Папина дочка

39

Александр

— Нам обязательно говорить об этом посреди рабочего дня, когда мой телефон дымится от звонков?

— А у тебя разве бывает подходящее время, Саш? После работы ты устал, на отдыхе тебя нельзя беспокоить. Так когда нам с тобой говорить? На презентациях, куда ты таскаешь меня как дрессированную собаку?

Я с силой сжимаю переносицу, чтобы не вспылить. Когда Настя злится, она переворачивает факты с ног на голову в расчете выставить меня мудаком, а себя — страдающей жертвой.

— Я думал, что светские мероприятия — это твоя стихия. Окей, принято. Больше тебя приглашать не буду.

— Видишь, что ты делаешь?! — взрывается динамик после секундной заминки. — Вместо того чтобы сгладить ситуацию, ты моментально бьешь по самому больному!

— Насть. Я предлагаю тебе разобраться в том, чего ты хочешь от наших отношений. Если все так плохо, так может стоит перестать друг друга мучить? Очевидно ведь, что я не даю тебе того, что тебе нужно…

— Как же ты меня достал, Руднев! Да что ты вообще обо мне знаешь?!

Я со вздохом откидываюсь на спинку сиденья, потому что в трубке раздаются гудки.

Истерика Насти становится последней каплей в переполненную чашу моей усталости. Я бесцельно тараню взглядом ярко-синюю вывеску «Бета-банка», куда приехал на встречу, и чувствую себя страшно заебавшимся.

Около тридцати перелетов в год, три масштабных проекта в разных странах, бесконечные встречи, переговоры, ужины, презентации… Пара-тройка недель отпуска, которые я себе позволяю, никак не закрывают потребность как следует отдохнуть. И чем старше я становлюсь, тем все более явным ощущается этот дефицит.

Экран телефона вспыхивает снова, едва успев погаснуть. Отправитель — «Настя».

«Твою рубашку пришлю курьером».

Все это мы уже не раз проходили. После каждой нашей ссоры служба доставки привозит что-то их моих вещей. Если рубашек или галстуков не находится, Настя отправляет мне зубную щетку. Последнюю проще и дешевле выкинуть, но тогда я не узнаю, как сильно она обижена и как серьезна в своем намерении со мной порвать.

Я давно перестал понимать смысл этой демонстративности в свете того, что позже Настя непременно объявится и станет вести себя как ни в чем не бывало. Может быть ждет, что я сам закончу отношения, раз уж у нее не хватает духа? Сейчас я как никогда к этому близок. Недельный строительный форум в Абу-Даби в этом смысле сыграет мне на руку.

Стоит мыслям в голове немного утихнуть, телефонная вибрация вновь дает о себе знать. Разлепив веки, я подношу экран к глазам и без раздумий смахиваю зеленую трубку. С сыном у нас есть договоренность: отвечать друг другу всегда, как бы неудобно не было.

— Слушаю, Марк.

— Привет, пап. Ты сегодня в зале будешь?

— Буду через час. А что?

— Хотел с тобой поговорить. Давай встретимся в кафе на втором этаже тогда?

— Что-то случилось? — переспрашиваю я, насторожившись растерянностью его тона.

— Случилось, но не у меня.

— Загадками говоришь.

— Да нет. Расскажу все с глазу на глаз.

Мотнув головой, чтобы сбросить себя остатки усталости, я берусь за дверную ручку.

— Окей. У меня встреча в банке минут на двадцать, потом выезжаю туда.

В назначенное время я сижу в кафе с чашкой кофе и протеиновым коктейлем. Телефон переведен в режим ограничений, так что единственные, кто могут до меня дозвониться — это Марк и мой ассистент. Время, отведенное на тренировки и сон — неприкасаемо.

— Привет, пап, — Марк шумно выдвигает стул и садится напротив. Я машинально оцениваю его внешний вид, отмечая, что мы одеты практически идентично: куртки схожего фасона, синие брюки и одинаковые спортивные сумки. Практически сын-близнец.

— Так что случилось?

— Да это у меня, — он морщится, явно расстроенный. — У Каролины.

Рука, удерживающая чашку, машинально напрягается.

— А что с ней?

— У нее угнали блог с полумиллионом подписоты.

— Что это значит?

— Взломали аккаунт, — поясняет Марк. — Ее профиль переименовали, и теперь какой-то ноунейм выкладывает с него посты о криптобирже.

Перед глазами живо встает Каролина, сидящая напротив меня в том мексиканском ресторане и с воодушевлением рассказывающая о любви к красоте и стилю, которую она транслирует через свои соцсети. Насколько это серьезный удар для нее остается только догадываться. Вернее, догадаться можно: достаточно представить, что моей компании по какой-то нелепой случайности не стало.

— И как она? — переспрашиваю я, прочистив горло.

— Раздавлена. Она этому блогу половину своей жизни посвятила. У нее бренды рекламу покупали, и на днях одна крупная марка предложила ей стать их лицом… Еще она планировала продавать услуги стилиста и продвигать собственную линейку одежды… Короче, у нее вся жизнь была на этом аккаунте завязана…

— В моменте это действительно самая настоящая катастрофа, — соглашаюсь я, крутя в руках чашку. — От меня что нужно?

— Да я пока сам толком не знаю, пап. Может у тебя же есть знакомые киберюристы? Нужен кто-нибудь толковый… Она к брату обращалась, тот написал знакомому ФСБ-шнику. В итоге ноль. ФСБ помочь не может, так как соцсеть зарегистрирована в другой стране…

Я молчу, прокручивая в голове список тех, кому можно позвонить. Один знакомый в Лондоне специализируется на цифровом восстановлении. Есть ещё один — бывший хакер, теперь ИБ-эксперт в «РосТехе»… Но все что они могут — это рассекретить IP адрес, с которого был организован взлом, и составить отчет о неправомерных действиях, который можно передать техподдержке платформы. Решение о восстановлении в любом случае принимать будут они.

— Я попробую что-нибудь сделать, но не могу дать гарантий, что получится. — Я решаю быть максимально честным и впустую не обнадеживать Марка.

— Очень жаль… — Сын понуро опускает глаза, сжимает и разжимает ладонь — привычка, унаследованная от меня. — Каролина такого не заслужила.

Я делаю глубокий вдох и выдох. Сочувствие в данной ситуации контрпродуктивно, так как мешает мыслить здраво.

— Она с кем-то консультировалась? Стоит продумать варианты действий на случай, если аккаунт не получится восстановить.

— Тогда нужно создавать новый, настраивать таргет на старую аудиторию и пилить уникальный контент, чтобы охотнее возвращались. Так по крайней мере, ей сказал маркетолог. Лучше какой-нибудь челлендж придумать или реалити-кейс для привлечения внимания. Пап… — Марк резко вскидывает глаза. — А может ты кому-то из своих приятелей ее порекомендуешь как стилиста? Тому же Гусеву, а он — своей жене. Это как пример. Из этого можно классный сторителлинг сделать и повысить уровень доверия к Каролине.

Судя по загоревшемуся взгляду, Марк в восторге от своей идеи, и мне придется его немного осадить. Не для того, чтобы поставить на место, а чтобы в будущем понимал: влиятельных знакомых стоит напрягать лишь в случае крайней необходимости и лишь с девяностопроцентной уверенностью, что они смогут помочь. В противном случае лучше поискать альтернативные варианты решений.

— И как ты себе это представляешь? Что я звоню Игорю со словами: «Твоей жене случайно стилист не нужен? А то она в последнее время плохо выглядит»?

— Не знаю… — Марк выглядит растерянным. — Но если блог не вернуть, Каролине придется начинать с нуля, и мне как-то хочется ей в этом помочь.

Нахмурившись, я барабаню пальцами по столу. Мне тоже хочется ей помочь, но не таким образом, каким предлагает Марк.

Итак, можно попробовать обратиться к специалисту по интернет-безопасности, но не факт, что поможет. Если рассматривать вариант с созданием нового профиля как более реалистичный, то…

В голове прокручиваются всевозможные сценарии помощи Каролине, но ни один не кажется подходящим в виду моего посреднического участия, которого я всегда избегал. Если только…

Пришедшая в голову идея кажется такой абсурдной, что в моменте я даже трясу головой.

Нет, нет и нет. Слишком нерационально и сомнительно. Каролина встречается с Марком, а предложить помощь такого рода равносильно тому, чтобы откатиться на полтора года назад.