Почему нет?

Глава 13

POV Ясмина

Делаю вдох, за ним еще один и еще, пока легкие не сводит от боли. Таращусь в пустоту до сухости в глазах и только после медленно выдыхаю и моргаю, утопая в ощущении пустоты и безнадежности. И на что я рассчитывала? На что надеялась? Разворачиваюсь, наступаю носками на пятки, стягивая кеды, а оцепенение все не уходит. Этот вечер, пирог, пазлы… Ярослав… На несколько часов я напрочь забыла обо всем, что меня тяготит, и теперь никак не могу оправиться от груза, упавшего обратно на плечи. Все казалось таким искренним, воздушным. Таким правильным, без примеси обыденности, серьезности и ограничений. И мне было хорошо. Даже слишком. Так сильно, что я потеряла контроль, позволив себе раствориться в желаниях.

Подбородок дрожит, взгляд плывет от ужаса и смятения. Направляюсь в спальню, ноги сами ведут к окну. Выглядываю из-за занавески в темный двор, и в этот же момент Ярослав выходит из подъезда, сжимая в кулаке ветровку. Что я наделала? Что натворила? Все, что он сказал мне перед уходом, каждое слово – точно в цель. Никакой он не пупс. Уровень понимания людей и жизни просто запредельный, и это поражает и восхищает ровно настолько же, насколько и бесит. Ярослав здорово все упрощает, да вот только проще не становится. Сложности во мне, в моей неопределенности и потерянности. Что будет правильным? Нужно ли мне вообще это «правильно»? Свобода ведь предполагает эксперименты и риски, дает право на любое решение, если оно исходит из души, даже из самого темного ее уголка.

Ярослав спускается с низкой бетонной ступени, делает шаг в ночь, и еще один. Может, он просто меня не хочет? С чего я вообще взяла, что нравлюсь ему? Может, он по-настоящему хороший парень и хороший друг? У него ведь действительно отлично это получается: чувствовать тонко, говорить ровно то, что нужно, не переступать черту. Темный силуэт за окном вдруг останавливается, и мне кажется, что Яр сейчас обернется. Сердце замирает, и я на миг теряюсь, но не от страха быть пойманной, а от желания распахнуть окно и позвать его назад. Все ведь было так хорошо, так легко. Крепче стискиваю край занавески в пальцах, подаваясь вперед. Мысли сумбурные, рваные, точно свод правил и целей, написанный когда-то, разлетается на куски. И я уже не помню, о чем думала пару секунд назад. Не знаю, что меня останавливает. Это страсть, ее проделки. Это влечение и неукротимое желание, мутировавшее сегодня во что-то безумно сильное и невыносимо манящее. И это совсем не пугает, разве что чуть-чуть смущает. Совсем капельку. Незначительно. Не настолько, чтобы отказаться или отмахнуться.

Проходит еще пара секунд томительного ожидания. Ярослав достает из кармана спортивных штанов пачку сигарет и прикуривает, стоя под деревом. Запрокидывает голову, выдыхая дым, подносит сигарету к губам, затем убирает. Чего он ждет? Почему не уходит? Чего жду я? Тепло его прощальных объятий все еще ощущается на коже, аромат парфюма стоит в носу, и мне тоже хочется затянуться едким дымом, чтобы отпустило. Чтобы развеять этот чарующий мираж и вспомнить уже наконец, почему все это – плохая идея. Делаю крошечный шаг назад, принимая поражение и глотая огорчение, как вдруг замечаю движение во дворе, вышибающее дух из тела.

Окурок вылетает из длинных татуированных пальцев, попадая точно в железную урну у скамейки рядом с моим подъездом, а Ярослав скрывается внутри. Пошатываюсь, сердце подпрыгивает к горлу. В панике оборачиваюсь и, не отдавая себе никакого отчета в действиях, бросаюсь в прихожую. Хватаюсь за внутреннюю защелку, открываю ее непослушными пальцами и распахиваю дверь ровно в ту секунду, когда Яр влетает в коридор. Его глаза распахнуты, дыхание тяжелое. Он дергает подбородком, глядя на меня не моргая, и уверенно шагает вперед, возвращая мне то ощущение легкости и полета, которое нечаянно забрал с собой несколько минут назад.

Отступаю, вновь впуская Ярослава в квартиру. Он закрывает за собой дверь, и в нашем молчании куда больше смысла, чем в словах, сказанных ранее. Сердце рвется в бой, кожа зудит от нетерпения, бедра звенят от напряжения, а мир вокруг расплывается, будто иллюзорен лишь он, а не все, что я чувствую.

– Ясь, ты…

– Да! – обрываю твердо, и какой бы ни был вопрос, ответ на него правильный, потому что ветровка летит в сторону, а я получаю то, что хочу.

Ярослав обхватывает мою шею, нырнув под волосы, и прижимается своими губами к моим. Кладу ладони на его щеки, страшась возрождения принципов, и отвечаю на поцелуй. Ресницы тяжелеют, хочется ближе и больше, но спешки нет. Касание за касанием. Выдох за вдохом. Рассудок мутнеет, погружаясь в спячку, а вот ощущения обнажаются, выпуская изголодавшиеся тайные желания.

Грудное мычание ударяет по моим губам, давая понять, что я не одна в этом безумии. Яр обнимает меня свободной рукой за талию, притягивая ближе, и я приподнимаюсь на носки, позволяя углубить поцелуй. Плавные движения языков навстречу. Его. Мой. Сталкиваясь, дразня и играя. Голова влево, вправо. Объятия все крепче и смелее. Глажу напряженную шею, цепляюсь пальцами за ворот футболки, а Яр покрывает поцелуями мой подбородок и проходится по линии челюсти, спускаясь ладонью ниже поясницы. Откидываю голову, забывшись в чувственных ласках. Мыслей нет, ни одной. Голова пустая, хотя…

– Ты уволен, – шепчу я.

Ярослав замирает, злобно стискивая мою ягодицу. С трудом разлепляю ресницы, глядя в потемневшую зелень глаз напротив. Таким я его еще не видела: опасно волнующим и заведенным до предела.

– Завтра я возьму тебя обратно. Но сегодня ты… ты…

Он проводит языком по нижней губе, улыбаясь с порочным предвкушением, и меня прошибает горячей волной возбуждения, лишающей голоса и разлетающейся шипящими каплями по коже.

– …возьму тебя? – с вызовом уточняет Ярослав.

Да! Черт возьми, да! Лучше и не скажешь, но я все еще не могу вымолвить и слова, оглушенная его метаморфозой, которая сейчас как никогда кстати. Вибрирующие в мышцах азарт и адреналин, как перед прыжком со скалы в бушующее море, придают сил, и не только мне. Ярослав скидывает кроссовки, поднимает меня на руки, ухватив за бедра, и несет на кухню. Юбка сарафана неприлично задирается. Касаюсь обнаженными ягодицами прохладной столешницы и громко вздыхаю от неожиданности.

– Что такое? – спрашивает Яр таким тоном, что у меня поджимаются пальцы на ногах.

– Ничего, – мотаю я головой.

– Точно? – Он опускает ладони на мои колени, разводит их в стороны и скользит вверх по бедрам, подступая.

Киваю, слегка напрягшись, потому что его пальцы оказываются в опасной близости от тонкого белья.

– Уверена? – Мягкие губы мимолетно касаются моих, обдавая теплым дыханием.

– Угу.

Он проводит носом по моей щеке и шепчет у уха:

– Точно все хорошо?

– Да. Да-да. Все отлично, – бормочу я.

Яр, тихонько усмехнувшись, игриво касается мочки моего уха языком, а затем его губы обрушиваются на шею, размягчая мышцы до состояния плохо застывшего желе. Голова клонится вбок, и я хватаюсь за крепкие плечи, позволяя и принимая все то, что он со мной делает. Ему можно. Сейчас можно. Ярослав задирает сарафан все выше и тянет меня к краю стола. Сжимаю бедра, коротко содрогнувшись от встречи с его возбуждением. Тонкая ткань спортивных штанов и мое невесомое белье позволяют почувствовать всю твердость и жар, рассыпающийся пощипывающими искрами по телу. Кажется, еще пара движений – и я увижу космос.

– Порядок? – снова спрашивает Ярослав, поддев кончиком своего носа мой.

Его лицо в тени, но я вижу все предельно четко. Никакого волнения и смущения во взгляде, только уверенность и замысловатая похоть, скрывающая в себе что-то еще, куда более глубокое. И все-таки он остается собой. Интересуется моим состоянием, не оставляет одну со своими мыслями, не играет в одного. Невозможно. Так не бывает. Будто он… будто мы оба уже… будто между нами куда больше, чем… Открытие по-настоящему пугает. Гоню его, списав все на бред перевозбужденного мозга, и первая бросаюсь на губы, что так очаровательно улыбаются мне.

«Не думать. Не рассуждать. Не жалеть. Потом. Все потом», – уговариваю себя мысленно.

Еще одна череда шумных поцелуев прокатывается шорохом по комнате. Тихие ругательства слетают с языков и растворяются в свистящих вздохах. Бретели сарафана исчезают с моих плеч, пара верхних пуговиц расстегивается ловкими пальцами, а Яр все кружит и кружит возле самых чувствительных мест, изводя то ли только меня, то ли нас обоих, но мне нравится. Нравится купаться в его касаниях, дыхании, ласках. Нравится эта магия, вырвавшая момент из реальности и притупившая память. Мне словно снова восемнадцать, а он первый и единственный, потому что других я не помню и не знаю. Меня до этого кто-то целовал? Обнимал? Трогал? Нет. Так точно нет. И все правда будто впервые, но все-таки кое о чем я не могу забыть.

– Яр, – зову хрипло.

– М-м? – отзывается он, нетерпеливо сжимая мои бедра.

– У тебя есть презервативы?

Молчание затягивается, и Ярослав немного отстраняется, уставившись в пустоту невидящим взглядом.

– Просто у меня… у меня нет, – произношу сбивчиво.

– Я тоже не был готов к такому повороту событий. – Он смотрит на меня, а после на расстегнутые пуговицы сарафана. – Но мы могли бы…

Разочарование плещет в лицо холодной водой, заставляя встрепенуться.

– Да, я тоже знаю много способов, чтобы удовлетворить нас обоих без… – стреляю взглядом вниз. – И все же… я хочу… я… – Дыхание перехватывает, мешая закончить.

– Ну что, Яся? Чего ты хочешь?

– Ты и так понял.

– А вдруг нет? – Его тон все такой же ласковый, но я чую явный подвох.

Ему не идет роль дурачка, но я догадываюсь, зачем иногда он ее примеряет. Прищуриваюсь, а Ярослав приподнимает брови, всем видом показывая, что ждет полный ответ. Он ждет моего подтверждения, чтобы завтра я не смогла спихнуть всю вину на него.

– Я хочу все. Хочу тебя. До конца. И для этого нам нужны презервативы, – говорю смело, а у самой дрожат поджилки, ведь это подпись на доказательстве того, что мы делим ответственность пополам.

– До конца? – выразительно переспрашивает он, и у меня выкручивает ступни. – Надеюсь, мой подойдет.

– Я тоже, – шепчу, оценив каламбур, но смеяться совсем не хочется.

Яр и сам больше не улыбается. Мы на грани, а пути назад нет.

– Здесь м-м-м… – напряженно выдавливает он, будто думать ему сейчас очень сложно. – Здесь есть кругляк неподалеку. Я могу…

– Да! – выпаливаю бездумно.

Он прикрывает глаза, глубоко вдыхая, и делает пару шагов назад: его ладони соскальзывают с моих бедер, и мне приходится отпустить его плечи. И вроде пустяк, но мне отчего-то совсем это не нравится. Что, если он уйдет? Что, если снова включит рыцаря?

– Слезь со стола, пожалуйста, – тихо просит Ярослав. – Лучше мне выйти без стояка, а если ты будешь так сидеть…

Опускаю ноги на пол, поправляю юбку и обеспокоенно покусываю губы. Случившееся становится слишком реальным, под столом сидит неловкость, что хватает меня за ногу и зовет к себе, чтобы спрятаться, но я посылаю ее куда подальше. Не хочу. Не сейчас. Она из прошлого. Оттуда, где я больше не собираюсь оставаться. Мне нужна эта ложка мороженого со вкусом «Секс для удовольствия», а интуиция подсказывает, что топинг под названием «Ярослав» сделает его в несколько раз вкуснее. Недавно в баре он сказал, что его тело свободно, а сердце занято. И все сходится, складывается как нельзя лучше. На его сердце я не претендую, а вот все остальное…

– Ясь, – зовет Ярослав, и я вздрагиваю.

– М-м? – опасливо отзываюсь. Неужели мне придется просить его снова? Совесть меня потом не просто сожрет, она еще переварит.

– Что-то еще взять?

– Нет. Просто не задерживайся.

Его глаза находят мои. Прижимаю колени друг к другу, и влажная ткань белья впивается в чувствительную кожу.

– Боишься передумать? – спрашивает он.

– А ты? – перебиваю его вопрос своим.

Смотрим друг на друга несколько секунд, ответы не звучат, но и без слов все ясно. Никто из нас не собирается менять решение.

– Скоро вернусь, – бросает Ярослав и направляется к двери.

Опускаю голову под глухой хлопок и цепляюсь за край стола, чтобы удержаться на ногах. Медленно выдыхаю и оглядываюсь по сторонам в неясной попытке отыскать что-то, но вокруг нет ничего напоминающего о том, кем я была. Холодок сомнений стекает по позвоночнику, тишина давит на голову. Провожу пальцами по шее, собирая следы недавних поцелуев.

«Мне можно. Я больше ничего и никому не должна. Теперь только я решаю, что для меня правильно. И я заслуживаю… заслуживаю…» – повторяю мысленно.

Встряхиваю волосами, приводя себя в чувство, и шагаю в ванную комнату. Зажигаю свет и ловлю свое отражение в зеркале над раковиной. Рот приоткрывается, и я подхожу ближе, обхватывая керамический край. Лохматая, словно дралась с ураганом, под глазами крошки туши, губы красные и припухшие, но все это такая ерунда по сравнению с тем, какой жизненной силой сияют глаза. И казалось бы, это просто поцелуи, объятия, что-то физическое и химическое, гормональное, инстинктивное, но… это важно. Знать, что тебя хотят. Хотеть кого-то самой. И если любовь – это магия длиною в жизнь, то секс – заклинание на одну ночь, и все-таки оно такое же действенное, просто недолговременное. Стоит отдать должное Ярославу, он действительно умеет дружить по-разному. И я постараюсь отплатить ему тем же. Постараюсь сделать так, чтобы и для него эффект от этого заклинания был приятным. Пусть сегодня это будет бартер, равноценный обмен. Хочу, чтобы и ему было со мной хорошо. Стягиваю сарафан через голову, белье – вниз по ногам. Закалываю волосы и залезаю в ванну, включая лейку для душа. Прохладная вода струями бьет по коже, но нежиться некогда да и ни к чему. Сейчас придет тот, кто этим займется. Займется мной.

Секс в браке обычно не предполагает такого волнения и подготовки. Для начала процесса достаточно быстрого душа и всего два слова. Давай? Давай. Разумеется, бывают и исключения, романтичное настроение и все такое, но лет через пять это происходит все реже, особенно если есть проблемы вне постели. Женское либидо отличается от мужского. В большинстве случаев мы хотим человека, а не его тело. Нас заводят отношение, общение, легкость в голове рядом с ним, а не мышцы, лицо и прочее. Хотя если все это в порядке, то тоже хорошо, но если нет, мы легко можем дофантазировать, что куда легче, чем придумать симпатичному дегенерату нормальные поступки, шутки и стремления по жизни.

Вытираюсь полотенцем и иду в спальню. Надеваю чистое белье, выбрав белый полупрозрачный комплект, который заказала в приступе отчаяния сразу после окончательного возвращения в родительский дом, а сверху набрасываю золотисто-бежевый шелковый халат, подаренный мамой из ее запасов «когда-нибудь пригодится». Вот, собственно, и пригодился. Возвращаюсь в ванную, уже не закрывая дверь. Расчесываю волосы, поправляю макияж и растираю в пальцах каплю любимых духов, а после легонько похлопываю по точкам, где бьется пульс: шея, запястья, локтевые сгибы. Главное, не переборщить. Не хочу, чтобы Ярослав задохнулся.

Снова проверяю собственное отражение, от волнения легонько сводит живот. Я даже перед первой брачной ночью так не переживала. Да и Сережа, в общем-то, тоже. После банкета мы, обессиленные, пили пиво в гостиничном номере и считали подаренные деньги, в три часа ночи клюнули в губы друг друга и уснули каждый на своей подушке. А если вспомнить наш настоящий первый раз, то… ох, лучше не стоит. Два девственника в постели – это перебор. Позже мы, конечно, нашли подход, в какой-то момент даже осмелели до такой степени, что пробовали и экспериментировали, наслаждаясь процессом. Ноющая боль в груди заставляет поморщиться, ледяной холод оплетает безымянной палец правой руки. Он сейчас так же рьяно ублажает свою Иру? Позволяет ей кончить первой? Называет «моя»? Просит ее… Зажмуриваюсь, стиснув зубы. Нужно остановиться, перестать вспоминать и сравнивать. Сережа больше не мой муж, не мой мужчина. Сегодня он перестанет быть единственным и останется просто первым.

Из прихожей доносится шум, и я рефлекторно оглядываюсь. Ритм сердца учащается, но мышцы живота расслабляются от облегчения. Ярослав вернулся, в очередной раз доказав, что на него можно положиться. Бросаю последний взгляд в зеркало и выхожу из ванной.

Ярослав закрывает защелку и оборачивается, держа в руке черный продолговатый сверток.

– Я удивлен, что ты еще не съехала.

– А я, что ты притащил дилдо, – монотонно отвечаю, рассматривая пакет.

– Это вино, – приглушенно смеется он, опустив голову, а после медленно скользит по мне взглядом снизу вверх. – Ты, я смотрю, здесь тоже времени не теряла.

– Немного освежилась.

– Да-а-а… – хрипло тянет он.

– Хочешь тоже в душ сходить?

– Сначала налью тебе вина.

Ярослав проходит мимо меня на кухню, и я непонимающе хмурюсь. Какое, к черту, вино? Мы здесь не за этим! Круто развернувшись, шагаю следом и останавливаюсь посреди комнаты, наблюдая, как Яр роется в выдвижных ящиках.

– У тебя есть штопор?

– Я просила купить…

– Презервативы тоже взял. – В комнате тихонько побрякивают столовые приборы, а у меня подергивается левый глаз. – А, вот он. Надеюсь, ты не против красного полусладкого. Не знал, какое ты лю…

– Я не хочу пить вино! – Мой голос неожиданно срывается на крик, в носу свербит, и я чувствую панику, которой не было еще пару минут назад. А точно ли? Может, я просто не замечала ее все это время?

Ярослав отставляет бутылку и неторопливо разворачивается. Его усталый и немного печальный вид ощущается увесистым ударом по моей уверенности, вызывая мучительную вспышку чувства вины. Я веду себя как истеричка, а ведь он даже не мой мужик, чтобы это терпеть. Растерянно втягиваю воздух через нос, желая стереть последние пять секунд, но это уже невозможно.

– Ясь, подойди, пожалуйста, – нежно просит Ярослав, вытянув руку.

Ноги тяжелеют, вверх от ступней ползет призрачная каменная корка, но я все-таки делаю шаг вперед и касаюсь пальцами центра большой раскрытой ладони. Ярослав тянет меня к себе и сам подается вперед, закрыв ловушку теплыми, почти невинными объятиями.

– Извини, – стыдливо произношу я, опуская подбородок на его плечо, и Яр поглаживает меня по спине.

– Все хорошо. Моральная девственность – все та же девственность.

– Я веду себя как девственница?! – переспрашиваю с ужасом.

– Немного. Совсем чуть-чуть.

– А ну говори правду! – резво отстраняюсь, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. – Говори как есть.

– Ладно, – вздыхает он. – Яся, ты очевидно нервничаешь и жуть как торопишься. Хочешь, чтобы все это быстрее закончилось, будто мы здесь уколы ставим, а стоит мне… – Ярослав цепляет пальцами ткань халата, тянет вверх и ныряет под подол, опуская ладонь на мою ягодицу. – Ты зажимаешься. Замираешь и отключаешься.

С трудом сглатываю, на самом деле почувствовав неприятную скованность в теле.

– Давно ты заметил?

– С самого начала.

– А я вот только что… – произношу озадаченно.

Он легонько поглаживает меня по бедру и убирает руку. Прохладная ткань скользит по ногам, и я искоса поглядываю на бутылку из темного стекла. Похоже, это и правда неплохая идея.

– Бокалы наверху, – киваю я на подвесной шкафчик.

– Ясь, я…

– Хочешь уйти? – И снова паника сочится в мой голос. – Черт. Я невыносима, да? На твоем месте я уже бежала бы со всех ног. Что ты вообще здесь делаешь?

Ярослав беззвучно ухмыляется, глядя на меня не моргая, и произносит то, в чем я не смогла бы признаться вслух, но это чистая правда:

– Я же тебе нужен.

– Наливай вино, – приглушенно прошу я. – Ты угадал, я люблю красное.

Он одобрительно кивает, приподняв уголок губ, и достает бокалы. Ловко и легко открывает бутылку и поглядывает на меня.

– Иди-ка сюда, – хитро прищуривается он, а в следующий миг я уже оказываюсь на столешнице. – Вот так. Удобно?

– Вполне.

Еще через минуту получаю в руку прохладный бокал, короткий звон стекла вибрирует в груди.

– За доверие, – мягко произносит Ярослав.

– Что может быть важнее, когда лишаешься девственности, пусть и моральной? – сдавленно усмехаюсь и делаю небольшой глоток.

– Как на вкус?

– Неплохо.

– Вроде армянское.

– Ну ты и лис, – хихикаю я.

– Это почему?

– Да потому что! – вскрикиваю с веселым возмущением. – Как ты вообще это делаешь?

– Что делаю? – Он невинно хлопает глазами.

– Вот это! – обвожу пальцем его лицо. – Все замечаешь, подмечаешь. Просчитываешь. Понимаешь с полуслова, говоришь ровно то, что нужно. Нельзя быть таким идеальным!

Он отпивает немного вина и ставит бокал рядом с моим бедром, с силой сжимая тонкую ножку.

– Я не идеален. Никто не идеален.

– Могу спорить с тобой до утра.

– Я думал, у нас другой план.

Да, и в этом плане есть очевидный косяк – Ясмина!

– Яр, мне жаль, что… что все так коряво. Я была уверена, что готова.

– А вот этого не надо, не оправдывайся. Ты имеешь право чувствовать то, что чувствуешь. И ты мне ничего не должна.

В комнату из прихожей сочится свет, разбавляя полумрак мягким сиянием. Рассматриваю Ярослава, взгляд которого все еще тонет в бокале, и нелепая досада оседает на сердце. Мы уже так далеко зашли.

– Я правда хочу тебя, – импульсивное признание слетает с моих губ.

– Меня убеждаешь или себя? – Он в очередной раз умело остужает мой пыл.

Делаю еще пару внушительных глотков. Его проницательность просто бьет все рекорды.

– Думаю, нас обоих.

– Давно у тебя не было секса, Ясь?

– А у тебя?

– Месяца четыре, – с легкостью отвечает он.

– Ого…

– Ты удивляешься тому, что это долго или…

– Конечно, долго. Ты же… ты…

– Что? – тихо смеется он. – Молод и безрассуден? Думаешь, это все, что нужно, чтобы склеить девчонку?

– Да!

– Нет, – твердо заявляет он. – Мне нужны чувства. Необязательно влюбленность, но хоть что-то схожее. Симпатия, влечение. Искра. А такое бывает нечасто.

– И скольких искрящихся ты нашел?

– Шестерых.

Глупо моргаю пару раз и вновь тяну бокал к губам.

– Ты мне не веришь? – пытливо спрашивает Ярослав. – Считаешь, что все малолетки трахаются направо и налево только потому, что гормоны по яйцам бьют?

– Ну-у-у… да?

– Ну-у-у… нет. А ты поэтому сегодня ко мне пришла? Рассчитывала на трах, бах и готово?

– Нет, – глухо отзываюсь я.

– Тогда почему?

Молчу. Не знаю, что ответить. Как это сформулировать?

– Ясь, поговори со мной. Доверие, помнишь? Мы заодно. У меня нет намерений лечить тебя или судить. Советы раздавать или направлять. Я просто хочу, чтобы нам обоим было хорошо, а пока ты там сама с собой битвы ведешь, это непросто.

Облизываю губы, смакуя сладость вина, но в горле горечь и соль. Ярослав прав. Опять! Наш последний секс с Сережей был за три недели до моего отъезда, и он напоминал сотый просмотр фильма, который раньше жутко нравился, но теперь, зная все диалоги и сцены наизусть, ты больше не испытываешь прежних эмоций. Чистая механика с привкусом разочарования из-за того, что ты безвозвратно изменился и больше не можешь любить то, что прежде делало тебя счастливым. И теперь какая-то часть меня хочет обнулить этот опыт, отодвинуть его подальше, перекрыв новым, а другая банально трусит, изнывая от боли в еще совсем свежей ране.

– По факту последний секс у меня был три месяца назад. А по сути… чтобы прям с чувствами и искрами, где-то год. Может, даже больше.

– У тебя был только он? Бывший муж, – уточняет Ярослав.

– Мы начали встречаться в шестнадцать, – напоминаю я.

– Мало ли.

– Я ему не изменяла.

– Верю, – без капли сомнений отвечает он. – А кого ты представляешь, когда…

Округляю глаза. Ярослав отпивает немного вина и крутит ножку в пальцах.

– Я вот думал о тебе. Пару раз.

Он поднимает взгляд, и я хватаю ртом воздух. Его откровения такие бесстыдные и интимные, что тело вновь охватывает легкая дрожь.

– Правда? – недоверчиво переспрашиваю я.

– Ну, может, не пару.

– Меньше?

– Это вряд ли.

Раскручиваю вино в бокале и делаю глоток. Спина расслабляется под теплой тяжестью волнующих ощущений.

– Тебя это смущает? – дерзко говорит Яр.

– Не знаю.

– Пугает?

– Не совсем. В какой-то мере это даже комплимент.

– О-о-о… это он.

Улыбка появляется на моих губах, и Ярослав тоже улыбается. Черт! А он и правда хорош. Чувствую себя куда раскованнее и спокойнее. Я его привлекаю, и, похоже, давно. Это она, искра. Все как он и сказал. И ее достаточно, чтобы немного согреться, но не обжечься.

– Вот поэтому я к тебе и пришла, – отвечаю на вопрос, что прозвучал ранее, наконец-то все поняв. – Мне с тобой легко. Не всегда, но… сейчас только с тобой я могу быть честной. Могу быть просто собой.

– Рад это слышать.

– Серьезно? И тебе не тяжело? Вряд ли моя компания так уж…

– Я похож на страдальца? – перебивает он серьезно.

– То есть тебя ничего не смущает?

– Я же здесь.

– Да, но… ты делаешь это для меня.

– И это смущает тебя? Чего ты боишься, Ясь? Что я влюблюсь? Начну требовать отношений, серьезности? Заставлю тебя принимать сложные решения? Или ты боишься сама влюбиться в двадцатилетнего и требовать все это от меня?

Каждый вопрос точно тычок под ребра. Они все откликаются, но ответов нет. Вот где главный страх. Я боюсь даже представить, как все может измениться или обернуться. Боюсь выйти из хаоса и все упорядочить.

– Все сразу, – отвечаю настолько искренне, насколько возможно.

– А если я пообещаю тебе, что между нами ничего не изменится?

– А ты можешь?

– Почему нет? – Его уверенный взгляд и тон косят мои сомнения под корень.

– Тогда и ты, – говорю смело. – Ты тоже попроси у меня обещание. Любое. Тогда это будет честная сделка.

Ярослав ненадолго затихает, размышляя, а я с каким-то дурным предвкушением жду его ответ.

– Не скрывай от меня то, о чем думаешь и что чувствуешь. Как бы мне ни хотелось, мысли читать я еще не научился. Если поймешь, что тебе не нравится то, что происходит, просто скажи мне, и мы вместе разберемся.

– И все?

– А ты чего ждала? Что я у тебя дружеский минет три раза в неделю потребую?

– Нет, но… ты должен попросить что-то для себя. Для своего комфорта и безопасности.

– Тогда минет, – беспечно пожимает он плечами.

– Нет уж, сойдемся на откровенности, – смеюсь я, перекладывая бокал в левую руку, а правую протягиваю Ярославу. – Значит, мы теперь друзья с привилегиями?

– Получается, что так. – Он пожимает мою ладонь.

По линии жизни бежит та самая искра. Большой палец Ярослава поглаживает мои костяшки, колени расслабляются сами собой.

– А можем мы уже перейти от дружбы к привилегиям? – Я крепче сжимаю руку Ярослава, притягивая его ближе. – На чем мы там остановились?

– Ты отправляла меня в душ, – напоминает он, явно повеселев.

– Точно. Тогда целуй и иди.

Яр удивленно приподнимает брови, но дважды просить его не приходится. На этот раз поцелуй ощущается совсем по-другому. Я уже знаю этот вкус, а вино лишь раскрывает его еще ярче. Мне знакомы и руки, скользящие по телу, и плечи под моими ладонями. Движения плавные, но дыхание с каждым мгновением становится все тяжелее, и вот вокруг нас снова расплывается мир. В голове поют птички, за ребрами томится нежность, а на языке тает страсть.

– А для меня халат есть? – шепчет Ярослав.

– Он тебе не нужен, – хихикаю я.

– Мне выйти голым?

– В полотенце. Пусть будет сюрприз.

– Любишь сюрпризы?

– Люблю открывать подарки.

– Так вот кто я сегодня? Подарок? – Ярослав сминает скользящую ткань халата в кулаках, оголяя мои ноги.

– Тебе не нравится?

Ярослав вместо ответа снова прижимается к моим губам и вторгается в рот языком. Голова немного кружится, и хочется списать все на вино, но оно ни при чем. Это безопасность и доверие, появившиеся из честности и откровенности. Не знаю, откуда в этом парне столько находчивости, но ему удалось сгладить все острые углы. Он влюблен в другую, но я его привлекаю. Он мой стажер, но кое в чем опыта у него куда больше. Он иногда понимает меня куда быстрее, чем я сама, но не осуждает и не стыдит. Друг и сексуальный партнер в одном лице. И это ровно то, что мне сейчас нужно. Максимум легкости, минимум ответственности. Я сама еще не была в этих ролях одновременно, мне приходилось примерять более обширные образы. Но я тоже намерена постараться стать для Ярослава хорошим другом и партнером. Он определенно этого заслуживает.

– Я быстро, – шепчет Яр напротив моих губ и тянет за пояс халата. Края распахиваются, и шумный хриплый вдох пробегает мурашками по моей груди и животу. – Очень быстро.

– Синее полотенце. Для тебя.

Он кивает и уходит из комнаты, а я остаюсь наедине с открытой бутылкой вина и своей моральной девственностью. А на деле-то все оказалось действительно сложнее, чем я предполагала. Не могу назвать себя богиней плотских утех, но последние несколько лет я была абсолютно уверена в своих навыках, ведь знала Сережу вдоль и поперек. А что теперь? Все заново? Каждый раз? Допиваю вино и беру бокал Ярослава. Прижимаюсь губами к стеклянному ободу и закрываю глаза, вспоминая последний час: чувственные поцелуи, смелые касания, откровенные разговоры. Нет, с ним сложно не будет. Только не с ним. Ярослав как-то обронил, что его второе имя – ответственность, а еще упомянул о третьем секретном имени. Не знаю, что он имел в виду, но я думаю – это комфорт.

Проходит еще несколько минут, и наконец шум воды через стенку затихает. Слух улавливает шлепки босых ног, и я мигом допиваю вино и убираю бокал в сторону.

– Как дела? – Ласковый голос Ярослава призывает улыбку на мое лицо.

Поворачиваюсь к двери и набираю полную грудь воздуха, глядя на татуировки, оплетающие его торс и руки. Черные и цветные узоры, между ними небольшие проблески чистой кожи. Ярослав не раскачан, но подтянут, а вместо полотенца на нем снова легкие спортивные штаны, сидящие так низко, что видно бедренные косточки.

– Ох… – натужно вздыхаю я.

– Это хорошо или плохо? – игриво прищуривается он и хищно подбирается ближе.

– Это… – запинаюсь, заметив кое-что интересное.

Касаюсь кончиком пальца крошечной прямой штанги из белого металла, пронзающей левый сосок, и Ярослав тихо смеется, поежившись.

– Щекотно.

– Ты соврал!

– Просто недоговорил.

– Давно его сделал?

– Пару лет назад.

– Это ведь очень больно.

– А я терпеливый.

Приподнимаю подбородок, Яр опускает ладони на мои бедра. Холодные. Он там ледяной душ принимал, что ли?

– Ты мазохист? – спрашиваю серьезно.

– Да вроде нет.

– Если что, бить и душить тебя я не…

– Ясь, успокойся. – Он снова смеется, но я волнуюсь все больше. – В сексе я предпочитаю классику.

– Хорошо.

– А ты?

– Что – я? – нервно вздрагиваю. – Душить меня не надо, бить тоже. Можешь пошлепать чуть-чуть, ну так, без фанатизма.

– Ты опять раздергалась, – подмечает он.

– А ты опять болтаешь со мной, вместо того чтобы…

Не успеваю закончить, потому что Яр затыкает меня поцелуем. Таким порывистым, что забирает дыхание. Обхватываю крепкую шею, подаваясь вперед. Халат соскальзывает с моих плеч, повисая на локтях, к груди прижимается обнаженная грудь. А этот запах… Яр только из душа, но аромат, кажется, стал только круче. И меня больше ничего не пугает, ничего не тормозит. Всецело включаюсь в процесс, смело и почти безрассудно, и отдача поражает воображение. Ярослав становится куда нетерпеливее, будто и он себя с цепи отпускает.

– Идем в спальню, – сбивчиво бормочу я между поцелуями.

– Чуть позже… – отзывается он, набрасываясь на мою шею.

– Но… – Его палец поддевает мягкую чашку бюстгальтера, и я чувствую секундную пронзительную боль, от которой сводит мышцы между ног, а из горла вырывается звонкий стон.

Не успеваю оправиться, как рука Ярослава уже оказывается на внутренней стороне моего бедра, а в следующий миг позвонки рассыпаются, будто шаткая башня из мягких кубиков.

– М-м-м… – мычу я, прикусив нижнюю губу.

Желанные касания усиливают пульсацию, давление в чувствительной точке все нарастает.

– Немного повыше, – подсказываю я.

– Здесь? – уточняет Ярослав, но я уже ничего не могу произнести.

Голова запрокидывается, глаза закатываются, а в голове лишь одно: «Как же хорошо». На ощупь нахожу лицо Ярослава, обхватываю ладонями гладкие щеки и притягиваю его голову ближе, но перед тем как поцеловать, горячо шепчу:

– Пожалуйста, только не прекращай.

Влажные звуки скольжений и сбивчивое тяжелое дыхание наполняют комнату. Сильные пальцы на мне и во мне посылают импульсы удовольствия, от которого, оказывается, я успела отвыкнуть, ведь сдерживаться все сложнее и сложнее.

– Ты так меня сжимаешь, – пораженно говорит Ярослав.

Расслабляю руку, которой цепляюсь за его плечо, и получаю порывистый смешок в шею.

– Не там.

Второй палец Ярослава скользит внутрь, и он сгибает их, плавно наращивая темп. Разрядка все ближе, удержаться невозможно, и я разрешаю себе сдаться. Оргазм сотрясает тело, выбивает из горла грудной стон, а за ним следует тихое сладострастное хныканье в мелких судорогах. Обмякаю, стукнув пятками по двери кухонного шкафчика, и вжимаюсь носом в плечо Ярослава. Это все же круче, чем сама с собой, но и с партнером мне явно повезло. Сережа только года четыре назад разобрался со строением клитора, а вот Яр, похоже, «подружился» с ним куда быстрее.

– Не смей отключаться, – шутливо грозит мне он.

– Дай мне секунду.

Глубоко вдыхаю. Еще раз и еще. Мысли постепенно укладываются в голове, ощущения – в теле.

– Где ты этому научился?

– Чему именно?

– Ну-у-у… вот так… м-м-м… пальцами…

– Понравилось? – довольно мурчит он. – Если разговаривать с девушками, с которыми занимаешься сексом, можно узнать много интересного.

– И это твое самое большое достоинство.

– Мастурбация или разговоры?

– Ну ладно, два достоинства.

– Надеюсь, скоро ты откроешь для себя еще и третье.

– Можно я буду увольнять тебя пару раз в неделю?

– Смотря какая будет за это премия.

– А где же альтруизм? – одурманенно усмехаюсь я и отклоняюсь.

Ярослав делает пару шагов назад, рассматривая меня со звериным голодом. Кажется, даже его нечеловеческое терпение уже на исходе. Аккуратно слезаю со столешницы, ноги дрожат, но это едва ли страх.

– Продолжим или поболтаем?

– Смешно, – зловеще отвечает Ярослав.

Беру его за руку и веду за собой в спальню, ощутив прилив невероятной уверенности и силы. Похоже, мое заскучавшее либидо в полном восторге, и я, как ни странно, разделяю его игривое настроение. Скидываю с плеч халат, застежка бюстгальтера на спине тихо клацает из-за рывка пальцев, которые я уже готова окрестить золотыми. Встряхиваю руками, оборачиваясь, Яр достает из кармана упаковку презервативов.

– Можно я сама? Моя очередь о тебе позаботиться.

На лице Ярослава появляется изумление с тенью порочного предвкушения. Он молча протягивает мне коробочку, и я опускаюсь на край постели. Перед моими глазами живот, татуировки на котором завораживают, но я запрещаю себе отвлекаться, ведь у меня еще будет время рассмотреть их все. Хватаюсь за резинку на штанах Ярослава, заставляя его подступить ближе, и запрокидываю голову.

– Ты ведь не против? – невинно хлопаю ресницами, пародируя его самого.

Он поднимает руки в беззащитном жесте, и во мне вспыхивают немыслимый азарт и восторг. Теперь я даже понимаю, почему он сам все время так делает. Это та стадия заботы, которая позволяет тебе ненавязчиво контролировать ситуацию, не впадая в крайности. Хитро. Стягиваю с Ярослава штаны до колен и невольно пошатываюсь. Над головой раздается свистящий вздох, и с моих губ слетает такой же, но тише. Медленно склоняю голову влево, вправо, приглядываясь.

– Там нет ни пирсинга, ни татуировок, – говорит Ярослав.

– Это второй член в моей жизни. Дай посмотреть.

– Хочешь, я потом тебе фото при… – Он задыхается, потому что я обхватываю горячую плоть у основания.

Ладонь обжигает короткая пульсация, и я с упоением пару раз провожу по всей длине. Прости, Сережа, но тебя только что подвинул двадцатилетка. Интересно, а он еще вырастет?

– Ты там сильно не увлекайся, – цедит сквозь зубы Ярослав.

– Угу, – с пониманием отвечаю и упаковываю свой сегодняшний подарок в прозрачную латексную упаковку. – Ну вот и…

Ярослав опрокидывает меня на спину, и его грубый порыв лишает голоса, точно удар плеткой с мягкими перьями на тонких кожаных шнурках. Шутки кончились, разговоры, похоже, тоже. Но я не против. Только за. Яр избавляет меня от белья, и сам остается обнаженным. Отползаю, приподнявшись на локтях, и укладываюсь поперек кровати, а Ярослав нависает надо мной. Сгибаю ноги в коленях, бедра трясутся. Моргаю лишь раз и чувствую мягкие умелые губы на своих. Мы все ближе друг к другу. Еще немного, еще чуть-чуть. Чувствую давление и замираю, стараясь расслабиться, ведь сейчас будут уже не пальцы.

– Ясь, – зовет Ярослав.

Разлепляю ресницы, зеленые глаза прямо напротив моих, и в этом полумраке и замершей за окнами ночи они кажутся единственным, что имеет значение. По горлу бурлящим потоком поднимаются какие-то слова. Абсолютно дурные и странные признания, пугающие до чертиков.

– Да, давай, – почти умоляюще прошу я и приподнимаю бедра.

Он толкается напротив, и мы одновременно произносим главное матерное слово великого и могучего. Всего миг уходит на то, чтобы привыкнуть к ощущениям, а потом все ограничения и предубеждения рассыпаются в пыль и прах. Тело в огне, мысли в хаосе. Ритмично, в один такт. Порочная грубость сменяется чувственной нежностью, а потом все по новой. Снова и снова. Неловкость послана далеко и надолго, смущение сбегает, застеснявшись того, что здесь происходит. Мы пробуем разные позы, предлагая то, что нравится, и каждая следующая не уступает предыдущей. Он сверху, потом я. Сзади, сбоку, сидя. Хлопки и шлепки тонут в шорохе постельного белья, вздохах и хриплых стонах. Короткие передышки в медленных поцелуях оттягивают момент завершения. Взгляды смелые, порочные. И никакой борьбы, никаких соревнований, только честные просьбы слетают с губ.

– Сильнее.

– Еще раз. Да.

– Тише.

– Приподнимись.

– Быстрее. Вот здесь.

– Устала.

– Давай поменяемся.

– Стоп-стоп. Помедленнее.

Каждая мышца в теле звенит. Кожа мокрая, а ритм сердца зашкаливает. Не знаю, который час и какой сейчас год. Не помню, что было сегодня днем, не беспокоюсь о том, что случится завтра. Упираюсь локтями в матрас, Яр лежит подо мной, крепко ухватив за бедра, помогая мне подниматься и опускаться. Каждый толчок – маленький взрыв все ближе и ближе к горе динамита. Чувствительность на максимум, и это безумие. Прекрасное безумие.

– Я сейчас… я… – бормочу рвано.

– Я тоже, – отзывается он.

Его пальцы впиваются в мою кожу, заставляя опускаться с большим усердием. Еще несколько рывков, поясницу пронзает точно молнией. Спина выгибается, и я отправляюсь за край реальности. Ярослав обнимает меня, переворачиваясь и меняя нас местами. Контроль потерян, и я исступленно мотаю головой, стараясь сдержать крики удовольствия. Ноги и руки выкручивает, и без того сильные толчки становятся почти невыносимыми, но такими желанными, а после все исчезает. Вообще все. Мысли, чувства, звуки и свет. Я становлюсь бесконечностью, любовью, счастьем, всем сразу. Растворяюсь, оставшись никем, и медленно возвращаюсь в тело, реакции которого возобновляются.

Ярослав прижимается своей щекой к моей, его грудное дыхание щекочет ухо, а дрожь смешивается с моей, чувственно объединяя нас во что-то цельное на эти несколько секунд. С трудом поднимаю руки и касаюсь пальцами коротких волос на его затылке. Мягкие солоноватые губы находят мои, и я слабо отвечаю на поцелуй, напрочь лишившись сил. Как бы там ни было, все это определенно стоило того, что было до и будет после. О чем угодно, но об этом я точно жалеть не буду. Из уголков глаз вдруг катятся слезы, и я улыбаюсь так широко, что сводит мышцы лица. Тупая боль расплывается по груди, подбородок начинает трястись.

– Ясь, – настороженно зовет Ярослав, приподнимаясь.

– Все отлично, – тяжело дышу я. – Просто прекрасно. Можешь подкурить мне сигарету?

– Да. Конечно.

Он слезает с постели, а я смотрю в потолок, пытаясь восстановить дыхание. Слезы все льются, и я тихонько смеюсь в легком истерическом припадке. Чувства слеплены в комок, будто какой-то несносный малыш перемешал весь пластилин из одной коробки. Облегчение и боль, радость и скорбь. Любовь и ненависть. Удовлетворение и разочарование.

– Будешь курить в постели? – спрашивает Ярослав, усаживаясь рядом.

– Могу себе позволить.

Подтягиваюсь на руках и сажусь у изголовья кровати. Набрасываю край покрывала на грудь и бедра, а после смахиваю слезы с щек. Ярослав достает сигарету из пачки, подносит к моим губам, и я послушно ее сжимаю. Щелкает зажигалка, дым расползается по комнате, но мне все равно. Он выветрится, как и воспоминания о том, как я жила раньше.

– Больно? – тихо спрашивает Ярослав.

Делаю еще одну затяжку, глядя сквозь дым в уже совсем не чужое лицо. Он ведь говорит не о физической боли, и я снова восхищаюсь его проницательностью.

– Так и должно быть, когда лишаешься девственности. Но это хорошая боль. Честно, – протягиваю сигарету ему и улыбаюсь. – Докуришь?

Яр, усмехнувшись, качает головой и забирает сигарету из моих пальцев. Встает, отходит к окну, отбрасывая занавеску, и распахивает одну из створок. Смотрю ему в спину, благодарность и нежность вдруг разжижают мозг. Интересно, о чем он думает? Может, о ней? О той, в которую влюблен?

– Кто она? – спрашиваю я.

Яр оглядывается, нахмурившись, поэтому приходится уточнить.

– Та, в кого ты влюблен.

– А тебе прям не терпится обесценить все то, что сейчас случилось между нами. Да?

– Нет. Мне просто… я… – Пытаюсь собраться с мыслями, но это непросто. – Просто я тоже хочу понять тебя. Поддержать, если нужно. Почему вы… почему вы не вместе?

– Она в отношениях, – отвечает он спокойно. – Там без вариантов.

– О-о-о, – расстроенно тяну я, медленно моргая.

– Ясь, ты уже засыпаешь. Я пойду. Закрой за мной дверь.

– Нет! – выпаливаю, мигом взбодрившись.

Ярослав непонимающе замирает, а я отрываю спину от подушки, прижимая покрывало к груди.

– Тебе необязательно… ты… ты можешь остаться.

– Да-а-а? – подозрительно тянет он.

– А что? Дружеская ночевка.

– Дружеская ночевка? – Он упирается рукой в подоконник и смеется. – Ты, похоже, не в себе.

– Это еще почему? Уже поздно, ты устал. Я вообще-то забочусь о тебе. Или в дружбу с привилегиями такое не входит?

Сердце взволнованно стучит, но сейчас меня почти ничего не смущает, ведь определение, что мы дали нашим отношениям, расширяет границы дозволенного. Я не хочу, чтобы он уходил. И я могу без зазрения совести предложить ему остаться. Яр в последний раз крепко затягивается и стреляет окурком в окно. Нужно будет завтра заказать ему пепельницу.

– То есть ты хочешь, чтобы я остался? – Ярослав шагает к кровати, спрятав руки в карманы.

– Если ты сам не…

– Ладно. Ночевка так ночевка, – перебивает он.

Обмениваемся взглядами и улыбками. Эйфория от случившегося окутывает легкой вуалью приятной неги.

– Ты не голоден? – спрашиваю я и поджимаю губы.

– Хочешь поесть?

– Угу. У меня в холодильнике десяток йогуртов и пачка сосисок. Еще есть говяжий бульон, яйца, помидоры и огурцы.

– О’кей, – непринужденно отвечает он. – Я за.

– Подай мне халат.

– Зачем? – лукаво щурится он.

– Подай халат… дружище.

– Зануда, – цокает языком Яр и обходит кровать.