Почему нет?

Алекс Хилл

Почему нет?

Художественное оформление Александра Андреева

Иллюстрации на обложке, форзацах и внутреннем оформлении – Кира Мори

© Хилл А., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *

С благодарностью ко всем бывшим

за то, что они… бывшие.

Глава 1

POV^[1] Ясмина

За последние годы я уже наизусть выучила поздравления, которые звучат под перезвон бокалов в мой день рождения, но в этот раз все точно будет иначе. Обычно родители с большим воодушевлением желают мне счастья, здоровья и семейного благополучия, а бабушка вставляет свои пять копеек про правнуков. Тетя говорит о женской мудрости, дядя напоминает, что своего мужчину стоит слушать, но слушаться не обязательно, а двоюродные сестры с легкой завистью вздыхают, глядя на безымянный палец моей правой руки.

Сейчас же лица родных пусть и украшены улыбками, но в глазах читается колючее сочувствие, кислый привкус которого не перебивает даже любимое игристое вино.

– Моя дорогая дочь… – Папа прочищает горло и поднимается со стула, привлекая всеобщее внимание.

Музыка в зале ресторана, кажется, звучит тише, и мое сердце болезненно сжимается. Карина незаметно кладет ладонь на мое колено и легонько поглаживает, рассыпая по телу волны теплых мурашек. Поднимаю голову и смотрю в глаза единственному мужчине, веру в любовь которого еще не потеряла.

– Двадцать шесть лет назад в этот день я впервые ощутил всю прелесть жизни. Впервые почувствовал себя по-настоящему важным и понял, что такое истинное счастье. – Он бросает полный нежности взгляд на маму, и она отвечает ему таким же. – Я помню, как впервые взял тебя на руки… твою первую улыбку, первый крик, все неловкие шаги, увлечения, шалости, победы и поражения, но сейчас, глядя на тебя уже такую взрослую, я не перестаю гордиться тем, какой замечательной девушкой ты выросла. Яся, жизнь никогда не дает нам испытаний, которые мы не можем вынести, но я хочу, чтобы ты помнила, у тебя есть мы – твоя семья. И мы всегда будем любить тебя, несмотря ни на что. Мы всегда рядом, и для нас нет ничего важнее, чем твое счастье. Все еще будет, моя милая. Все лучшее впереди.

Мой подбородок подрагивает, но я все же справляюсь с эмоциями и протягиваю руку с фужером к центру стола, сохранив самообладание. Сейчас главное – не позволить родным разглядеть все грани боли, беснующейся в моей душе. Не хочу, чтобы они переживали еще больше, мне это не поможет.

– За тебя, Яся. С днем рождения! – заканчивает тост папа.

Звенит хрусталь, тетя Жанна и ее дочери Злата и Тори скалятся, показывая белизну зубов, а бабушка Ульяна опрокидывает стопку не чокаясь. Похоже, новость о моем разводе ударила по ней сильнее, чем предполагалось. Наверное, не стоило рассказывать ей именно сегодня, но безопасные отмазки и объяснения закончились, а хоронить Сережу ради душевного спокойствия бабули, как мне кажется, не лучшая идея. Да и устала я скрывать, рано или поздно все равно бы пришлось признаться. Так пусть лучше сейчас, по крайней мере рядом со мной Карина и неограниченный запас шампанского.

– Яська, – обращается ко мне дядя Гена, – так а ты теперь что, здесь обоснуешься?

– Пока да, – отвечаю скованно.

– И то хорошо. У нас тут, между прочим, тоже есть перспективные парни. Вот у моего коллеги сын…

– Гена! – одергивает его тетя Жанна.

– Что? Я же как лучше хочу! Яська у нас видная, долго в девках ходить не будет, но очередной чухан нам ни к чему.

– Папа! – возмущенно вскрикивает Тори. – Что за слова?

– Так я же у тебя научился!

– Никогда так больше не говори!

– Спасибо за заботу, дядь Ген, – хихикаю я, потирая кончик носа. – Но, думаю, я и сама разберусь.

– Уже разобралась, – вздыхает бабушка, а в ее интонации чувствуется нешуточное разочарование.

Мама встревоженно подбирается и наклоняется к свекрови, что-то шепча ей на ухо. Морщины на лице бабушки становятся все глубже, а губы, накрашенные малиновой помадой, тоньше. За столом повисает гнетущее молчание, но от длительной неловкой паузы спасает пара официантов с подносами, над которыми клубится пар.

– О! А вот и горячее принесли! – бодро говорит папа.

– Ну наконец-то! – подхватывает дядя Гена.

Тихонько хмыкаю, расправляя белоснежную салфетку на коленях. Мужчин так легко отвлечь и задобрить. Что бы ни случилось, поставь на стол мясо, и они тут же забудут обо всех проблемах и переживаниях. А вот женщин не так просто сбить с толку. Бабуля грозно постукивает кончиками пальцев по краю стола. Любопытство в глазах двоюродных сестер ослепляет меня на мгновение, но и тут помощь поспевает незамедлительно.

– Злата, – заговаривает Карина, – как там у тебя с дипломом? Уже готова к защите?

– Ага, как же… – демонстративно закатывает глаза тетя Жанна.

Малышка Тори язвительно посмеивается, а Злата смущенно опускает голову. Делаю пару глотков холодного шампанского и кошусь на сестру с немой благодарностью. Карина подмигивает мне и продолжает засыпать родственников вопросами, придумывая все новые и новые темы для разговоров, чтобы обходить стороной ту единственную, от которой мне хочется застрелиться.

Через полчаса за нашим столом уже звучит веселый смех вперемешку со старыми историями, которые рассказываются из раза в раз, но все равно не надоедают. Еще через час оттаивает даже бабуля и произносит свой фирменный тост, не забыв напомнить о том, что хочет перед смертью увидеть правнуков. Правда, взгляд ее направлен уже не на меня, а на Карину, отчего сестра невольно вжимается в спинку стула, а после ментальный подзатыльник получает еще и Злата. И только Тори остается в безопасности, как самая младшая из внучек. К ней пока лишь одно требование – закончить школу без троек. Вот бы и мне вернуться в свои шестнадцать, я бы тогда все сделала по-другому. Поступила бы в университет, а не в медицинский колледж, последовав за любимым, а еще десять раз бы подумала, прежде чем… Взгляд падает на безымянный палец, который ощущается неприятно пустым. Легкая вибрация отвлекает меня от размышлений, и я резко хватаю мобильный, будучи уверенной, что это Таня наконец вспомнила обо мне, но стоит взглянуть на экран, как острое лезвие призрачного клинка касается горла.

– Кто там? – Карина тянется ближе и злобно цедит: – Не надо. Не бери.

Мои руки холодеют, кровь шумит в ушах.

– Все нормально, – хрипло отзываюсь я и поднимаюсь, бросив на сестру успокаивающий взгляд.

Извинившись, выхожу из-за стола, каблуки резво стучат по напольной плитке. Выскакиваю в вестибюль ресторана и направляюсь к парадным дверям, крепко сжимая телефон.

Последний год я чувствовала себя так, словно была заперта в парке эмоциональных аттракционов. Меня бросало то вверх, то вниз. Мотало вправо, влево, переворачивало вверх ногами. Временами моральные терзания были просто невыносимыми, но я терпела, глотая слезы и заглушая крики, потому что верила, что когда-нибудь все это закончится и жизнь вновь превратится в спокойный и безопасный полет. Надеялась, что карусель с яркой вывеской «Счастливая семья» удастся починить, но полтора месяца назад получила билет на аттракцион под страшным названием «Развод». Билет в один конец, разумеется.

Выхожу на освещенное желтыми лампочками крыльцо, теплый июньский ветер подхватывает подол шелкового платья, лаская кожу. Спускаюсь по короткой лестнице и отвечаю на звонок, прижимая ладонь к ноющему от напряжения животу.

– Слушаю.

– Привет, – звучит из динамика знакомый голос, который поднимает вокруг меня вихрь из стеклянной пыли.

– Привет, – произношу куда тише. Несмотря на летний вечер, тело колотит, точно от озноба.

– С днем рождения, Ясь.

Слышу на фоне какой-то шум: крики и музыкальный бит. Закрываю глаза и опускаю голову, сдерживая острое желание расплакаться. Мне нетрудно догадаться, где сейчас Сережа. Сегодня день рождения не только у меня, но еще и у его лучшего друга Максима. Они с парнями сейчас наверняка на своем любимом пруду, жарят мясо и напиваются до зеленых соплей, пока их жены и девушки сидят в беседке, чирикая о модных косметологических процедурах. Я тоже могла бы быть там, в привычной обстановке, рядом с людьми, которых знаю много лет и которых считала и своими друзьями. Болтала бы с Таней, перебрасывалась язвительными шутками с Володей, а после полуночи упрашивала бы Сережу поехать домой, шантажируя тем, что у меня тоже праздник. Мы бы в очередной раз поссорились, и я проплакала бы до самого утра, сидя на жестком диване в нашей крохотной кухне. Втягиваю носом сладкий воздух и открываю глаза, рассматривая мелкие фиолетовые цветы в ухоженной клумбе.

– Ты знаешь, что я не силен в красивых словах, но… я искренне желаю, чтобы у тебя все было хорошо. – В короткой паузе так и слышится горькое напоминание «Без меня». – В общем, еще раз с днем рождения.

– Спасибо. Макса от меня тоже поздравь.

– Конечно. Как там дела? Уже сказала Ульяне Павловне?

– Да. Сегодня.

– И что? Я теперь враг номер один? Мне стоит начинать чаще оглядываться?

– Не думаю.

– Ясь… – тяжело вздыхает он, и я стискиваю зубы. – Я… мы…

– Все нормально, Сереж, – обрываю мягко, – это не твои проблемы. Спасибо, что позвонил. Я ценю.

– Подумал, странно поздравлять тебя по СМС. – Так и вижу, как он сейчас неловко поджимает губы и трет кулаком щетинистый подбородок. Десять лет отношений не проходят бесследно, я знаю его слишком хорошо. Даже могу предсказать, что после нашего разговора он пойдет к Максу и скажет: «А давай бахнем!»

– У тебя там как? – спрашиваю я. – Мама успокоилась?

– Все еще со мной не разговаривает.

– Ничего. Она отойдет.

– Надеюсь.

– Ну ладно, еще раз спасибо, что…

– Ясь… – ласково зовет Сережа, и меня буквально парализует.

Молчание затягивается, а вместе с ним и удавка на шее. Беспорядочный поток мыслей поднимает на вершину несбыточных желаний, и я предчувствую скорый полет вниз без страховки.

– Нам нужно в ближайшее время подать заявление, – глухо заканчивает он.

– Да, я помню.

– Когда ты сможешь приехать?

– Как только найду второго администратора.

– Ты можешь просто закрыть студию на пару дней, – пренебрежительно говорит он. – Ничего не случится, если…

– А давай я сама разберусь, – отвечаю, мигом ощетинившись.

– По-моему, ты просто тянешь время. Мы ведь все решили.

Горячий, как лава, гнев обжигает грудь. Сережа в своем репертуаре. Даже в такой день не может хоть на секунду забыть о себе любимом.

– Да, решили. И мы разведемся, не переживай.

– Я не переживаю, просто хочу покончить уже с этим поскорее.

– Боже… правда? Спасибо, что напомнил, это было крайне необходимо, – иронично выплевываю я. – Все, Сереж, мне пора. Мне хотелось бы провести этот день без мыслей о том, что вся моя жизнь разрушена.

– Яся… – начинает было он, но я кладу трубку, не желая больше его слышать.

Опускаю руку с телефоном, а пальцами свободной руки промакиваю влагу в уголках глаз. Я уже не знаю, каких чувств во мне больше: любви или ненависти, надежды или смирения, трепета или раздражения. Иногда кажется, что стоит попытаться еще раз, наладить, вернуть, а иногда хочется разнести все к чертям, стереть в порошок, чтобы не знать и не вспоминать.

– Ясь, – раздается за спиной встревоженный голосок.

Оборачиваюсь и часто моргаю, чтобы просушить ресницы. Карина спускается по ступеням, ее темно-каштановые локоны задорно пружинят, легкая шифоновая блузка развевается на ветру, а в носу поблескивает сережка. Сестра подходит ближе, внимательно вглядываясь в мое лицо, и недоверчиво хмурится. Как же все-таки она выросла, даже не верится, что еще каких-то пять лет назад единственным, что мы могли серьезно обсудить, было аниме.

– И оно того стоило? – спрашивает она.

– Малышка, все не так просто, как кажется.

– Я и не думаю, что это просто, но…

– Как там обстановка? – киваю на дверь, ловко меняя тему.

– Да нормально, – пожимает плечами Карина. – Бабушка уже собирается домой, а родители с Бондаревыми планируют танцевать до закрытия.

– Класс! – усмехаюсь я. – Идем им поможем!

Сестра забавно морщится, демонстрируя все стадии страдания, а я обнимаю ее за плечи и веду обратно в ресторан. Из основного зала уже звучит песня Валерия Меладзе, которую явно заказал папа. Проходим с Кариной через широкую арку, среди столов кружат в танце две пары, но мое внимание привлекает только одна. Длинные черные волосы мамы, собранные в низкий строгий хвост, ритмично покачиваются, на лице искренняя улыбка, вызванная влюбленным взглядом отца, который держит жену в объятиях уверенно и крепко. Они вместе уже почти тридцать лет, но сила их страсти не становится меньше с годами, а нежность и вовсе только растет.

Улыбка расцветает на моих губах, глаза затягивает влажной пеленой. По всем правилам расставаний я должна была разочароваться в серьезных отношениях, в любви, в этом пресловутом «долго и счастливо», но единственный, кто вызывает у меня отвращение, – это я. Семьи бывают счастливыми, настоящая любовь существует, а крепкие отношения можно построить. Все это реально, просто у меня не получилось. Это я не справилась. Я все запорола. Дело во мне. Каждый мой выбор был неверным, поспешным и опрометчивым, именно поэтому теперь я здесь, в точке с грустным значением «ноль», с которой придется начать новый отсчет. Но я не знаю, что делать. Куда теперь стремиться? О чем мечтать? Говорят, не стоит бояться начинать сначала, только вот чистого начала нет. Пройденный путь не сотрешь, шрамы от падений и мозоли от неудобной обуви ограничений не вылечишь. Время потеряно, шансы упущены, и все, что остается, – топтаться на месте, упиваясь сожалениями, или шагать вперед в неизвестность. И я пока не знаю, что хуже: замереть навсегда или же решиться на еще одну прогулку, которая снова может привести в никуда?

– Ясь, – Карина легонько касается моего плеча, – все нормально?

– Конечно, – лгу я. – Давай тоже потанцуем.

– Под это?

– Под что угодно. Если вернемся за стол, Злата меня съест.

– Зачем ты вообще решила рассказать все сегодня?

– Чтобы все поскорее смирились. Плюс статус именинницы дает иммунитет к нотациям.

– А ты сама?

– А что я?

– Готова смириться?

– Эй-эй. Статус именинницы. Помнишь?

Карина звонко цокает языком, точно как наша бабушка, и я закручиваю ее в дурашливом танце под чувственный тенор Меладзе, в жизнь которого красиво вошла какая-то удивительная женщина, а потом ушла. Вот бы и мне хватило сил так же красиво уйти из жизни моего почти бывшего мужа, но над этим еще предстоит поработать.

Около одиннадцати часов вечера мы с Кариной провожаем родителей и семью Бондаревых до машин такси, а сами неторопливо шагаем в сторону центральной улицы города по узкому асфальтированному тротуару. Теплая летняя ночь создает иллюзию безопасности и спокойствия, но я точно знаю, что молчание сестры не продлится дольше пары минут.

– Ну-у-у… – заговорщически тянет она. – Все прошло не так уж и плохо. Бабуля даже обняла тебя, так что ты все еще можешь претендовать на пару строчек в ее завещании, а вот Злату, по-моему, твои объяснения не устроили.

– Это ее проблемы, – отмахиваюсь я, осторожно переступая трещину на дорожке.

– Она будет копать.

– Флаг ей в руки.

– Ты же понимаешь, что за следующую неделю эта новость облетит всех наших родственников?

– Если они будут присылать мне утешительные подарки, то я только рада.

– Яся! – требовательно прикрывает Карина.

– Что?! – шутливо отвечаю ей в тон.

– Нужно всем рассказать правду!

– Билборд закажем?

– Я не шучу, – фыркает она. – Зачем ты его выгораживаешь?

– Малышка…

– Не надо со мной как с грудничком.

– Хорошо, не буду. Но, как взрослая, ты должна понимать, что отношения двоих всегда больше, чем рассказ одной из сторон.

– И с его стороны это ты во всем виновата? Так?

– Может быть. Думаю, мы оба по-своему косячили.

– О-о-о… что за чушь? Ты дала ему почти год, чтобы разобраться в себе, а он…

– Он и разобрался, – кисло хмыкаю я.

– Но…

– Карина, хватит! Я знаю, что ты пытаешься меня защитить. Ты единственная, кто в курсе того, что именно со мной происходит, но, прошу, не усугубляй. Говорить плохо о своем мужчине, пусть и бывшем, это в первую очередь говорить о том, насколько ты сама дура.

– Логично, – задумчиво отзывается сестра.

– Еще бы.

– Поэтому я узнала настоящего Сереженьку только полгода назад, да? Сор из избы и все дела?

– Именно. То, что я могла ему простить, вы бы не простили. Но пусть о том, что я не слишком уж блещу умом, будешь знать только ты. Договорились?

– Ладно.

– Вот и отлично. Теперь можешь позвонить Владу.

– Зачем?

– Чтобы он тебя забрал.

Чувствую, как пристальный взгляд сестры прожигает мой висок, и нехотя поворачиваюсь:

– Ну что еще?

– А ты куда собралась?

– Кто из нас вообще старше, а? Мне двадцать шесть, не забыла? Я не обязана отчитываться перед тобой.

Карина пытливо прищуривается, и ее ноздри устрашающе раздуваются от порывистого вдоха.

– У тебя что, свидание? И ты мне не сказала? Кто он? Как зовут?!

Каблук цепляется за неровность тротуарного покрытия, и я подпрыгиваю на одной ноге, потеряв босоножку. Карина пихает ее ближе ко мне носком белоснежного кеда и продолжает выжидающе таращиться.

– Нет никакого свидания, – нервно посмеиваюсь я.

– Тогда куда ты намылилась?

– А ты точно уже достаточно взрослая для ответа?

– Конечно.

– Ну-у-у… у меня уже давно не было нормального секса, и я собираюсь подарить его себе на день рождения. Довольна?

– Собираешься склеить первого попавшегося парня?! – И без того крупные глаза Карины становятся вдвое больше.

– Хотя бы попробовать. – Я театрально развожу руками, и легкая ткань пиджака натягивается на спине и плечах. – Ведь теперь мне придется добывать секс, как и всем остальным простым смертным, – лестью и позерством.

– Я с тобой!

– Ни за что!

– Почему?!

– Потому что тебе двадцать, и ты в сто раз красивее меня!

– Что за бред?!

– Карина-а-а… – устало тяну я, запрокинув голову, и разворачиваюсь, шагая дальше по тротуару.

– Все-все, – бурчит она, догоняя меня. – Я тебя поняла. Сейчас наберу Влада, но если что, ты сразу…

– Да, мой маленький армянский Супермен… я сразу тебе позвоню.

В темном пространстве бара с трудом можно протолкнуться. Все столики заняты, как и места за длинной барной стойкой, танцпол тоже забит до отказа, а музыка долбит по ушам. Смотрю на веселящуюся молодежь, и под ложечкой неприятно посасывает. Мне еще никогда не приходилось ходить в такие места одной, со мной всегда был Сережа и наша большая компания. Я даже не предполагала, что это может быть… страшно? Да, именно так. Страшно находиться среди одурманенной алкоголем толпы незнакомцев.

Получаю легкий толчок в плечо, какой-то парень кричит мне что-то невнятное и скрывается из виду среди движущихся во всполохах цветных огней тел. Сжимаю в пальцах купон на бесплатный коктейль, который мне выдали на входе как имениннице после проверки документов, и мысленно отговариваю себя от трусливого побега. Я должна хотя бы попытаться, попробовать свободу на вкус. Сейчас есть только я и мои желания. Никто не осудит, никто не запретит и не будет указывать, что делать и как себя вести. Азарт будоражит кровь, разбавленную шампанским, и я пробираюсь к барной стойке. С одной стороны даже любопытно, какой я могу быть без обручального кольца.

Когда долгое время находишься в отношениях, то срастаешься с этим образом недоступности. Длинный список ограничений и правил, написанный партнером, диктует каждый шаг, и поначалу это кажется нормальным, даже естественным. Зачем внимание других, когда есть любимый? Зачем общение, когда интересует лишь один особенный человек? Нет необходимости в одобрении или поощрении от кого-либо, кроме того самого. Нет даже мысли о ком-то другом, лишь желание быть рядом с тем, от чьего присутствия бабочки в животе сходят с ума. И все это прекрасно работает первые несколько лет, пока вы не можете надышаться друг другом, но стоит узнать свою половину настолько хорошо, чтобы без труда предсказывать ее действия и реакции, как магия исчезает, а вот ограничения остаются. Внимание, забота, любовь, человеческое тепло, интерес ко всему, что с тобой происходит, – все это, по идее, человек должен получать в отношениях, но… что, если нет? Что, если обыденность и скука пожирают чувства? Что, если находясь в отношениях, ты становишься еще более одиноким, чем без них? Мы с Сережей были вместе с шестнадцати лет, сначала как пара, после как семья, но сейчас я даже себе ответить не могу – защитили ли эти отношения меня от одиночества? Фактически я никогда не была одна, но как будто последние несколько лет действительно была одинока. Интересно, Сережа тоже так думает? Насколько я сама была для него хорошей женой?

– Что для вас?! – кричит бармен, и я протягиваю ему купон. – О! Поздравляю с днем рождения!

– Спасибо!

– Один момент!

Бармен хватает пару бутылок с полок, а я жду, лениво скользя взглядом по танцполу. Неуютные чувства опасности и смущения сковывают тело, внутренний голос вопит, что мне здесь не место. Что вообще я делаю? На что рассчитываю? Я ведь ни с кем не знакомилась подобным образом. Никогда! Как это работает? Нужно выбрать жертву и подойти или просто ждать, когда кто-нибудь заинтересуется мной? А заинтересуется ли кто-то? Вдруг у меня все еще по привычке на лицо натянута «противозачаточная маска»? Вдруг все увидят во мне лишь отчаявшуюся брошенную девушку? Паника ударяет по вискам, вызывая легкое головокружение, и я тихонько выдыхаю в надежде успокоиться.

– Ваш праздничный коктейль!

Обхватываю холодный стеклянный бокал и тут же делаю пару внушительных глотков через короткую трубочку. Сердечный ритм набирает темп, яркий свет режет глаза. Все вокруг вызывает отторжение, но перемены, от которых я пыталась убежать весь последний год, уже начались. Опускаю голову, допивая коктейль. Ставлю бокал на стойку и бросаю громкое:

– Повторите!

Бармен понимающе кивает, а я пытаюсь вернуть себе расслабленный и непринужденный вид. Да, все изменилось, а значит, и мне придется. Адаптация займет время, как и знакомство с той версией меня, в которой до этого времени не было необходимости, – взрослой и свободной. Присматриваюсь к лицам и образам. Большинство присутствующих явно студенты, и почти у всех есть пара или компания. Пьют, танцуют, смеются. Их жизнь бьет ключом, и это неудивительно, ведь прямо сейчас они проживают свои лучшие годы. Укол зависти ощущается между ребер, в носу свербит. У меня они тоже были, только… какой теперь в этом толк? Мои социальные навыки стремятся к нулю, потому что все это время выбором нашего окружения занимался Сережа. Это были его друзья, его знакомые, его тусовки, а я… была всего лишь его приложением.

– Ваш заказ! – Голос бармена выдергивает меня из размышлений, но сладость коктейля не спасает от горечи разочарования.

Болтаю трубочкой в бокале, время близится к полуночи. Еще каких-то двадцать минут, и мой день рождения закончится, а вместе с ним исчезнет и надежда на чудо. Никогда еще я не чувствовала себя такой бестолковой и ненужной. У меня не было намерения встретить сегодня любовь всей своей жизни, я лишь хотела убедиться, что не все еще потеряно. Что могу быть для кого-то интересной и привлекательной. Быть достойной банального внимания, ведь сейчас даже вспомнить не получается, когда Сережа обнимал или целовал меня дольше трех секунд, когда в последний раз я чувствовала себя любимой или хотя бы желанной. Я, черт возьми, была в отношениях десять лет и вышла из них с болезненной нехваткой любви?! Разве это возможно?!

Ком встает поперек горла, залпом допиваю второй коктейль и заказываю третий, а за ним и четвертый. Гулять так гулять! Хуже не будет, потому что уже некуда. Руки и ноги слабеют, голова тяжелеет, но мне даже нравится. Мысли теряют структуру, вьются хаотичными лентами и улетают далеко-далеко. Единственное, что раздражает, – шум и духота. Пора уже признать поражение и валить отсюда, не по мне такие приключения.

Оплачиваю заказ и направляюсь к выходу. Миновав длинную лестницу и небольшой холл, покидаю бар и с наслаждением вдыхаю свежий ночной воздух. Когда я приехала в родной город прошлой осенью, чтобы помочь отцу с расширением бизнеса, то даже не подозревала, что мне снова придется назвать это место домом. Улицы, скверы, кафешки вызывали легкую ностальгию по детству и школьным временам, но не более, а теперь все, что у меня есть, снова находится здесь. Правда, я все равно чувствую себя бездомной в какой-то мере.

Позади слышатся голоса, и я отступаю от двери, ныряя рукой в сумочку, чтобы достать телефон и вызвать такси. Вижу уведомление о сообщении на экране. Тупая боль пронзает грудь.

Любимая рожа: «Прости, что расстроил. Я не хотел. Обсудим все это позже. Позвони, как будешь готова. Еще раз с днем рождения*смайлик в праздничном колпаке*».

От злости сводит зубы, и я резко жму на кнопку блокировки на боковой панели мобильного. Хочется закричать так громко, чтобы даже Сережа, находящийся за триста километров отсюда, услышал, куда я его посылаю. Глубоко вдыхаю, чтобы успокоиться, и вдруг улавливаю едкий запах сигаретного дыма. В памяти тут же всплывает голос: «Моя девушка не будет курить! Я запрещаю, ясно?! Еще раз увижу, и мы…»

– Угостите сигаретой, – обращаюсь я к стоящей рядом парочке парней, не поднимая головы.

Перед глазами появляется раскрытая пачка, но мое внимание приковывают татуировки на длинных худых пальцах. Дотворк, или полинезийский стиль, кажется. Отчаянный парень, это ведь очень больно, особенно в таком количестве.

– Тебе нужна коррекция. – Я вытаскиваю одну из сигарет и подношу к губам.

– Другой стороной, – произносит незнакомец.

– Что?

Сигарета исчезает из моего рта, и я поднимаю голову, но так и не добираюсь до лица парня. Шея, плечи, руки… все забито черными и цветными рисунками, очертания которых просвечиваются даже через тонкую ткань белой футболки, расползаясь по ключицам и груди. Кажется, я их уже где-то видела, по крайней мере эти ветви клена, поднимающиеся по правому плечу и заканчивающиеся у самого подбородка, выглядят очень знакомыми. Парень протягивает сигарету, развернув ее фильтром ко мне, и я вновь подношу ее к губам. Щелкает зажигалка, первая затяжка ухудшает мое состояние в сотню раз, но я упрямо делаю еще парочку просто назло зловредному голосу из воспоминаний. Земля под ногами содрогается, желудок сжимается, и желчь поднимается по горлу.

– Не стоило, да? – добродушно усмехается расписной, забирая у меня сигарету.

– Наверное, – отвечаю я, невольно поморщившись.

– У тебя все в порядке?

– Что? – снова переспрашиваю, потому что в ушах отчего-то начинает противно звенеть.

– Ты, похоже, сильно пьяна.

– Я? Вообще нет. Просто… просто давно не курила.

Разглядываю блестящие ремешки своих босоножек, переливающиеся в свете фонаря. Голова такая пустая, что становится одновременно страшно и смешно. Земля все раскачивается, словно тонкое полотно, под которым находится плотная жидкость, и я понимаю, что незнакомец прав. Неужели в коктейлях была текила? Если да, то я очень ошибалась, думая, что хуже быть не может.

– Может, вызвать тебе такси? – задает еще один вопрос расписной.

– Нет, спасибо, – тихо отзываюсь я и разворачиваюсь, чтобы уйти.

Контролирую каждый шаг, стопы ноют. Мне нестерпимо хочется избавиться от каблуков, но лучше не здесь. Покидаю освещенный пятачок перед баром и сажусь на бетонный блок, ограждающий клумбу. Делаю пару глубоких вдохов и выдохов, но головокружение лишь усиливается. Это точно текила, ничто другое меня так не мажет. Разве что самогон, который делает дедушка Тани, но вряд ли он расширил свое производство до поставок в бары. Ну почему я не спросила состав коктейля? Почему?! И на какой фиг мне понадобилась эта вонючая сигарета?!

Медленно наклоняюсь, подцепив слабыми пальцами ремешок на стопе. Рядом вдруг раздаются шаги, и мое тело реагирует быстрее мозга.

– Спокойно, – говорит расписной, опасливо поглядывая на босоножку в моей руке. – Я с добрыми намерениями.

– Мы знакомы? – спрашиваю я, напрягая память, но все тщетно.

– Виделись разок.

Опускаю руку, все еще пребывая в замешательстве. Парень подходит ближе и присаживается на корточки совсем рядом. Вглядываюсь в его глаза и уже совсем ничего не понимаю. Сейчас в темноте невозможно разобрать цвет, но я откуда-то знаю, что они… зеленые.

– Давай я все-таки вызову тебе такси. Или, может, позвоним кому-нибудь, чтобы тебя забрали?

– Что за… что за геройство? Тебе заняться нечем?

– Просто берегу своего босса, – лукаво улыбается он.

– Ты под наркотой, что ли?

– Я – нет. А ты?

Закрываю ладонями глаза на случай, если просто поймала «белку» и разговариваю сейчас сама с собой. Такое тоже бывало. Я, конечно, этого не помню, но причин не доверять друзьям у меня нет. Однажды после мексиканской вечеринки, которую устроили Женя и Костя, я целый час спорила с галлюцинацией своей учительницы младших классов, уговаривая ее не ставить мне двойку в дневник за стихотворение Пушкина «Зимнее утро».

– Прием-прием… – вкрадчиво произносит расписной. – Ты все еще тут?

– Да кто ты такой, а? – бормочу я.

– Стажер твой, – отвечает он, и я убираю руки от лица. – Меня зовут Ярослав. Приятно познакомиться.