Плененное сердце

Глава 29

Париж оделся в траур. Единственными темами для разговоров в столице были смерть де Берри утром на рассвете после покушения и долгожданные новости относительно того, что Мари-Каролин ожидает ребенка в сентябре. Роялисты молились, чтобы родился мальчик, который унаследует трон Бурбонов.

Нэвил и Андрэ ходили повсюду вооруженными, опасаясь, что неистовые роялисты и сочувствующие им внезапно бросятся на бонапартистов и либералов, но демонстрации и случаи насилия были немногочисленны. Однако в политических кругах и газетах обвинения приобрели широкий размах и заходили довольно далеко.

Колби была самой печальной в доме. Не только из-за Шарля и Каролин, но еще и потому, что, по ее мнению, она потеряла последнюю надежду на совместное счастье с Нэвилом. Она снова и снова прокручивала в голове, как Нэвил, казалось, гордился тем, что она добилась своего и присутствовала на допросе, как он улыбался ей, когда его допрашивали полицейские чиновники. У нее все получилось бы, если бы только она держала свои мысли при себе. Но нет же — что у нее на уме, то и на языке.

После той ночи Нэвил не сомневался: если он зайдет в комнату и Колби окажется там в одиночестве, она встанет и немедленно выйдет. Когда он входил в спальню, она напряженно застывала, и он спешил ретироваться.

А Колби стала еще привлекательнее. Он жаждал заключить ее в объятия, подарить ей ребенка, который, как он чувствовал, станет достойным венцом его собственной жизни, рассказать ей о себе то, чего не знал больше никто. Но в ее поведении он не ощущал ни малейшего интереса к себе, ни намека на то, что ей нужно от него что-либо иное, кроме денег.

Таковы были их отношения, когда вместе с Барро они ездили на званый обед в дом полковника и миссис Мэрроу в пригороде Парижа. Шумные публичные приемы осуждались светом, но внутренняя, домашняя жизнь продолжалась.

Подобно большинству парижан, Рита Фаберже жила приемами, балами и операми, составлявшими для нее суть жизни, поэтому каждый раз, когда предоставлялась возможность покинуть дом и окунуться в общество, она буквально расцветала.

— Не могу дождаться, когда, наконец, услышу рассказы Шеррода Мэрроу, — весело щебетала она, когда они тронулись в путь. — По-моему, этот человек знает обо всем и обо всех.

— Он просто прелесть, а Адель — ангел. — Колби готовила почву для того, что, как она надеялась, должно произойти позже этим вечером. Мэрроу владел ключом к ее будущему, и ей было необходимо поговорить с ним наедине.

Чета Мэрроу мечтала увидеть их не меньше, чем компания Барро — выбраться из мрачного старого дома. Их большой особняк представлял из себя кусочек Англии, перенесенный в Париж. Колби хотелось плакать, так она тосковала по родине.

Прелестный дом полковника заполняли цветы. Английские пейзажи и семейные портреты, висевшие повсюду, были условием, как раз необходимым для того, чтобы она ощутила, как оживают ее чувства.

Все вместе они прошли в столовую и сели за уменьшенную копию главного обеденного стола. Комната была огромной, а мебель — не менее английской, чем пудинг из патоки, и такой же домашней.

Полковника Мэрроу, счастливого тем, что он может оказать им услугу, тут же засыпали вопросами.

— Что вы хотите узнать?

— Почему король так задержался, так поздно приехал к Шарлю? — хотела знать Рита.

Колби подняла голову. Ее ложка застыла в воздухе. Нэвил поперхнулся вином. Избегая смотреть друг на друга, они наблюдали за Андрэ. Все эти дни он был угрюм, терзая себя за то, что проявил недостаточно настойчивости, пытаясь предупредить де Берри об опасности.

— Да, где был Луи? — спросил Андрэ.

— Ему сообщили в два часа ночи, но, по совету отца Шарля, он поехал не сразу.

— Но почему? — продолжал настаивать Андрэ.

— По мнению графа д'Артуа, присутствие короля выглядело бы «нарушением этикета».

Это его доподлинные слова, — сообщил Мэрроу.

— Как это понимать? — поинтересовалась Рита.

Колби ответила прежде, чем Мэрроу успел открыть рот:

— Это надо понимать так, что в присутствии короля бедняге не позволено кричать от мучительной боли, пока эти мясники пускают ему кровь, — сказала она с горечью. — В Индии мы лучше справлялись с подобными случаями.

— Вы не вправе делать подобные замечания, мадам, — холодно вставил Нэвил.

— Давайте послушаем, что же произошло дальше, — вмешался Андрэ.

— В четыре часа, когда уже почти не оставалось надежды, короля, которого беспокоила подагра, погрузили в карету и доставили к оперному театру. — Мэрроу остановился, чтобы приказать дворецкому наполнить бокалы гостей. — Протащить кресло Луи по узкому коридору было настоящим мучением, но с этим справились. Когда Шарль увидел его, он поднял голову и закричал: «Прости меня, дядя, умоляю тебя, прости!»

Андрэ и Рита не скрывали своих слез.

— «Незачем торопиться. Поговорим об этом позже», — сказал Луи. И Шарль ответил: «Увы! Король мне отказал, а его прощение облегчило бы мне последние мгновения», — и снова упал на подушки.

Повествование обессилило Мэрроу, и он вынужден был перевести дыхание, прежде чем продолжить.

— Луи посмотрел на врачей и на латыни спросил, есть ли хоть малейшая надежда. Ему ответили отрицательно. Король сказал: «Тогда да свершится воля Божья». Через несколько минут один из врачей спросил, нет ли у кого-нибудь зеркала. Король предложил свою табакерку, ее поднесли ко рту де Берри, и врач объявил, что он скончался. «Помогите мне, я хочу отдать последний долг», — держа хирурга за руку, Луи наклонился и закрыл Шарлю глаза. Мы все упали на колени.

Когда полковник закончил свой рассказ, тишину нарушал лишь треск свечей. Никто не произнес ни слова. Наконец все встали и покинули комнату, каждый погруженный в свои мысли.

Перед тем как они покинули дом Мэрроу, Колби удалось на несколько минут затащить его в боковую комнату. Она вручила ему записку.

— Прочтите после того, как я уеду, и если вы захотите мне помочь, встретимся завтра в маленьком парке рядом с домом Андрэ. — Она назвала ранний час и ушла.

Когда карета Барро почти уже доехала до дома, Андрэ спросил Колби, что она имела в виду, когда сказала, что в Индии они лучше справлялись с подобными случаями.

— Пускать кровь де Берри, после того как он и так много ее потерял, было невероятной глупостью, — ответила она запальчиво. — Ради всего святого, чтобы остановить кровь, индийские врачи используют экстракт из листьев аяпаны!

— Разговоры ничему не помогут, — мрачно сказал Нэвил.

— Но Шарлю пытались помочь самые лучшие врачи Франции, — упорствовала Рита.

Колби пожала плечами. Она снова поставила себя в нелепое положение, открыто высказав то, что думала.