Папина дочка

3

— Два года назад папа пригласил меня поехать с ним на бизнес-тренинг, который проходил на Бали, — увлечённо рассказывает Марк, по очереди переводя взгляд то на меня, то на Александра. — У нас было две недели, так что я успел получить сертификат серфера. Завтра хочу опробовать доску на местных пляжах. Ты, случайно, не катаешься, Каролина?

Я качаю головой.

— Я не фанат активных видов спорта. Но мне нравится смотреть фильмы про серфингистов.

— Тебе надо пообщаться с моим сыном Леоном, — судя по одобрению в голосе папы, Марк ему понравился. — Он тоже летает на конференции и тренинги. Пару лет назад увлёкся криптовалютой и меня время от времени подбивает.

Засмеявшись, он приобнимает маму.

— Но я человек старой закалки, да, Ира? Не лезу туда, где не понимаю. Деньги храню в банке и под матрасом.

— А чем вы ещё занимались в Индонезии? Никогда там не была, — я машинально смотрю на Александра, но, встретив его прямой взгляд, моментально испытываю потребность отвести свой.

Любой контакт с ним, будь то зрительный или тактильный — например, когда он ненароком задел мой локоть, беря вилку, — оказывает на меня странное влияние: я перестаю контролировать свои реакции, краснея и напрочь теряя нить разговора. Всё же тот позорный инцидент в СПА не прошёл бесследно.

— Первую половину дня проводили на тренинге, вторую — как все, — Александр улыбается, отчего его глаза красиво сужаются, придавая его жёстким чертам лица расслабленность. — Катались на байках, занимались серфингом, разок поднялись на вулкан.

— А вы тоже умеете… заниматься серфингом? — мой взгляд поневоле цепляется за ткань рубашки, обрисовывающую крепкое плечо, и смуглые кисти с оплёткой выпуклых вен. Такое со мной впервые: когда разум говорит, что так пристально разглядывать человека некрасиво, но тело совершенно не повинуется.

— Папа катается как бог, — голос Марка полон нескрываемой гордости. — Я потому и освоил доску, чтобы со временем его превзойти.

Александр смотрит на него с иронией.

— Мечтай.

— Чувствую себя пенсионером, — вздыхает папа. — Я в отпуске пью вино, лежу на шезлонге и тестирую местную кухню.

— Ни на что бы это занятие не променяла, — мама опускает ладонь на его руку в знак поддержки, за что я ее мысленно благодарю.

Папу становится жалко. Даже если разница между ним и Александром так очевидна, не хочется, чтобы он чувствовал себя старым на его фоне.

— А кто ещё с вами ездил на Бали?

Бестактный вопрос вылетает из меня сам собой, так что мне приходится резко повернуться к Марку. Не хочется, чтобы Александр подумал, что меня интересует его личная жизнь.

— Мы с папой — лучшая компания друг для друга, — озорно улыбнувшись, Марк насаживает сыр на шпажку и лихо отправляет её в рот. Такая раскованность с долей позёрства по какой-то причине меня в нём не отталкивает, а, напротив, заставляет улыбаться. — Так что нам никто не нужен.

— Мы с Эвелиной развелись лет десять назад, — эти слова Александр адресует моим родителям, словно считая нужным пояснить эту часть своей биографии.

— В жизни разное бывает, — тактично замечает папа. — Зато сын вон каким молодцом вырос.

Я украдкой смотрю на безымянный палец Александра — убедиться, что он пуст. Не потому, что меня так сильно интересует его матримониальный статус, а просто из любопытства. Из всех папиных друзей он первый, кто предпочитает респектабельным европейским курортам бизнес-тренинги в Азии, занимается серфингом и выглядит… вот так.

— Так какие планы у вас завтра? — Марк азартно крутит головой по сторонам. — Приглашаю присоединиться к нам на северной части пляжа. Если не интересует серфинг, там есть и рестораны, и шезлонги.

— Что скажешь, Вилен? — мама вопросительно смотрит на папу.

Он пожимает плечами.

— Думаю, можно. Главное, что рестораны и шезлонги есть.

Я молчу, не зная, рада возможности провести время с семьёй Рудневых или нет. С одной стороны, я люблю новые знакомства, с другой — присутствие Александра вызывает во мне смешанные чувства, которые я пока сама себе не могу объяснить.

Спустя час или полтора мы всей компанией выходим из ресторана. Я вхожу в лифт вслед за родителями, Александр и Марк встают напротив. Кабина совсем небольшая, так что мои глаза сами собой упираются в рубашку первого. Мерсеризированный хлопок — отличный выбор, на мой взгляд.

— Дочь, как тебе, кстати, термы? — ни с того ни с сего спрашивает папа. — Стоит сходить?

Покраснев как томат, я бормочу: " Да, всё было прекрасно" и на автомате поднимаю взгляд.

В солнечном сплетении екает так остро, что вздрагивают плечи: тёмные глаза Александра смотрят прямо на меня.

К счастью, в этот момент звякает, и двери лифта разъезжаются.

— Наш этаж, — его густой, словно патока, голос волнением оседает в грудной клетке. — Спасибо за вечер.

Пожав руку папе, Александр склоняет голову в знак прощания с мамой и смотрит на меня. Его ярко очерченный рот трогает вежливая улыбка.

— Каролина. Спокойной ночи.

Звук моего имени, произнесённого им, оказывает всё то же действие: вспыхивают кончики ушей, пульс подскакивает.

— До завтра, — Марк машет нам уже из закрывающихся дверей. — Спасибо за приятную компанию.

Он подмигивает мне, что, конечно, замечаю не только я, но и родители.

— Бойкий у Саши сын, — приобняв, папа щекочет подбородком мою макушку. — Но вроде толковый, да? Как тебе показалось?

— Он приятный, да, — сдержанно киваю я. — Ты поэтому согласился пойти на другую часть пляжа? В надежде меня сосватать?

— Да боже упаси. Я, может, тоже захотел серфингом заняться, глядя на Сашу.

— С Эвелиной он давно развёлся, но так и не женился, — задумчиво роняет мама, глядя перед собой. — И, видно, не женится уже.

— Почему так думаешь? — переспрашивает папа.

— Ну а зачем ему? Сын уже взрослый, с деньгами и формой проблем нет, — в голосе мамы отчётливо слышно осуждение. — Мужчина-эгоист, который наслаждается жизнью. Для чего ему лишние обязательства?

Мне становится неприятно, что мама назвала Александра эгоистом просто так, за глаза. Если человек не связан узами отношений, необходимо ли так сразу обвинять его в беспечности? А может, он просто не встретил ту, с кем бы хотел проводить большую часть своего времени? Здесь я Александра отлично понимаю.

Я открываю рот, чтобы встать на его защиту, однако папа меня опережает.

— Я уж за столом не стал эту тему поднимать, — он понижает голос. — Мне Морозов рассказывал по-свойски, что у Руднева с женой очень сложный развод был. Она его и суицидом шантажировать пыталась, и тем, что сына с собой заберёт. Не знаю уж, не сплетни ли это, но говорят, что её с крыши с мальчишкой на руках снимали. Свихнулась, в общем, женщина. После этого Саша её лишил родительских прав и Марка сам воспитывал. И неплохо, вроде. Вон какой парень вырос: бойкий, с головой дружит. Ты как думаешь, Каролина?