Оторва

Роня

— А поехали со мной в город… — произносит Тимофей и меня словно обухом по голове — стою и обнимаюсь тут с ним…

Да просто…!! Да устала я и… И вот!!!

А этот сразу почувствовал и присоседился…!

— И что я там в Вашем городе делать буду⁇ — выворачиваюсь из наглых рук, которые уже даже и не на талии, а… А не талии!!!

И выжидающе смотрю, как Тимофей мнётся и не знает, что ответить…

Да знаю я, что у таких товарищей на уме!

Можно подумать, он при въезде в город сразу к ЗАГСу повернёт… Ага, как же…

Сколько уже таких подкатывало⁈

Неужели, правда, городские думают, что для деревенской девушки самое большое счастье, чтобы её мужик из города оприходовал?

Вроде как путь в светлое будущее…

Правда, никто не гарантирует, что это будущее не начнётся с того, что ты с пузом на нос, на радость всем деревенским сплетникам, вернёшься в родную деревню…

Нет уж, спасибо…

— А здесь что? — задаёт самый ожидаемый вопрос Тимофей.

— А что и раньше делала… — отмахиваюсь от него…

Бессмысленный это разговор…

Сейчас он ляпнет что-нибудь про то, что тут никакого будущего ни в профессии, ни в личной жизни, только маму замещать и буду, ухаживая за младшими братьями-сёстрами, а замуж если и выйду, то за какого Петюню, за которым смотреть нужно будет больше, чем за малым ребёнком…

— Работать в магазине и мелких растить?… — что и следовало ожидать…

— Огород ещё сажать, за курами убирать, коровам хвосты крутить, да от местных алкашей отбиваться! — продолжаю за Тимофея рассказ о моих перспективах в деревне.

— Ронь… — делает шаг ко мне этот «благодетель».

— Ехали бы Вы в город, Тимофей Степанович… А то глядишь, и Вас затянет деревенское болото!! Оглянуться не успеете, как уже в фуфайке и кирзовых сапогах корову доите!!!

И, развернувшись, ухожу в дом…

Тут и без этого забот полон рот, нечего ещё с дураком городским болтать…

— Тимоша, да как же тебя угораздило то, а??? — просыпаюсь не от рёва проголодавшегося Совёнка, а от бабушкиного голоса.

Не слышу, что отвечает Тимофей, но и так понятно, что это ходячее несчастье умудрился куда-то там влезть…

И совсем даже не интересно — куда…

Я-то надеялась, что после нашего разговора он, сверкая пятками, умотает в город, но что-то как-то никто не спешит…

Ладно, в конце концов, мне и без него есть чем заняться — Совёнка я вчера забрала с собой к бабуле и деду — просто сил моих не было ещё и с мамой сражаться.

А с родителями и малышнёй Роник с Акимом. И Маришка там тоже…

— Тимош, тут зашивать надо!! — снова слышу как причитает бабушка. — Давай снимай портки свои!!!

Нет, вот это уже интересно…

Заглядываю в кроватку к Совёнку — спит тиран доморощенный. Губёхи свои поджал и дрыхнет, словно не он тут всю ночь соловьём заливался…

И мне бы поспать, пока он не поднялся, но прямо подмывает посмотреть, что же там с городскими портками приключилось…

На цыпочках, стараясь ступать бесшумно и молясь, чтобы ни одна половица не скрипнула, иду к двери — сейчас быстро посмотрю, как именно этот городской товарищ в очередной раз опозорился и пойду досыпать…

— Ронь, а ты чего встала? — поворачивается ко мне бабуля, как только я выхожу из комнаты. — Я тебя разбудила своими причитаниями?

— Да захотелось посмотреть, что там у Тимофея Степаныча порвалось, что аж зашивать надо… — окидываю взглядом такого прямо смущённого бабушкиного «Тимошу».

— А всё дед твой!! — снова повышает голос бабуля и я знаками показываю ей, чтоб говорила потише. А то разбудит Совёнка и будет нам не до Тимошкиных порток…

— Да я сам… — пытается вставить свои пять копеек Тимофей.

— Конечно, сам! — отмахивается от него бабушка. — Я деда твоего попросила с утра до Верки дойти — давление у меня что-то поднялось, да и ты тут только спать легла…

До Верки… Ну, это многое объясняет…

Тётя Вера держит коз и мы постоянно берём у неё молоко…

И всё бы ничего, но она примерно раз в месяц уходит в недельный загул с запоем… И тогда коз своих тётя Вера выпускает, как она сама говорит, «на вольные хлеба»…

Нет, в каком бы состоянии тётя Вера ни была, подоить своих «деточек» она не забывает никогда, а, вот, закрыть в сарае…

Огорода у неё нет и поесть эти козы ничего особо не могут, зато встретить нежеланных гостей во все рога…

— А дедуля послал заместителя… — уже догадываюсь я.

— От я ему так заместю, когда он домой нарисуется, что всю заместялку напрочь отобью!!! — пыхтит бабуля. — Верка уже три дня, как праздничная, и я деду твоему сказала…

— И что, сильно досталось, Тимофей Степанович? — спрашиваю, а сама надеюсь, что сильно…

— Да нет… — а чего покраснел то так…?

— Как же!! — отмахивается бабуля. — Не сильно!!! Вон синячина во всю ляжку будет и штаны теперь только на пугало если напялить… Тимоша сказал, эт его серая коза так…

— Милка, значит… Милка — она такая… Помнишь, бабуль, как она Петьку в прошлом году на забор загнала?

— Я тоже… На забор… — опускает глаза в пол Тимофей.

— Ну, так и хорошо, что на забор! — тут же подхватывает бабулечка. — Как-то участковый наш не успел на забор заскочить… Не Санька, а тот, что до него был, тоже молодой… Растерялся… Так зашивали потом не портки, а задницу…

— Мне только штаны… — ой, умрёт кто-то тут прямо сейчас от стеснения…

И мне бы уйти и не смущать Тимошку-то бабулиного, а я стою…

— Ну, так снимайте штаны, Тимофей Степанович, заодно и посмотрим, надо что-то кроме них зашивавть или обошлось…

— Ронь, ну, ты чего⁈ — тут же поворачивается ко мне бабуля. — Как он при тебе портки-то спускать будет?

— Бабань, я чё у городских в штанах всё не так, как у нас? — а вот и Глеб. Даже не заметила, как он пришёл. — Я за молоком, если что…

— А нету молока сегодня! Деда разве что твоего подоить! Так с паршивого козла и то больше будет! — снова повышает голос бабушка. — Отправил вместо себя человека и…

— И производственная травма у нас… — не могу не вставить шпильку.

— Ронь, да уймись ты! — машет на меня рукой бабуля. — Человеку и так плохо, а тут ты ещё!!

— Ладно, пойду тогда спать… — разворачиваюсь и уже через плечо. — Что я там не видела…

— Вот коза какая! — провожает меня недовольным шипением бабулечка.

— Ронька, дай я у тебя пересижу, пока бабка твоя в себя не придёт! — заскакивает ко мне в комнату дедуля и тут же прихрамывая идёт к окну.

— А хромаешь чего? — качаю на руках неусыпляемого Совёнка и попутно тоже смотрю, что там во дворе…

— Да Нюрка граблями зацепила… — потирает дедушка и бедро, и чуть выше…

— Ты зачем Тимофея на убой отправил? — нет, всё же интересно. — Знал же, что тёть Вера сегодня не в себе…

— Так я эт… — прячется за занавеской дедуля — видимо, бабушка в эту сторону смотрит… — Он мне говорит: «Давайте я схожу, никогда не видел, как коз доят»…

— А ты и рад, да? — вижу же, что дедульке ни разу не стыдно…

— А мне чего? Я ему сказал, чтоб осторожнее и что козы у Верки бодливые… И всё… Предупреждён, считай вооружён…! — поднимает указательный палец вверх…

— Угу… Только то ли ты не о том предупреждал, то ли вооружился гость твой не очень… Короче, дедуль, бабушка тебе такое не спустит…

— Да понял я уже… — снова потирает дедуня то, что чуть выше бедра. — Бедовый мужик этот Тимофей — всё, за что не возьмётся, всё через гузно…

И поспорила бы, да только крыть нечем…

— И что, так и будешь у меня отсиживаться… Бабуля и сюда, если что, зайдёт…

— Скоро Никитич приехать должен… Тимоха сказал, выехал уже… А при Степан Никитиче бабка твоя не осмелится…

— Ой, дедуль… Я б на это не рассчитывала…

— А зачем ты к козам полез? — который раз спрашивает отец Тимофея.

— А за тем же, зачем и ты в курятник! — что-то настроение у Тимофея Степановича сегодня не очень…

— Да ладно Вам, Степан Никитич! — бабуля выставляет на стол очередной тазик с пирогами. — Это его дед мой неумный надоумил!

— А что я-то⁈ — тут же возмущается дедушка. — Тимоха сказал, что хочет на коз посмотреть, так я эт… организовал…

— Дать бы тебе промежду глаз, организатор… Да перед людьми неудобно… — бурчит бабуля.

— Роня, а Тимофей сказал, что Вы к нам в гости ехать отказались… — неожиданно обращается ко мне Степан Никитич…

— Так меня в гости приглашали…? — перевожу взгляд на Тимофея. — Значит, я не так поняла…