Почему нет?

Глава 9

POV Ясмина

В гостиной бубнит телевизор, на экране мелькают кадры российского ситкома. Карина, развалившись на диване рядом со мной, тихо хихикает с очередной плоской шутки, а я продолжаю листать предложения по аренде жилья. Вчерашний день и ночь, что мы провели на базе отдыха в компании друзей Карины, многое мне подсветили. Мир не остановился после моего развода, как и мое сердце. И пока я еще дышу, нужно двигаться дальше, даже если страшно: пробовать новое, заводить знакомства, общаться, работать, баловать себя вкусной едой, смотреть любимые фильмы. Просто жить. Пора уже отпустить прошлое и подумать о будущем. Не хочу потратить еще несколько лет на сомнения.

– Ну как там? – интересуется сестра, подползая ближе. – О! Миленько. Это однушка?

– Да. Есть еще пара неплохих вариантов недалеко от студии. Вот пытаюсь договориться о просмотре на завтра.

– Сходить с тобой?

– Нет. Тебе ведь еще вещи собирать.

– Я пока не… – боязливо заговаривает Карина, и я опускаю мобильный, впиваясь в нее строгим взглядом. – Ну что? Я не хочу оставлять тебя на целых четыре недели.

– Что за глупости?

– Никакие не глупости! Вдруг тебе станет скучно или одиноко.

– Малышка, прекращай. Не нужно подстраивать свою жизнь под меня.

– Но…

– Никаких «но», – заявляю решительно. – Ты должна поехать с Владом. Он этого хочет, и ты тоже.

Я еще вчера узнала, что отдых на базе был прощальной вечеринкой. Коля и Толя уже завтра отправляются на подработку в морской бар до конца сезона. Близнецы-танцоры Стас и Влад в середине недели едут в столицу проводить месячный курс мастер-классов, а с ними и их половинки Риша и Карина. Ну а Леша с Мариной собираются какое-то время погостить у ее родителей, что живут в соседнем поселке.

– Но как же ты? – грустно спрашивает Карина.

– Нормально, – уверенно отвечаю я. – Найду чем заняться.

– Снова утонешь в работе?

– Знаешь, как говорят… человеку необходимо быть в кого-то или во что-то влюбленным. Сейчас я влюблена в свою работу. Не так уж и плохо. Верно?

– Скука смертная, – хмурится сестра. – Я никуда не поеду.

– Поедешь. Иначе я сниму себе самую жуткую халупу на окраине и уйду в запой.

– Ты этого не сделаешь.

– А еще закручу роман с бездомным. Видела недавно парочку колоритных мужиков на автовокзале. Такие милые, вежливые…

– Ага, просто предел мечтаний, – надувшись, бубнит сестра и отворачивается к телевизору.

Тихонько цокаю языком и опускаю голову на ее плечо.

– Карин, я в норме. Правда.

– Это и настораживает. Утром ты была в хорошем настроении, подкалывала Толю, Марину даже обняла на прощание.

– И что в этом плохого?

– Не знаю. Вдруг это моральный откат после выходки Сережи. Вдруг ты нарочно притворяешься, чтобы мы все от тебя отстали и ты могла спокойно страдать в одиночестве.

– Тебе легче поверить, что я схожу с ума, чем в то, что меня потихоньку отпускает?

– А это так?

С языка чуть не слетает уже привычный ответ, который бы быстро успокоил сестру, но я задумываюсь. Благодаря Ярославу вчера я поняла одну важную вещь – люди, которым ты небезразличен, все равно чувствуют твое состояние, а ложь и отговорки только расстраивают их еще больше.

– Мне самой хочется верить, что да, – говорю я, и Карина обнимает меня, ухватив за плечо. – Я так усиленно оттягивала момент подачи заявления, но вчера… как только это случилось… все встало на свои места. Даже жаль, что мы не сделали этого раньше, потому что теперь я чувствую себя по-настоящему свободной.

– И как тебе? – тихо спрашивает Карина.

– Пока… странно.

– Слушай, я правда могу остаться. Помогу тебе с переездом и…

– Я не приму такую жертву, – отрезаю сурово.

– Это не жертва!

– Еще какая. Четыре недели вдали от дома с любимым. Новый город, впечатления. Я бы палец себе отрезала, чтобы с тобой поменяться.

Сестра затихает, и я поднимаю голову с ее плеча, чтобы заглянуть в родное лицо.

– Карин, все будет хорошо. Я не остаюсь одна. У меня здесь есть ребята из студии, родители. На крайний случай существует приложение для знакомств. Если мне станет скучно, отправлюсь в этот цирк. Возможно, ты вернешься, а я уже снова замуж собираюсь.

Она недоверчиво щурится и тянется ко мне ближе, заговорщически понижая голос:

– А еще у тебя есть Ярослав.

Не могу сдержать улыбки: щеки сводит, лицо теплеет. Этот парень меня вчера просто покорил. Внимательный, добрый. Обаятельный и совсем не глупый. Мы проболтали несколько часов, и это было… потрясающе. Интересно, весело, так по-душевному просто. Я и забыла, каково это.

– Да. Еще у меня есть новый друг Ярослав, – пафосно соглашаюсь, выделив интонацией самое важное.

– Друг?

– Угу, – многозначительно мычу я.

– Ты ему нравишься, – режет без ножа Карина.

– Не я. Его сердце, оказывается, уже несвободно.

– Кто тебе такое сказал?

– Он.

– Странно. – Карина задумчиво отводит взгляд.

– Вообще нет. Он молод, горяч. Наверняка там какая-то сногсшибательная однокурсница, у которой мозгов еще маловато для того, чтобы оценить, какой бриллиант она заарканила.

– Считаешь его бриллиантом?

– А ты нет? Он классный парень.

– Так забери его себе.

– И что мне с ним делать?

– Серьезно, Ясь? Ну хочешь, я тебе «Пятьдесят оттенков серого» включу?

– Фу, пошлячка! – смеюсь я. – Ему всего двадцать, я не стану…

– Ты так говоришь, будто тебе самой сорок!

– Морально мне уже все шестьдесят!

Из прихожей доносится клацанье дверного замка, а после веселый голос отца:

– Девочки-и-и! Вы дома?

– Да! – отвечаем с Кариной хором и выглядываем из-за спинки дивана.

В широком проеме появляются родители. Мама держит в руках внушительную керамическую кастрюлю, а отец – любимую женщину, обняв ее за талию.

– Давно вы вернулись? – спрашивает папа, глядя на нас по очереди.

– Пару часов назад, – отвечает Карина.

– И как прошло?

– Отлично! – звонко отзываюсь я.

Родители обмениваются скептическими взглядами, и сестра мигом приходит на помощь:

– Она не врет. Вела себя хорошо, даже улыбнулась шесть раз.

Толкаю ее локтем, и она дурашливо разводит руками.

– Бабушка передала голубцы. Есть хотите? – спрашивает мама.

– Да! – снова отвечаем с сестрой в один голос.

После ужина, за которым я делюсь с родными последними новостями, все обитатели нашего дома разбредаются по своим делам: мама выходит в сад поливать клумбы, Карина поднимается в свою комнату болтать по телефону с Владом, папа остается на кухне мыть посуду, а я выхожу на террасу, чтобы проверить, как дела в студии, и продолжить просмотр квартир.

Усаживаюсь в кресло-качалку, глядя на пурпурное небо с полупрозрачными пушистыми облаками, и улыбаюсь непонятно чему. Неужели и правда отпускает? Неужели мне снова хочется поверить, что все будет хорошо? И мама, и отец отреагировали на новость о подаче заявления спокойно, даже одобрили мое желание переехать и жить отдельно. Удивительно, насколько проще становится жизнь, когда ты сам перестаешь ее усложнять.

Быстро переговорив с администратором Дашей и выслушав ее отчет о двух прошедших днях в студии, открываю приложение с объявлениями и вижу заветный значок о новом сообщении. Сердце взволнованно колотится, взгляд скользит по строчкам.

«Здравствуйте. Да, еще актуально. Завтра в обед вам будет удобно приехать на просмотр?»

Набираю ответ и прижимаю мобильный к животу, откидываясь на спинку кресла. Я еще никогда не жила одна. Сначала рядом была семья, потом Сережа. Мы с ним долго выстраивали общий быт, притирались, учились сосуществовать бок о бок. В совместном проживании куча сложностей, внутренние часы у всех разные, как и привитые родителями привычки. Я, например, спокойно могу просыпаться около семи утра, люблю неторопливо завтракать и никогда не оставляю посуду в раковине. А вот Сережа дрыхнет до последнего, наводит кавардак на кухне и никогда… никогда за собой не убирает, если не попросить его об этом меньше десяти раз. Сначала это казалось мне нормальным, ведь ухаживать за своим мужчиной более чем естественно, но потом, спустя несколько лет, когда мы оба уже работали, его неряшливость превратилась в повод для ссор. Он, конечно, нашел, чем мне ответить. Все время бесился из-за того, что я оставляла принадлежности для рисования на кухонном столе, из-за сериалов, которые я включала на фоне, пока занималась другими делами, ведь они мешали ему залипать в телефоне.

Глубоко вдохнув, прогоняю воспоминания. Не хочу больше думать об этом, устала анализировать. Мы не справились. Оба облажались. Это уже данность, нечего в ней ковыряться. Еще раз просматриваю фото квартиры, что запала мне в душу, и уже представляю, как буду засыпать на этой огромной кровати, сидеть за круглым кухонным столом на милом желтом диванчике, принимать двухчасовые ванны с маслами, слушая громкую музыку. Ценник, конечно, на эти хоромы больше, чем я планировала, но это ничего. Потороплю Сережу с продажей машины и смогу со всеми рассчитаться. А когда продастся квартира, подумаю уже и о своей недвижимости. Может, возьму небольшую студию в новостройке или даже рассмотрю ипотеку на вторичку. Гордость урчит в груди. Надо же, я думаю как настоящая взрослая.

За спиной слышится шорох открывающейся двери, папа выходит на террасу и спускается в сад, тепло мне улыбнувшись. Он направляется к маме, которая стоит у клумб со шлангом в руках, останавливается рядом и обнимает ее со спины, заставляя звонко рассмеяться. Тяжесть падает на грудь, и я отвожу взгляд, рассматривая густую крону соседской черешни, возвышающуюся над забором. Да, я думаю, как настоящая взрослая. Одинокая взрослая. И я знаю, что в моей ситуации это правильно, но частичка души, та самая маленькая романтичная девочка, которая всегда мечтала о счастливой семье, обиженно топает ногами и стучит кулаками. В моем браке было много и хороших моментов, те, за которые я его любила. Долгое валяние в постели по выходным под глупые телешоу, сюрпризы, которые Сережа устраивал мне на праздники с шарами и хлопушками. Совместные походы по магазинам после зарплаты, разговоры по душам летними ночами с распахнутыми настежь окнами, поцелуи в полудреме, когда кто-то из нас задерживался на работе. И все эти крошки были ценнее, чем любые бриллианты. Они наполняли жизнь смыслом и радостью, до тех пор пока не зачерствели. Пока мы с Сережей не зачерствели.

– Ясь, – зовет меня папа, и я поворачиваю голову, заметив его рядом. – Все хорошо?

– Да, – спокойно отвечаю я.

– Что там с квартирами?

– Поеду завтра в обед смотреть одну. Ту, про которую говорила.

– Отвезти тебя?

– Нет. Я сама.

Папа заводит руки за спину, и это немного настораживает. Похоже, он собирается сказать что-то неловкое.

– Ты ведь знаешь, что я горжусь тобой?

– Конечно.

– Но ты все еще моя дочь и всегда можешь рассчитывать на мою помощь. До самой смерти.

– Ты чего, умирать собрался? Бабуля тебе новый диагноз поставила по цвету лица?

Отец хрипло смеется и потирает щеку, на которой видны несколько коричневых точек пигментных пятен, которые в прошлом году бабушка Ульяна окрестила раком кожи.

– Нет, сегодня она была в хорошем настроении.

– Правда?

– Да, я и сам удивился.

– Злата замуж выходит? – предполагаю я, потому что нашу бабушку можно порадовать только двумя вестями: «скорой» свадьбой одной из внучек или правнуками.

– Я об этом ничего не слышал, но… у нее в гостях вчера была Мирослава Генриховна.

– И что эта старая ведьма ей снова предсказала?

– Яся! – шутливо прикрикивает отец. – Нельзя ее так называть!

– А то что? Проклянет? – хихикаю я.

– Ну а вдруг.

– Мне уже не страшно. Выкладывай, что за радости нас ждут?

– Пророчат тебе «скорую» свадьбу с пополнением, – осторожно проговаривает отец, чуть втянув голову в плечи.

– О боже… опять?! Есть же еще три внучки! Почему всегда я?!

– Не заводись, – ласково просит он. – Я просто решил предупредить. Бабушка собирается навестить нас в конце недели, хочу, чтобы ты была готова.

– И я буду во всеоружии на другом конце города! – недовольно выпаливаю я.

– Ясь, ты же знаешь, она просто волнуется.

– Знаю, – вздыхаю я и нервно качаю ногой, глядя, как мама уверенно поливает уже не клумбу, а забор. – Как и вы все. Но я не могу за пару недель снова выйти замуж только для вашего успокоения, как бы сильно мне этого ни хотелось.

– Для нашего и не нужно, ты для своего постарайся.

– Как будто это так просто.

– А что сложного? Влюбились, поженились, построили дом, нарожали детей, – непринужденно отвечает папа.

– Я уже пыталась по этой схеме. Не сработало.

– Милая, у нас неограниченное количество попыток найти свое счастье. У кого-то это получается сразу, у кого-то нет. Не загоняй себя в глупые рамки.

Глупые рамки? Наша семья ведь не выдумка, не прописанный кем-то сценарий. Что плохого в том, что родители кажутся мне эталонным примером? Разве только то, что теперь для меня этот предел недостижим.

– Яся, послушай… – вздыхает папа и делает шаг вперед, заставляя меня поднять взгляд. – Понимаю, что ты сейчас разочарована и, возможно, тебе кажется, что идеальный шанс на счастливую семью упущен, но… встретить в юном возрасте человека, с которым сможешь провести всю жизнь, – чистая удача. Нет никаких гарантий, что повзрослев, вы останетесь теми, кого захотите любить.

– Но ты ведь… вы с мамой…

– Нам повезло. И это не правило, даже не исключение. Нет такой статистики, мы слишком индивидуальны, чтобы копировать друг друга. Но у судьбы на каждого из нас есть свой план, иногда стоит просто довериться.

Прикусываю нижнюю губу, задумавшись. В словах отца есть смысл. Я никогда раньше не смотрела на ситуацию так, полагаясь больше на общественные устои и собственные мечты, чем на обычную логику и непредсказуемость жизни. Я слишком восхищалась родителями и пыталась пойти их путем вместо того, чтобы искать свой. Может, папа прав и в том, что здесь нет какой-то непростительной ошибки? Может, мне просто не повезло? Я влюбилась в мальчишку из параллельного класса, полюбила парня, который окружил меня заботой и вниманием, и поэтому вышла за него замуж. Потом жила с мужчиной, чье поведение больше терпела, чем принимала, а развелась уже с человеком, который стал мне чужим. И все это разные воплощения того самого мальчишки, за образ которого я цеплялась, приписывая ему желанные черты. Может, с нами обоими все в порядке, просто выросли мы с Сережей не в тех, кто был нужен нам обоим. Чистая удача. Точнее, ее отсутствие. Но это не смертельно.

– Чай хочешь? – предлагает папа.

– Да, – с более легким сердцем отвечаю я.

– Тогда зови сестру и спускайтесь.

Рабочая неделя начинается стремительно. Дел в студии немало: из короткого отпуска возвращается Инга – мастер по крейзи-маникюру, а еще я наконец-то нахожу нового колориста для сложных окрашиваний волос – картавого, но милого паренька по имени Денис, но он просит звать его только Дэнчик. Ярослав усердно тренируется на искусственной коже, которую я для него заказала, и с энтузиазмом принимает пока еще немногочисленных клиентов, а вот Гарик загружен до предела. Как, собственно, и я, ведь ко всему прочему приходится заниматься еще и обустройством новой квартиры.

Да, я все-таки сняла его, первое в своей жизни жилье для себя одной. Процесс волнительный, даже нервный, но как только мы с хозяином подписали договор и я осталась в квартире одна, то села на диван на кухне, вдохнула полной грудью и принялась рыдать в голос от облегчения. Новый этап. Только мой, и больше ничей. Следующие же несколько дней я безбожно грабила мамины запасы посуды и мелкой утвари для дома, неустанно сидела на маркетплейсах в поисках самого необходимого и недорогого и уже к вечеру четверга твердо решила, что готова провести первую брачную ночь с одиночеством, но для начала все-таки заглянула в студию, чтобы проверить, как там мои ребята.

– Привет! – встречает меня за стойкой Даша, лучезарная улыбка которой освещает приемную зону лучше любых ламп. – Мы тебя сегодня не ждали.

– А что так? Накосячили где-то? – усмехаюсь я, закрывая дверь, и аккуратно ставлю рядом со стойкой два внушительных пакета, которые только что забрала из пункта выдачи.

– Да вроде… нет, – как-то неуверенно отвечает она.

– Есть сомнения?

– У нас все хорошо.

– Но-о-о… – пытливо тяну я.

– У Ярослава клиент, – сдается Даша, чуть помрачнев. – Вернее, клиентка. Маленькое тату на запястье, но они в кабинете уже три с половиной часа.

Прочищаю горло, глядя в сторону коридора. За три часа я Вознесенский собор могу набить, если постараюсь.

– И ты не ходила проверить? – спрашиваю я.

– Ты ведь сама говорила, что мастеров лучше не отвлекать.

– Да. Не отвлекать их от работы, а не от свиданий.

Даша виновато опускает нос, по которому рассыпаны веснушки, и я немного сбавляю обороты. Она хорошая девочка, старательная и ответственная, но ей всего девятнадцать. В таком возрасте непросто командовать парнями. Особенно такими симпатичными, как Ярослав.

– Все в порядке. Я сама посмотрю, как они там.

Направляюсь к кабинету и останавливаюсь перед дверью. Внутри играет музыка, жужжит тату-машинка. Пока все прилично, но не стоит полагаться только на слух. Заношу кулак перед дверью и жду, когда изменится звук, чтобы ненароком не сбить своего юного мастера. Подловив момент, уверенно стучу трижды и произношу ровным тоном:

– Ярослав! Можно тебя на минутку?

– Иду! – резво отзывается он.

Делаю шаг назад, поправляя выбившиеся из хвоста пряди волос, и одергиваю край свободной рубашки. Через несколько секунд в коридор выходит Ярослав и закрывает за собой дверь, но я успеваю заметить обнаженную по пояс девушку, сидящую в кресле и прикрывающую руками грудь. Не знала, что для тату на руке так необходимо оставаться топлес.

– Привет! – широко улыбается мне Ярослав. – Какими судьбами?

– У нас не предусмотрены скидки за обнаженку перед мастерами. Даша сказала, у вас тату на запястье, – говорю я, всем видом показывая, что жду объяснений.

Он оглядывается на закрытую дверь и очень убедительно разыгрывает неловкость: показывает нижний ряд зубов, опуская уголки губ, и вжимает голову в плечи.

– Так и было. Но она захотела еще одну, а клиент всегда прав.

– На груди? – уточняю я.

– М-м-м… не сразу. – Яр смотрит на меня и невинно хлопает темными ресницами.

Терплю еще пару мгновений, но все равно проигрываю, тихо рассмеявшись. Когда я брала его на работу, то именно на такой результат и рассчитывала. Ему трудно отказать, почти невозможно, и для студии это хорошо, но под его чары попадают не только клиенты. Ему так идет черная форма, все тату становятся ярче, а глаза выразительнее. А еще его чертов парфюм, аромат которого я все еще не могу переносить спокойно. Запретить ему, что ли, душиться на работу?

– Соски я ей заклеил, – добавляет Ярослав, и в его взгляде танцуют пороки.

– Молодец, – сдержанно отвечаю я. – Но о таких случаях ты всегда должен предупреждать. Это сейчас расписание у нас не плотное, но скоро все может измениться. Администратору необходимо знать, что происходит в кабинете, потому что именно он управляет твоим рабочим временем.

– Да, босс. – Он поднимает руки в черных перчатках в беззащитном жесте. – Мой прокол, признаю. Разрешите загладить вину? Готов к любому наказанию.

– Работай иди. – Я из последних сил сдерживаюсь, чтобы не поддаться на провокацию. – И перчатки не забудь сменить.

Уже собираюсь развернуться, но Ярослав делает шаг мне наперерез и становится таинственно-серьезным, что еще страшнее, чем его обычное игривое настроение. Близость впитывается в кожу, сердце стучит сильнее и глуше.

– Ты здесь надолго? – спрашивает он, понизив голос. – Я почти закончил. Мы могли бы пойти поесть куда-нибудь. Отметить твой переезд, поболтать.

– Я не голодна.

– Кофе попить, – не сдается он.

– На ночь?

– Сейчас шесть вечера.

– Яр, – ласково произношу я и качаю головой.

– Ты всю неделю отмазываешься. Я думал, мы уже прошли этот этап. Карина перед отъездом взяла с меня слово, что я не дам тебе скучать.

– Я же говорила, что друг из меня сейчас хреновый. Очень много дел, не соскучишься. Спроси лучше свою новую подружку. Может, она от кофе не откажется?

Он хмурится, недовольно поджав губы, но я не даю ему времени для маневра.

– Иди работай, – настойчиво повторяю и возвращаюсь в основной зал.

Немного болтаю с Гариком и Ингой, ожидающими своих следующих клиентов, и удостоверившись, что проблем больше нет, собираюсь уходить, но что-то меня не отпускает. Взгляд в очередной раз тянется к коридору, что ведет к кабинету, и в груди появляется какое-то неуютное чувство неудовлетворенности. После той ночи, что мы с Ярославом провели за разговорами о жизни, общение между нами действительно стало более легким и дружеским. Мы можем пошутить друг над другом, обсудить не только рабочие моменты, и он с завидной непринужденностью последние четыре дня зовет меня на ужин. И вроде бы ничего такого, кроме одного… его внимание нравится мне так же сильно, как и пугает.

– Да. На завтра? Сейчас уточню. Подождите, пожалуйста, пару минут. – Даша прикрывает динамик на рабочем телефоне и опускает его на стойку, ловя мой взгляд. – Консультация. Желательно с двух до трех дня. Завтра.

– Отлично. Записывай на два.

– У тебя пирсинг в половине второго.

– Тогда на три.

Даша кивает и возвращается к разговору, а я отвлекаюсь на собственный мобильный. Стискиваю зубы, досадливо зашипев, и принимаю звонок, отходя к мойке.

– Привет, Жень. Я все помню, прости. Дни были бешеные.

– Привет, Сюся. А когда было иначе? – звучит из динамика высокий голос повелителя социальных сетей Жени Чапаева, с которым мы знакомы уже много лет по работе в «Синей Бороде».

– Я соберу всю новую инфу до конца недели, скомпоную и вышлю тебе. Хорошо?

– Да, но визуал тоже нужен. У твоего администратора руки не из того места растут.

– Все так плохо?

– Как сказать? Хуже, чем Алеша, конечно, никто не снимает, но если ты хочешь красивую картинку на вашей странице, дай мне хороший материал.

– Поняла, – серьезно отвечаю я. – Займусь этим. По оплате…

– Сюсь, ну ты че-е-е? – сладко тянет он. – У меня ведь еще «рукав». Я тебе даже должным останусь.

– На островах татушки, что ли, не бьют?

– Тут такая антисанитария, что я и есть брезгую, – фыркает Женя. – Хотя кузнечики на вкус ничего. Как сушеная курица в специях. А может, это были и не кузнечики.

– Чего тебя вообще туда понесло?

– Ищу смысл жизни.

– Предохраняешься хоть?

– Двойная защита! – звонко смеется он. – Ни капли в рот, ни сантиметра в чужие гениталии.

Прикрываю рот ладонью, хихикая. Вот чумной мужик, совсем не умеет сидеть на месте. Но он один из немногих людей, чьей свободой я всегда восхищалась. Больше историй, чем у него, может быть только у мировой проститутки.

– Когда ты возвращаешься? – спрашиваю я, поддерживая беседу.

– Не знаю. Еще не решил.

– Может, тогда возьмешь оплату в деньгах?

– Сюсь, у меня куча заказчиков, которые платят, а вот девушек, которым я могу доверить свою тело и душу, немного. Мне, кстати, птичка на хвосте принесла, что ты теперь свободна, как ветер над океаном. Это правда?

– А что? Хочешь сдержать свое пьяное обещание жениться на мне? – весело подтруниваю я над старым знакомым, и в этот же момент из коридора выходят Ярослав и миловидная невысокая девушка в велосипедках и спортивном топе.

– Если ты до моего возвращения никого не найдешь, женюсь! – дерзко заявляет Женя, а я все не могу увернуться от внимательного взгляда зеленых глаз.

– Мне пора идти, Жень, – приглушенно говорю я. – На следующей неделе точно все вышлю.

– Хорошо. Буду ждать.

– Пока.

– Обнял-приподнял!

Кладу трубку, наблюдая, как Даша рассчитывает клиентку. Мисс нескромность радостно щебечет о том, что все было классно и совсем не больно, хлопает Ярослава по плечу и проводит рукой вниз к локтю. Затем наклоняется так близко, будто пытается пометить самца, а он улыбается ей дружелюбно и, как всегда, обворожительно. С трудом проглатываю сгусток желчи, вставший поперек горла. Как начальница, я рада видеть подобную картину. Дружеская атмосфера – наш приоритет. Но что-то глубинное, необъяснимое поднимает во мне бурю негодования. Я хочу, чтобы она поскорее ушла.

– Всего доброго. Будем рады видеть вас снова, – говорит Даша.

– Ага, – отзывается девушка. – Пока, Яр. До скорого!

Мышцы лица сводит от желания по-детски передразнить ее в спину, но меня вовремя отвлекают.

– Кого ждешь? – спрашивает Ярослав, шагая ко мне.

– Тебя. Кого же еще? – саркастично отвечаю я. – Хотела убедиться, что ты не уговорил ее набить тату на лобке.

– Оставили эту зону на следующий сеанс. Ей нужно сделать эпиляцию.

– Ты такая сволочь, – говорю пораженно.

– Я? – Он театрально прижимает руку к груди. – Ради студии же стараюсь. Чем ты недовольна?

Бросаю беглый взгляд за администраторскую стойку, Даша пугливо отворачивается. Возвращаю себе холодное спокойствие, вспомнив, где мы и что здесь делаем, и деловым тоном обращаюсь к Ярославу:

– У нас завтра консультация в три. Приходи. Если работа будет несложной, отдам тебе.

– Хорошо.

– У тебя сегодня больше никого нет?

– Нет.

– Тогда наводи порядок в кабинете и иди домой.

– Ты что, правда злишься на меня? – удивленно спрашивает он.

– Нет. С чего ты взял?

– Выглядишь так, будто злишься. – Ярослав склоняет голову, рассматривая мое лицо.

– Не выдумывай, – бросаю, нервно передернув плечами, и направляюсь к стойке за пакетами. – Даш, можете закрыть студию после последнего клиента. Если вдруг что, я на телефоне.

– Поняла.

Подхватываю пакеты и шагаю к двери. Поверх моего плеча вдруг вытягивается рука, татуированные пальцы упираются в темный пластик, а спину обдает жаром.

– Я тебя провожу, – говорит Ярослав у моего уха и толкает дверь.

Выходим на улицу, и Яр тут же тянется за пакетами, но я отступаю.

– Тебе еще нужно привести в порядок кабинет, – напоминаю строго.

– Уже.

– Когда ты успел?

– Сразу после сеанса. Она все не замолкала, и я решил совместить необходимое с полезным.

– Чего? – недоуменно переспрашиваю я.

– Был контактным мастером, обхаживающим клиента, и хорошим сотрудником, соблюдающим правила, – объясняет он. – Ясь, что не так? У тебя что-то случилось?

Тяжелый вздох срывается с моих губ, смешиваясь с шумом вечернего города. Душный воздух оседает на коже, а обеспокоенный вид Ярослава заставляет меня снова почувствовать себя идиоткой. Я ведь не могу его ревновать. Это безумие. Нужно что-то делать, и для начала неплохо бы перестать уже так дебильно на него реагировать.

– Все в порядке, – куда мягче отвечаю я. – Ты отлично справляешься. Даже слишком.

– Спасибо. Пакеты мне отдашь? – кивает он на мои покупки.

Протягиваю руки, и Ярослав забирает тяжелые пакеты.

– Куда идти? – вертит он головой.

– Туда, – указываю пальцем в нужную сторону, и мы неторопливо шагаем по тротуару.

Непринужденно беседуем. Погода, работа, настроение. Через пару кварталов сворачиваем во двор жилого комплекса из старых панельных домов. Скрипят цепи детских качелей, по игровой площадке разносится пронзительный визг. Ярослав наклоняется, чтобы пройти под ветвями раскидистого ореха, и поворачивает голову, поймав мой взгляд.

– Значит, сегодня ты уже ночуешь в новом доме?

– Угу.

– Не страшно? – дразняще прищуривается он.

– Мне же не пять лет.

– Если придут бабайки, звони.

– По вечерам я любую бабайку и сама напугаю, – отвечаю гордо и останавливаюсь у скамейки перед подъездом. – Ставь сюда.

Ярослав опускает пакеты и смотрит на окна.

– Какой этаж? – спрашивает он.

– Второй.

– М-м-м… – тихо тянет он. – Кстати, спросить хотел. С кем ты говорила по телефону недавно? Что-то про женитьбу было. Уже появился ухажер?

– Ухажер? – выразительно переспрашиваю я. – Тебе точно двадцать?

– Двадцать один в начале августа.

– Так ты Лев?

– А не похож?

– Я думала, ты Телец или… Дева.

– Нудный и душный? – раздосадованно говорит он, наморщив лоб. – Ну спасибо.

– Не обижайся.

– Да ну что ты! На Близнецов не обижаются. Они нередко сами не понимают, что говорят.

Я возмущенно открываю рот, а Ярослав победно ухмыляется. Откуда он знает, когда у меня день рождения? В социальных сетях где-то посмотрел?

– На вопрос ответишь? – Он вдруг снова становится опасно собранным.

– Это был старый знакомый.

– И он зовет тебя замуж?

– Конечно нет. Просто подколка.

– М-м-м… – снова неопределенно мычит Ярослав, и я не понимаю, что за этим кроется.

Неужто и он меня ревнует? Да ну, невозможно. Думаю, он просто слишком серьезно относится к просьбе Карины приглядывать за мной.

– Слушай… – произношу я, вспомнив о разговоре с Женей. – Кирилл ведь видеограф, да? А фотосъемки он проводит?

– Да. Фото, видео. Праздники, корпоративы…

– Можем его заказать на ближайшие дни? Поснимать рабочий процесс, сотрудников, материалы. Я все оплачу.

– Без проблем. Он вроде сейчас не сильно загружен.

– Супер! – радостно улыбаюсь я. – Спасибо!

– Не за что, – отвечает Ярослав, изменившись в лице: веки расслабляются, на губах появляется легкая улыбка.

Солнечные лучи поблескивают на кончиках его ресниц, и я смущенно отвожу взгляд. Когда он так смотрит, мне хочется сделать то, о чем мы оба будем жалеть до скончания времен.

– Ну-у-у, – как можно непринужденнее тяну я, – спасибо, что проводил.

– Давай до двери донесу.

– Не… – начинаю было отказываться, но Ярослав уже хватает пакеты и шагает к подъезду.

Плетусь следом и распахиваю железную дверь. Ярослав проходит внутрь, и мы поднимаемся по лестнице в каком-то неловком молчании. Он ведь не рассчитывает на то, что я приглашу его в гости? Не уверена, что это хорошая идея. Чем ближе мы становимся, тем больше влечение. Он слишком молод. Я не могу, не должна. Ничего хорошего из этого не выйдет, мы в разных весовых категориях.

Открываю дверь в квартиру, и Ярослав опускает пакеты в коридор за порогом. Выпрямляется и поворачивается ко мне лицом. Сжимаю дверной косяк, переступая с ноги на ногу. Ну что за сумасшествие? Откуда этот ненормальный магнетизм?

– До завтра, Ясь, – с нежностью говорит Ярослав и отступает. – Звони-пиши, если будет скучно.

– До завтра, – эхом отзываюсь я, оглядываясь.

Ярослав спускается по ступеням, а я, вздохнув, захожу в квартиру и сразу запираюсь на все замки. Поднимаю пакеты, тащу их в спальню и ставлю перед комодом. Легкие светлые занавески колышутся из-за ветра, что сочится из приоткрытого окна. Подхожу ближе и осторожно выглядываю во двор. Ярослав выходит из подъезда, черная футболка обтягивает широкие плечи, походка уверенная, осанка гордая. И правда лев, только вместо царской гривы – татуировки. Ярослав вдруг оглядывается, безошибочно находя мое окно, и я невольно дергаюсь, но не отступаю. Он медленно поднимает руку, еще раз прощаясь, и шагает дальше. Мое сердце вздрагивает, и я задергиваю занавеску, поднимая взгляд к потолку.

«Фу, Ясмина. Нельзя! Брось! Фу, я сказала!»