Оставить на память

Глава 29

Проезжая мимо знакомой бетонной конструкции аэропорта Брайтона, Генри завидел на взлётной полосе уже готовый Embraer. Частный джет сильно выделялся среди легкомоторных самолётов, обычно взлетающих с этого аэродрома. Возле трапа его ждал полковник, чья гавайская рубашка ярким пятном пестрела на фоне самолёта. Рядом с ним возвышалась стройная фигура Свена, одетого в форму стюарда.

И ещё одна фигура, которую он не ожидал здесь увидеть — Алекс. Все трое обернулись в его сторону, стоило ему подъехать к самолёту.

— А ты что здесь делаешь? — Генри кивнул сербу. Внутри поднималась необъяснимая злость на Алекса. Ещё с того дня, как он сообщил Войту, что упустил Тарасова. Хотя он понимал, что это чувство совсем необосновано. Он сам должен был всё контролировать.

— Я тоже ответственен за то, что произошло… если произошло, — Алекс развёл руками с понурым видом.

Генри встал перед ним, стараясь скрыть раздражение.

— Если на ней был жучок, то в том нет твоей вины.

— Я его упустил. И должен как-то искупить свою ошибку. Ты что-нибудь выяснил?

Все трое уставились на него, будто ждали хороших новостей. Но порадовать было нечем.

— Томас видел два голубых внедорожника Audi, отъезжающих от причала, — Генри опустил взгляд. — Не самая популярная марка машины в Норвегии. Номер он не разглядел, но кто-то из свидетелей видел, что в одну из машин положили женщину… без чувств.

— А девочка? — спросил полковник.

Генри лишь покачал головой. И это было самое страшное. Вполне может быть, что маленького ребёнка просто не заметили. Но что, если… Войт подавил спазм внутри.

— Это было около получаса назад. С ними по меньшей мере четыре человека.

Было слышно, как полковник выругался. И только Свен сохранял подобие спокойствия, хотя и в его глазах промелькнула тревога. Войт окинул их всех взглядом.

— Полковник, благодарю вас за помощь. Я ваш должник по гроб жизни, — он протянул ему руку, но Смит по-дружески ударил его по ладони.

— Рано благодаришь. Вот покончим со всем, тогда и скажешь. — Он развернулся и ступил на трап.

— Летите со мной? — опешил Генри. Полковник повернул голову и с прищуром посмотрел на Войта.

— Пока тебя не было, мы решили, что грех упускать такое благородное дело, как спасение прекрасной дамы. Тем более Александр, с которым я теперь имею честь быть знакомым, чувствует тяжёлую вину за то, что позволил ускользнуть этому негодяю, — он усмехнулся, глядя под ноги. — Я тоже не святой, Войт, но у меня есть хоть какие-то понятия о чести. Женщины и дети? Он мог прийти к равному себе, — Смит ткнул пальцем в сторону Генри. — Но он предпочёл повести себя как трус, а это неправильно. У меня, знаешь ли, обострённое чувство справедливости. А то, что ты готов сражаться за своё, мне чертовски импонирует.

И он прошёл в салон.

Войт не верил своим глазам. Он не знал, чем заслужил столь покровительственное отношение к себе, но был безмерно благодарен, когда на его просьбу вновь предоставить самолёт полковник, не задумываясь, согласился.

Свен пропустил их с Алексом и после того, как они расположились в креслах, закрыл тяжёлую дверь самолёта.

— Всё же я хочу сказать спасибо… — начал Войт.

— Придержи коней, — оборвал его Смит. — Мы ещё даже не взлетели. Через три с половиной часа мы прибудем в Тронхейм. Пересядем на машину, захватим кое-какой… реквизит, обделаем дело. И вот когда ты будешь попивать возле камина свой виски в компании близких тебе людей, тогда и сможешь сказать спасибо.

Он сделал знак Свену, и через минуту стюард принёс ему запотевший стакан с водкой. На предложение молодого человека выпить Войт отказался.

— Чем я буду обязан за такую услугу? — Генри внимательно посмотрел на полковника, ожидая любого подвоха. Он знал, что однажды настанет день, когда ему придётся платить по счетам. И такому человеку, как Смит, нельзя было сказать нет. Это было равносильно личному оскорблению. Войт заметил как Алекс бросает беспокойные взгляды на них в том же ожидании, будто полковник сейчас предъявит счёт.

— Ладно, я не играю с тобой в благородного рыцаря, — Смит отпил даже не поморщившись. — В Лондоне всё более-менее гладко. Мне, скажем так, стало скучно. Давно я не держал в руках оружия и не чувствовал как закипает кровь в жилах. А тут такой повод.

Он отсалютовал стаканом и откинулся на кресло.

Вот значит как. У каждого из присутствующих была своя мотивация лететь. Генри спасал своих любимых, Алекс пытался загладить свой просчёт… а полковник всего лишь хотел развеяться. Войт подумал, что это должно было его задеть. Но помощь, чем бы она не была вызвана, нужна сейчас любая. Будь он один, как бы он смог противостоять нескольким вооружённым людям? В том, что сопровождавшая Тарасова охрана имеет при себе оружие, он уже убедился. А если их будет трое… с этим уже можно будет работать.

— Так какой план? — спросил Алекс.

— Как и сказал полковник, возьмём машину и будем двигаться по шоссе Е06, - ответил Генри. — Эта единственная дорога, ведущая от островов к Тронхейму. Они поедут обратно к самолёту, больше некуда. Тогда у нас есть несколько часов в запасе. Тарасов не изменил своему вкусу выбрав приметные машины, так что это играет нам на руку. Вряд ли мы пропустим голубой Audi. Алекс, промониторишь его самолёт? Хочу быть уверен, что он всё ещё там, куда мы летим.

Серб кивнул.

— Ты точно не хочешь привлечь полицию?

Полковник поднял руку, не давая Генри ответить.

— Никакой полиции. У меня на них… аллергия.

Периодически проваливаясь в полное беспамятство и изредка приходя в себя, Ника пребывала между сном и реальностью. Сном, где не было ничего кроме чёрного забвения, и реальностью, наполненного давящей болью.

Она помнила, что с земли её поднимали двое мужчин и, не церемонясь, волокли к машине, чтобы бросить на заднее сиденье. Они были такими же как и их хозяин — жестокосердными, грубыми, но по большей части молчаливыми. Они едва ли произнесли с десяток слов, в основном выражая готовность следовать приказам. Только один раз она увидела бездушную улыбку и неприкрытый презрительный взгляд. Но Ника их совсем не интересовала — она была лишь игрушкой их хозяина, его собственностью, вещью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В моменты, когда её сознание прояснялось, она чувствовала рядом с собой тепло человеческого тела. И ей не нужно было даже открывать глаза, чтобы знать, кто это. Влад властно держал свою руку на её голове, и Ника не смела даже дёргаться, смиренно терпя эти прикосновения. Она вытерпит. Должна. Главное, чтобы он не прикасался к её дочери, а остальное не так уж и важно.

В животе урчало и сводило желудок. Скромный ужин прошлым вечером, казалось, остался где-то далеко в спокойной жизни, где её окружала такая мнимая безопасность. Голод ослабил её, отдаваясь болью в висках. И ещё очень хотелось в туалет. Но Ника не отважилась даже попросить об остановке в придорожной забегаловке. За окном постепенно темнело, вдоль дороги зажигались фонари, и, приоткрыв глаза, она считала их, чтобы отвлечься от голода и боли. Машин, проезжающих мимо становилось меньше, шум трассы стал постепенно стихать.

Кожа рук, оцарапанная пластиком стяжек стала синеть. Ника лишний раз старалась не двигаться, потому что любое движение отдавалось огнём в кистях. Руки онемели, и она попыталась согнуть их, но это только вызвало у неё тихий стон.

Влад посмотрел на неё, встретившись с ней взглядом. Губы его скривились.

— Мне нужно в туалет, — попросила она. Голос её стал крепче. Но, хотя кровь и перестала наполнять рот, вкус железа всё ещё присутствовал.

Влад молчал, видимо обдумывая, достаточно ли с неё сегодня мучений. Ника уже решила, что он просто проигнорирует её просьбу, больно равнодушным был его взгяд.

— Останови, — приказал он водителю. Ника выдохнула. Судя по тону его голоса, он не был особо раздражён, и можно было уповать на его расположение. Водитель остановил машину на обочине.

Приподнявшись на сиденье, Ника протянула скованные руки.

— Я не убегу, ты же знаешь, — она послушно опустила глаза и ждала его благосклонного решения. Влад распахнул полы куртки и потянулся к внутреннему карману, откуда вынул складной нож. Ника замерла, испугавшись оружия, и первой мыслью было защищаясь вскинуть руки. Сверкнуло острое лезвие, и он одним движением разрезал пластик. Ника тут же почувствовала как кровь хлынула к ладоням. Она попробовала разомнуть кисти, но руки плохо слушались. С трудом открыв дверь, она вышла из машины и прошла к ближайшим кустам. Каждый шаг отдавался болью то в боку, то в голове, то в груди. Ника шла, стараясь держать равновесие и обходя камни — ногам, всё ещё обутым только в тонкие носки, было больно ступать по земле. Но спина будто горела огнём, чувствуя тяжёлый и пронзающий взгляд.

Со штанами пришлось повозиться, пальцы словно одеревенели. Но зато хотя бы минуту она могла побыть вдалеке от внимательно следящих за нею глаз. Ника осторожно потрогала лицо, пытаясь на ощупь определить, что сделали с ним тяжёлые ботинки Влада. Нос тут же отозвался резкой болью. Сломан. На щеках и губах запеклась кровь, правое веко набухло. Вся одежда и руки были окрашены бурым, а волосы потемнели от грязи. Девушка дрожащими пальцами прикасалась к груди, животу, пытаясь понять сломаны ли рёбра, но каждое прикосновение было мучительным, будто её тело было одной сплошной гематомой.

Помочившись, она натянула штаны и так же пошатываясь вернулась к машине. На улице было довольно тепло, но с каждым шагом, что она приближалась к автомобилю, Ника чувствовала нарастающую дрожь. Ей безумно не хотелось садиться внутрь. Проще было выбежать на дорогу и попытаться остановить проезжающие машины в надежде, что кто-то сможет ей помочь, но всё было не в её пользу. Она была под завязку накачена наркотой, да и любой её непродуманный шаг мог быть опасен для её дочери.

Ника окинула взглядом дорогу, но не увидела второй машины, следующей за ними. Нервная дрожь усилилась, приближая панику. Неужели она упустила свой шанс попрощаться с дочерью? Она не готова. Она должна ей всё объяснить, успокоить её и хотя бы ещё раз обнять. Сдерживая слёзы, она села в машину. Сиденье с её стороны было в тёмных пятнах подсохшей крови.

— Где вторая машина? — осторожно спросила она Влада, всё так же не решаясь посмотреть ему в глаза. Водитель тронулся с места.

— Твоя мелкая проголодалась, — ответил Влад. — Меньше будет мозолить глаза. Мне не доставляет никакого удовольствия смотреть на твоего ублюдка.

Эта фраза должна была вызвать в Нике обиду. Влад специально говорил унизительные для неё вещи в надежде вызвать её на эмоции. Ей слишком хорошо были знакомы последствия необдуманных реакций, чтобы быть аккуратней и не показывать вид, что её это задевает. Но слова о еде заставили вновь сжаться желудок. Ника сглотнула, не решаясь сказать, что тоже нуждается в пище. Она и так испытывает его милость, и каждая её реплика, пусть даже самая невинная, могла вызвать очередной приступ гнева. Она привалилась к двери, поджав под себя ноги, и молча уставилась в окно. Ей оставалось только смотреть в темноту за окном, освещаемую электрическим светом фонарей и считать каждый столб, как секунды своей жизни. Когда Влад обратился к ней, ей было уже плевать на то, что он ей рассказывал. Поначалу она не обращала внимания на то, что он говорил. Его голос будто отдавался где-то далеко, но становился всё чётче.

— …но сначала мы тебя подлечим. Негоже будет, если ты явишься в серьёзный банк с разукрашенным личиком, не так ли? — прикосновение его пальцев к щеке окончательно вывело Нику из транса. Она вздрогнула от неожиданности и испуганно уставилась на него. Влад поддел ногтем подсохшую кровь под её глазом. — У тебя ведь такое чудное личико.

— В банк? — неуверенно спросила Ника.

— На Нормандских островах. Но для начала тебя нужно поместить в хорошую клинику. Например, в Швейцарии? — он вопросительно поднял брови. — Иначе ты перепугаешь персонал и можешь вызвать лишние разговоры, когда придёшь к ним за моими деньгами.

Конечно, она нужна ему, чтобы вывести с оффшорных счетов деньги. Как опекун его дочери она имела полное право распоряжаться ими.

— А что будет с Марго? — Голос Ники дрогнул.

— Всё зависит от тебя, ты же понимаешь. Она будет в безопасности. А если ты будешь вести себя хорошо, я даже позволю тебе с ней увидеться.

Влад улыбнулся уголком рта, явно довольный её покорностью.

— А её отец?

Губы Влада дёрнулись в нервном тике. Похоже, всякое упоминание о Генри приводило его в ярость. Ника уже пожалела о своём вопросе, когда внезапный свет фар от проезжающей машины охватил их лица, заставляя зажмуриться.

Мимо пронёсся чёрный внедорожник, но, резко затормозив и чуть не въехав в едущий на встречу минивэн, развернулся. Мигая фарами, автомобиль стал нагонять их.

— Какого чёрта? — выругался Влад, глядя через заднее стекло. — Что ему надо?

Ника обернулась, взглянув на догоняющий их автомобиль. Может, кто-то увидел сцену её избиения и вызвал полицию? Но машина не была похожа на полицейскую. Да и прошло уже несколько часов, их бы попытались остановить гораздо раньше. Раздался сигнал клаксона, и автомобиль вновь мигнул фарами. Вспышки света слепили, не давая разглядеть того, кто за рулём.

Водитель их машины, посматривая в зеркало, снизил скорость.

— Какого хера ты тормозишь? — огрызнулся Влад.

— Может, что-то важное?

— Ты хочешь засветить перед свидетелями её разукрашенное лицо? — Влад кивнул на Нику.

Водитель промолчал, и скорость машины возросла. Но было уже поздно — внедорожник поровнялся с ними.

В какой-то миг Ника подумала, что от наркотиков у неё начались зрительные галлюцинации, потому что тот, кто вёл машину, был поразительно похож на Генри. Тот же профиль, волосы и взгляд голубых глаз, которые он кинул в их сторону. В салоне было ещё двое — крепкий мужчина на переднем сиденье и ещё один на заднем, чьё лицо скрывала тень. Но его яркая рубашка нелепо пестрела во мраке.

Она подалась вперёд, стараясь разглядеть водителя внедорожника. Сердце пропустило удар.

Этого не могло быть! Это всё действие укола! Она, должно быть, лежит сейчас на сиденье без чувств, и ей снится какой-то сон! Его не может быть здесь! Но почему тогда её сердце готово вырваться из груди?

— Генри? — прошептала Ника. И словно услышав её, он вновь на миг повернул к ней голову и встретился с ней взглядом. Её словно пронзила молния, пустив ток по всему телу, до кончиков пальцев. Пульс подскочил, заставляя кровь бежать по венам. И силы, которые, казалось, покинули её, вновь вернулись, медленно наполняя мышцы.

Это он! Он здесь!

Но скрипящий хриплый смех вдруг раздался рядом с её ухом.

— Лёгок на помине, — Влад смотрел в окно. Он тоже узнал Войта и сейчас заливался смехом, пробирающим до дрожи. Будто давно ждал его появления и теперь, когда тот сам явился к нему, готов сполна поквитаться с ним.

Генри дёрнул руль вправо и внедорожник повело к их машине. Он прижимал их, стараясь замедлить ход, заставляя дрогнуть и остановить машину. Водитель реагировал быстро, стараясь избежать столкновения и едва касаясь обочины. Раздался скрежет метала и последовал удар. Ника ухватилась за спинку переднего кресла. Машину повело и, казалось, вот-вот вынесет с дороги, но водитель справился с управлением, понизив скорость и опасаясь повторного удара.

— Поднажми, — сквозь зубы прошипел Влад. Но как только машина вырывалась вперёд, внедорожник Войта опасно прижал их влево, заставляя сдать назад.

— Решил, значит, погеройствовать? — Тарасов потянулся вперёд к охраннику и приподнял полы его пиджака. Ника увидела кожанную кобуру и торчащую из него рукоять пистолета. Влад выдернул оружие, лязгнул затвором и нажал кнопку стеклоподъёмника. Окно с его стороны с мягким жужжанием открылось. Машину всё ещё водило из стороны в сторону. Ника, крепко держась за ручку одной рукой, другой старалась застегнуть ремень безопасности. Но когда замок защёлкнулся, она успела только заметить, как Влад поднимает оружие и направляет его в сторону внедорожника.

Раздался громкий хлопок и звон металла. Ника схватилась за голову, защищая уши. Звук на секунду оглушил. Машина снова вильнула, притормаживая. Для водителя выстрел тоже оказался неожиданным.

Внедорожник Войта, не сбавляя скорость вырвался вперёд. Ника не могла разглядеть, куда пришёлся выстрел, но, если Генри всё ещё ведёт машину, значит, он не пострадал.

— Догони ублюдка! — выкрикнул Влад. Дрогнула ли рука от неровного движения или он разучился держать оружие, но он промахнулся! И гнев стал переполнять его. Этот щенок должен был уже сдохнуть! Он послал в его дом человека, который бы обо всём позаботился. Сделал бы всё чисто без лишнего шума, но кто-то вызвал полицию к дому этого актёришки, и Влад посчитал лучшим выходом пока отозвать своего человека. Теперь же он хотел, чтобы этот англичашка страдал, подыхая долго и мучительно. Так, чтобы Ника, его неверная глупая жёнушка, хорошенько усвоила урок.

Водитель нажал на газ, догоняя и обходя справа своих преследователей. Когда их Audi поровнялся с внедорожником, Влад опустил стекло со стороны Ники. Она крепко ухватилась за ручку, видя как напряжённое лицо её любимого человека оказалось совсем близко. Можно было протянуть руку, чтобы коснуться. Но окно с его стороны было поднято. Влад перегнулся через неё, вновь стараясь прицелиться.

Не в этот раз! Ника ударила его снизу по руке. Вовремя. Ещё хлопок и в потолке образовалась дыра. Её опалил жар выстрела, и тут же выпад руки Влада в бровь не заставил себя ждать. Но боли она почти не почувствовала. Слишком много её было сегодня, чтобы обращать внимание на ещё один удар. Звук привлёк внимание Генри. Хоть он и следил за дорогой, но кинул взгляд в их сторону. На его лице тут же отразился ужас. Сейчас он чётко разглядел её лицо или то, что от него осталось. Запёкшаяся кровь была размазана на коже, правый глаз и губы распухли, грязные волосы спутались.

Ника выдержала его секундный взгляд, показавшийся ей вечностью. За шоком, отразившемся на его лице, она увидела то, чего ей так не хватало — решительность. Он должен был заметить, что Марго в машине нет и что Ника крепко пристёгнута. Она коротко кивнула, позволяя делать то, что он посчитает нужным. Генри отвёл глаза, зжал зубы и, нажав на газ, крутанул руль влево.

Его внедоржник обогнал их и резко затормозил, преграждая путь. Водитель, чтобы избежать столкновения, выехал на встречную полосу. Раздался скрежет тормозов, и всех сидящих внутри бросило вперёд. Машину повело. Ремень больно впился в грудь, удерживая Нику на месте. И вдруг все звуки будто пропали. Тишина и лёгкость наполнили её голову. Будто находясь в невесомости, она видела как горизонт приходит в движение. Время будто замедлилось. Ника смотрела как опрокидывается земля, чувствовала как сила тащит её влево. Не успев крепче ухватиться, её рука соскользнула с ручки. Она зажмурилась.

И в этот миг с грохотом последовал сильный удар. Он, казалось, обрушился со всех сторон. Скрежет бил по ушам. Треск и звон. Что-то мелкое и острое впивалось в кожу. Ника почувствовала, что повисла головой вниз и только ремень удерживает её от падения. Их тащило куда-то вниз, будто с горки, подбрасывая на каждом ухабе. Затем скрежет сменился тихим шорохом и движение прекратилось. Наступила почти полная тишина. Только тихо шипело под капотом и что-то капало.

Ника приоткрыла глаза. Кровь прилила к голове. Свисающие волосы закрывали ей обзор, но она разглядела паутину трещин на лобовом стекле и ярко-алое пятно в её центре. Охранник, до этого сидевший на переднем сиденье, как тряпичная кукла валялся на том, что теперь было искарёженной крышей машины. Он не был пристёгнут, и темнеющая рана на его лбу говорила о том, что выжить ему не удалось. Водитель же висел вниз головой как и она, но его руки безвольно болтались в воздухе.

Ника почувствовала, как к горлу подступает спазм. И даже не сразу обратила внимание на щелчок и хруст стекла рядом. Скрип открывающейся двери с её стороны на мгновение её дезориентировал. Она всё не могла оторвать взгляда от зияющей дыры в черепе охранника. Всё вокруг почернело, оставляя в центре ужасающую картину. Она ещё никогда не видела такую смерть. И когда её силой стали выдёргивать из салона, она даже не сопротивлялась.

На улице свежий ветер обдувал лицо, даря второе дыхание. Ника глубоко вдохнула, подавляя тошноту. Её кто-то тянул за собой, но она видела только неясный силуэт. Камни всё так же больно впивались в босые ноги и, чтобы не напороться на что-то острое, смотреть приходилось под ноги. Она слышала в отдалении визг тормозивших машин, хлопанье дверей и крики людей.

Внезапно её будто подбросило вверх. Тот, кто тащил её за собой, резко поднял её за ворот футболки. Ткань впилась в шею, перекрывая дыхание. Она попыталась безуспешно оттянуть ворот, чтобы вдохнуть воздух. Но вдруг у виска почувствовала тяжёлый холод, несущий за собой только одно — смерть. Она замерла, услышав звонкий щелчок металла, и распахнула глаза. Наверное, от страха и горячего адреналина в крови сейчас она видела всё чётко и ясно.

Они были на шоссе. Тёмные следы шин машины, в которой они ехали, прочертили дорогу. Несколько автомобилей, ехавших навстречу, остановились перед местом аварии и перекрыли движение. Кто-то вышел из машин и смотрел теперь в её сторону с озабоченным видом. Но то, что они разглядели, заставило нескольких людей сесть обратно и отъехать назад. Но эти люди не волновали Нику. Она смотрела только на того, кто был ей важен.

Генри стоял в центре дороги, разведя в стороны руки. Его взгляд был приковал к Нике, и на лице читалось сожаление и боль. Он тяжело дышал, и каждое его движение отдавалось напряжением, будто он готов был сорваться в любой момент. Рядом с ним был полковник и ещё один высокий крепкий мужчина, которого Ника видела в первый раз. Оба держали в руках пистолеты, направленные в её сторону. Нет, не в её сторону, а в того, кто держал её за ворот футболки.

— Прикажи этим ублюдкам опустить оружие! — крикнул Влад на английском. Его акцент из-за волнения усилился. — Или я всажу пулю в её хорошенькую головку.

Влад отступил, потянув за зобой Нику, затягивая ткань на её горле. Ника сделала шаг назад. Но Генри не остался на месте. Словно привязанный к ним, он мягко ступал по асфальту, не отставая и не отводя взгляда.

— Где Марго? — наконец крикнул он.

Ника набрала воздух в лёгкие, насколько позволял ей сжимающий ворот и прохрипела, не узнав свой голос:

— В другой машине.

Она успела увидеть, как в глазах Генри промелькнуло облегчение, как резкий удар по затылку заставил её вскрикнуть. Войт дёрнулся в её сторону, но тут же замер. Холодный металл впился в место, куда пришёлся удар.

— Если приблизишься, я вышибу ей мозги! — закричал Влад. — Решил поиграть в Супермена и в жизни, а Войт? Перепутал реальность с кино? Тут нет дублёров, и жизнь у неё всего одна. Ну что, рискнёшь ею?

"Нет, это не кино. Но он здесь", — подумала Ника. — "Он как-то оказался здесь. Будто Бог услышал мои молитвы".

Генри поднял руки, показывая, что услышал Влада, и даже сделал шаг назад. Только один. Его взгляд переметнулся на что-то за спиной Ники. Она услышала шорох шин и звук мотора. Какая-то машина остановилась совсем близко от них с Владом.

"Господи, пусть это будет полиция".

Но хлопнули двери, и раздался звук шагов. Ника краем глаза заметила приближающихся к ним двоих мужчин с взведёнными пистолетами. Последняя надежда рухнула. Это были люди Влада. И будто почувствовав себя уверенней, её мучитель подхватил её крепче. Его тело содрогалось от беззвучного смеха.

Значит, если это другая машина, в ней сейчас находится Марго. Ника замотала головой, не в силах вымолвить ни слова, пытаясь внушить Генри мысль опустить оружие, чтобы не причинить вреда их дочери. Ведь малышка в каких-то метрах от них. И, увидев всю ситуацию, Войт слегка обернулся к своим друзьям и жестом показал опустить оружие. Те, переглянувшись, нехотя послушались, но пистолеты не убрали, чуть опустив стволы к земле. Их тела были напряжены и в любой момент были готовы к бою.

К ним больше никто не подъезжал. Вся трасса встала, не смея приблизиться. Люди чувствовали опасность, не рискуя вмешиваться. Хоть кто-то из них, видя вооружённых людей должен был вызвать полицию. Хотя в то, что их просто будут снимать на телефоны, поверить было гораздо легче. Но ведь их окружали живые люди, хоть один не должен остаться равнодушным!

— Прошу, убери пистолет, Влад! — крикнул Генри. Он понимал, что сейчас, когда рядом их дочь, начинать перестрелку нельзя. — Они не будут стрелять. Но прошу, отпусти Нику и Марго.

— У меня на них были свои планы. Ты в них, кстати, тоже входишь.

Генри сделал шаг навстречу.

— Стой где стоишь, твою мать! — Влад дёрнулся назад. Послышались щелчки затворов, и друзья Генри вновь подняли оружие.

— Уберите! Уберите, там ребёнок! — крикнул им Войт, но это не подействовало.

— Прикажи им опустить стволы! — Влад был на пределе и каждый миг Ника ожидала грохота выстрела. И тогда всё закончится. По крайней мере для неё. Но она не желала, хотя бы до тех пор, пока не будет уверена, что с её малышкой всё хорошо.

— Войт, ты же не хочешь, чтобы пострадала девочка? — раздался голос Лиды, и это словно послужило сигналом всем замереть. — Тогда опустите оружие.

Ника попыталась вывернуться из рук Влада, чтобы увидеть бывшую няню, и заметила Марго. Девочка оцепенела, уставившись куда-то в одну точку и втянув голову в плечи. Она даже не старалась держаться за Лиду, позволяя ей держать себя на руках. Ника с облегчением прошептала имя дочери. Она жива и здорова. Только очень напугана.

— Опустите, — раздался голос Генри. Друзья, наконец, послушались его, увидев ребёнка. Войт обернулся к няне и протянул к ней руку. — Лида? Верно?

— Она его сестра! — выкрикнула Ника. Она ожидала очередного удара, но его не последовало. Генри остановился. Его взгляд, направленный к этой женщине, вдруг охладел. Он думал, что она жертва обстоятельств, и её можно будет уговорить передать ему девочку. Но всё оказалось гораздо хуже. Это змея, которую Ника пригрела на груди. Вот как её выследили — постаралась та, которой Ника доверила самое дорогое в своей жизни. Кулаки непроизвольно сжались, представляя, что они смыкаются вокруг шеи этой предательницы.

Ника видела, как молчаливый гнев охватывает Генри, как расширяются его ноздри, как сжимаются пальцы. Сейчас, главное, чтобы он не сорвался, не навредил ни себе ни Марго.

"Держись, прошу тебя, держись".

Движение за его спиной отвлекло её. Неясный силуэт, выбираясь из оврага, распрямился во весь рост позади Войта и вскинул руку.

— Сзади! — выкрикнула она со всей силы и горло тотчас опалило огнём. Войт успел обернуться, но поздно. Раздался выстрел. Ника успела заметить, как кровь брызнула из его спины, окропляя стоящего рядом с ним полковника. Она вздрогнула как от удара, видя, что Генри падает на спину.

— Нет! — Из её горла вырвался хрип. Ноги подкосились и она почти повисла на руках Влада.

Смит среагировал быстрее и, почти не целясь, послал пулю прямо в лоб стрелявшего. Голова водителя дёрнулась, и он упал навзничь, исчезнув в кустарнике. Внезапный толчок в спину заставил Нику упасть вперёд. Она успела выставить руки, но ладони тут же обожгло, оцарапав их до крови.

Над головой прогремел выстрел. Затем ещё один с другой стороны и вот уже канонада хлопков раздалась, казалось, со всех сторон. Ника накрыла руками голову, стараясь слиться с дорогой и молясь только о том, чтобы ни одна пуля не попала в её дитя. Она вслушивалась в выкрики, стараясь распознать среди них детский голосок. Но звон стекла и металла, свист срикошетивших пуль, не позволял ей что-то расслышать. Рядом кто-то упал, задев её по руке, но она не решилась поднять голову. Было страшно увидеть ещё один труп, но ещё страшнее было узнать в нём любимое лицо.

Выстрелы прекратились так же внезапно, как и начались. Ника слышала только биение своего сердца, которое казалось таким же громким как и звучавшая до этого перестрелка. Она чувствовала, как подрагивает её нога и всё тело охватывает оцепенение. Через силу она повернула лицо к тому, кто лежал рядом. Безжизненные застывшие глаза Лиды смотрели прямо на неё. На её груди расплывалось красное пятно, уже успев пролиться на дорогу кровавой лужицей.

Ника содрогнулась от отвращения. Ей было ничуть не жалко ту, кто предал её доверие, кто продал её своему безумному братцу. Она получила своё. Но вид этих мёртвых глаз пронзил её насквозь. Вот она — смерть. Была совсем рядом с ней, но забрала с собой того, кто это заслужил. Двое других, кто ехал с Лидой в машине лежали недалеко лицами вниз, и было неясно, мертвы ли они или только ранены. Но ни один из них не подавал никаких признаков жизни.

Ника приподнялась на локтях. Услышав жалобный писк, она оглянулась на звук и ахнула. Влад, покачиваясь на ногах, стараясь удержать равновесие, держал под мышки её дочь. Марго как кукла висела на его руках. Всё лицо её было в слезах, она тихонько попискивала, не в силах позвать на помощь. У её горла сверкало лезвие, которым Влад разрезал стяжки на руках Ники. Его плечо и шея были красными от крови, но нож он держал твёрдо. Или рана была неглубокой или это была не его кровь.

Ника не отрывая взгляда от лезвия переползла через тело Лиды. Её глаза застилал туман, и она тащилась по земле почти на ощупь, пока слёзы не пролились обжигающим потоком по щекам. Не поднимаясь на ноги она встала перед Владом на колени, протянув к нему руки.

— Умоляю… отпусти её…

Она готова выполнить любое его желание. Быть кем он захочет, спать с ним, если он захочет, делать, что он прикажет. Но должно же в нём остаться что-то человеческое! Он должен внять её мольбам. Он и так уже причинил ей боль. Перед глазами вновь промелькнуло видение падающего на спину Генри, и спазм в груди заставил её сложиться пополам. Он убил её любимого, а теперь готов лишить её последнего, что может держать её на этой земле. Грудь словно разрывало острыми когтями. И физическая боль так тесно переплелась с душевной, что тело, казалось, сгорает живьём. Ника опиралась на руки, припадая к земле, словно рабыня перед своим хозяином в надежде, что он одумается, увидев её преклонённой.

— Я сделаю всё, что пожелаешь, — с надрывом произнесла она. — Ты получишь свои деньги, мне они не нужны. Если хочешь, возьми меня, я не буду сопротивляться. Но прошу, не причиняй ей вреда!

Ника подняла голову, ожидая решения своего мучителя, но тот смотрел вовсе не на неё, а на того, кто был за её спиной.

— Влад, — этот голос остановил потоки её слёз. Нет, не может быть! Её разум помутился, и теперь она слышит голоса тех, кого уже нет? Но, повернув голову, она увидела того, с кем уже успела попрощаться. Генри стоял чуть наклонясь вперёд и одной рукой придерживаясь за окровавленный бок. Было видно, что ему с трудом удаётся держаться на ногах, но он каким-то чудом держался. Как заклинатель змей он смотрел только вперёд, не окинув Нику даже мимолётным взглядом, не отпуская зрительного контакта с Владом. Потому что любое движение могло привести к трагедии.

— Опусти нож. Не делай глупостей. — Генри аккуратными шагами продвигался к Тарасову, боясь спугнуть его резкими движениями. Обходя Нику, он сделал ей жест рукой не вставать. Это был твёрдый и властный жест, говоривший ей "Не вмешивайся". И Ника послушно присела, не отрывая глаз от Войта.

— Глупостей? — Влад тряхнул девочку, приставляя нож ближе к её коже. — А что сделал ты, Войт? Ты по глупости сам пришёл ко мне. По глупости трахнул мою жену. И сейчас по глупости возник на моём пути, подвергая опасности свою девчонку! Ей бы ничего не грозило, если бы ты не приехал. А теперь… по глупости не оставляешь мне выбора.

Марго завыла на его руках, и Ника разглядело тонкую красную полоску на её шее. Она дёрнулась было, но Генри вновь подал ей знак рукой оставаться на месте. Влад всего лишь оцарапал малышку, но в том, что он может и зайдёт дальше, Войт не сомневался.

— Если ты причинишь ей вред, я не отпущу тебя, — он сделал ещё один шаг, и Ника разглядела затнутый за пояс брюк глок. Она постаралась не смотреть на оружие, чтобы взглядом не выдать Генри. — Но если ты её отпустишь, можешь убираться ко всем чертям. Но ты должен оставить их в покое. Ты и так наворотил дел — от правосудия тебе всё равно не уйти. Но я дам тебе фору.

Войт говорил твёрдо, внушая Владу, что все его действия только усугубят его положение. Он выпрямился, всё ещё зажимая рану. Кровь продолжала сочиться сквозь его пальцы. Лицо на мгновение дрогнуло от боли.

— Ты дашь мне фору? Кем ты себя возомнил, Войт, охотником? Заигрался в свои фильмы? Неужели ты думал, что в жизни, как и в кино, тебя ждёт хэппи-енд? Но со мной не договариваются! Разве я тебе не сказал, что всё, что я считаю своим, что пренадлежит мне, я не отдам. Будь то машина или женщина. Или даже твой ребёнок.

В отдалении послышался вой сирены. Тихий, он был ещё далеко, но нарастал с каждой секундой. Влад вскинул глаза, осматривая шоссе, но света проблесковых маячков было не видно. В его взгляде Ника увидела тень страха. Сейчас он показался ей затравленным зверем. А это значило, что от отчаяния он мог совершить непоправимое.

— Всё кончено, слышишь? — Генри опустил руку. — Они скоро будут здесь.

Он внимательно смотрел на своего врага. Но в его взгляде не было ненависти. Он отпустит его, если Влад послушает. Пока отпустит. Если его не поймает полиция, он сам найдёт его рано или поздно. Но сейчас нельзя было спугнуть его ни неловким движением, ни словом, ни взглядом. Один взмах ножа — и они с Никой потеряют дочь. Нужно было уговорить его одуматься. Он постарался незаметно завести руку за спину, куда он спрятал пистолет.

Звук приближающихся сирен, казалось, подействовал. Лезвие ножа отклонилось от шеи Марго, и рука Влада дрогнула. Ника, не веря глазам, вздохнула с облегчением. Он опускал лезвие, но слишком медленно. Его затравленный взгляд стал обречённым и безразличным. Он посмотрел на Нику и горько усмехнулся.

— Ещё увидимся, — прошептал он и подняв нож, резко опустил его. Грохнул выстрел, ослепив вспышкой огня. И тишина обрушилась на них. Среди сизого дыма Ника различила фигуру Генри, держащую перед собой пистолет, и падающую в овраг фигуру Влада. Он по-прежнему прижимал к себе тело её дочери. На её глазах они оба исчезли с дороги.

— Марго! — уже не чувствуя боли она вскочила на ноги и бросилась к оврагу. Генри развернулся и, бросив пистолет в сторону, поймал её в последний момент, удерживая от прыжка с дороги.

— Пусти меня к ней! — Ника брыкалась и била его руками по груди, лицу, отчаянно стараясь рассмотреть тело своей дочери. Генри сносил все удары с поистинне христианским смирением, но держал её крепко. Если случилось необратимое, Ника не должна была это увидеть. Он старался обнять её и прижать к груди, но она упиралась как львица и выкрикивала что-то на русском, зовя Марго по имени. Это разрывало ему сердце, но если она увидит безжизненное крохотное тело, то сойдёт с ума. Он этого не допустит.

— Алекс, держи её.

Ника почувствовала, как сзади кто-то ухватил её за руки, выдернув из медвежей хватки Генри, и оттащил на несколько метров.

— Не отпускай! — Войт отошёл на шаг и с болью посмотрел на Нику.

— Дай мне её увидеть. Пожалуйста, Генри! — она с мольбой смотрела на него. Её испачканное кровью лицо было мокрым от слёз и наполненно отчаянием. Как пойманная в силки птица, она почти не вырывалась. Её затопило горе. Неужели она потеряла её? Своё солнце, свою жизнь!

— Нет, любимая, — Войт закачал головой и, развернувшись, спрыгнул в овраг.

Ника сползала на дорогу. Ноги отказывались держать её, но она чувствовала крепкие руки на своих предплечьях, не дававшие ей упасть. Ника всматривалась туда, где исчез Генри, но видела только как ветер тревожил траву на обочине. Секунды превратились в часы, а ожидание — в мучительный и бесконечный лимб.

— Прошу тебя, Господь, верни мне её! — зашептала она. — Ты должен уберечь её! Твой символ на её шее должен был защитить её от зла. Молю тебя! Верни мне мою девочку.

Она закрыла глаза, вслушиваясь в окружающие звуки, пытаясь различить в них голос Бога, который бы смог успокоить её. Но слышала только полицейские сирены и шёпот ветра. Даже своё сердце Ника не могла различить. Казалось, оно перестало биться. Да, она умерла и оказалась в аду, потеряв самое дорогое. И теперь всё её существование будет наполнено болью и страданием.

Шорох осыпающихся камней заставил открыть её глаза. Она увидела поднимающегося из-под дороги Генри. Глаза его были опущены. Он прижимал к себе безвольное детское тело, запачканное в крови. Внутри Ники всё оборвалось. Из её горла уже готов был сорваться крик, как она заметила лёгкое движение. Марго оторвалась от Генри, и приподняв голову, огляделась. На её испуганном лице всё ещё не просохли слёзы, но она крепко держалась ручками за футболку отца. Войт будто нехотя оторвал от себя девочку и аккуратно поставил её на землю.

Крепкая хватка ослабла и Ника, будто почувствовав за спиной крылья, кинулась к дочери. И пусть было больно бежать — в пятки впивались маленькие камешки. Рухнув на колени перед дочерью, она прижала к себе хрупкое тельце, ощупывая и осматривая. Жива! Её маленькая девочка жива! Ника уже не была властна над своими эмоциями, и рыдания вперемешку со смехом вырывались из груди. Она целовала её, оставляя мокрые от слёз следы на её и без того заплаканном личике. Марго уцепилась за мать как за спасательный круг, но будто пребывала в оцепенении.

— Откуда кровь? Она ранена? — Ника подняла голову, всматриваясь в лицо Генри.

— Это не её… — проговорил он.

Ника протянула к нему руку и он ухватился за неё, почувствовав, как девушка тянет его к себе. Он опустился на колени и прильнул к ним в объятия. Он успел. Выстрелил раньше, чем опустился нож, чуть не приведший к трагедии. И теперь в руках своей любимой ощутил наконец облегчение. Нервное напряжение последних дней схлынуло, обнажив непосильную усталость. Бок продолжал ныть, но он знал, что рана не опасна. Пуля прошла навылет и, если бы задела какой-то орган, он бы уже не поднялся. Но на его плечи сейчас будто легла вся тяжесть мира. Движения стали вялыми, кружилась голова, он чувствовал себя обессиленным, но… счастливым. Он держал в своих руках самое дорогое — то, ради чего стоило жить. Он смог их защитить, исполнил свой долг.

Его друзья стояли неподалёку. Алекс коротко кивнул и улыбнулся одним уголком рта. Полковник, прихрамывая, подошёл к пистолету, брошенному Генри. На его штанине расползалось кровавое пятно, но он будто не замечал ранения и, наклонившись, подобрал оружие. Вытерев его своей рубашкой, он заткнул его за пояс.

— Скажем, что стрелял я, — обратился он к Войту. — Все свидетели, пока не разбежались от выстрелов, видели тебя безоружного. А мне не привыкать.

Он махнул рукой и вынул из кармана смятую пачку сигарет. Достав сигарету, он протянул пачку Алексу, и тот с охотой принял подношение. Они закурили и спокойно наблюдали, как вдалеке появились первые полицейские машины.

— Как всегда вовремя, — усмехнулся серб, затягиваясь глубже. Он знал, чем сейчас всё кончится, слишком хорошо был знаком с процедурой приёма. Полковник встал рядом с Алексом. Не смотря на ранение, он стоял твёрдо, гордо вскинув голову. С сигаретой в зубах он напоминал городскую шпану, и на лице его было написано нетерпение.

— А вот и кавалерия, — он вытащил глок Генри, поворачивая пистолет и оставляя на нём как можно больше своих отпечатков пальцев и кинул его в сторону.

Оба вели себя спокойно, будто привыкли к подобному сценарию. Алекс присел прямо на дорогу, наслаждаясь сигаретой и отбросив пистолет, из которого застрелил двоих людей Тарасова, в ту же сторону, куда Смит бросил свой. Женщина, которую звали Лидой, попала под огонь случайно, когда Алекс целился во Влада. То ли стараясь защитить брата, то ли по собственной глупости. Но она была не единственной невинной жертвой, пострадавшей от его рук. Он уже прошёл через многое и не мог похвастаться кристально чистой репутацией. Одна война на Балканах омыла его в крови с ног до головы. И теперь, что бы его не ждало, он хотя бы смог спасти эту семью, хотя бы здесь искупил свою ошибку. Он бросил взгляд на Генри, видя как он сжимает в своих руках своих любимых, и на один короткий миг испытал сожаление, что в его жизни нет никого, ради кого он готов был бы пожертвовать собой не задумываясь.

Ника, всё ещё не веря в происходящее, коснулась ладонью лица Генри и вдруг засмеялась. Он настоящий, он ответил на её смех своей улыбкой, наклонился к ней и поцеловал в лоб, затем в щёку и прильнул к губам. Её голова кружилась, словно она смогла вдохнуть свежего воздуха после многих лет пребывания в затхлой тюрьме.

— Я думала, что схожу с ума, когда тебя увидела, — она ловила каждый его взгляд, излучавший нежность. Прикасалась к нему, думая, что он может вот-вот исчезнуть. — Но как ты здесь оказался?

— Твоя подруга, Анна. Она связалась со мной и рассказала, что услышала во время вашего разговора, как ты говорила с кем-то и назвала имя няни, — он поморщился и тряхнул головой, прогоняя последние остатки ненависти к той, кто уже не мог причинить им вреда. — Мы проследили самолёт Крестовского, которым Влад уже пользовался, чтобы прилететь в Лондон. Тогда я всё понял. Полковник дал свой джет при условии, что я возьму его с собой. А Томас смог передать, на какой машине вас увезли. Дорога здесь одна, мы бы не смогли вас пропустить. Ника… — его голос сорвался, — если бы я не успел… если бы я вас потерял…

Она прижала Генри к себе, давая пролиться его слезам. Тело Войта содрогалось от молчаливых рыданий и всхлипов. Он припал к её шее, позволяя своему страху вылиться сполна. А что, если бы он и вправду не успел? Что, если бы он лишился их, как уже однажды лишился своего брата? Ника гладила его по голове, тихо говоря ему слова любви, и чувствовала, как Генри постепенно успокаивается. Когда он затих, она прошептала едва слышно:

— Он мёртв?

Как ей показалось, ответ она ждала целую вечность. Генри, выдохнув, взглянул ей в глаза и улыбнулся.

— Вы свободны.