Почему нет?

Глава 7

POV Ясмина

Глушу мотор, но тело продолжает бить мелкая дрожь, будто я сижу в массажном кресле посреди бани. Шуточки Ярослава точно меня когда-нибудь до дурки доведут, и все-таки… Искоса поглядываю вправо и слышу добрый голос с нотками душещипательного беспокойства:

– Только после тебя.

Все-таки он хороший парень. Не совсем ангелок, конечно, бесовщины в нем хватает, но есть и что-то такое… безопасное, что ли. Он будто знает, где надавить, а когда лучше остановиться. Умело балансирует на грани, не позволяя упасть и тебе.

– Думаешь, я высажу тебя и сбегу? – усмехаюсь я.

– Не исключаю такого варианта.

– И что тогда? Побежишь за машиной?

– Возьму ключи у Влада и отправлюсь в погоню.

Хотелось бы мне посмеяться, но интуиция подсказывает, что это не шутка, а серьезные зеленые глаза только подтверждают догадки. Сердце вздрагивает, чувства и ощущения смешиваются, не разобрать. Ну чего он так смотрит? Будто ему действительно не все равно.

Дергаю за ручку, распахивая дверь, и выбираюсь в жаркий полдень. Повсюду бушует зелень, пахнет речной водой, тиной и дымом. Я была здесь пару раз, когда училась в школе, и территория с того времени неплохо преобразилась. Новенькие беседки из светлого дерева стоят то тут, то там, ряд свежих двухэтажных домиков из сруба тянется по линии берега, а посредине располагается большое административное здание.

– Нам туда, – говорит Ярослав, указывая на дальний домик, к которому ведет кривая дорожка из овальной плитки. – Или ты хочешь сначала скамейку увидеть?

Задумываюсь ненадолго, с удивлением отмечая, что утреннее потрясение немного отступило, и решаю воспользоваться этим шансом. Сережа и его гениальное предложение могут и подождать. Мы целый год шли к этому решению, один день ничего не изменит.

– Пока нет, – отвечаю я и шагаю к Ярославу, который галантно предлагает мне взять его под руку, приподняв локоть. – А вот это лишнее.

– Попытаться стоило, – хмыкает он и легкой походкой направляется дальше.

Качаю головой, пристроившись рядом. Вот всегда он так. Вроде весь из себя порядочный и вежливый, но как ляпнет что-нибудь, и я смущаюсь, точно глупая школьница. Голоса вдалеке становятся все громче: смех, звонкие выкрики и визг смешиваются в задорный гомон, который уносит ветер в сторону плавно текущей реки.

– Если что, наше кодовое слово «скамейка», – говорит Ярослав, легонько задев своим плечом мое. – Почувствуешь себя некомфортно, скажи его, и я тут же тебя заберу.

– Наше кодовое слово? – спрашиваю я, отступая в сторону, но дорожка слишком узкая для целомудренной дистанции.

– А что не так? Не нравится? – На этот раз кисть его руки мимолетно касается тыльной стороны моей ладони, и у меня сводит пальцы.

Черт возьми! Да что со мной?! Подумаешь, случайные прикосновения. Я столько мужиков перелапала на работе – не сосчитать, а тут шарахаюсь от каждого касания.

– Собираешься взять за меня ответственность? – не скрывая сарказма, произношу я.

– Ответственность – мое второе имя, – гордо заявляет Ярослав.

Ну надо же, ничем его не пронять. Осторожно отступаю на самый край дорожки, пушистая трава щекочет лодыжки.

– А третье есть?

– Есть, но я не могу его сказать.

– Почему?

Подошва сандалии скользит по краю плитки, и меня качает в сторону. Горячая рука мигом обхватывает мою талию, и в следующую секунду я уже прижата к крепкому боку. Летний жар раскрывает аромат парфюма Ярослава еще ярче, смешиваясь с запахом его кожи. Мои щеки постыдно теплеют, и я приоткрываю губы, чтобы вдохнуть ртом. Мамочки… да я хочу его. Животный инстинкт, бешенство матки, как угодно, но я его хочу. Мне ведь не пятнадцать, я такое ни с чем не перепутаю. Может, овуляция? Надо бы календарик проверить.

Ярослав лукаво улыбается, помогая мне выпрямиться, и неторопливо убирает руку с моей талии, отвечая на последний вопрос:

– Мы еще не настолько близки. Верно?

– На что ты намекаешь? – прищуриваюсь я.

– Я? Ни на что. – Он округляет глаза и прижимает руку к груди. – Яся, тебе снова показалось, что я флиртую? С начальницей? Боже упаси! Я не такой!

Ну точно лис. Хитрый, ловкий и до одурения очаровательный. Шагаем дальше, а у меня начинает неприятно пульсировать в висках. Ну и что мне с ним делать? А с собой? Ни к чему серьезному я еще не готова. Да и какая тут вообще серьезность?! Ярославу двадцать лет! Через пять минут он найдет красивую бабочку и убежит ловить ее, чтобы перед друзьями похвастаться. А если мы просто переспим? Я вроде тоже ему нравлюсь, если учесть то, сколько раз за сегодня он рассматривал мои ноги. Нет, тоже не вариант. Это может сказаться на работе, да и не факт, что он на такое согласится. Коротко зажмуриваюсь, отвешивая себе мысленный подзатыльник. И это я о таком думаю? Я?! О сексе без обязательств?! Та, для которой откровения мужа о том, что он мастурбирует не только на мой образ, стали настоящей катастрофой? В церковь, что ли, сходить?

– А-а-а! – громкий вопль разносится по территории базы, и светловолосый парень, который первым замечает наше с Ярославом появление, хлопает по массивному деревянному столу. – Я же говорил! Говорил!

Остальные ребята, разместившиеся на скамейках и в креслах, стоящих в квадратной беседке, что пристроена к узкой террасе домика, оживленно подбираются и улыбаются. Сбиваюсь с шага, замедлившись. Что за радость? Где салют? Ярослав невесомо приобнимает меня, касаясь кончиками пальцев плеча, и я продолжаю идти вперед, поддавшись его осторожному заботливому жесту.

– Ну мастер! – Сладкая парочка Коля и Толя, которые не замолкали большую часть пути, отбивают друг другу «пять».

– Фломастер! – ухмыляется Риша, сидящая на коленях темноволосого красавчика, как две капли воды похожего на парня моей сестры.

Внимательно вглядываюсь в их довольные лица и хрипло выдавливаю:

– Они что, ставки делали?

Всеобщее веселье вдруг сменяется молчанием, некоторые из ребят даже неловко опускают головы. Поворачиваюсь к Ярославу и понимаю, что, точнее кто, их так напугал. Темные брови нахмурены, губы сжаты в тонкую линию. Похоже, у него в компании действительно есть авторитет, раз он может угомонить их одним только взглядом. И это впечатляет почти так же сильно, как и умиляет. Рука Ярослава полностью опускается на мое плечо и ласково сжимает его, притянув чуть ближе. Мамочки, он и правда не соврал? Собирается защищать меня даже от своих друзей? Из какой сказки выпал этот рыцарь? Я бы почитала, если она с картинками и пометкой «восемнадцать плюс».

– Хоть кто-то на меня поставил? – интересуюсь я, поднимаясь по короткой широкой лестнице.

– Да!

– Те, кто проиграл! – отвечают друг за другом Коля и Толя, а после вновь опускают носы, точно малыши в ожидании затрещины.

Карина и Влад машут мне, давая понять, кто именно эти несчастные, и я с благодарностью им улыбаюсь. Приятно, что хоть они в меня верили.

– Прости, Ясь, но все остальные слишком хорошо знают Ярослава, – говорит Риша. – Хохлома – чемпион по части уговоров.

– Да-а-а? – недоверчиво тяну я.

– Яся, пожалуйста… – шепчет у уха Ярослав, касаясь грудью моей спины, – давай не будем еще раз это проверять. Не хочу переходить к крайним мерам.

Собираюсь спросить, о чем именно он говорит, но горячие мурашки, сползающие от мочки уха по шее, меня останавливают. А вдруг его крайние меры связаны с наручниками и плетками? Пожалуй, и правда не стоит. Ярослав и без того находится рядом уже слишком долго, и моя матка не просто в бешенстве, она в истерике. Сто процентов овуляция, руку даю на отсечение. Но если вдруг это не так, то… у меня проблемы. Большие проблемы.

– Ясь! – зовет Карина, и я обращаюсь к горящим радостью карим глазам. – Садись с нами!

– Оставляю тебя в надежных руках. Не забудь про кодовое слово, – тихо произносит Ярослав и отходит к другому краю беседки, где уже возобновился разговор, который мы прервали.

Тихонько выдыхаю, осматриваясь. На столе уже стоят стеклянные пивные бутылки, пара контейнеров с бутербродами и раскрытая пачка чипсов. За боковым ограждением на бетонном островке виднеется мангал, у ножек которого лежат два мешка древесного угля. А все-таки ловко Ярослав меня заманил. Может, и правда чемпион? А может, я просто идиотка? Подхожу ближе к лавочке, на которой сидят Карина и Влад, и опускаюсь рядом.

– Как ему удалось? – удивленно спрашивает сестра.

– Он мне денег обещал, – отвечаю я, глядя на то, как Ярослав по-свойски ерошит кудри высокого паренька, которого вроде зовут Кирилл.

– И все-таки здорово, что ты осталась, – говорит Влад, и в его светлой улыбке читается искренность. – Повеселимся.

– Да, – глухо отзываюсь я, все еще не совсем понимая… что мне здесь делать?

Это не моя компания. Не мои друзья. Вряд ли мне действительно будет весело. Сжимаю в руке мобильный, края корпуса впиваются в ладонь. Вообще-то мне сегодня нигде весело не будет, а тут хотя бы хороший вид. И я не о природе. Ярослав открывает пивную бутылку, зацепив пробку одной о горлышко другой. Смеется с какой-то шутки и запрокидывает голову, жадно глотая пиво. Вижу, как двигается его кадык, как смуглые пальцы, украшенные темными узорами, крепко сжимают стеклянную бутылку, и у самой в горле становится сухо. Мысленно перечисляю все причины, почему мне стоит отвернуться, но каждая из них тонет во внезапно появившемся море… море необъяснимого влечения.

– Нет, Леша!

– Ни в коем случае!

– Ни за что! – со стороны раздаются грозные выкрики, привлекающие внимание, что очень кстати.

– Но я хочу разжечь костер, – обиженно бурчит Леша. – Вам что, жалко?

– Нам жалко базу, которую ты спалишь, – язвительно отвечает Риша. – Максимум, что ты можешь, – зажечь спичку посреди реки. Только это и безопасно.

– Да я…

– Хорош, – перебивает их Ярослав и вытирает губы тыльной стороной ладони. – Костром и мясом займутся Белецкие и я. Лех, а ты можешь посмотреть, если очень хочется.

Как он их строит, настоящий старший брат. И ему идет эта роль. Может, он не такой уж и малыш? Нет, нет. Хватит! Нельзя искать оправдания своим похабным желаниям. Нельзя видеть в нем парня. Мальчик. Стажер. Друг моей сестры. Это все… все, что я могу себе позволить.

– Да идите вы в жопу! – Леша обнимает девушку, имя которой я еще не запомнила, и забавно кривляется, а Коля и Толя вдруг поднимаются с мест и стягивают футболки.

– Но сначала…

– … надо занырнуть!

Остальные парни активно поддерживают эту идею, и я ставлю локти на стол, чтобы получше рассмотреть бесплатный стриптиз. Ну а что? Я ведь уже здесь, положены же мне хоть какие-то бонусы. В моей компании большинству парней уже ближе к тридцати, многие из них по несколько лет находятся в серьезных отношениях, поэтому я привыкла к пивным животам и волосатой груди, а тут… молодые, горячие, подтянутые торсы. Бабушка бы сказала: «Услада для глаз». Хотя, если бы она слышала мои мысли, то наверняка проворчала бы: «Срамота».

Влад снимает с шеи цепочку, надевает ее на Карину и целует в щеку, Риша хлопает по заднице второго Белецкого, оставившего ее одну в кресле. Эти братья выглядят действительно впечатляюще, мышцы точно в камне выточены. Вглядываюсь вдаль, за зеленой лужайкой блестит на солнце голубая вода. Гормоны, ну пощадите меня. Так же нельзя.

– Дамы? – высокопарно обращается к нам Ярослав, на плечах которого все еще осталась свободная футболка. – Присоединитесь?

– Нет, спасибо, – отвечает Карина.

– Я тоже воздержусь, – мотает головой Риша. – Соблазн притопить Стаса слишком велик.

– И я тебя люблю! – Копия Влада отправляет ей воздушный поцелуй и ловко перемахивает через ограждение, пристраиваясь следом за несколькими уже спустившимися с подиума беседки парнями.

– Яся, – выразительно произносит Ярослав, намеренно привлекая мое внимание.

– Пас, – отвечаю я.

Он демонстративно опускает уголки губ, показывая разочарование, и хватается за край футболки. Невольно сглатываю. Искорки любопытства пощипывают виски. По-хорошему мне не стоит вестись на его дразнилки, но я не могу отказать себе в слабости. Интересно посмотреть и на него.

– Тогда-а-а… – тянет он и разворачивается, – не скучайте!

Ярослав спускается по боковой лестнице, а футболку снимает уже оказавшись на берегу. Вот же… сучонок. От негодования першит в горле, но я быстро беру себя в руки. Он молод. Он мой стажер. Он милый, но не настолько, чтобы я по-настоящему начала сходить с ума.

– Накроем на стол? – предлагает девушка Леши.

– Ага, сейчас! Нарезвятся и сами накроют, – потягиваясь, отвечает Риша. – Мы ведь отдыхать приехали, а не прислуживать. Давайте лучше пиво откроем.

– В обед? – хмурится Карина.

– И что? Природа же. Ясь, ты как?

– Мне еще за руль, – пожимаю я плечами.

– И что? До завтрашнего дня выветрится. Вишневое. Холодненькое. М-м-м? – Светлые волосы Риши раздуваются от легкого ветерка, а широкие брови игриво подергиваются, что делает ее похожей на озорного чертенка.

Поглядываю на сестру, и она тоже расплывается в демонической улыбке. Знает же, что это мое любимое.

– Ладно, – в очередной раз сдаюсь я, разрешив себе наконец-то расслабиться. – Бокальчик можно.

– Сейчас все будет! – довольно отвечает Риша.

Уже через несколько часов, когда солнце медленно начинает клониться к реке, а во мне оказывается куда больше одного бокала пива, идея провести день с молодняком кажется не такой дурацкой. Мне весело. Правда весело. Ярослав не соврал, их шайка – настоящая цирковая труппа, в хорошем смысле этих слов. Не помню, когда в последний раз я столько смеялась. До икоты. До хрипоты. Они классные, все без исключения, и больше напоминают диснеевскую версию семейки Аддамс, чем просто компанию друзей.

Оказывается, Ярослав, Леша, Кирилл и Толя с Колей во главе с хрупкой, но дерзкой Ришей – друзья детства. Она зовет их гномами, а они ее отмороженной Белоснежкой. Как по мне, очень даже мило. Парень Риши Стас и его близнец Влад, которые заняли места двух потерянных гномов, в прошлом году вернулись из-за границы после распада их танцевальной группы и остались здесь не только ради работы в творческом центре и передышки, но и ради любви. И Риша со Стасом, и Карина с Владом чудесно смотрятся вместе, даже в каком-то роде дополняют друг друга. Стас балансирует вспыльчивость Риши своей легкостью, а Влад разжигает озорной огонек в душе моей довольно скромной сестры. И все-таки мои фавориты из пар – Леша и Марина. В них обоих столько нежности, столько чувственности, которые только могут быть в двадцать лет. Марина беременна, Леша, разумеется, в ужасе, но они говорят про свадьбу, про знакомство с родителями, про дом и семью, которую собираются построить. И пусть Лешка не самый высокий среди друзей, но смелости и мужественности в нем, может быть, даже больше, чем в остальных. Все это так трогательно. Смотрю на них и не чувствую ни капли зависти, только тихую скулящую печаль. Я не хотела бы быть на их месте, но хотела бы быть на своем. Только его нет. Больше нет.

– Ясь, тебе принести еще пива? – спрашивает Влад.

– Да. Пожалуйста, – отзываюсь я, благодарно улыбаясь.

– Все хорошо? – Карина, которая не оставляла меня одну ни на минуту, пытливо вглядывается в мое лицо.

– Все отлично.

– Точно?

– Малышка, перестань. Такое чувство, что ты за умирающей старушкой присматриваешь.

– Ну-у-у… вообще-то… – хихикает она, за что тут же получает он меня шлепок по плечу.

Время все летит. Стол завален закусками и пластиковыми стаканами, дневной жар сменяется вечерней свежестью. Стас, Влад и Ярослав стоят неподалеку рядом с мангалом, над которым клубится дым, остальные же сидят в беседке в ожидании мяса с костра. Разговорам нет конца, от смеха уже болят щеки. И мне нравится этот шум. Нравится, что в нем почти не слышно моих мыслей. Правда, я знаю, что все это ненадолго. Весь прошлый год я только и делала, что бежала. От Сережи, от себя, от нашего разрушающегося брака. Слушала о чужих жизнях, чужих проблемах, притворяясь, что у меня-то их нет, но… они были. Они все еще со мной. Помню, как ходила на работу, на встречи с друзьями, приезжала к родителям и везде усердно делала вид, что у меня все скучно и рассказывать нечего, потому что дела в порядке. Порядок. Я уже даже не знаю, как это. Мне нужен новый порядок, но хаос пока кажется более безопасным.

– Яся перед свадьбой, – хохочет Карина, бурно обсуждающая с Мариной все прелести торжественной подготовки, – тоже кричала, что не хочет никаких кон… – Она запинается и с медлительностью актеров кино поворачивается ко мне.

Вижу ужас и стыд в ее широко распахнутых глазах. Молчание звенит нервозностью во всеобщем ступоре.

– Яся, у тебя есть муж? – Самым храбрым оказывается Кирилл, пушистые кудри которого сбились в тугие завитки от речной воды.

Он смотрит внимательно, но без праздного любопытства. Взгляды остальных тоже направлены на меня, даже троица у мангала затихает. Обхватываю пластиковый стакан, чтобы запить признание, которое сейчас мне придется произнести. В конце концов, пора привыкать к этому ответу.

– Будущий бывший, – говорю ровным тоном. – Я развожусь.

Делаю пару внушительных глотков вишневого пива и даже немного горжусь тем, как просто у меня это получилось. Надеюсь, так будет и дальше. Возвращаю стакан на стол и подмигиваю сестре, давая понять, что не сержусь.

– Он умственно отсталый, да? – Коля недоуменно склоняет голову.

– Да он дебил, – поддакивает двоюродному брату Толя.

– С чего такой вывод? – усмехаюсь я.

– Никто в здравом уме не стал бы с тобой разводиться, – отвечает вместо них Кирилл, который, похоже, разделяет мнение друзей.

А это приятно. Диковато, но все же приятно. Наши с Сережей друзья не могли занять чью-то сторону, да мы их и не заставляли. Оба считали себя выше этого, только, по факту, я оставила всех друзей ему. Всю поддержку оставила ему, но совсем не из благородства. Я хотела, чтобы они по мне скучали. Надеялась, что они переубедят его. Ждала, что они разработают целый план по моему возвращению, но никто из них даже не написал мне за последний месяц, чтобы элементарно спросить: «Как ты тут?» Кроме Тани, разумеется, но она не в счет. Она всегда была только моей подругой, правда, сейчас и ей не до меня. Муж, ребенок, куча забот. Расставания в восемнадцать – это месячный загул с подружками по барам и клубам, ночные сеансы с картами таро, пьяное караоке. А расставание после двадцати пяти – это… сопли вытерла и пошла дальше.

– Может, дело не в нем, – задумчиво произношу я. – Может, это я стерва.

– Значит, он просто слабак, – уверенно заявляет Риша и салютует мне бокалом.

Тихо смеюсь, заправляя спутанные ветром волосы за уши. Мне нравится эта девчонка. Моментами резковата, но сразу видно, сердце у нее большое и горячее.

За столом вновь завязывается разговор на отвлеченную тему, и Карина легонько толкает меня локтем.

– Прости, – шепчет она.

– Ничего. Все хорошо.

– Я не специально.

– Я же сказала, все хорошо, – повторяю настойчиво. – У меня не получится без следа вычеркнуть эту деталь из своей жизни, поэтому подобное в любом случае будет происходить. Привыкну.

Бордовое пиво в моем стакане вдруг покрывается рябью, и я беру со стола телефон, глядя на экран. Смешно, судьба. Очень смешно.

«Входящий вызов – Любимая рожа».

– Не отвечай, – просит Карина, но я уже поднимаюсь из-за стола.

– Сейчас вернусь, – бросаю я, покидая беседку.

Несколько секунд уходит на то, чтобы утихомирить жжение в груди, и я отвечаю на звонок, шустро обходя дом:

– Да?

– Привет, – звучит из динамика родной голос, а на фоне – городской гул.

– Здоровались уже, Сереж.

– Ты получила уведомление?

– Получила.

– Приняла заявку?

Нервный спазм прокатывается по телу, застревая в сгибах локтей и колен. Со стороны пропускного пункта доносятся голоса, и я сворачиваю в противоположную, ступая по узкой дорожке подальше от чужих глаз. Вспоминаю название письма, пришедшего на почту, – «Регистрация расторжения брака» — и беззвучно выпускаю весь воздух из легких.

– Яся… – напряженно вздыхает Сережа.

– Приму завтра. Сейчас интернет плохо ловит.

– Дело только в этом?

– А в чем же еще?

– Ясь, я ведь для нас обоих стараюсь. Так будет легче, и тебе не нужно никуда ехать. Просто подпишешь заявление на сайте, а через месяц каждый из нас заберет свое свидетельство.

В его словах есть смысл, но… что-то легкости я совсем не ощущаю. Скорее оцепенение. Ног и рук почти не чувствую.

– Угу. Хорошо, – отвечаю я, и рот немеет, точно от стоматологической анестезии.

– Ясь, мы ведь…

– Я все подпишу, – произношу твердо, скрывая дрожь в голосе за резким тоном.

Домики остаются позади. Дорожка заканчивается, упираясь в клумбу, напоминающую коньячную рюмку. Сбоку виднеется вытоптанная тропинка, ведущая в заросли пушистого кустарника, над которым возвышается грустная ива, и я ныряю в зелень, подгоняемая острой необходимостью хоть где-нибудь спрятаться. Получив пару хлестких ударов по плечам, выхожу к деревянной лавочке с высокой спинкой. Рядом тихо плещется речная вода, мурашки бегут по коже от прикосновения прохладного ветерка, а на ресницах скапливается соленая влага.

– Я знаю, что все это непросто, – печально говорит Сережа. – И, поверь, мне тоже, но мы не можем откладывать все это до бесконечности.

– Да, ты прав, – тихо отвечаю я и сажусь на скамейку, вспоминая долгие часы разговоров, которые все равно привели к этому финалу.

– Мне жаль.

– Правда? – надломлено усмехаюсь я.

– Яся, я тебя не бросал. Никто никого не бросал. Не только твои мечты рухнули, и именно поэтому мы и разошлись. Ради новых желаний и целей. Чтобы снова стать счастливыми. Разве нет?

Его оправдания – очередной плевок в лицо моей совести. Было бы куда проще, если бы вина лежала на плечах лишь одного. Если бы решение было односторонним, а не обоюдным, но у нас все именно так.

– Давай не будем снова устраивать соревнования. Не хочу мериться тем, кому из нас больнее.

– Согласен.

Молчание между нами вбирает в себя все, что когда-то было сказано и обещано. Все, о чем мы грезили и чего лишились. Уже не близкие, но пока еще и не чужие, хотя… это лишь вопрос времени. Сережа был для меня тем, кому я могла рассказать обо всем. Он не всегда меня понимал, не всегда давал ту поддержку, которую я ждала, но он слушал, ему по статусу было положено. Наверное, именно это и ударило по мне больнее всего. Сейчас мне не к кому пойти, а друг другу помочь мы уже не можем. Статус больше не тот.

– Ясь, я должен еще кое-что тебе рассказать, – нервно бубнит Сережа.

Вой ветра усиливается и сливается с шумом машин, гудящем в динамике. Сережа определенно не дома. Не в нашей квартире, где окна выходят во двор, иначе я слышала бы детский визг. И это настораживает.

– Не хочу, чтобы ты узнала об этом не от меня. В общем… я… – Мое сердце замирает, страх пробирает до костей. – Я кое с кем встречаюсь.

– О боже… – сухой шепот слетает с моих губ. – Так вот откуда такая спешка?

– Как девушка, ты должна ее понять.

– Ну еще бы, – ядовито выплевываю я. – Встречаться с женатым не очень приятно.

– Ясь, пожалуйста, не надо. Я не хочу ссориться. Нам больше нечего выяснять, мы уже давно не… – Практически не слышу его слов за шумом крови в ушах.

– Кто она?

– Это важно?

– А это секрет?

– Тебе ведь все равно Таня расскажет, – устало вздыхает Сережа. – Это Ира. Мы сегодня идем к Чапаевым, и я… я ее представлю.

Ярость покрывает кожу призрачными горящими волдырями. Зря я спросила. Зря он ответил. Зря я вообще взяла трубку, но назад пути нет.

– Ира? – хрипло уточняю я. – Та, с которой ты в игре познакомился? Та, которая просто подруга?

– Да. – Еще один плевок, только на этот раз страдает гордость.

Становится трудно дышать, и я обхватываю ладонью горло, чтобы проверить, не торчит ли из него толстенная ветка. Я знала про их общение, даже переписки читала. Не могу сказать, что мне это сильно нравилось, и все же я была спокойна, ведь казалось, ревновать не к чему. Казалось, что подобную чушь с ограничениями мы давно переросли.

– Послушай, все… все как-то само… – сбивчиво объясняется Сережа. – Ты уехала, она меня поддержала и…

– Угу, – мычу я, и горячие слезы скользят по моим щекам. – Поздравляю.

– Прости, но это… это еще не все.

Нестерпимое желание бросить трубку разливается лавой по венам, но я сдерживаюсь что есть сил. Если уж ножи в спину, то давайте все за раз.

– Когда свадьба? – выдавливаю я, зажмурившись.

– Думаю, скоро. Она беременна.

Наклоняюсь вперед и крепко держусь за край скамейки, чтобы не свалиться. Ядовитая улыбка печет губы, а истерический смех вибрирует в груди, охваченной пламенем ярости.

– Два с половиной месяца, Сереж. Я уехала два с половиной месяца назад!

– Но расстались мы раньше, – парирует он. – Ясь, мы расстались год назад. Ты это знаешь. И я это знаю. Не нужно делать из меня предателя.

Мне хочется заорать. Хочется выплеснуть все негодование и злость ужасными словами, но все они уже были сказаны. В этом нет толку, потому что спасать и чинить больше нечего. Вот она, точка. Последний гвоздь в крышку гроба, где похоронены наш брак и наша любовь. Обида мутирует в ненависть, раздирая в клочья доводы разума, и я ничего не могу с этим поделать.

– Да-а-а, – сипло тяну я. – А может, еще раньше? Сколько вы с ней общались? Два? Три года?

– До этого ничего не было, – твердо заявляет он.

– Признайся, Сереж. Признайся, мне будет проще тебя ненавидеть.

– Я бы этого не хотел.

– Уже поздно.

– Яся, прошу… – В его голосе сквозят опустошение и грусть. Так и вижу, как мы оба стоим по разные стороны поля, сожженного дотла. – Я не желаю тебе зла, не хочу, чтобы тебе было больнее. Мы пытались. И я, и ты. Между нами было много хорошего, но пора двигаться дальше. Пора каждому жить свою жизнь. Собственно, именно ты это и предложила.

Медленно выпрямляюсь. Дыхание рваное, подбородок дрожит, а боль выкручивает суставы. Я должна его отпустить. Я это понимаю, хочу этого, но… черт возьми, как же трудно. Возвращаться некуда, но и отрываться друг от друга, когда вы уже буквально срослись, тяжело. Слишком многое связывает. Слишком долго мы были вместе.

– Вы живете у нас? – уже куда спокойнее спрашиваю я.

– Нет. Я переехал к ней.

– За это спасибо. И за то, что рассказал, тоже.

– Уверен, скоро и у тебя…

– Не стоит, Сереж, – перебиваю я, потому что не хочу его жалости и сочувствия. Пора учиться жить без него. – Я все подпишу. Нам еще нужно выставить на продажу квартиру и машину. Займись этим, пожалуйста. Или я могу попросить папу…

– Нет, я сам, – обрывает он. – Но все предложения буду согласовывать с тобой.

– Хорошо.

– Тогда… пока?

– Пока.

Завершаю звонок и откладываю телефон в сторону. Рыдания клокочут в груди, пузырятся в горле и вырываются наружу сдавленными всхлипами. В моей жизни было много слез, впрочем, как и у любой девочки, но такой агонии безудержного отчаяния я еще не испытывала. И никакой определенности в мыслях, ничего. Только боль. Уродливая, мерзкая и сокрушительная.

За все десять лет наших отношений я плакала из-за Сережи бесчисленное количество раз. Когда он обижал меня словами или действиями, когда не понимал, отстранялся, делал вид, что не замечает своих ошибок. И каждый раз, сидя на полу в ванной, на диванчике кухни или запираясь на заднем сиденье машины, я рыдала и думала: «Стоит ли оно того? Мне это нужно? Может, лучше все прекратить? Расстаться, развестись. Отпустить, уйти и жить по-другому». А потом мы мирились. Много разговаривали, пытаясь найти компромисс. И я приходила к выводу, что это нормально – ошибаться. И, наверное, так и есть, только не все ошибки можно исправить. Так где же моя? Когда именно я ошиблась? Когда уехала прошлым летом в первый раз к родителям одна, заявив, что нашим отношениям нужна перезарядка? Когда перестала отделять свои желания от наших общих? Когда потерялась между «правильно» и «желанно»? Или же когда забыла, что такое по-настоящему любить и быть любимой?

Ветер подхватывает мои волосы, поглаживая лицо, но он не может высушить слезы. Смотрю на реку, рябь ползет по воде, переливаясь закатными бликами. Никогда еще я не чувствовала себя такой опустошенной и одинокой. Такой потерянной, застывшей. У Сережи будет ребенок, новая жена. Будет семья, о которой он мечтал. Мы мечтали, но это уже история. Возможно, когда-нибудь я даже смогу искренне порадоваться, но сейчас все, на что хватает сил, ненавидеть его за то, что он сломал мои мечты, хоть и ответственность за это делится пополам. Много лет он был тем человеком, в котором я запрещала себе сомневаться. Я черпала силы в нем и в наших отношениях. Я любила его и себя рядом с ним, а теперь… я себя не чувствую, не могу найти, будто большая часть души и личности осталась там, в пустой квартире, которую сможет назвать домом кто-то другой. Может, мы просто перегорели? Выросли из нас прежних, любивших друг друга? Последние два года мы были больше соседями, чем мужем и женой. Моментами друзьями, а моментами даже врагами. Кризисы были и до этого, но последний нас разломал.

Не знаю, сколько еще проходит времени, но слезы все льются. Горестные и жалкие. Сумерки окутывают базу мягкой светящейся дымкой, а отвращение к себе превышает все допустимые нормы. Вытираю глаза, чтобы прояснить взгляд. Какой в этом смысл? Что изменится? Все кончено, во всех смыслах этого слова. Фантазии о чудесном воскрешении чувств рассыпаются прахом, и я беру в руки мобильный, принимая последнее поражение. Захожу в список контактов и меняю тот, который не трогала последние восемь лет. Никаких смайликов, только имя. Имя, которое навсегда станет для меня триггерным. Затем открываю приложение «Госуслуг», нахожу заявление о расторжении брака и ставлю на нем электронную подпись. И правда удобно, в загсе бы вряд ли кто-то оценил мою истерику.

Шумно выдыхаю сквозь расслабленные губы. Еще раз и еще. Жду, когда полегчает, но тщетно. Умом понимаю, что ситуация не смертельная, я во многом сама ее спровоцировала, но маленькая девочка, которая живет в самом укромном уголке сознания, где по розовым облакам прыгают радужные пони, бьется в припадке, и я вместе с ней. Ее обманули. Ее предали.

«Никогда. Больше никогда… – повторяю мысленно. – Не хочу. Не могу. Это ужасно. Лучше уж буду одна. Сама по себе. Никто мне не нужен. Никто».

Хруст и шорох вдруг долетают до ушей, и я настороженно вглядываюсь в раскидистый кустарник. Нетрудно догадаться, кто пошел меня искать. Карина и без того большую часть дня провела как на иголках, нельзя расстраивать ее еще больше. Наскоро смахиваю слезы, пытаясь придать себе не слишком убитый вид.

– Малышка, я… – заговариваю, но мигом прерываюсь, заметив темные короткие волосы среди зелени.

Ярослав выбирается из зарослей, сжимая в руке серую ветровку, и отводит взгляд, будто увидел меня голой, а не зареванной. Вытираю тыльной стороной ладони мокрый нос и опускаю голову. Судя по его реакции, показываться людям мне сейчас точно не стоит.

– Вижу, скамейку ты и сама нашла, – говорит он.

– Угу, – отвечаю я, закрывая глаза.

– Холодает. – Шуршат шаги, и я зажмуриваюсь крепче, когда на плечи опускается мягкая ткань. – Накинь это.

– Спасибо.

– Что-то еще нужно? Я могу принести. Воды или…

– Нет. Ничего.

– Ладно.

Ярослав собирается отступить, и я хватаю ртом воздух, но не знаю, что сказать. Даже не представляю, что чувствую и чего хочу. Паника охватывает мысли, и я чую в ней тухлый запах неконтролируемого страха, будто мне грозит смертельная опасность, причин для которой нет. Дыхание учащается, сердце бьется быстрее, дрожь в руках перерастает в настоящий тремор. Бабушка всегда говорила: «Голову обмануть можно, а вот тело – никогда». И сейчас мое тело просит о том, в чем я сама не хочу себе признаваться. Мне нужна помощь. Нужна поддержка. Сама я не справляюсь.

– Ясь, я… мне уйти? – спрашивает Ярослав.

Нерешительно приподнимаю подбородок, глядя на колени и голени, покрытые татуировками. Хоррор, треш, графика. Смешение стилей невероятное. Черепа, маски, линии, надписи… чего только нет. И кто-то бы сказал, что он идиот и только уродует себя. Я же скажу – смелый парень, который не боится пробовать все, что ему хочется. Хотелось бы и мне так же. Научиться жить без сожалений.

– А можешь остаться? – шепчу я.

– Конечно, – с серьезной готовностью отзывается он и садится рядом, оставив между нами небольшое расстояние.

Ветви ивы покачиваются от ветра с тихим шелестом, где-то вдалеке играет музыка. Вспоминаю слова Ярослава, сказанные мне в машине. Колючий ком вновь подкатывает к горлу, а влажная пелена застилает взгляд.

– Ты был прав, – сознаюсь я, отвернувшись к реке.

– В чем именно?

– В том, что я не могу быть полностью откровенной с родными.

– Ты хочешь их защитить. Хочешь оградить от волнений. В этом нет ничего странного, я прекрасно тебя понимаю.

– Но мне… мне это нужно.

– Значит, стоит найти того, с кем ты сможешь поделиться всем, что тебя тревожит.

Поворачиваю голову, и Ярослав на этот раз бесстрашно встречает мой взгляд. Смотрим друг на друга несколько непростительно долгих секунд. Пытаюсь отыскать подвох, проанализировать риски, но в голове такая каша, что остается опираться только на чувства, которые требуют выхода, требуют быть высказанными. Мне холодно, несмотря на довольно теплый вечер. Холодно внутри, будто северный ветер дует из всех трещин, что оставили после себя мои прошлые отношения.

– Тебе нужен друг, Яся, – говорит Ярослав, и в его словах не слышно никакого подтекста. Это просто факт. А еще предложение из сострадания от парня, который, похоже, слишком добр, чтобы игнорировать чужую боль.

– А что нужно тебе, Яр? У меня ничего нет.

– Это не так. – Он скромно улыбается, чуть склонив голову. – И в любом случае я не веду речь о каком-то бартере.

– Все нормальные отношения – бартер. Дружеские, рабочие, романтические. Ты – мне, я – тебе.

– А я альтруист.

– Значит, и от зарплаты откажешься?

– Не хотелось бы, но даже если ты перестанешь мне платить, я все равно хочу работать в студии.

– Ты сознательно хочешь быть чьей-то жилеткой?

Его темная бровь заметно приподнимается, но взгляд… все такой же простодушный, сочувствующий, безосудительный и лишь чуточку покровительственный. Последнее поражает больше всего, но вместе с этим и успокаивает. Он словно просит: «Доверься. Бояться нечего. Я не обижу».

– Сознательно хочу тебе помочь, – объясняет он. – Если тебе это нужно, конечно.

– Но… почему?

– А почему нет? – Ярослав беспечно пожимает плечами.

Тянущая боль в груди нарастает, и я поджимаю губы, устав от дебатов.

– Было бы неплохо, – произношу не своим голосом.

– И я здесь.

Последние слова растворяются в шелесте листвы. Моя голова тяжелеет, и Ярослав легонько обнимает меня за плечи, позволяя упасть ему на плечо. Мускусный аромат оседает в носу, объятия становятся крепче. Совсем размякаю, не стесняясь слез, и уже не отдаю себе отчета ни в чем, кроме одного – становится гораздо теплее.

– Все будет хорошо, Яся, – шепчет Ярослав, поглаживая меня по голове. – Ты справишься. Время все и всех расставит по своим местам, но сейчас… ты не в самом ужасном месте, верно?