Оторва

Тимофей

То, что проснуться можно не целиком, а отдельными внутренними органами, понимаю, когда мой мочевой пузырь начинает давить уже, кажется, на диафрагму.

Это же во сколько я вчера лёг и сколько сейчас?

По ощущениям, проспал чуть ли не неделю…

Но такого же не может быть…

Или с этими их травками и не такое может?

И всё же — где тут у них туалет?

С кровати встаю осторожно, стараясь, во-первых, не разбудить хозяев, если они ещё спят, конечно, а во-вторых, не расплескать содержимое мочевого пузыря…

А что — хороший гость: припёрся к незнакомым людям, наелся, завалился спать и обоссался…

Так, я похоже, на веранде. Или как это правильно в деревне называется?

Так уж получилось, что за все мои почти ровно тридцать лет, в деревне я не был ни разу. Городской житель в десятом, а то и больше, поколении и по отцовской, и по материнской линии. У нас и дачи никогда даже не было…

Нет, за город на шашлыки и поплавать в озере — это было, конечно, но чтобы в деревню… Только мимо проезжал…

Вот и мимо этой нужно было проехать!!!

Но отцу прямо очень захотелось и дом тут построить, и эко-отель рядом, на озере тоже…

Подарок мне на тридцатник. Это я про отель…

Нет, бизнес сам по себе очень даже — у меня сеть хостелов в городе и дело прибыльное. А эко-отели вообще из трендов тренд…

Вот только конкретно в этой деревне может получиться не тренд, а трендец…

Из комнаты или веранды, да не важно, из помещения, где я спал, выхожу только что не на цыпочках. Так-то, светло, но кто его знает — у нас сейчас те самые белые ночи, которые есть не только в Питере. Поэтому может быть и десять утра, и пять…

А телефон сдох…

Нужно ещё обнаглеть и попросить зарядку у хозяев. Пользуются они тут, вообще, телефонами?

— О, а ты чего подскочил то ни свет, ни заря⁈ — как я содержимое мочевого пузыря от неожиданного восклика деда внутри себя удержал?

Это первый вопрос… Второй, а как я на улицу вышел, если точно помню, что вчера в свою комнату попал из той, где мы ели? Заколдованная деревня…

— Да мне в туалет нужно… — может, и неправильно рассказывать так о своих потребностях, но если мне сейчас не укажут направление, то будет ещё хуже — обделаюсь я прямо тут на ступеньках…

— Там нужник… — указывает мне дед куда-то за горизонт.

Нужник?

Нужник и туалет — это одно и то же?

Ладно, если что — дед сам виноват, я его чётко про туалет спросил, а уж как это на местном наречии называется, я понятия не имею…

— Хотя, если по маленькому, так можешь, вон, Ронькины розы удобрить… — летит мне в спину.

Ага, сейчас! Чтоб мне эта Ронька ваша потом всё хозяйство отстрелила! Нет уж, попробую нужник или куда вы тут все приучены ходить, найти…

— Зёлёная будка с окошком… — уточняет дед.

В смысле, с окошком? Хотя сейчас мочевой уже так поджимает, что хоть с панорамным окном!

Строение, похожее на будку с окошком нахожу практически сразу. Окошко ещё такое, в форме сердечка. Деревенская романтика? Ладно, главное, что внутри…

А как? А куда? А чем смывать?

А если не по малой нужде?

Дырка в деревянном… подиуме? Настиле? А к ней приделана деревянная же сидушка для унитаза… Зато не пластик, экологично всё…

Может, подсказать отцу идею — пусть в эко-отелях вот такое же поставят — так сказать, для полного единения с природой…

Наверное, теперь можно желание загадывать — первый раз справил нужду в деревенском туалете… Нет, всё ничего, но как они зимой? Тут же в мороз и на струе примёрзнуть можно…

А руки теперь где помыть? Не знаю, может, у них тут и не принято это, но я-то деревенский житель меньше суток и мне пока без привычных гигиенических ритуалов никак…

Обхожу будку (она же нужник, она же туалет), по кругу сначала в одну сторону, потом в другую в поисках хоть чего-то, похожего на кран. Ну, не может же быть, чтобы они в туалет ходили тут, а руки мыли в доме? Или может? Или, правда, не моют?

— Это ритуал, что ли, какой, для лучшего испражнения? — чуть не подскакиваю от раздавшегося за спиной голоса и резко оборачиваюсь. Вот так идёшь по малой нужде, а сходишь по большой…

— Ты кто? — забыв о приличиях, спрашиваю у высокого рыжего парня в зелёной футболке с надписью «Свободен».

— Ронька… — протягивает мне руку. Вытираю свои руки об штаны — всё же из туалета вышел и пожимаю, конечно, протянутую мне руку, но…

— С какого хера⁈ Ты же девушка была!!! — хорошие травки в этой деревне растут…

— С хера ли⁇!!! — не понимающе пялится на меня этот… эта… это Ронька…

— Я сам видел! — произношу уверенно. Нет, ну, вчера-то Ронька точно в женском обличии была… Или был? Было?

— Да ладно! — оно ещё и смёётся. — В штаны мне заглядывал?

Нет, вот тут — точно нет…

— Нет, но… — а что я сейчас должен сказать? Что вчера точно видел, что ты девушка и грудь у тебя была? Да и бабка мне про внучку, а не про внука говорила…

Если выберусь отсюда, попрошу у отца вместо эко-отеля месяц в дурке, как подарок на тридцатник…

Хотя и так, походу, увезут…

— Ладно, если ты всё, — кивает переменчивого пола Ронька на нужник, — то мне тоже надо…

— Конечно… А где руки помыть? — хотя надо оно мне теперь? Может, лучше просто дорогу до местной психушки спросить, а там уж…

— Вон, — указывает мне Ронька на что-то вроде перевёрнутого крышкой вниз алюминиево бидона на ножках, возвышающегося из будки, похожей на нужник, — возле летнего душа…

Язык так и чешется спросить: «А тут еще и зимний есть?»

Ладно, хрен с ними, с летними и зимними душами, дойду до дома, руки помою, с хозяевами попрощаюсь и всё — домой, пока совсем крышак не слетел. И ничего ни есть, ни пить тут больше не буду. А то два куска хлебушка с травкамии всё — парня от девчонки не отличаю!!

Чуть не вприпрыжку несусь в сторону летнего душа, по пути соображая, как мне дойти теперь от этого дома до магазина, рядом с которым я оставил машину.

— Ой!!! — резко завернув за угол дома, врезаюсь в кого-то или во что-то, что ойкает женским голосом.

— Ронька? — чуть тоже не ойкаю, айкаю и или ещё как охреневаю я, поняв, что сейчас держу в объятьях Роньку в женском обличии. — Ты снова девушка? — выдаю прежде, чем успеваю захлопнуть рот.

— Вы б завязывали, пока не поздно… — высвобождается Ронька-снова-девушка из моих рук и смотрит на меня, как дед на свою котожучку — с жалостью, что ли… — Хотя… Ваше дело…

— А почему… — нет, ещё и язык отдельно от мозга жить начал!!

— А потому что закончится это всё плохо…

Да мне и так уже хуже некуда, походу…