началось?

Он с нежностью смотрел на неё и в его взгляде Ника прочла воспоминания тех коротких мгновений на маленьком острове. То, как он впервые её увидел, как взял её за руку, помогая встать с холодной земли. То, как Ника лучилась изнутри, разговаривая с его псом, как они в лёгком дурмане дорогого вина поедали стейк и говорили о своих чувствах. Каждый взгляд, каждое прикосновение, каждые последующие поцелуи и объятия.

— Наш дом, — прошептал он.

— Наш?

— Когда ты исчезла, я цеплялся за последние воспоминания о тебе. И, может быть был тогда не совсем в себе… — ухмыльнулся Войт. — Всё, что я пережил в этом доме, было мне дорого и я… не знаю, может, думал, что ты когда-нибудь вернёшься именно туда. И купил его.

— Что? — Ника нервно рассмеялась. — Ты с ума сошёл?

— Я же говорю, тогда был не совсем в себе, — он пригладил её волосы. — Об этом не знает ни одна живая душа. Даже Марта не знала, но я изредка ездил туда. Сбегал ото всех побыть наедине со своими мыслями.

Ника прильнула к нему, крепко обняв. Она много раз вновь хотела оказаться там, где всё началось. Но так боялась, что ей будет невыносимо больно ото всех воспоминаний, которые могут накрыть её. А теперь тот, кто любит и готов сражаться за неё, будет рядом. Будет с ней и их дочерью. Значит, всё будет хорошо. Даже мысли о том, что в Париже её ждёт команда дизайнеров, её работа, её детище, отступили на задний план.

Свет стал заполнять её изнутри. Она, уже не стесняясь того, что может увидеть её дочь, обнимала Генри и растворялась в этом объятии, испытывая сладкие мгновения счастья. Оно ещё не было полным, но было очень близко. Оторвавшись от Войта, она заметила на его лице улыбку, в которой сквозила грусть. Он смотрел на неё, такую счастливую в этот миг, будто стараясь запомнить каждую чёрточку её лица, проводил пальцев по щеке и губам, будто рисуя линии.

— Я так тебя люблю, — прошептал он.

Ника чувствовала, как слёзы застилают глаза и прорываются по щекам ручьями. Ей трудно было говорить, но Генри не требовал ответа. Он всё равно уже получил его. Он знал, что Нике даже не нужно будет каждый раз заверять его в любви. Достаточно одного её взгляда. Утерев ей слёзы, он усадил её в машину к дочери, а сам сел за руль.

Выезжая на шоссе, он ощутил тяжесть в груди, что не до конца рассказал ей всё. Просто не смог, видя, какой она была счастливой.

Укрыться в глуши Норвегии казалось ему самой лучшей идеей. Хотя его давно там не было, но в ближайшей деревне он нанял местного старика, который раз в месяц проверял дом и приглядывал за ним, в том случае, если Генри внезапно захочется навестить остров. В обязанности работника входило проверить всё на исправность — водонагреватель, газовые баллоны, крышу и электрощиток. Так что дом встретит их готовым. Только нужно закупить продукты в холодильник. А так, надёжное убежище только и ждало, чтобы принять своих жильцов.

Аэропорт Брайтона представлял из себя унылое бетонное здание с массивной деревянной дверью. У ангаров было полно легкомоторных самолётов. Из них выделялся элегантный белоснежный Embraer, прямиком к которому и подвёз их Генри, минуя само здание аэропорта. На трапе их встречал молодой человек, одетый в безупречную тёмно-синюю форму.

— Мистер Войт, — поприветствовал их стюард лёгким кивком головы. Его акцент как и безупречная арийская внешность, говорили о скандинавском происхождении. — Всё готово. Вылет через двадцать минут. У вас есть багаж?

— Нет, мы на легке, — ответил Генри и придвинувшись ближе вполголоса спросил у молодого человека. — То, что я просил, готово?

— Да, сэр, — с вежливой улыбкой ответил стюард. Вышколенный, немногословный и услужливый. Такой не скажет лишнего. Хотя, имея дело с такими людьми как полковник, предать его — значит подписать себе приговор. Наверняка молодой человек это знал. — Вас проводить?

Он провёл их по трапу в салон, который представлял из себя небольшое пространство с белоснежными креслами, отделанное лакированным деревом. Потолок был довольно низким и всем пришлось пригнуться. Ника усадила Марго на одно из кресел, зафиксировав дочь ремнём и села в кресло напротив, приготовившись к скорому взлёту. Стюард исчез в кабине пилота и вскоре вышел оттуда с пухлым конвертом, который передал Генри.

Войт положил на колени Ники конверт и опустил голову.

— Что это? — девушка подняла на него глаза.

— Открой.

Ника заглянула внутрь и, ахнув, быстро захлопнула его. Среди двух больших пачек норвежских крон лежал шестизарядный револьвер.

— Что это значит? — холодок пробежал по её спине.

Войт взглянул на неё, кусая губы. Его лицо сейчас казалось безумно уставшим, будто он не спал несколько суток, а в глазах отразилась боль.

— Я не лечу с вами…

Ника, не веря своим ушам, с потрясением смотрела на него. Она замотала головой, будто ослышавшись. Даже Марго заёрзала на сиденье. Она смотрела то на мать, то на Генри, пытаясь понять, что происходит.

— Ты не можешь… — глаза Ники вдруг защипало.

— Солнышко, — Генри повернулся к дочери, — нам с твоей мамой нужно поговорить. Она сейчас вернётся.

Малышка молча кивнула. Генри, схватив Нику за руку, потащил её за собой и, оказавшись на улице, развернул к себе.

— Прости, я должен остаться.

— Ты не можешь сейчас нас бросить! — вскрикнула Ника, оттолкнув его от себя. — Ты только что говорил, что мы летим в наш дом. Мы все!

— Я сказал, что самолёт летит в Берген, но не говорил, что полечу с вами, — он тяжело дышал, сдерживая раздражение. Он знал, что она взорвётся. Но Ника, похоже, даже не хотела его слушать. — Вас препроводят до острова. Вы будете в безопасности.

— А это что? — она тряхнула конвертом, который всё ещё держала в руке. — Это ради безопасности? И как я пройду с этим через аэропорт?

— Вас не будут проводить через таможню. Вас официально вообще не будет в Норвегии. И это… — он указал на конверт, — на случай форс-мажора.

— Ты сказал, что не бросишь нас. Что обо всём позаботишься.

— Но ведь я это и делаю! — взорвался он. — Я отправляю вас в безопасное место.

— Это не забота, а ссылка!

— А ты хочешь оставить здесь Марго? И дождаться пока он не пошлёт очередного курьера с чёртовым букетом или того, кто…

Войт успел остановился, чтобы не наговорить лишнего, перепугав ещё больше Нику. Глубоко вдохнув воздух, он закрыл глаза.

— Это по-твоему не похоже на заботу? Да, может быть, со стороны кажется, что я отсылаю вас подальше. Но только, чтобы уберечь. Я не смогу помочь вам, пока ты и малышка рядом. Вы делаете меня сильнее, но в то же время я слабею рядом с вами. Вы — моё самое уязвимое место.

Он провёл рукой по волосам, нервно сглотнул и, прочистив горло от сдавливающего его комка, сказал:

— Стюард — человека полковника. Он вас и сопроводит до острова. И поможет в Бергене разжиться необходимыми вещами. Дом подготовлен. Один человек из деревни присматривает за ним, чтобы поддерживать на случай моего внезапного появления. Ты найдёшь его на пирсе. Томас Ульссон. Он даст тебе лодку. Ключ от дома найдёшь по правую сторону от дверного косяка, — он отвёл взгляд, боясь посмотреть на Нику и увидеть разочарование в её глазах. Генри проговорил всё сухим безапеляционным тоном, не оставлявшего ни единой надежды на то, что он передумает оставаться. — Если что, ты можешь сразу позвонить мне и я примчусь как только смогу.

Ника сникла, обречённо глядя на него. Она чувствовала себя опустошённой и обессиленной, будто близкий друг предавал её. Она чувствовала, что Генри поступает так из лучших побуждений, но ей было до боли обидно, что нужно подчиниться обстоятельствам. Смахнув набежавшие жгучие слёзы, она горько усмехнулась.

— Но почему? Почему? — её голос был слаб.

— Он всё ещё здесь, в Лондоне. Пока под моим присмотром. Держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Пока вы будете далеко, я разберусь с ним.

Он подошёл совсем близко и заключил её в объятия. Ника не сопротивлялась и, обхватив его руками, спрятала лицо на его плече. Войт готов был рвать на себе волосы, глядя как ей больно. Это прожигало его насквозь.

— Прости, — шептал Генри, — но сейчас лучше сделать так. Я не смогу сидеть где-то далеко, не зная, что он захочет предпринять. Я должен что-то сделать. Если получится упрятать его за решётку… что ж, прекрасно.

— Разве его это остановит? — не поднимая головы произнесла Ника.

— В России у него есть связи, но здесь другие законы и другие люди.

— Прошу, летим с нами, — голос Ники звучал тихо и надрывно. — Я боюсь за тебя. Он знает, кто ты. Если ты останешься, он найдёт тебя. Я не хочу… снова… тебя потерять.

Войт чувствовал, как её содрагают рыдания. Губами он прижался к её щеке, пока не нашёл её рот. Она сопротивлялась, но он был настойчив. Он чувствовал солёный вкус её слёз, но они отдавали горечью. Языком он раздвинул её губы и ворвался внутрь. И Ника ответила. Со всей страстью, на которую была способна. Запустив в его волосы пальцы, она теснее прижала его голову и со стоном прильнула. Всё тело Генри тут же отозвалось. Он руками проник под её кофту, сжимая до боли её бархатную кожу.

Как трудно было её отпускать! Он хотел бы сесть в этот самолёт и отправиться с ними хоть на другой конец света, куда бы она не захотела. Но тогда он не сможет её защитить. Чувство вины сливалось в нём со страхом, а любовь смешалась с тревогой.

Он, и только он был виновен. Не пойди он однажды на поводу своих желаний, Ника, возможно, была бы в безопасности и никто бы не угрожал её дочери. Но тогда в жизни Ники не появилась бы Марго. И в его тоже. Это маленькое чудо, невинное дитя, наполненное радостью и надеждами.

— Прости, — он оторвался от Ники, тяжело дыша. Это слово он готов был повторять до скончания своих дней. — Я люблю вас обеих, мои девочки. Я буду за нас бороться. И пока не покончу с ним, не успокоюсь. — Он отошёл от неё на шаг. — А теперь иди к нашей дочери и позаботься о ней.

Ника покачала головой.

— Мы хотели ей сказать…

— Расскажи ей. Расскажи, когда посчитаешь нужным, — кивнул он.

Что-то в его голосе насторожило Нику. То, как он смотрел на неё в Кроли, стараясь запомнить её лицо, и сейчас этот обречённый тон, натолкнули её на самые плохие мысли.

— Ты как будто прощаешься… Генри, что ты задумал?

Но Войт лишь усмехнулся.

— Всё будет хорошо.

И будто сорвав с себя полоску скотча — быстро и безжалостно — не попрощавшись и не обернувшись, боясь вновь увидеть её взгляд, он сел в машину и рванул с места.

Ника, стоя у трапа, смотрела вслед быстро удаляющемуся автомобилю. С ним уезжала частичка её сердца, то, что придавало ей сил и дарило веру. А сейчас внутри неё будто образовался провал, чёрная дыра, поглощавшая все краски мира.

"Я буду за нас бороться", — эти слова не давали ей покоя. Что бы ни задумал Генри, ей было даже страшно подумать, что могло стоять за этой фразой.

— Мисс?

Ника обернулась, увидев рядом с ней стюарда. Он любезно протянул ей носовой платок. Но её слёзы, казалось, совсем не озаботили его. Будто такое зрелище было для него привычным делом.

— Мы готовы к вылету. Я прошу вас пройти за мной. — И он отступил, пропуская её вперёд.

Двигатели самолёта начали вращение, издавая гул. Ника чувствовала вибрацию и по мере того, как гул усиливался, к ней самой будто возвращалось мужество. Она должна быть храброй перед своей дочерью. Сейчас она стала для неё единственным защитником. И если Генри будет сражаться за них здесь, в Англии, то она позаботиться о Марго сама. Ведь уже четыре года как Ника справлялась с этой задачей самостоятельно. Она покрепче сжала конверт, пальцами ощутив выступы оружия, и ступила на трап.

Генри пришёл в себя, только оказавшись на шоссе. Ещё секунда и он лоб в лоб столкнулся бы с едущим навстречу грузовиком. Вспышкой пронеслось воспоминание, как он не успел увернуться от другой машины. Резко свернув влево, он в каких-то сантиметрах проехал от капота, успев перестроиться в свой ряд. Он даже не заметил, как выехал навстречу. Все его мысли в этот миг были в небе, там, куда полчаса назад отправилась часть его души.

В кармане вибрировал телефон и, может только благодаря ему, Генри избежал аварии. Звонок и привёл его в чувство.

На экране высветилось имя Алекса. Войт включил громкую связь.

— У меня две новости. Плохая и плохая. С какой начать? — спросил серб.

— Глупый вопрос, — проворчал Генри.

— Как ты и просил, я проверил, на законных ли основаниях находится здесь Тарасов и выяснилось, что ему любезно оформили визу в день его выхода из тюрьмы. Не спрашивай как — деньги творят чудеса.

— А кто помог ему выйти, удалось выяснить?

— Нет, но это не самое худшее… — на том конце повисло молчание.

— Продолжай, — насторожено попросил Генри.

— Помнишь, как утром я сообщил, что Тарасов зашёл на завтрак в один ресторан. В общем, кажется, я облажался. Спустя час он так и не вышел и мой человек пошёл проверить. Он исчез. Генри, похоже, он засёк, что за ним наблюдают.