Оставить на память

Глава 27

Пол Гитис уже час отбивался от назойливых звонков жёлтой прессы и таблоидов с просьбой прокомментировать появившиеся в сети фотографии, на которых кто-то умудрился запечатлеть Генри Войта и Нику. Вся проблема была в том, что он сам не понимал, что можно говорить, а что нельзя, поэтому ограничивался стандартным "без комментариев". Особо наглые или те, кто знал Пола лично, пытались хитростью выведать информацию, предлагали деньги. Но все их приёмчики Гитис знал наизусть и ловко уворачивался, стараясь не сказать лишнего.

В Лос-Анджелесе была уже ночь и телефон впервые зазвенел, когда Пол собирался пойти в постель. Звонили с неизвестного номера. Пол уже привык к таким звонкам и приготовился к тому, чтобы попросить связаться с ним завтра утром, но услышал:

— Как вы прокомментируете появление у мистера Войта второй семьи? Он и его жена больше не вместе? Они подали на развод?

Гитис на секунду замешкался и, пробормоча что-то невнятное, отключил вызов и бросился к компьютеру. Он уже отвык, что на повестке дня стоят новости о его бывшем подопечном. Пресса почти не интересовалась Генри. Он изредка появлялся в кадре на премьерах спродюсированных им фильмов, не более, и говорил исключительно о кино. Для всех его личная жизнь уже пять лет являлась тайной, Войт не комментировал и не давал поводов для скандалов.

Но тут таблоиды будто прорвало. Везде мелькали его фото, заигрывающего с Никой в каком-то кафе. Малышки, его дочери, почти не было видно, её лицо было смазано, но пресса уже назвала её дочерью Войта. От анонимных источников кто-то писал, что эти двое были замечены в Лондоне, и утверждалось, что они ссорились, бросив на проезжей части машину.

Всё это привлекало лишнее внимание к Генри. А учитывая, что он признался Полу в том, что хочет избавиться от бывшего мужа Ники, это ещё больше усугубляло положение. Теперь зоркие глаза папарацци будут прикованы к нему. Хотя, может это и к лучшему, и Войт не пойдёт на отчаянный шаг, тем самым спасая себя от тюрьмы. На душе у Пола и так скребли кошки, когда он думал о том, что не отговорил друга от безумной затеи, не смотря на своё обещание поддержки.

Джоанна тоже не спала, глядя на то, как её супруг раз за разом отклоняет навязчивые звонки. В стакане чая, который она принесла ему час назад, уже успел расстаять лёд, а отпито было лишь совсем чуть-чуть.

— Эти идиоты думают, что мы живём по Лондонскому времени, — устало произнёс Пол. — Хотя для американских таблоидов нет такого понятия как сон. Ещё пару звонков и, думаю, пора послать их к чёрту.

— Я говорила тебе отключить его сразу, как только они стали звонить. — Джоанна подошла к мужу и положила свои руки на его плечи. — Всё равно, пока Генри сам не скажет, что происходит, ты тем более не можешь ничего рассказать. Ты на него больше не работаешь. Что они хотят услышать?

— Они знают, что мы дружим. Но, кажется, не понимают, что такие отношения подразумевают держать рот на замке. А что ты хочешь? Это порочный Голливуд. Здесь все готовы купить и продать друг друга за право быть на первой полосе.

— А это может обеспечить нам отпуск на Мальдивах? — пошутила Джоанна.

— Может быть только обед в гольф-клубе, — ответил Пол в том же тоне. Он поцеловал жену в щёку и обнял. Вот бы сейчас пойти в кровать и забыть в её объятиях обо всех надоедливых журналистах. Но очередной звонок вывел его из сладких раздумий. Джоанна чуть не со стоном выпустила его из своих рук.

Номер, который в этот раз высветился на экране не принадлежал не LA, не Нью-Йорку и не Лондону.

— Последний, — произнёс Гитис, — и отключаюсь.

Он нажал на кнопку вызова.

— Слушаю.

— Это телефон Пола Гитиса? — в трубке раздался женский голос с приятным акцентом. Но тон девушки был нервный.

— Да и я отвечу вам то же, что и всем остальным. Я не даю комментариев о личной жизни Генри Войта. Дождитесь официального ответа от представителя самого мистера Войта, если он посчитает нужным. Всего хорошего.

— Постойте… — но её голос Пол прервал, нажав отбой. Выдохнув с облегчением, он уже собирался выключить телефон, как он снова завибрировал. На экране тот же номер.

— Какая настырная, — проговорил Пол, но ответил на звонок, приготовившись вновь выслушать умасленные просьбы. Но услышал прямо противоположное.

— Слушай сюда, придурок. Если ты ещё раз сбросишь мой звонок, я найду тебя и придушу своими руками, — нескрываемая злость в голосе девушки заставила его вздрогнуть. На том конце послышался мужской голос, говоривший что-то на русском, девушка ответила ему с вызовом, почти срываясь на крик. Последовала короткая перепалка, а потом всё смолкло, и уже более спокойным голосом она обратилась к Полу.

— Я… прошу прощения, мистер Гитис. Я не хотела накричать на вас, но дело касается девушки, с которой застали вашего друга. Вы понимаете о ком я говорю?

От неожиданности Пол присел на край кровати.

— Кто вы? — острожно спросил он.

— Я её подруга, Анна. Мы были вместе с ней в Плимуте, когда за ней и Марго приехал Генри и увёз в безопасное место. Я не знаю где они, но у меня есть все основания думать, что ей сейчас грозит опасность. Я не знаю телефона Войта, поэтому мне пришлось экстренно искать связь с кем-то, кто его знает. Говорят, вы тесно дружите и я предположила, что вы в курсе… их ситуации. Ещё раз простите за свой срыв, но дело срочное и я боюсь за её жизнь. Мне нужен телефон Генри, — её голос сорвался. — Прошу вас, мистер Гитис… Пожалуйста.

Предыдущий день Генри провёл практически впустую, так и не найдя следов Влада. Тот будто растворился. В особняке Крестовского он больше не объявлялся. Свой голубой Rolls-Royce он бросил у ресторана и за машиной так никто и не явился.

Мало того, что Войт не запомнил номера Audi, который был припаркован у его дома, так и просмотр с камер наблюдения на их улице не принёс никаких результатов.

Войт не спал почти всю ночь. Устав ждать каких-то новостей, он явился к Алексу. Официального офиса у серба не было из-за частой смены работы — Алекса нанимали на разных континентах и, чтобы облегчить себе жизнь, он обычно укрывался какой-нибудь дешёвой гостинице с хорошим интернетом. В его номере было по-аскетичному чисто прибрано, ничего лишнего, только ноутбук и несколько мобильных телефонов. Он предложил выпить, но Генри отказался. Ему хотелось оставаться в твёрдой памяти, хоть он и был натянут как пружина.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍-Дай мне хоть какое-то направление, в котором я могу действовать, — попросил Войт. — Если ещё минуту я просижу без каких-то результатов, то сойду с ума.

— Что по камерам в твоём районе?

— Всё мимо, изображение слишком размыто, а скорость автомобиля, с какой он удирал по улице, была слишком большой, чтобы что-то разглядеть.

— А водитель?

— Вообще не попал в их поле зрения. Наверняка знал, где они расположены.

Генри всё-таки вызвал полицию, сообщив, что к нему вломились, не уточняя, кого в этом подозревает. Замок в его доме аккуратно вскрыли отмычкой и отключили сигнализацию с помощью ключ-карты. Вломившийся к нему был хорошо подготовлен. Никаких следов или отпечатков он не оставил.

— Мистер Войт, осмотрите дом и скажите, все ли вещи на месте? — попросил его офицер.

Но Генри знал, что этот человек ничего не тронул. Он ждал, когда Войт появится дома. Правда, кто бы это ни был, он здорово просчитался, когда поставил машину так близко к его дому. Видимо, не ожидал, что соседи хорошо знают друг друга. Сделав вид, что осмотрел дом, офицеру он сообщил, что его коллеги приезжали ранее по вызову и наверняка записали номер неизвестной машины. Он попросил проверить, но номера оказались липовыми.

Все их шаги были безрезультатны. Алекс пробовал подключиться к камерам расположенным у ресторана, откуда скрылся Влад, но пока ничего не получалось. Защита была серьёзной и требовалось время, чтобы взломать сеть. И только ближе к вечеру удача наконец повернулась к ним лицом.

Они засекли две машины, выезжающие с другой стороны здания на Фулхэм-роуд примерно в то время, как Тарасов зашёл в ресторан. И в этот раз номера можно было считать. Пробить их по своим каналам было просто, но вот дальше дело вновь заглохло. Последний раз их зафиксировали камеры на западе Лондона и дальше будто снова провал. Похоже, знали все объездные пути, где не могли зафиксировать их передвижение.

Генри ходил из угла в угол, будто пойманный в ловушку зверь. Выходило, что он зря остался в Лондоне, если не мог уследить за Владом. Может и правда стоило отправиться в Норвегию, раз здесь все его действия будут бесполезны?

Теперь, когда Тарасов знал, чьего ребёнка родила Ника, Генри не сомневался, что он тоже станет целью. А вломившийся к нему в дом человек только подтвердил его догадку.

Из этой игры живым мог выйти только один из них. Поэтому он ловил каждый взгляд любимой, запомная каждую черту её лица. Поэтому ему было так сложно попрощаться с ней как положено и он буквально сбежал.

Если бы только найти этого ублюдка, только бы узнать его местоположение…

Но что, если Тарасов доберётся до него первым? Тогда либо Ника будет всю жизнь прятаться, либо… Нет! Генри отказывался думать о таком развитии событий. Он должен быть хитрее, должен опережать на шаг, но прошедший день показал, что он почти беспомощен. Это невероятно злило. Он отказывался играть по таким правилам! Если бы можно было всё решить "по старинке" — один на один — он бы мокрого места не оставил от Влада.

Только перед сном он проверил телефон и обнаружил непрочитанное сообщение от Ники: "Она знает" и фото, где его самые любимые девочки улыбались в камеру. Глаза защипало и Генри смахнул с ресниц непрошенные слёзы. В груди разливалось сожаление, что его в этот момент не было рядом с дочерью. Ему лично хотелось всё объяснить малышке, держать её за руку, следить за каждым изменением на её личике, чтобы быть уверенным, что новость не будет для неё пугающей, чувствовать поддержку любимой женщины. А вместо этого он торчит в номере гостиницы, чувствуя себя совершенно бесполезным.

Но всё это исчезло, стоило услышать голос Ники. По её тону было ясно, как она спокойна. А как же ещё? То место, их дом, словно дарило безмятежность. Когда-нибудь, когда они станут совсем старыми, он хотел уехать на их остров насовсем. Запереться в четырёх стенах и пить виски, смотреть как трещать в камине дрова и обнимать ту, кто стала дороже самой жизни.

Только бы он смог всё осуществить. Только бы кто-то сверху дал ему эту возможность. Он не особо верил в Бога, но сейчас готов был поверить в кого угодно, лишь бы иметь возможность встретить старость со своей любимой. И глядеть на закат в западное окно, в её мечту.

Войт знал, что ей понравится его "подарок". Он заказал витраж как только купил дом. Он очень хорошо запомнил из их разговора эту деталь и сам захотел увидеть, как бы изменился дом, если осуществить её задумку. И потом, приезжая в Норвегию, он вечерами любовался светом заходящего солнца и вспоминал каждую секунду, что провёл с этой женщиной. И потому, когда Ника заговорила о том, что готова компенсировать все его одинокие ночи, ему снова пришла в голову мысль повторить свою шалость по телефону.

И слушая её дыхание, шепча непристойности, озвучивая свои желания, он будто сливался с ней, её мыслями, её телом. Генри слишком устал, чтобы заняться собой, но слышать, как Ника стонет для него было слаще любой музыки.

И это было лучшим завершением дня.

Звонок вырвал его из тяжёлого сна. Солнце было уже высоко. Генри огляделся и понял, что от усталости даже не потрудился раздеться и так и завалился на кровать. Рукой он нашарил телефон и не смотря на номер вызываемого, включил громкую связь.

— Слушаю, — он осип и звук его голоса неприятно саданул по вискам.

— Генри? Слава Богу! — в трубке послышался знакомый женский голос.

— Кто это? — Войт приподнялся на локте.

— Это Анна, подруга Ники. Мы виделись в Плимуте.

Неприятное ощущение появилось внутри — Анна была явно напугана и говорила быстро.

— Откуда у вас номер?

— Я смогла связаться с вашим другом, Полом Гитисом, он и дал ваш телефон. Но о чём я? Это всё неважно… Мне кажется, что Ника в опасности.

— Нет-нет… они… с ними всё хорошо. Я ночью звонил ей…

— Я разговаривала с ней около часа назад, — перебила его Аня. — Сегодня с утра ваши совместные фото кто-то выложил в интернет. Я испугалась, что их может увидеть Влад и позвонила ей. Она рассказала мне, что ты укрыл их в каком-то месте и всё бы ничего, но потом наш разговор прервался. Я только услышала, как она с кем-то говорит и, кажется, назвала имя своей няни. Потом связь оборвалась и теперь до неё не дозвониться. Я опасаюсь худшего. Генри? Ты слушаешь?

Холод пронзил его до самого сердца, чей стук грозил разорвать его грудную клетку.

— Она сказала, что Влад нашёл вас в доме твоей матери, — продолжила Аня. — Но ведь до появления фото о вашей связи знала только я и Лида! Я думаю, няне могли угрожать, чтобы она выдала её.

— Но её не могли найти, — он говорил потерянно, не веря, что могло случиться непоправимое. — Даже если узнали о нас, никто не знает, где они находятся.

В трубке он услышал всхлип.

— Я сказала в шутку, что на ней может быть жучок. Генри, что если так и есть? Я реалистка и не воображаю что-то понапрасну. Но что, если её нашли именно так? Что, если жучок был, скажем, в телефоне?

Эта новость обрушилась обухом по голове Генри. Так вот как их нашли! Жучок! И теперь он может положить на кон всё, что у него есть, что за Никой следили уже давно и только так смогли обнаружить их местонахождение в Амберли. А это значило, что до неё могли добраться и в Норвегии.

Какой же он идиот! Почему он не догадался, что её могли отслеживать таким образом?

Он сбросил звонок и тут же набрал номер Ники.

Недоступен!

Паника начала охватывать его своими ледяными лапами. Он вновь и вновь набирал дрожащими пальцами её номер и снова попадал на выключенный телефон. И молчание на другом конце поглощало его разум.

— Чёрт! — выкрикнул Войт в отчаянии и пнул стоящий рядом стул. Он натянул ботинки и, прихватив ключи, пулей вылетел из номера. Глупые мысли о том, почему ещё не изобрели телепорт, чтобы можно было оказаться в любой точке мира в одно мгновение, пронеслись в голове. Он терял секунды, они убегали как вода не задерживается в ладонях, а он не мог этому противостоять.

На бегу он набрал Алекса и, услышав щелчок в трубке, выпалил:

— Выясни, где сейчас самолёт Крестовского. Тот, которым Тарасов прилетел в Англию.

— Но Крестовский сейчас в Лондоне… — начал Алекс.

— Живо! — рявкнул Генри.

Такой тон подействовал, но Алекс был не из обидчивых. Он сразу понял, что что-то произошло и открыл на лэптопе сайт флайтрадара.

— Вчера приземлился в аэропорте Тронхейма, — ответил он через минуту.

— Где это?

— Норвегия.

Генри будто врезался в невидимую стену. Он резко остановился, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Самые худшие опасения подтвердились. Ну почему ему ещё вчера не пришло в голову отследить этот чёртов самолёт?

"Чёрт-чёрт-чёрт!"

В отчаянии он облагал себя последними словами. Сейчас его "если бы да кабы" были совершенно бесполезны. Он облажался! Он подвёл своих любимых и одному Богу известно, что с ними. Он мог только воображать, что сейчас происходит с Никой и Марго и каждая мысль пронзала его острыми иглами то в голову то в область сердца. Перед глазами пролетали сцены, жуткие образы. Он слышал крики, её крики, и видел её лицо перед своими глазами. Такое прекрасно и неподвижное, словно сделанное из воска. Лицо, отмеченное печатью смерти.

Если бы можно было как-нибудь взглянуть сквозь время и пространство…

Томас!

Ну конечно. Его глазами мог быть старик, которому он поручил приглядеть за домом.

— Генри, что произошло? — раздался в трубке тихий голос Алекса.

— Ника и Марго в Норвегии. Я отправил их туда, а он… кажется, он узнал, где они.

— Ты уверен?

— Процентов на девяносто девять.

Алекс выругался.

— Что ты будешь делать?

— Мне нужно к ним. Если ещё не поздно…

Нет, не поздно.

Не может быть поздно!